У свободы маленькое тело

      Пару дней прошло с момента их формального «договора». Аль-Хайтам был занят работой, и точно не собирался так просто отдавать своё свободное время. Юсахли спросила его лишь раз о времени и месте занятия, однако тот лишь отмахнулся, и сказал ждать. Больше она его не спрашивала. В отличие от брата, она не отличалась навязчивостью. Это качество он ценил в людях. Ничего не может быть для него хуже, чем надоедающие люди, лезущие в душу. Уже хотя бы из-за уважения его личных границ, стоило сдержать обещание и провести это невероятно странное занятие. К сожалению, Юсахли может говорить на полном серьёзе о желании бросить Академию и уйти путешествовать. Ему не раз встречались подобные легкомысленные люди, которые в итоге закрыли себе дверь в успешное будущее. Не сказать, что его тревожит дальнейшая жизнь Юсахли, но с Кавехом он связан надолго. Учитывая привычку перекладывать ответственность на других людей, крайним может оказаться именно он. А если с ней действительно что-то случится, то всё может быть подстроено ею именно так, что Аль-Хайтам ещё долгие годы будет получать обвинения в свой адрес от Кавеха. Чтобы перестраховаться, будет достаточно перетерпеть один раз и выгнать дурь из этой маленькой кучерявой головы. Он был уверен, что все ограничится одним разом. А что до награды, что ж, просить он будет не так много.       Немного освободившись, он решил пройтись по библиотеке. Подспудно он выискивал глазами переодетого в платье Кавеха, ещё раз удивившись возможностям генетики сделать двух людей настолько похожими, не будучи близнецами.       В нескольких столах от него он заметил знакомую светловолосую голову в зелёном берете Академии, что-то живо обсуждая со своей группой. Она отнюдь не одиночка. И, по всей видимости, инцидент в общежитии не сильно повлиял на её социальную активность. Аль-Хайтам отошёл, пока его не заметили. Ему не хотелось привлекать к себе внимание кучки малолетних любителей плесенников.       В ту пятницу он закончил рабочий день раньше, а Юсахли впервые вернулась в светлое время суток. Где-то она успела переодеться в обычную одежду, чтобы не привлекать внимание окружающих своей формой. Аль-Хайтам поприветствовал её. Юсахли показалось, что это был первый раз, когда он сказал ей что-то подобное. — Завтра, на рассвете, спускаемся в джунгли. Покажу тебе один-два приёма. Не больше часа. Но прежде чем мы начнём, ответь мне. Что изменится от того, будешь ли ты уметь махать мечом или нет? — Стать более независимой, разумеется, — звонко ответила она.       Аль-Хайтам скептически рассмеялся, а уже через пару мгновений вернул свой холодный ровный тон. — Ты ведь понимаешь, что даже умение пользоваться оружием не даст тебе гарантии полной безопасности? — Да. — Не говоря уже о том, что одно, даже два, три занятия не дадут желаемого результата. — Понимаю. — Так зачем тебе терять время? — Чтобы чувствовать себя увереннее. Может, если я буду знать, что уже хоть как-то смогу защитить себя, мне станет проще. — Самовнушение, — заключил Аль-Хайтам. — А вот и нет! — возразила Юсахли. — И все эти сказания о независимости в данном случае подходят лишь пустынникам. С реальной жизнью обычного горожанина твои идеи не имеют ровным счётом ничего общего. Даже твой первоначальный план о практике и дальнейшей деятельности в медицине звучит более реально. А учитывая твоё нежелание признавать собственные ошибки и привычку перекладывать обязанность на других людей только усугубят твою дальнейшую социальную адаптацию. — Ваши слова никоим образом ко мне не относятся. — Да? Тогда скажи мне, как ты объяснила своим знакомым, где ты сейчас живёшь?       