Механическое сердце.

Если бы мне однажды сказали, что мне предложат, нет, прикажут жить бок о бок с Лордом, я бы посчитала этого человека сумасшедшим. Но, глаза и уши меня не подводили. Вот он, собственной персоной. Говорит мне собирать шмотки. Мне кажется, я выгляжу, как рыба с открытым ртом. - Но, мой Лорд, какой от меня толк там? – удивилась я. Гейзенберг вытащил неизменную сигару из подсумка и закурил. - Мне нужен помощник, живой, блять, в кои-то веки, - усмехнулся он, а я скривилась от ругательства: когда местные пьяницы типа Антона бродили в угаре по переулкам, слышны лишь подобные слова. – а ещё ты не так глупа, как казалось бы. Наивна, что мы исправим, но не глупа. – он выдохнул едкий дым мне в лицо. Я кивнула, немного помахав рукой перед лицом, дабы отогнать дым. - Не волнуйся, - хохотнул он. – прожив на фабрике хоть месяц, тебе покажется это ни то, чтобы божьим благоуханием, ты пристрастишься к этим малышкам, припомни мои слова. - Я… нет. - Нет им, - кивнул он на сигару. – или нет мне? - Ни им, ни Вам, - замотала я головой. Ни то, чтобы мне было очень страшно. Нет. Я боялась вовсе не за себя. За моих родных. Что он с ними сделает, если я оплошаю? - Ладно, толика глупости в тебе всё ещё присутствует, - вздохнул он, быстро сокращая между нами расстояние. – ты не поняла, кажется? Это был приказ, а не предложение. Я сказал: мне нужен чертов помощник, будь то даже баба. И, поскольку тебя повесила Матерь на меня, ни ты, ни я не можем отнекиваться. – он буквально дышал ядовитым паром мне в область макушки. Хотелось чихнуть, закашлять, но организм будто противился. Не хотел издавать ни звука. - Но что мне сказать отцу? Сестре? Друзьям? – возмутилась я, осмелившись поднять голову. Его лицо было в паре сантиметров от моего. На губах не было привычной надменной улыбки, я детально могла рассмотреть широкие полосы шрамов, пересекающие нос, щеку, рот. Ноздри его расширились от раздражения. Я вывожу его из себя неповиновением. - Да что хочешь, блять, - после долгого практически, из-за окуляров, зрительного контакта произносит он, разворачиваясь на носках и пятках ботинок. Небрежно махает рукой. – даю тебе два дня. Встретимся тут же. Я покажу тебе нужный ход. – я с горящим от злости лицом разворачиваюсь к Герцогу. Он лишь жмёт своими мясистыми плечами, грустно улыбаясь. – До встречи, Хэзель. Я хотела было в который раз крикнуть «не называйте меня этим именем!», однако след его простыл. - Мисс Элоиза, кажется вы злитесь. – мягко говорит торговец. - Я чертовски зла, Герцог. – рявкнула я от безысходности. Он на полном серьёзе говорит мне покинуть тех, кого я люблю таким способом? Неужели у него нет никаких чувств? Я знаю, что говорят о Лордах. Но он ведь уже доказывал мне, что он не бесчувственное чучело. Пусть себя ведёт сейчас именно так. – Простите, я не хотела нагрубить. - Всё хорошо, мисс. Я понимаю, что Вы раздосадованны его словами и действиями. Мне жаль. – я удивлённо смотрю на него. Как у этого торговца вечно получается читать мысли своих покупателей. – Но Вы тоже поймите его. У него не было семьи, где бы показали, что такое связь между людьми. Ни истинно родственной, одна лишь фальшивая, ни дружеской. Только его механические создания и железные пушки. Я не хочу, чтобы Вы поняли меня неправильно, милая Элоиза. Вы можете показать ему больше, чем вмещается в рамки его разума. Я удивлённо хлопаю глазами. В каких таких моих силах подружиться с Лордом? Я не сумасшедшая, и.. точно не