У свободы маленькое тело

      Аль-Хайтам проснулся с тяжёлой головой. Лениво поводив сонными глазами по комнате, он взглянул в окно. Небо светилось холодным синим цветом, а ближе к горизонту виднелись светло-бирюзовые блики. Было около пяти утра. Он не имел обыкновение вставать настолько рано. По крайней мере, Аль-Хайтам мог позволить себе крепко заснуть ещё на полтора часа. Однако за пару минут раздумий сон, как не странно, улетучился. Ему захотелось выпить воды.       Поразмыслив ещё пару минут, он встал с кровати и отправился на кухню, где несколько часов назад состоялся разговор, который он бы предпочёл воспринять как неприятный сон. Выйдя в коридор, он услышал храп Кавеха. По всей видимости, продолжительное время взаимных разборок несколько истощили смелость архитектора. А для того, чтобы решиться на столь дерзкую просьбу, ему пришлось искать поддержки у кувшина с вином.       Приблизившись к кухне, он услышал еле уловимый шум. Кое-кто проснулся раньше него. Юсахли стояла спиной к нему, смешивая что-то в миске. Она была в длинном платье с вырезами, какое было на ней вчера. Даже в стиле одежды она походила на Кавеха. Её волосы были собраны в пучок, и теперь её голова казалась вдвое больше прежнего. — Рано встаёшь. — Заключил он и скрестил руки на груди.       Девушка резко, однако не суетливо, повернулась. Он ожидал увидеть уставшее измученное лицо, но взамен перед ним предстало свежее молодое личико. — Я всегда просыпаюсь на рассвете.       Она звучала увереннее, чем вчера, да и её стойка выражала сейчас больше решительности. Аль-Хайтам словил её оценивающий мимолетный взгляд по себе. Он стоял перед ней в плотном махровом изумрудном халате. Взглянув ей в глаза, Аль-Хайтам сумел прочесть лёгкое смущение, которое она тут же подавила, встряхнув волосы с лица и сделав шаг навстречу. — Вчера мы не смогли поговорить должным образом, — она начала, — я не виню в этом брата. Он так долго ждал вас, что от волнения перестал считать выпитые бокалы. — На него похоже, — спокойно сказал Аль-Хайтам.       Редко бывает, когда он признавал свои просчёты. Вчера стоило вернуться раньше. — Итак, по какой же причине ты тут и что можешь предложить взамен местонахождению здесь?       Аль-Хайтам ожидал, что его твёрдый тон и открытость подавят её уверенность, однако девушка была словно подготовлена к этому вопросу. — Я делала эксперименты в своей комнате, что не нравилось моим соседкам. В один день они разъярились гневом и потребовали у коменданта выгнать меня. Оснований у них не было, так как правил я не нарушала. Но меня всё равно выселили и сказали, что не поселят обратно. — Что же ты такого делала? — Изучала свойства спор плесенников и… в тот день я случайно разнесла грибок по всей комнате.       Аль-Хайтам усмехнулся про себя. — Значит это правда, что тема твоего научного исследования про селекцию плесенников? — Да. — И какая же цель твоей работы? — Выделить вид плесенников, какой обладает целебными свойствами. — Это рискованная затея, учитывая ядовитость этих существ. — Весь вопрос в дозе, — Юсахли положила руки на бёдра. — И то верно, — Аль-Хайтам сел прямо напротив неё. — Конкуренция в даршане Амурта достаточно высокая. В чём особенность твоей деятельности? — Специализируюсь на лечебном питании. Моя задача не дать людям попасть к медикам с несварением, или, по крайней мере, ускорить их процесс выздоровления.       Аль-Хайтам вновь взглянул на молодую студентку. В глазах читался очередной эмпат, готовый прийти на помощь в любую минуту. Настоящий врач. В принципе, в чувстве сострадания они тоже были схожи с Кавехом. Он приподнялся, подошёл к кувшину с водой и потянулся к стакану. — Что вы делаете? — спросила она. — Думаю, это очевидно, что набираю себе воды, чтобы её выпить.       Далее случилось то, что он действительно не ожидал. Юсахли выхватила стакан из его рук и отнесла к печи, ловко перелив в кастрюлю. Невзирая на то, что стакан был почти до краёв полон, она не разлила не капли. — К вопросу о том, что я могу предложить. Вы же знаете, Аль-Хайтам, что утром нужно пить исключительно слегка горячую воду? — Да, я читал это, однако пью холодную столько, сколько себя помню, и со мной ничего не случилось. — Будем надеяться, что пока не случилось. Поэтому можете довериться мне, и будете себя помнить гораздо дольше.       С той же ловкостью она налила разогретую воду в стакан и протянула к Аль-Хайтаму. Судя по уверенным жестам, она в такой ситуации не впервые. Вероятнее всего, проходила практику или подрабатывает где-то.       