В глазах Юсахли возникло замешательство, но позже она улыбнулась. — Я сказала, что мой брат мне арендовал дом на окраине города. — Но это не совсем так. — Да, — согласилась она, — зато правдоподобно. — Ты переложила всю свою ответственность на Кавеха, что и делает мои слова точным описанием тебя. А учитывая его болтовню в тавернах, правда в итоге может вскрыться. — Вас это беспокоит, Аль-Хайтам? Что кто-нибудь может прознать, что студентка Академии живёт в доме у секретаря, да ещё и с её братом? — в её взгляде улавливалась хитрость. — Нет, мне абсолютно всё равно. — Как и мне. — Что же тогда говорить об отношениях в социуме? Как тогда с тобой будут контактировать люди? — Захотят — будут контактировать, не захотят — скатертью дорожка. А если будут вредить моей учёбе, то это станет очередным поводом уйти из Академии. Я сюда пришла по своему желанию, и сама в праве решить, оставаться мне или уйти. — Тогда что же ты не ушла до сих пор? — По правде говоря, — Юсахли призадумалась, — мне это действительно нравится. Чем больше изучаю, тем больше ощущаю, что могу управлять своей жизнью. Если я закончу Академию, то смогу стать успешным консультантом или травницей. А если придётся бросить учёбу, то имеющегося багажа будет достаточно, чтобы я сумела открыть какой-нибудь магазин. В обоих случаях я обеспечиваю себе материальную основу. Разве не в этом смысл знаний — научиться, как стать независимым? — Нет, смысл не в этом. — Заверил Аль-Хайтам, однако не мог не согласиться, что где-то она права. — Но, должен признать, девицы вроде тебя обычно ищут себе богатых женихов, чтобы они им обеспечили материальную основу.       Юсахли странно посмотрела на него, словно он только что раскрыл её план «в». Сказанное она никак не прокомментировала.       Вскоре вернулся и Кавех. Увидев сестру, он набросился на неё с объятиями, сетуя на то, что уже неделю не мог с ней встретиться. Следом поплыли стандартные расспросы обо всём. Аль-Хайтам, наблюдая за ними, подметил, что она искренне любит брата, как и он её, а на назойливые действия Кавеха она реагировала спокойно, даже напротив — оживлённо отвечала ему на вопросы. Сегодня много чего случилось впервые, как и их совместный ужин за одним столом. Больше всех говорит Кавех. Видимо, он и не замечал напряжения между Юсахли и Аль-Хайтамом. Она притворялась, будто ничего не произошло. Он же предпочитал ничего не произносить.       Проснувшись следующим утром, Аль-Хайтам первым делом ощутил слабое похолодание. Ему захотелось использовать этот довод, чтобы отменить сегодняшнее занятие.       «Упадёшь в воду, простудишься, а сегодня даже погода неблагосклонна к занятию», — он представил, как произнесёт это ей. Разумеется, она не откажется, но как было бы хорошо.       Выйдя в коридор, он увидел одетую Юсахли, опирающуюся о заднюю спинку дивана и спокойно смотрящую на него. Аль-Хайтам молча прошёл вперёд и открыл перед ней дверь. Скопировав его манеру, она безмолвно прошла вперёд. В руках она держала сумку, из которой доносился очередной ароматный завтрак. Чтобы не случилось, эта девушка в первую очередь думает о еде.       На улицах города было ни души, лишь уличные животные один раз пристали к ним, учуяв вкусный запах. Аль-Хайтаму пришлось ждать, пока Юсахли не покормит и не погладит всех пришедших котов и собак. Размер порции действительно был внушительным. Или это она специально взяла дополнительную порцию? Или то, что лежит в сумке, вовсе и не предназначалось для него? Аль-Хайтам остановил поток мыслей и сказал ей поторопиться.       Полчаса спустя они оказались где-то в джунглях. В воздухе стоял приятный тропический аромат, а утреннее солнце ласково грело их своими лучами. Было невероятно свежо, слегка прохладно и влажно. Вспомнив о вознаграждении, Аль-Хайтам подметил, что не против попробовать ещё кичари с чаем из лепестков медового цветка. Юсахли отшутилась, что теперь ей не придётся отдавать все сбережения Кавеха. Не затягивая с прелюдиями, он нашёл первую попавшуюся палку и протянул ей. Она с вопросом взглянула на него. — Прежде чем брать в руки меч, научись нападать и отбиваться деревянной палкой.       