Ангелы не носят белое

      Прошла неделя с той вакханалии, что Аккерман устроил в своём кабинете. Их отношения с Эреном практически не изменились, по крайней мере оба про себя думали именно так.       Заставив Йегера смотреть как Леви трахает притащенного в кабинет пацана, Аккерман не ожидал от себя такой реакции на Эрена. Не думал, что возникнет такая отдача. Что мужчина планировал получить от той ситуации он и сам толком не знал. Хотелось смутить мальчишку, проверить на сопротивляемость, а вышло так, что теперь Леви преследовали влажные сны, в которых Эрен вел себя, как заправская шлюха, демонстрируя такие навыки, от которых Аккерман просыпался с каменным стояком. Позволить мальчишке узнать об этих фантазиях Леви не мог. Как не мог и воплотить своё желание присвоить пацана себе. Слишком большой риск. Подпустить парня настолько близко, что от него невозможно будет скрыть некоторые аспекты работы Аккерман не мог. Боялся. Нужно было признаться самому себе, что Леви боялся напугать Йегера и потерять его. Пусть думает, что бордель это просто бордель. Открывать истинное положение всех творящихся под игривой вывеской дел было опасно. За те три года, что Эрен трудился бок о бок с Аккерманном, мужчина увидел характер парня. Добрый, отзывчивый, неугомонный болтун, с хорошим чувством юмора. С ним стало веселее. Словно маленькое солнышко Эрен теперь освещал не только кабинет Леви, но и разгонял сумрак в его душе. Одним махом лишиться всего этого было невозможно. Нет, только не это.       Аккерман принял для себя трудное решение. Пусть всё останется как прежде. Отношения начальник — подчинённый и никаких вольностей. Поиграл и хватит.       Всё эти мысли начали генерироваться в его разуме ещё в тот момент, когда Аккерман тащил вниз выебанную тушку. Теперь пусть им занимается Кирштейн, надо только дать ему чёткие указания. У них в запасе не больше месяца, чтобы провернуть это дело. И сделать нужно всё тихо, чтобы Эрен не догадался, что творится у него под самым носом. Хорошо, что мальчишка оказался не столь любопытным, не вынюхивал по углам, не задавал неудобные вопросы. Идеальный помощник. Если бы Леви без опаски мог рассказать ему обо всём, то их тандем стал бы верхом совершенства. Но… Пусть лучше пребывает в неведении.       Когда Аккерман вернулся в свой кабинет, то застал Эрена спокойно разбирающимся с документами. Всё следы устроенного беспорядка были ликвидированы, пятна на обивке замыты. И когда успел? Идеальный помощник.       Даже если Эрен и рассчитывал на какую-то реакцию начальника или продолжение, то виду не подавал. Всё свои эмоции парень запихал поглубже, чтобы спокойно разобраться с ними вечером в одиночестве. Слишком сильным оказалось потрясение от вида обнаженного Аккермана и своей реакции на него. Одно дело, когда человек тебе просто нравится, с ним интересно проводить время и ты воспринимаешь его, как наставника. И совсем другое внезапно обнаружить в себе желание конкретной физической близости, жажду подчинения не в выполнении должностных обязанностей, а очень даже наоборот. Поэтому наведя максимально быстро порядок и уничтожив следы их распущенности, Эрен ухватился за работу, как утопающий за соломинку. Чем угодно нужно заняться, лишь бы не позволить себе дать волю нахлынувшим желаниям.       Так и прошла эта неделя. Оба старательно делали вид, что между ними ничего не произошло. Оба старались не смотреть пристально и контролировать эмоции. Оба просыпались по утрам с мощной эрекцией и дрочили, чтобы сбросить это такое ненужное напряжение.       