самоубийца. Я быстро подхожу к железным воротам, отворяя скрипящие створки. - Вы пока меня не понимаете, но, прошу, прислушайтесь к моим словам. - Я не уверена. Думаю, это безумие. – выхожу за пределы торговой площадки к статуе Девы Войны. Величественная женщина смотрит на меня своими мраморными тоскливыми глазами, лицо её прекрасное, нетронутое эмоцией. Я касаюсь кончиками пальцев твёрдой поверхности. - Дева, дай мне сил. Пустой дом встретил меня своей комфортной тишиной. Анна гуляла где-то с местными детьми и не заходила домой с самого утра. Отец ушёл с друзьями на прогулку. Так было лучше самой мне. Не хотелось видеть никого, даже саму себя. Гостиную, кухню, мою комнату. Слишком неприятный отпечаток оставляло это на груди. Я понимала, что это не навсегда, что однажды я вернусь. Что вижу их не в последний раз. Но сердце предательски сжимается. В воздухе витает пряный аромат с нотками тёплого лета. Я поднялась в нашу комнату. В окошко залетела солнечная полоса света, озаряя меня светом. Я увидела крупицы пыли, хаотично планирующие в воздухе. Шторка колыхалась, создавала особенную атмосферу. Я подошла к письменному столу, проводя пальцами по его деревянной поверхности. На нём хранились все мои воспоминания. Прошлое и настоящее. Будущее моё было покрыто занавесой тайны. Я словно блуждаю в тумане, встречая новые силуэты, приоткрывающие мне свои секреты. Отдельные фрагменты собирались, как стеклянная мозаика. Я собиралась докопаться до истины, чего бы мне это ни стоило. *** Громкий стук прервал бурное обсуждение за широким прямоугольным столом. Несколько поблекших туб с картами слетели на землю. Вода в кружках выплеснулась через край, пройдя рябью. - Мы разрабатываем план, а не ведём светские беседы! – у Рэдфилда кончалось всякое терпение, когда эта толпа начинала спорить, бросаясь не самыми приятными словами. Как команда, сплочённая группа настоящих, черт возьми, охотников на нечисть, они, безусловно, были лучшими. Лучшими во всей B.S.A.A., однако… когда дело доходило до составления плана дальнейших действий.. - Что я могу поделать, если Чарли несёт несусветную чушь! Взяли молодого парня на свою голову! – простонал Эльба. - За языком следи, Сероглазый, - прошипел Пёс, однако Эмили быстро дала подзатыльник кинологу. - Нарываешься, Беркхоф. - Прекратили, живо! – голос Ниванса ознаменовал конец конфликта. Мужчину злить не хотел даже сам Крис. - Благодарю, Пирс. – Рэдфилд прочистил горло. – Итак. Я понимаю ваше недовольство, команда, но времени становится мало. По моим предположениям, около полугода, плюс-минус месяц. – прошла небольшая волна негодования. – План звучит просто, но нас ждет огромное количество подводных камней. Главная задача: найти и ликвидировать Пророка. Матерь Миранду, называйте, как хотите. В последний момент доложили, что без неё другие Лорды – ничто. Убивать их практически нет смысла. По деревне то и дело идут слухи о отдалении Миранды от их веры. Якобы Пророк перестала выходить в свет. Мы можем воспользоваться волнениями. Есть вопросы на данный момент? - Если один из этих.. Лордов? Нападёт на нас? Хлопать ресничками предлагаешь? – усмехнулся Лобо. - Огонь до последнего вздоха. – тихо сказал Ниванс. - Есть ещё один вопрос для обсуждения, капитан. В палату вошли трое. Вальяжной походкой Эйда Вонг, за ней спокойным шагом.. - Джилл! – с радостными нотками в голосе произнес Крис. Блондинка мягко улыбнулась, подходя ближе к капитану. Лёгкое объятие слегка понизило