Аль-Хайтам начал с самого простого. Стойка, хватка, базовый позиции защиты и нападения. Точнее, простого для него. Юсахли начала стонать уже от того, что длительное время не может опустить руку. — Мне нужно передохнуть! — Юса положила палку рядом и плюхнулась за поляну.       «Мы ведь только начали», — хотелось сказать Аль-Хайтаму, но тот сдержался. Он тяжело вздохнул, словно ничего другого он и не ожидал. — Дайте мне настоящий меч. Надоело с палкой. — Я же сказал, что ты не в состоянии даже поднять его выше талии, — с лёгким раздражением сквозь зубы произнёс Аль-Хайтам. — Смогу. Мне хочется тренироваться с настоящим мечом.       Начались капризы. А он уже подумал, что имеет дело с девушкой, сильно отличающихся от других. Но нет же, его запросы слишком высоки. Он протянул ей один из своих мечей, внимательно наблюдая за происходящим. В первый момент Юсахли, как и следовало ожидать, попусту повалилась на землю под тяжестью металла. Но секундами позже она набрала воздуха в лёгкие и двумя руками подняла меч вверх. Аль-Хайтам отметил про себя, что смотрится она неплохо, но ей сказал, что держать такой меч надо одной рукой. Она постаралась выполнить это требование.       «Очередной хиллер-одноручник», — лениво заметил автор.       Медленно и неспешно он репетировал с ней позиции защиты. Силу ударов он уменьшил если не в треть, то в одну пятую точно. То и дело он следил за движением её тела. Аль-Хайтам сделал замечание, что у неё слишком прогибается поясница. И как бы сексуально это не выглядело, ему не хотелось, чтобы этим вечером она с болями в позвоночнике валялась без сил. Не нравилось ему и то, что её физически неподготовленное тело тягает такие тяжести. Ещё немного, и он сам заберёт меч обратно. Но задоринка в её глазах не хотела гаснуть. Теперь нападающей стала она. Аль-Хайтам лениво отбивался от её невесомых ударов, однако спустя время заметил, что она начала заигрываться, и это опасно.       Юсахли продолжала атаковать, внимательно следя за движением клинков, но тут случилось непредвиденное. Ступив на крохотный участок скользкой грязи, где только что на твёрдой поверхности в нескольких миллиметрах правее находилась стопа Аль-Хайтама, она поскользнулась и повалилась прямо на него. Стараясь поймать равновесие, она сделала несколько резких неуклюжих движений, и в итоге вспорола верхнюю часть одежды Аль-Хайтама, разорвав не только сетчатый материал, но и сделав глубокий порез живота. Он слабо вскрикнул. Прикоснувшись ладонью к ране, она тут же окрасилась в кровавый цвет.       Юсахли испуганно застыла, Аль-Хайтам резко выхватил из её рук меч. Это словно привело её в чувства и она побежала обратно к сумке. Через пару мгновений она уже стояла перед ним с бинтом, огромным количеством ваты и раствором. Она сделала попытку обработать рану, но тот лишь откинул её и взял из её рук лишь вату. Он махнул вслед свободной рукой. — Занятие окончено.       Он получал ранения и более серьёзные, однако хирургическая маленькая ручка умело рассекла его кожу и мышцы, что образовавшийся порез неустанно ныл. Лишь бы она не задела внутренние органы. Аль-Хайтам шёл медленно с нескрываемым выражением злости. По дороге он то и дело встречал удивлённые взгляды, в которых так и читался вопрос «Кто это тебя так?». — Плесенник. Маленький волосатый плесенник.       Кое-как он дошёл до дома, оставляя за собой редкие капли крови на земле. Имеющаяся вата уже почти вся окрасилась в красный. Зайдя домой, он скинул с себя верх и принялся промывать рану. В этот момент вернулась Юсахли. Увидев его действия, она бросила всё, что было у него в руках и просила перестать промывать рану. — Я понимаю, что слушать меня — это последнее, что вы собираетесь делать, но прошу хотя бы сейчас мне довериться, — виноватым голосом сказала она.       