Иногда Эрен спускался вниз. Он не стремился сблизиться с кем-то из персонала, но контакт с людьми поддерживать было необходимо. Тем более, что Йегер пришёл к выводу, что проводить обеденный перерыв лучше в обеденном зале борделя. Так по крайней мере не было нужды таскаться с посудой вверх и вниз, убирать лишнюю грязь на рабочем столе, да и от Леви подальше. Когда Эрен первый раз после того случая обедал на своём рабочем месте, то заметил пристальный взгляд потемневших, словно осенние тучи, серых глаз. И то, как Леви провожал этими глазами палочки с едой, отправившиеся в рот Эрена, было слишком странно и волнительно. Как и реакция парня, выразившаяся в очередном стояке. А если бы это был не кусок мяса в соусе, а аккермановский член? Тяжёлый и упругий, щедро смоченный предэякулятом? Эрен с трудом проглотил мясо и весь дальнейший обед не открывал глаз от тарелки, благодаря бога за скрывшую его стояк столешницу. Больше он в кабинете не ел.       Зато теперь Йегеру приходилось чаще сталкиваться с Кирштейном. Тот тоже жил в здании борделя, но в другой его части. В основном практически весь персонал жил здесь — проституты, повара, охрана. Приходящими были люди из обслуживающего персонала и ремонтники, если возникала необходимость в их услугах. Ну и сам управляющий. У Аккермана было своё жильё в городе, куда он уезжал каждый вечер, за исключением очень редких случаев. Таких на памяти Эрена за три года набралось с десяток. Но чем именно они были вызваны парень старался не интересоваться. Во-первых не его это дело, если он не был поставлен в известность. А во-вторых меньше знаешь — крепче спишь. Всё-таки бизнес был полулегальным, поэтому Йегер старался не лезть лишний раз в чужие дела. Но одно Эрен отметил для себя: после всех тех случаев, когда Леви оставался с ночёвкой, его настроение на следующий день было отвратительным. Самым лучшим было не попадаться ему на глаза, а если уж попался, то сиди тихо, как мышь за печкой. В такие моменты Эрен старался тише клацать клавиатурой, да и вообще прикидывался безмолвным призраком.       Когда Жан в первый раз увидел обедающего внизу Эрена, то только пожал плечами. Но заметив его и на следующий день, подсел к нему за стол.       Эрен не мог чётко сформулировать, почему же ему так не нравится этот человек. Конечно, у Кирштейна была не самая привлекательная внешность, поэтому, наверное, он вряд ли смог бы устроиться на работу в какое-нибудь приличное место. Да и смех его, больше похожий на конское ржание, вызывал оторопь. Но было что-то ещё, чему Эрен не мог подобрать название, и это что-то чисто интуитивно заставляло держать с Жаном дистанцию. Эрен даже подумал сменить время обеда, но какой в этом смысл, если они все живут под одной крышей?       Поэтому при каждой встрече с этим парнем Йегер старался свести к минимуму их общение, за что получил прозвища Неженка и Недотрога.       В этот раз Кирштейн предложил выпить в баре в пятницу вечером. Типа отметить окончание рабочей недели. Повода отказаться у Эрена не было, поэтому пришлось дать своё согласие.       В пятницу Йегер спустился в бар. Жан уже был там и, похоже, уже начал отмечать, потому что глаза его были помутневшие. Эрен присел на соседний стул. Пить крепкие напитки он не       собирался, но чтобы поддержать компанию парень заказал себе пива. — Пиво? Буэ! Неженка, ты что, не знаешь, что от пива у спермы мерзкий привкус появляется?       Эрен оторопел от подобного заявления. В конце концов они не были близкими друзьями, чтобы Жан так прямо высказывал своё мнение. — Не плач, Жан. С пивом или без, тебе не удастся её попробовать. — Больно надо. Пусть Аккерман переживает. — При чём здесь он?       Эрен забеспокоился: неужели Жан в курсе того, что произошло тогда в кабинете? Да нет, Эрен был осторожен и никому даже полсловечка не сказал. — Не ссы, Недотрога, я никому не скажу. Может и хорошо, что ты тут появился.       