Аль-Хайтаму пришлось сделать пару глотков. Вкус тёплой воды казался гадким. У него возник логический вопрос. — Все знают, что мёд при высоких температурах токсичен. О какой же тогда пользе вчерашнего хлеба может идти речь? — В хлебе не было никакого мёда. Этот вкус дают измельчённые цветы, имеющие почти идентичные качества. Кавех просто неверно выразился, — пояснила она.       Юсахли стояла напротив него, почти не отводя взгляд. Аль-Хайтам отметил, что она держится молодцом. В её взгляде отнюдь не было наглости и дерзости. Скорее, непоколебимость, смешанная с лёгким чувством отчаяния. В ботанике глубокими познаниями он не обладает, поэтому этот разговор продолжать не было смысла. Он напомнил о втором пункте разговора. — По крайней мере, я не дам вам с Кавехом себя отравить. Обязанности по дому тоже возьму на себя. — Какой твой план оплачивать аренду и вскоре покинуть мой дом? — Добиться оплачиваемой практики у специалистов по питанию и снять себе комнату. Я уже проходила её как стажёр единожды, и у меня больше шансов получить место. До этих пор Кавех возьмёт оплату на себя, — с уверенностью сказала она.       Предположения Аль-Хайтама подтвердились. — Кавех уже пытался навести порядок в гостиной и грозился выбросить мою коллекцию книг. Учитывая вашу невероятную схожесть как внешнюю, так и внутреннюю, у нас могут возникнуть несогласие по-поводу порядка в доме.       Она развела руками. — Мне достаточно протереть пыль с этих книг. А учитывая то, что на тумбах вашей кухни поселились пауки, не так уж часто вы ею и пользуетесь. Так что моё нахождение здесь может принести вам больше пользы, чем неудобств.       Аль-Хайтам мысленно согласился с ней. Готовить он умеет, но делает это настолько редко, что заброшенность кухонной утвари дала о себе знать. И всё же, перспектива разборок с женской версией Кавеха не давала ему покоя. — Назови же хотя бы одну причину, по которой ты можешь считаться лучше Кавеха. — Я не пью.       «Весомый аргумент», — подметил Аль-Хайтам. — Что ж, будем считать, на первых порах мы с тобой договорились. Однако не думала ли ты о том, если в Академии прознают, где ты теперь живёшь? — Я уже придумала правдоподобную байку. А встаю я рано, поэтому никто не должен заметить меня здесь.       Она вернулась к миске, от которой Аль-Хайтам оторвал её минутами раннее. Бросив туда какую-то приправу, всё это время ожидающую рядом на тумбе, она размешала субстанцию деревянной ложкой и поставила перед Аль-Хайтамом. — Я уважаю личное пространство других людей, и стараюсь не посягать на их границы. Буду стараться жить так, чтобы не мешать вам, Аль-Хайтам.       Это была единственная фраза за весь разговор, которая была высказана не глядя ему в лицо. Мгновениями спустя Юсахли бесшумно покинула дом, оставив Аль-Хайтама наедине с приготовленным завтраком. Это было кичари, и он его ел лишь считанные разы.       «Если хотела удивить меня блюдом, у тебя получилось».       Последующие дни проходили именно так, как говорила Юсахли. В доме царил порядок без потери личных вещей Аль-Хайтама. Она уходила рано, а возвращалась зачастую очень поздно, когда людей на улицах почти не было. Хоть он и встречал её редко, в последние разы она выглядела всё более уставшей. С тех пор более они не говорили, да он и не считал нужным о чём-то с ней говорить или что-то сказать о её сбитом режиме сна.       Одним днём он прохаживался по библиотеке в Доме Даэны в поисках литературы по ботанике. Его заинтересовал вид того цветка, который давал столь яркий медовый вкус и аромат. Приблизившись к нужной секции, он увидел уже знакомую фигуру рядом с полками. Юсахли в этот раз была в форме Академии, как и полагается, а пышные кучерявые волосы уже были заплетены в подобие косы. По воле случая, лишь из этой секции забрали лестницу, и даже не оставили табуреток. Девушка что-то упрямо пыталась достать, но в силу своего роста, это оказалось безуспешно.       Он подошёл сзади и без труда достал тяжёлую книгу, которой еле касалась подушечка указательного пальца Юсахли. Не успев развернувшись, она спокойно поблагодарила, словно такое с ней случается регулярно. Однако узнав Аль-Хайтама, та испуганно попятилась назад и легко ударилась о книжную полку. Вместо свежести на лице было изображено изнеможение, а под глазами слегка виднелись синяки, которые были словно выбелены чем-то. — Послушай, тебе необязательно каждый раз возвращаться так поздно, да ещё и ночью делать всю работу, — сказал Аль-Хайтам очень тихо.       