Аль-Хайтам сухо посмотрел на неё, и, немного поразмыслив, вручил ей тряпку, которой только что промывал рану. Юсахли с благодарностью посмотрела на него, бросила тряпку подальше (лишь бы он её опять не взял), и принялась обрабатывать его рану различными растворами. Ему то щипало, то пекло, то стягивало, то кололо, то немело. Она нанесла ему вещество, похожую на белую глину, и плотно обвязала его бинтами. Какой бы слабой она не была, делала она это с достаточной силой. — Ты же говорила, что занимаешься лишь едой и травами, — напомнил ей Аль-Хайтам один из их первых разговоров. — У нас были обязательные курсы оказания первой медицинской помощи, — объяснила девушка, не отвлекаясь от дела.       Юсахли попросила его прилечь и подождать, пока она не принесёт ему лекарства. Он решил и здесь не возражать. Где-то через десять минут она принесла ему нечто похожее на воду с растворённой настойкой. Вероятно, он не сопротивлялся потому, что верил в профессуру Академии, обучающих её медицине. Недолгим позже домой вернулся Кавех. Увидев перебинтованного Аль-Хайтама с сидящей рядом на корточках сестрой, он выпучил глаза. — Что произошло? Кто это тебя так?       «Плесенник». — На меня наехала телега какого-то торговца, — соврал он. — Не везёт же тебе, — пожалел его Кавех. — Ну, зато у тебя есть Юсахли рядом. Она тебя точно вытащит.       Судя по тому, с какой уверенностью он говорит о своей сестре, было видно, что Кавех души не чает в Юсахли. Что бы он сказал, если бы он знал правду? Выпалил бы что-то в духе: «Поделом тебе, Аль-Хайтам. Так держать, Юсахли»?       Она почти не отходила от него, то и дело принося что-то из еды и меняя бинт. Большую часть времени он держал глаза закрытыми. Анализировав происходящее, он заключил, что вначале Юсахли дала ему настойку с антисептическими свойствами. Спустя время она дала какие-то травы. Учитывая немеющие ощущение во рту, это были какие-то анальгетики. А ещё позже она принесла ему тот самый чай из медового цветка. Юсахли добавила в неё валерианы. Он отчетливо чувствовал каждый возникающих запах, как и аромат кичари, доносящийся далеко из кухни. Но больше всего Аль-Хайтам был сконцентрирован на касаниях её шелковистых рук. Его заинтересовало, какая на ощупь кожа чуть выше? Она мягче? Наверняка мягче.       В какой-то момент Юсахли пропала из виду и до конца дня не появлялась. Аль-Хайтам вернулся к себе и быстро заснул. Боль изредка возвращалась, однако не с той назойливостью. Проснувшись следующим утром, он не чувствовал слабости или усталость, а болевые ощущения были притуплены. Может быть, он отправит её к Тигнари по личной рекомендации. Её талант врачевания не может остаться незамеченным.       Внезапно мысли Аль-Хайтама переменились. Нет, никакого Тигнари! Она ему не достанется. Она будет только для него.       Он словно отстранился от сказанных в голове слов и удивился от себя.       Закончив внутренние разборки, он вышел из комнаты в то место, где Юсахли наверняка находится. Она смиренно читала книгу из его коллекции на диване, а рядом лежала аккуратно сложенная верхняя часть одежды, которой вчера досталось больше всего. Заметив его, она отложила книгу и встала, соединив руки перед собой. Юсахли спросила, как он себя чувствует, на что тот ответил: «Терпимо». Он вопрошающе взглянул на свою сложенную одежду, после чего то взяла его и расправила. Сетчатая ткань была цела, хоть и другого цвета. — Я не нашла такого же материала, какой использовался первично. Этот более тёмный. Надеюсь, вам понравится, — спокойно произнесла она отрепетированную многократно фразу.       Аль-Хайтам осмотрел шов, он был идеально выполнен. Юсахли действительно постаралась. Он поблагодарил её, чего она действительно не ожидала.       Последующие дни не отличались ничем от предыдущих. Плотную повязку Аль-Хайтам снял уже дней через пять, а на это время предпочёл сменить одеяние на такое, в котором бы точно никто ничего лишнего не заметил. Бывали дни, когда он даже не встречал Юсахли. А в то утро, когда он единственный раз внезапно захотел с ней пересечься, её уже давно не было дома. Если первое время их желания избегать друг друга были взаимны, то теперь он хотел увидеть её.       