Язык Кирштейна всё больше заплетался и он нёс откровенный бред. Что хорошего могло быть в том, что Йегеру пришлось работать в этом заведении? — Даааа, а то наш командир совсем зачерствеет. И так-то сухарь, а станет ваще камнем. — Жан, похоже тебе хватит. Давай-ка я отведу тебя баиньки? — Я норм, — Кирштейн уже был в хламину пьян. Он вцепился в Эрена и пытался сфокусировать на нём мутные глаза. — Ты это… ик… Не бросай его… — Ага. — Командир… он хороший… Добрый… Ты береги его, Неженка. Вот я вот не уберёг…       Кого там не уберёг Кирштейн Эрен уже не услышал. Опьянение накрыло того настолько быстро, что единственное, что Йегеру оставалось сделать, это забросить мужскую руку себе на шею в попытке удержать тело в вертикальном положении. Спросив бармена, в какой комнате живёт Жан, он потащил ничего не соображающего мужчину по лестнице на второй этаж.       Комната оказалась заперта, поэтому пришлось осмотреть карманы Жана на предмет поиска ключа. Отперев дверь, Эрен нащупал рукой выключатель и зажёг свет.       Жильё Кирштейна было довольно запущенным, повсюду валялись грязные тарелки и упаковки из-под пиццы. На полу были разбросаны старые носки, от чего воздух в комнате вызывал желание прекратить дышать навсегда. Но не это привлекло внимание Эрена.       Вся стена над кроватью была увешана фотографиями юноши, почти мальчика. Блондинчик с огромными синими глазами был заснят то в полный рост, то улыбающимся, то спящим. Довольно стмпатичное личико, добрый взгляд и мешковатая одежда придавали внешности объекта фотографии на редкость милый вид. Пацана хотелось потискать, словно котенка или щенка или плюшевого мишку.       Это его Жан не уберёг? Впервые Йегер увидел в этом грубоватом мужлане того, кому не чужды человеческие чувства. Ну не стал бы взрослый мужик развешивать фотки того, к кому он абсолютно равнодушен.       Эрен дотащил полуживое тело до кровати и уложил прямо поверх одеяла. Потом подумал, что спать в таком виде Кирштейну будет совсем не удобно, поэтому расстегнул ремень и молнию и начал стаскивать штаны с мужчины. — Ар…мин, ну не надо… Снова за своё…       Кто был этот Армин, про которого заплетающимся языком говорил Жан, Эрен не знал, но чуйка подсказывала, что это был парень с фотографий. Что же у них произошло? Безответная любовь? Ссора и расставание?       Внезапно Кирштейн схватил Эрена за руки, притянул к себе и крепко обнял. — Армин, прости меня. Мне так жаль. Прости, что не уберёг.       Жан рухнул на кровать и отрубился. Укрыв мужчину покрывалом, Эрен тихо вышел из комнаты, выключив свет. Прикосновение к чужой личной жизни вызвало тьму вопросов, но задать их было некому.       С Кирштейном Йегер больше не говорил. Спустившись на обед на следующий день, он увидел Жана, но тот его проигнорировал. И кто из них ещё неженка?       А через несколько дней Аккерман заявил, что отправит Эрена в командировку на пару дней в соседний город. Это было совершенно неожиданно, если не сказать внезапно. И поэтому вызывало недоумение. Где Эрен и где командировка? Но возражать не приходилось, он обязан подчиняться своему руководству. Странным было ещё и то, что с поставками этой фирмы никогда не было никаких проблем. Всё четко и в срок, сначала пятьдесят процентов предоплаты, потом оставшиеся деньги после получения товара. Эрен не знал что и думать.       В день отъезда получив дополнительные распоряжения от Аккермана, парень взял документы по нужной фирме и уехал.       