градус напряжения в шатре. Следом подошёл высокий крепко сложенный мужчина, выглядевший старше, чем напарница, однако внешность была обманчива. Валентайн уже давно не стареет. Крис пожал ему руку. – Карлос, Джилл, присоединяйтесь. - Обо мне снова не слова. О, капитан, неужели не я ваш информатор? – с наигранной ноткой обиды произносит Вонг, отодвигая стул чуть поодаль от стола, за спину Рэдфилда. Все знали, как она любит контролировать ситуацию. – Итак, господа. Ваш бравый капитан не рассказал вам о риске, на который хочет пойти? О, прелестно. – она откинулась на спинку. – Крис хочет использовать мирное население в своих целях. Не то, чтобы я волновалась о них, но вы же все тут отталкиваетесь от моральных принципов? - Мы пожалеем об этом, Крис. – со вздохом говорит Кеннеди, бросая косые взгляды то на капитана, то на Эйду. Неизменное красное платье сегодня не было роскошным, однако это никак не меняло её прекрасный вид. Крис потер пальцами переносицу. - Да, как раз об этом… есть в деревне одна жительница, которая может нам кое-чем помочь. - Это безумие, кэп. – в лоб говорит Эльба. – мы не можем надеяться на неотесанных простолюдинок. - Выслушайте, - разводит руками Крис, - она правда может помочь. Она… приближенная Лорда. Того, о котором рассказывала Джилл с разведки. - В этом правда есть смысл, - впервые за это время говорит Валентайн. – Карл Гейзенберг наиболее надёжен по меркам нашего плана. На сколько я успела увидеть, он явно готовит какую-то… армию? Я проанализировала действия всех Лордов и сделала вывод о его неверности Пророку. - Валентайн, не забывай, что ты импульсивна! Действуешь быстрее, чем думаешь. – шипит Чарли, но, завидев грозный взгляд Рэдфилда и Оливейра, затих. - Отнюдь, я рассуждала об этом все месяцы моих наблюдений. Карлос не давал мне идти на рожон. – смеется она. - Элоиза Эндерштейн. Одна из целей. Переманить, заставить… временно работать на нас. Она должна помочь нам обезвредить Лордов. - Девчонка убьёт грёбаных монстров? – хмыкает Беркхоф. - Не убьёт. Сделает так, чтобы они не мешали нам исполнять главную задачу. – говорит Эйда, подходя к столу. На карте красным кружком обрисовывает дом скрипача и фабрику, проводя между ними пунктирную линию. – Поверьте, малышка далеко не глупа. Я уверена на девяносто восемь процентов, что она справится. - А остальные два? – спрашивает Пирс. - Нам конец. *** У тебя никогда не было имени. Когда живёшь в лесу всю жизнь имя не имеет значения. Тебя знают не по громкому обозначению рода, а за твои собственные заслуги и достоинства. Именно поэтому ты так противилась сейчас. - Тебе нужно имя, милашка! – наклонилась к твоему лицу рыжая.. её звали Даниэла. Имена некоторых ты уже запомнила. - М-м… Облачко? Пирожочек? Пушинка? - Дэни! – крикнула Бэлла, садясь слева от тебя, кладёт на твои плечи руки. Справа сидит Кассандра, что-то усердно сшивая. – Она не пёс в прямом смысле этого слова! - Но волк же! Почти одно и тоже, - буркнула Кассандра. Бэлла закатывает глаза, кладя подбородок тебе на плечо. Ты могла чувствовать два аромата: какие-то горные цветы и кровь. Ты тяжело вздыхаешь и ведешь носом. Лучше пусть никак тебя не называют. В принципе, тебе было без разницы. Пусть даже какая-то грубая кличка. Ты не хотела обременять себя, ибо всё ещё надеялась на… - Ну, смотри, какая прелесть, милашка! – воскликнула Кассандра, протягивая тебе какой-то предмет. Ты видела что-то белое с кучей рюшек, кружев, идеально ровных рисунков швов. – Это