В руках у неё оказалась книга по ботанике. Наверное, именно та, которая и раскрыла бы ему секрет загадочного медового цветка. Этим вечером Юсахли действительно вернулась раньше. На плече была тяжёлая сумка, в которой она, по всей видимости, хранила не только учебники, но и свою форму. — Ты слишком хорошо шифруешься, — своеобразно поприветствовал её Аль-Хайтам, не отрываясь от книги. В доме они были одни.       Она встала в поле его зрения. Юсахли была в новом одеянии, которое даже Аль-Хайтама заставило обратить на себя внимание. Её талия была уже завязана поясом, и теперь она выглядела ещё более миниатюрной и хрупкой. Декольте было шире раскрыто, а грудь дополнительно поддерживали однотонные ленты. Аль-Хайтам понадеялся, что он не рассматривал её дольше дозволенного.       Юсахли положила сумку на диван, из которой выглядывала та самая книжка по ботанике. Она приподняла руки и принялась завязывать волосы в пучок. Выглядела она лучше, чем во время их утренней встречи. — Кавех не приходил? — спросила она своим глубоким голосом. Аль-Хайтам отрицательно кивнул.       На этом и закончился их короткий разговор. День окончился точно так же, как и все предыдущие. Лёжа в кровати, его мысли навестила она. Перед глазами то и дело сменялись образы деталей её нового костюма. И кожа. У неё удивительно гладкая кожа.       Аль-Хайтам раскрыл глаза ровно в начале рассвета. Зная, что это время означает, он развернулся на другой бок и упрямо попытался заснуть. Он ворочался в кровати около десяти минут, и в итоге сон окончательно покинул его. Скоро одевшись, он выдвинулся в сторону кухни, где встретился с трапезничающей Юсахли. Та лениво подпирала голову ладонью и скорее игралась прибором в тарелке, чем ела. Увидев Аль-Хайтама, она слегка выпрямилась, однако удручённое выражение так и осталось на её лице. — Следуя своему графику, ты можешь свалиться в обморок где-нибудь по дороге в Академию, — он сел напротив неё. Нос Аль-Хайтама учуял ароматный запах специй. — Возможно, тогда меня отведут в медпункт, а потом примут решение вернуть обратно в общежитие. — Не сработает.       Юсахли выразительно взглянула на него. Уголки её надутых по-детски губ слегка опустились вниз. Она не возразила.       Концентрация внимания Юсахли вернулась к тарелке. Мгновениями позже Аль-Хайтам налил себе стакан с прохладной водой и поставил прямо перед ней. Она провела его еле заметным презрительным взглядом. — Тебя днями не видит Кавех. Он мне часто жалуется в последнее время, что даже не успевает поговорить с тобой. По его словам, он представлял ваши совместные вечера совершенно по-другому. — Вы обо мне заботитесь? — с явным удивлением задалась вопросом Юсахли. — И не подумай. — И не подумаю.       Юсахли развернулась к нему спиной и принялась мыть посуду, проигнорировав замечания брата. Цель разговора так и не была достигнута. — Я хотел лишь объяснить, что тебе не нужно идти на такие жертвы. Тебе стоит приходить раньше вне зависимости от того, заметят тебя или нет. По-крайней мере, ты будешь лучше высыпаться. — Почему вы думаете, что я это делаю из-за других? Может быть, мне самой так хочется делать? — Потому что так оно и есть, — проницательной подметил Аль-Хайтам, оставив Юсахли обескураженной. Однако ненадолго. — Вы вольны делать то, что вздумается вам. А я вольна делать то, что вздумается мне. — Не такой уж большой свободой ты сейчас располагаешь. — Тогда я буду использовать весь доступный мне объём, — она сделала паузу, — и постепенно буду его увеличивать.       Они стояли друг напротив друга в непосредственной близи. Их спор продолжался ещё несколько минут. Всё это время он смотрел на неё снизу вверх, а она всем своим телом стремилась вытянуться вверх. Подустав от разговора, Аль-Хайтам сказал: — У меня шея болит держать голову опущенной к тебе так долго.       Сказанное хамское замечание ничуть не пошатнуло твёрдость Юсахли. В ответ она притянула стул, села на него коленями и опёрлась ладонями о спинку. Они почти уравнялись в росте. — Теперь вы можете держать голову ровно.       Они пытливо высматривали друг друга, ожидая, кто первый сдастся. Аль-Хайтам дышал полной грудью, и его выглядывающий из под халата торс то поднимался к её груди, то прятался обратно за ворсистые ткани. Юсахли в ответ раскрыла декольте, даже отмахнув мешающие пряди назад. Соревнование называлось «не опусти взгляд вниз».       