Всю дорогу он пытался понять, что же происходит. Ознакомившись снова с документами и освежив в памяти состояние дел, Эрен пришёл к непростому и неприятному для себя выводу. Его просто выставили за дверь, как лишние уши и глаза. Чтобы не путался под ногами Леви предпочёл спровадить парня в соседний город. А значит в это время будут происходить какие-то события, знать о которых Йегеру не положено. И с одной стороны это было хорошо, потому что Эрен и сам не хотел никогда лезть в чужие дела. А вот с другой было обидно. За то, что не доверяют. За то, что считают дураком, не способным сложить два и два. Когда ты видишь настолько сильное недоверие в свой адрес это не просто обижает. Подрывается авторитет руководства, возникают лишние вопросы и негативные эмоции. В любом случае простить и забыть, а потом ещё и доверять самому становится невозможно.       Поэтому когда Эрен сошёл с поезда, то вместо того, чтобы поехать сразу в нужную фирму, он сначала купил себе билет на последний поезд обратно. Ничего с ним не случится, если поспит в вагоне на обратном пути. Не сахарный — не растает.       Как Эрен и предполагал вся эта поездка яйца выеденного не стоила. В самой фирме очень удивились визиту Йегера, и парню пришлось на ходу выдумывать причину, по которой он вдруг решил проинспектировать поставщиков. Эрен надеялся, что его шитое белыми нитками враньё проглотят, не поперхнувшись. Он достаточно быстро освободился и если бы не его подозрения, то вполне мог бы провести день-другой за счёт Аккермана, устроив себе внезапный отдых. Но Йегера жгло недоверие, которое он вычислил в свой адрес, ему хотелось реванша. Хотелось ткнуть в морду этих уродов и доказать, что Йегер не дурак. Поэтому, распрощавшись с главой фирмы и отказавшись от корпоративного ужина, Эрен рванул на вокзал. До отбытия поезда ещё оставалось время, и парень потратил его на обед в одном из кафе на привокзальной площади. Сытая жизнь, которой его обеспечил Аккерман за последние три года не заставила Эрена забыть ту нищету, в которой он жил вместе с Гришей. Тарелка недорогой лапши и порция овощного рагу прекрасно нашли себе место в голодном молодом желудке.       Когда объявили посадку, Эрен устроился у окна. Поезд был поздний, пассажиров было немного, поэтому рядом с ним никто не сел. Можно было погрузиться в свои мысли и переживания, жуя обиду на возникшее недоверие, как корова свою жвачку. Перебирая в памяти все события, произошедшие за последние три года, Эрен пытался понять, чем мог вызвать недоверие в свой адрес, но не получалось. Он не лез в чужие дела, не задавал неудобных вопросов, не вынюхивал и не сливал на сторону информацию. Тогда в чём дело? Ответов не было.       Выйдя на конечной станции, уже в своём городе, Йегер нанял такси, которое быстро отвезло его по ночным улицам до пункта назначения.       Пройдя охрану на входе в заведение Эрен удивился подозрительно малому количеству людей. Можно было бы списать на середину трудовой недели, но ровно семь дней назад, в такой же будний вечер народу было не в пример больше.       Следуя коридору Йегер прошёл в зал, где обычно собирались клиенты, чтобы посмотреть немудрящее шоу, выбрать себе пару на текущий вечер, выпить алкоголь. Сейчас в зале не гремела музыка и мальчики не извивались на шестах. Происходило что-то другое, но от дверей было плохо видно. Эрен прошёл вперёд.       На той небольшой сцене, где обычно выступал кто-нибудь из танцоров стриптиза сейчас стояло что-то вроде ко́зел, на которых был привязан человек. Вокруг него стояли полностью обнажённые мужики и надрачивали свои болты. Тихо обойдя за спинами людей, чтобы не привлекать внимания, Эрен выглянул из-за чьего-то плеча и увидел, что привязанным был тот самый белобрысый мальчишка, которого Аккерман притащил в свой кабинет и заставил Йегера подготовить его для себя. Это было странно. Всё, происходящее здесь не укладывалось в голове.       Зачем парня привязали? Почему ему вставили в рот кольцо, не позволяющее его закрыть? Почему в ногах парня сидит ещё кто-то, и чем этот кто-то занят, если видна одна макушка?       