Близилась полночь, а Юсахли до сих пор не вернулась домой. Он терпеливо ждал её прямо напротив входа. Наконец послышались шаги, Аль-Хайтам напрягся. Но это оказались прохожие на улице. Вновь ожидание. Через пару десятков минут на пороге дома наконец появилась Юсахли. Увидев Аль-Хайтама, она испугалась, так как надеялась, что ни с кем она сегодня не столкнётся. Точнее, не с кем-то, а с ним. Поняв, что убегать нет смысла, она вздохнула и приняла смирённую позу и опустила глаза. — Не хочешь что-то мне сказать? — Простите меня, Аль-Хайтам, за попытку вспороть вам живот. — Попытку? Значит это было сделано намеренно? — Нет! Вовсе нет! — она суетливо замахала руками.       Тот рассмеялся, не по злобному и без укора. Происходящее удивляло, скорее, угнетало, всё больше и больше. Это ощущение усилилось, когда он подошёл к ней. Жестом он показал, чтобы та отдала ему сумку, и он положил её на диван. Внутреннее беспокойство усилилось не только у неё, но и у него. Он вновь подошёл к ней и проницательным взглядом посмотрел на неё. Она решила начать разговор первой. — Как ваша рана? — Уже не даёт о себе знать.       Между ними возникла пауза. Но сказанное уже дало больше уверенности Юсахли. Аль-Хайтам, ещё немного потянув, задал вопрос, с которого и хотел начать: — Как думаешь, какую плату за занятие я придумал в первый раз? — произнёс он глубоким ровным голосом. — Наверное, всего располагаемого мною имущества не хватило, — сказала первое, что пришло в голову Юсахли. Она постепенно проникалась ритмом сердца Аль-Хайтама. — Неверный ответ. Тебе он как раз под силу.       Они снова оказались в тишине, глядя друг на друга. Вокруг были слышны только их неровные сердцебиения. Не она первая потянулась к нему, и не он первый. Это было сделано одновременно. Их губы мягко коснулись друг друга, а Юсахли оказалась в объятиях его сильных рук. Она всем своим телом тянулась выше, но роста не хватало даже дотянуться до его лица. Поэтому он слегка согнулся, чтобы сократить расстояние между ними. На вкус она сладкая, с ароматом ванили. Он частично ответил на свой вопрос: её губы были ещё более мягкие. Декольте Юсахли нежно прижалось к его груди. Аль-Хайтам захотел касаться её ещё больше, и сильнее притянул к себе. Ей вначале стало тяжелее дышать, но она не собиралась менять своё положение. Они мягко и аккуратно целовали друг друга, не позволяя себе большего. Хотя и этого уже было достаточно. Он опустил руки ниже талии и сделал намерение приподнять её, но Юсахли слегка отстранилась, положив руку ему на рану, безмолвно запрещая делать это. Взамен она взяла его за ладони и потянула к дивану. Секундами позже они уже сидели на мягких подушках, лаская друг друга. Аль-Хайтаму не хотелось её отпускать, настолько нежная, податливая и мягкая она. Продолжительность поцелуев слегка вскружило его голову и чуть не повлияло на рассудок. Он уже был готов двигаться дальше. Лишь шорох где-то неподалёку заставил их прерваться. Только бы не проснулся Кавех, которого тот, кстати, днями раннее переместил ночевать с новой кушеткой к нему в кабинет. К этому вечеру он тоже подготовился издалека.       Чувствуя, что прежнего спокойствия уже не вернуть, они решили остановиться. Он нежно погладил по её щеке. Она была тёплая и упругая. — Перестань возвращаться так поздно.       Она положительно кивнула. Из её глаз испарился страх и остатки чувства вины. Им двоим хотелось дальше и больше, но ни обстоятельства, ни частичная неопределённость их отношений не позволяли им продолжить. — Юсахли, — сказал он совершенно иным тембром, какой прежде ей не был раскрыт. По всей видимости, ему тоже. — Да? — Нанеси мне ещё мазь, — он сделал паузу, — пожалуйста. У меня.