самое красивое жабо в твоей жизни! – ты берёшь это «жабо» в ладони, проводя когтями по витиеватым рисункам. Без излишеств, красивое и практичное. Тебе нравилось. – Давай я надену! - Нет, - быстро отрезает Бэлла, отодвигаясь от тебя. Она вырывает из твоих рук жабо, грозно глядя на сестру. Обходит, встаёт перед тобой. Элемент одежды скользит по твоим плечам и шее, полностью покрывая их, доходит до груди, ложится идеальными кружевными складками. Старшая Димитреску застегивает пуговицы спереди, близко наклонившись. Твой взгляд непроизвольно падает на вид перед тобой. Две звезды герба Димитреску по бокам и… это называется «декольте»? Быстро отводишь взгляд обратно к её лицу. – о, выглядишь замечательно, щеночек. Всё таки нужно дать тебе имя, не ходить же «щеночком» и «милашкой» до скончания веков. – Даниэла и Кассандра садятся по бокам от тебя, внимательно слушая старшую сестру. Бэлла садится на тёплый пол, подгибая под себя стройные ноги. Кладёт голову тебе на колени. Оглаживая тонкими чёрными пальцами твои ладони нежно произносит: - Женевра. Честная. В твоих глазах читается эта робкая невинная честность. А за невинностью – что-то сильнее. «Женевра». Так тебя теперь зовут. В комнате раздаётся тихий стук, однако этого хватает, чтобы сестры быстро среагировали. Бэлла внезапно исчезла, а после быстро материализовалась подальше от тебя. Кассандра села в кресло у окна, взяв что-то новое для шитья. Даниэла роем подлетела к двери. - Ливиана! – младшая нараспашку отворила дверь, быстро бросаясь в объятия к непоколебимой мажордом. Неизменно белый фрак изящно подчёркивал статную фигуру, корсет подтягивал изящную грудь. Темно-серые брюки выделяли широкие бёдра и длинные ноги. Когда к ней прильнула Димитреску, сохраняя самообладание девушка лишь положила ладонь на плечи рыжей. Однако ты могла поклясться, что видела пролегшую тень улыбки на устах. - Приветствую Вас, госпожа Даниэла. – ровным голосом говорит она. Даниэла начинает рассказывать, как прошло утро и.. охота. Ни один мускул на лице мажордом не исказил строгое лицо. - Милая, ты пришла за нашей зверушкой, да? – нежно спрашивает младшая, но, получив косой взгляд от Бэллы, со вздохом произносит: - Мы выбрали имя. Женевра! Крайне мило, правда? - Да, чудесное имя, моя госпожа. – не дрогнувшим голосом говорит девушка. Она оборачивается и ты замечаешь седые пряди сбоку, собранные в пучок и.. глубокий шрам на шее. – Мисс Бэлла, прошу. Вы выбрали меня для уроков с Женеврой, могу ли я забрать её в библиотеку? - Прошу, Ливиана, ты дашь ей лучший урок, чем я. Ибо я могу отвлечься. – Бэлла скалится и по твоей спине бегут мурашки. - Поняла. Мисс Женевра, прошу Вас пройти со мной. Ты бы и подумать не могла, что уроки будут даваться тебе так трудно. За два часа занятия ты едва ли вытягивала из себя несколько звуков и букв, больше похожих на вой. Ливиана была терпелива, ни разу не осудила тебя за твои скудные навыки, только помогала в каждой ошибке. Едва ли пробили часы двенадцать, как Ливиана внезапно встала и скрылась за дверью. Ты оглядела комнату. Ажурные стены и странный круглый потолок. Ты поднялась с кресла, в которых проходили ваши занятия, обошла столик. Множество красивых книг, на корешках которых вырисовывались теперь издали знакомые тебе символы, ко которые ты могла лучше различать, приковывали к себе взгляд. Всевозможные цвета, толщина, украшения. Некоторые были практически новыми, а некоторые потрепанными и состарившимися. В немногих, как