Мужчины, сосредоточенные на привязанном, совершенно не обращали внимания на Йегера, а он их аккуратно рассматривал. Из знакомых лиц были только два охранника и бармен, остальных Эрен не знал. Это что, подарок для персонала?              В тот момент, когда Аккерман заставил Эрена растягивать парнишку со связанными руками, Йегер его ненавидел. Больше из-за того, что Леви проявил к нему внимание. Но даже приступ острой злости не мог заставить парня пожелать жертве тех издевательств, которые сейчас творили люди вокруг.       Каждый мужчина по очереди трахал мальчишку в рот, запихивая свой елдак в самое горло, и заставляя парнишку хрипеть и конвульсивно дёргаться от подступающих приступов рвоты. Кто-то, схватив стек, усиленно хлестал спину. Эрен сделал ещё полкруга, чтобы понять происходящее сзади. Почему-то его не удивил сидящий у ног жертвы Кирштейн. Удивило то, что он делал. Нет, Эрен не был наивным дурачком, знал и про садо- и про мазо-. Его не смущало, когда он заказывал у поставщиков игрушки разного размера и калибра. Но он никогда не видел их применения. До этого момента.       Анус мальчишки был безжалостно растянут. Сколько хуёв побывало уже в нём невозможно было представить. Дырка не закрывалась совершенно. Кирштейн вгонял в бедное тельце один дилдак за другим, причём каждый следующий был больше предыдущего. Кожа вокруг ануса приобрела пунцовый цвет и блестела от смазки, которую Жан почему-то… Жалел? При использовании игрушек таких размеров смазки должно было уйти чуть ли не ведро, но Эрен видел насколько экономно мужчина расходовал лубрикант. Словно у него был лимит до конца месяца. Пацан хрипел, но вилять задницей, чтобы избежать такого интенсивного вторжения, не пытался. Или уже не мог? — Сейчас, сейчас. Будешь знать, каково это.       Эрен не мог слушать безумный голос Кирштейна. Да и находиться в этом аду, пропавшем кровью, спермой и потом возбуждённых мужиков, тоже. Он развернулся, чтобы выйти из зала и поднял глаза. На него в упор смотрел Аккерман.       Когда охранник на входе доложил Аккерману по рации, что в здание прошёл Йегер, тот сначала не поверил. Ведь он специально отослал Эрена на эти два дня, чтобы мальчишка не увидел то, чего видеть не должен ни при каких обстоятельствах. Он же, блядь, дал чёткие указания! Неужели так сложно переночевать в другом городе, приехать на следующий день и устроить Леви скандал по поводу бессмысленности командировки?! Вот какого хера?       Но уже срываясь вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, Аккерман понимал, что опоздал. Опоздал не на эти жалкие пять минут. Он опоздал на всю жизнь. Не нужно было приводить Эрена сюда, забирать его из нормальной жизни. Не нужно было переводить на заочное, неужели Леви не потянул бы дневное? Пусть бы ходил в институт, учился, знакомился бы с людьми. Знакомился? Нет! Только не в том институте! Но сейчас, входя в зал и приближаясь к толпе возбуждённых мужиков, Аккерман понимал одно — не простит. Эрен его не простит. Потому что не поймёт.       Было страшно смотреть на него, выглядывающего из-за спин стоящих. Страшно видеть его исказившееся страданием и сочувствием лицо. Страшно смотреть в потемневшие, как штормовое море глаза. Леви на войне не было так страшно, как сейчас, когда Эрен поднял глаза и увидел Аккермана.       Он прошёл мимо, не говоря ни слова. Лучше бы ударил. Сразу стало бы легче. Йегеру. Аккерман развернулся и отправился следом за парнем. Он гадал, куда Эрен отправится. Сразу на улицу? В свою каморку? Куда? Куда пойдёт тот, кто стал для Леви солнцем всей жизни?       Йегер поднялся в кабинет. И это немного успокоило Аккермана, потому что давало надежду хотя бы на то, что там он сможет удержать Эрена. Пусть на минуту разговора, но удержать рядом. В последний раз.