Накал между ними мог бы и продолжать нарастать, однако послышался голос Кавеха, после которого они живо сошли с позиции. Не обронив и слова, Юсахли удалилась.       В тот вечер она снова пришла поздно, даже Кавех к тому времени успел заснуть. Аль-Хайтам ожидал её в гостиной с книгой по ботанике в руках, которую она забыла сегодня взять. Войдя в дом, она обнаружила несколько мисок полные фруктов, лежащих на кофейном столике. — Сегодня пусть твой ужин будет состоять из фруктов, — прокомментировал Аль-Хайтам. — Я не ужинаю так поздно, — уставшим голосом сказала Юса. — В таком случае завтрак. — Кавех расщедрился на фрукты? — Нет, это я купил.       Аль-Хайтам ощутил на себе вопрошающий взгляд, однако не подал виду. Минутами позже он почувствовал тёплое прикосновение к своей спине. Золотистые кудри словно окинули его сетью, а пространство вокруг окуталось лёгким цветочным ароматом. — Вас интересует какое-то растение? — спросила она, оперевшись на него сзади. — Тот цветок с медовым ароматом.       Юсахли зевнула, и быстрым движением перелистнула на оглавление, а позже и нашла нужную страницу. — Ты занимаешься более надёжным делом, чем твой брат, — ровным тоном произнёс Аль-Хайтам, стараясь не выдавать слегка изменившийся пульс. — Да, но… мне это не совсем нравится, — она потянулась. — Точнее, нравится, но не в формате обучения Академии. Всё слишком уныло и строго.       Аль-Хайтам вздохнул. А он уже успел подумать, что Юсахли имеет более трезвые взгляды на жизнь, чем Кавех. Хотя в своих суждениях она напоминала его. Но нет, очередной искатель свободы без материальной основы. Вздох секретаря, по всей видимости, зацепил Юсахли. Она скрестила руки на груди. — Не надо думать, что у меня ветер в голове! — Ты доказала обратное. — У меня есть время доказать вам, что я стою многого. — И к чему же ты стремишься? — Я уеду из Сумеру и открою своё дело где-нибудь в Ли Юэ.       Аль-Хайтам пропустил это мимо ушей. Очередной детский восклик, не имеющий ничего общего с реальностью. Однако его позабавило, с какой уверенностью она это произнесла. — Вы ведь умеете сражаться, Аль-Хайтам, — сказала она скорее утвердительно, нежели вопросительно.       «Умеет» — это слабо сказано. Однако Аль-Хайтаму не присуще хвастовство, он просто говорит, что есть. И если он в чём-то великолепен, значит так он и скажет. — Зачем тебе это? — Научите меня, и тогда вам не придётся меня спасать, если на меня нападут плесенники по дороге в Ли Юэ. — Ты же их готовишь. Возьми с собой разделочный набор.       Она фыркнула, но не сдавалась. — К тому же, плата за уроки фехтования не входят в стоимость аренды. — Просите что хотите.       Он назвал круглую сумму Моры. Юсахли развела руками, намекнув, что имеет ввиду нечто другое, помимо Моры. — Сомневаюсь, что такое тебе под силу, — Аль-Хайтам вновь уткнулся в учебник по ботанике.       Юсахли приблизилась к нему и уместила согнутое колено на свободное пространство кресла, в котором он сидел. Она упёрлась руками о подлокотники и пронзительно взглянула на него. — А если во время путешествия на меня нападут, простите ли вы себя, что однажды не научили меня защищаться?       Аль-Хайтам громко захлопнул книгу и отложил в сторону. — Думаю, ты права, раз уж ты возложила эту ответственность на меня. Лишь глядя на твоё маленькое тело, у меня возникают сомнения, что ты сможешь даже удержать в руках меч. — Успели оценить возможности моего тела? — хотела кольнуть его Юсахли. — За пару недель, проведённых под одной крышей, сложно не заметить твою миниатюрность. — Значит, мы договорились?       На лице Юсахли расплылась лёгкая улыбка. — Будем считать, ты меня вынудила. А плату за занятия я оглашу потом.       Мозаика постепенно начала складываться. Она действительно случайно сюда попала, и если бы не сердоболие Кавеха, могла бы ночевать где-нибудь на окраинах города под открытым небом. Свободолюбивая, значит. С таким запросом высока вероятность, что она бросит Академию и действительно станет уличным торговцем в другом регионе. Лишь последний пазл не укладывался, а для этого ему нужно посмотреть, что будет происходить после первого так называемого «занятия по фехтованию». По правде говоря, согласился он на этого из-за интереса. Да, далеко не каждый способен вызвать интерес Аль-Хайтама, особенно заурядные студенты Академии. Однако у Юсахли это удалось.