ты могла заметить, были картинки. Четыре стеллажа были украшены резными гербами. Здесь стояли книги, которые читать разрешалось лишь самим Димитреску, как объяснила Ливиана. Твоё внимание привлекло что-то, выбивающееся из общей картины. Ты подошла к странному механизму на одной из колонн в центре. Начала крутить. Потолок над тобой начал резко раздвигаться, что повергло тебя в лёгкий шок. Свежий воздух хлынул в библиотеку, заставив вылететь несколько пожелтевших листов, документов, старинных схем и рисунков. В высоких башнях замка под облаками было холодно. Ты поежилась, решила отойти от дыры в потолке на пару метров. Какой-то странный лист привлёк твоё внимание. На нём была схема и множество незнакомых тебе слов. Герб Димитреску и, кажется, деревни, где вы все живете. В самом низу рисунок, заинтересовавший тебя. Ты крайне удивилась, увидев животное издалека похожее на тебя. - Тебе нельзя смотреть эти бумаги, - строгий голос мажордом разрезал воздух. Ты отшатнулась от находки, поджав губы. – правда, ты не поймёшь, о чем здесь, но всё же. Вздохнув, Ливиана подняла предмет обсуждения, положив лист на законное место стеллажа. Потянула за рычаг на колонне, закрывая дыру в потолке. Ты наблюдаешь за этим с щенячьим восторгом. - Не открывай потолок без спроса, - приказала Ливиана и тебе только и осталось, что кивнуть. – леди не любят холод. Вредит их юной красоте. Вы снова садитесь в кресла напротив друг друга и круглого стола. Ливиана берёт несколько бумажек с ярко выделенными буквами, перелистывая. - На чем же мы закончили, горе луковое. – натянув очки выше по спинке носа, тихо говорит она. - Я, - ты пытаешься выдавить из себя слова. Голос ломается. Тебе сложно. Страшно. Страшно сказать что-то не то. Махаешь руками будто бы в протесте. - Же-не-вра. – по слогам говоришь ты, тыкая в грудь пальцем. Мажордом впервые нежно улыбается, снова утыкаясь в бумаги. *** Сейчас, стоя перед кабинетом отца с походной сумкой из головы вылетели все топорно выученные перед зеркалом фразы. Элоиза сжимает и разжимает ремень на плече. Пальцы судорожно потеют, дрожат. Она закусывает губу, переминаясь с ноги на ногу. «Что я тебе скажу?» «Мне страшно. Больно. Противно от себя.» «Ты уже терял любимую женщину, а теперь я заставлю тебя почувствовать это вновь?» Она решительно закрывает глаза, делая шаг к двери. Стучит побелевшими костяшками пальцев по деревянной двери. За плотной древесиной слышит тихое, до боли родное отцовское «да?». Тихо входит в кабинет, закрывая плотно за собой дверь. - Милая, ты что-то хотела? «Папа так добр, как обычно. Я хочу запомнить твою лучезарную улыбку.» - Да.. мне нужно тебе сказать кое-что, - Эндерштейн мнётся, чувствуя себя максимально некомфортно. - И что же хочет моя умная дочь? – он нежно огладил новую скрипку обмоченной специальной жидкостью тряпкой. «Легче сказать, чего я не хочу. Не хочу делать тебе больно. Прости меня.» Она делает вдох и выдох. - Меня пригласили на работу.. хотя, громко сказать – пригласили. Скорее.. приказали. У меня нет выбора, папа. Август протёр маленькие очки на остром носу, отложив скрипку в сторону. Его лицо сначала отразило удивление, потом тень печали пролегла меж бровей и глаз. Но он попытался ободряюще улыбнуться. «Ты всегда поддерживаешь меня. Ты слишком добр. Я недостойна. Прости меня.» - И что же за работа такая ждёт мою маленькую пчелку? – нежно улыбнулся он, подходя к Элоизе. - Лорд. Фабрика. – чеканит строгим, но дрожащим голосом девушка. «Прости меня.» - О, - он очень удивляется, рука его тянется к сердцу в районе старомодного жилета. – Я не знаю, что сказать, милая… - Прости меня. Пронзительные серые глаза смотрят Элоизе в душу, оголяя все чувства и колющую боль. - Я никогда не перестану любить тебя, просто знай это. – после длительной паузы произносит он, прижимая дочь к себе. Она обвивает руки о его талию, прижимаясь к тёплой отцовской груди. Девушка будто на эмоциональном уровне чувствует его. Все бурлящие мысли, несказанные слова. – Кем бы ты ни стала после этого, ты всегда будешь моей маленькой пчелкой. Предательские слезы стекают по её щекам, рубашка и жилет под её лицом мигом становятся мокрыми. - Папа, а что случилось? Почему Элоиза плачет? – тихий детский голосок разрывает громкую тишину. Элоиза отрывается от отцовской рубашки, пытаясь тщетно утереть слезы. - Прости, Анна, мне не хотелось, чтобы ты это видела, - быстро лапочешь ты, поправляя ремень на плече и опуская голову. – мне нужно уйти, милая. Надолго. Я не знаю, на сколько. - Я понимаю. – внезапно говорит малышка, сокращая расстояние между ними. Обнимает за пояс, прижимается головой к животу девушки. – Я буду ждать тебя. – всё таки всхлипывает она. «Прости меня.» *** Дорога казалась мне мучительно-долгой. Было тяжело на душе. Но физически тоже было нелегко. Сумка была огромной и крайне неприятно давила на плечи. Но это было пол беды. Встретились мы около площади, как и договаривались. Герцога там, по какой-то причине, не было. Гейзенберг сказал, что мужчина торгует сегодня на водохранилище. Я пожала плечами, что было зря – сумка ещё сильнее натерла плечо, потянув меня к земле, но я стоически удержалась, - и мы направились по какому-то неизвестному мне пути. Сначала мы спустились вниз по горе, прошли по железному мосту над самой кромкой воды. Всё казалось мне таким расплывчатым и странным, будто я не могу запомнить дорогу. Возможно это проявление сил Гейзенберга. Голова раскалывалась, будто по черепной коробке били железным молотком. Мы поднялись к какому-то лифту, после чего боль внезапно перестала пульсировать в мозгу. Мужчина нажал на какой-то рычаг, после чего эта ужасно скрипящая кабинка тронулась. Медленно своими звуками заставляла зубы скрипеть и бегать табуном неприятные мурашки. Как же было приятно, когда эта машина для пыток остановилась, а дверцы, покрытые пятнами ржавчины, приоткрылись, пропуская затхлый аромат. Мы были в какой-то комнате очень близко к свежему воздуху. Не берусь врать, очень хотелось выбежать и вдохнуть не пропитого всякой дрянью кислорода. Комната была наполнена, очевидно, металлолом, шестеренками, деталями и инструментами. Чего я могла ожидать? Он провёл меня куда-то глубже, где я всё отчётливее слышала звуки поршней, чего-то огромного и стучащего, и, к моему глубокому сожалению и ужасу, тяжёлых шагов. - Заваливайся, твоя норка на время нашего сотрудничества. Тут делай, что душеньке твоей женской вздумается, хоть стены в розовый покрась и повесь леопардовый ковер, мне насрать. Но, прошу, за пределы комнаты этот сор не выноси. Я зашла в комнату, и первое, что бросилось мне в глаза… - Где мой матрас?! – воскликнула я, глядя на абсолютно голую кровать. На меня тоскливо глядел каркас кровати, полный острых пружин. - Мат.. что? – удивился он, почесав затылок. - Матрас! Мягкая штука, которую кладут на каркас. Люди не спят на голых пружинах! – начала растолковывать я. Он снял окуляры. На меня глядели два уставших серых глаза. - Вы такие привередливые, людишки. – вздохнул он. – Я не спал уже… не скажу, сколько. Совсем не знаю, что да как. - Не спите? Но ведь.. – я хотела сказать что-то глупое, но вовремя остановила себя. – не важно. Я не смогу так спать. Прошу, помогите найти мне хоть какой-нибудь матрас. - У меня есть предположение, на какой помойке я его тебе найду, - шутливо говорит он, и мне кажется, что он снова смеётся надо мной, однако мужчина через секунду исчезает из комнаты, неплотно закрывая дверь. Я остаюсь как кипятком ошпаренная. Ну что за ребёнок! Пытаясь сохранить самообладание начинаю расставлять свои немногочисленные пожитки. В подобие тумбы складываю одежду, рядом ставлю несколько пар обуви. На рабочем столе ставлю несколько пожелтевших фотографий с папой и Анной. Одну с мамой. Единственная сохранилась. Красивые, такие же глубокие тёмные глаза как у меня самой. Каштановая коса на правом плече. Прекрасная широкая улыбка. Я нежно гляжу на самую прекрасную женщину. Оглядев комнату я наткнулась на интересный бумажный конверт. Повертев его в руках я нашла записку с кривым почерком. «Надеюсь попал в размер. Я черт знает, как их выбирать, да и разнообразия их у нас особо нет, знаешь ли. Ремень у тебя есть, затянешь. Классный, кстати, кожа натуральная. В армии таких много. Ну, так вот, рабочая форма это. Не трудиться же в юбках тебе, женщина. В общем, смотри, примеряй.» Я развернула конверт. Внутри была темно-бежевая рубашка с рукавами по локоть. Чёрные брюки по колено. Тёмные грязные, к моему ужасу, чапы. Кожаные жилет и пояс с множеством креплений для инструментов. Перчатки. Размер мне подошёл, но пришлось всё же подтянуть ремнём покрепче. Я перевязала длинные волосы своей фиолетовой лентой. В голову пришла шальная мысль: «Я отрежу их. Работать будет неудобно. Но это потом. Мне нужно найти Гейзенберга.» Я тихо выпорхнула из комнаты. Было громко. Глушит. Бьёт по ушам. Я прошла вниз по коридору, припадая к каждой стене, услышав посторонний звук. Вышла куда-то в просторный длинный коридор, подсвеченный красным светом. В темноте я видела размытые силуэты, но не придала им значения. Зря. Пройдя до конца красного ряда я услышала странный звук, будто что-то встало, разогнуло свои затвердевшие конечности, потянулось. Ударилось чем-то железным о стену. Я медленно обернулась. Человек. Облысевший, горбатый, обрамлённый чернотой человек. С.. огромным буром, вместо руки. Я вскрикнула. Монстр обернулся на звук. Поднял огромный бур, шатаясь, неуверенной быстрой походкой направился ровно в мою сторону. Я, научившись на прошлых ошибках, сорвалась с места, убегая в противоположную сторону. Спряталась за стену. Тяжёлое дыхание перебивало любые другие звуки. Шаги, вроде, прекратились? «Это конец?» Бур разрезал воздух перед моими глазами. Я задержала дыхание, готовая кричать от боли. Но ничего не было. Я жива. И.. вся на месте. - Кто тебе разрешал выходить? – услышала я громкий голос. Повернув голову я увидела красное горящее сердце этого монстра, пронизанное железной арматурой. Лицо его, изрезанное, невидящее, с пролегшей болью, было близко ко мне. Я чувствовала смердящий аромат. - Я повторяю, кто тебе, блять, разрешил выходить? Я тебе несу, значит, сраный матрас, а ты тут изучаешь местные красоты? Я тебе, блять, ноги отверчу. А если бы ты сдохла? - А вам есть дело? – сглотнув спросила я. Его удивлённое лицо стоило этого вопроса. Теперь я имела матрас и одну новую эмоцию непробиваемого Лорда в копилку.