Спастись нельзя любить

— Может, поужинаем сегодня в итальянском ресторане? — Даша услышала вопрос Вари и обернулась, с трудом отрывая взгляд от сверкающей на солнце воды Фонтанки.  — Давайте, — она улыбнулась, — надо бы, конечно, забронировать столик… — Я могу позвонить, — предложила Елена Дмитриевна, и Даша с благодарностью кивнула матери, снова отворачиваясь к реке.  Спонтанная поездка в Петербург оказалась просто отличным решением для того, чтобы отдохнуть, освежить голову и набраться вдохновения. У Елены Дмитриевны выдался внеплановый отпуск, она предложила дочери съездить куда-нибудь вместе, а та пригласила с собой подругу — и в этой компании они решили поехать в Санкт-Петербург. Буквально пара дней, чтобы развеяться — начало ноября было не лучшим временем для посещения этого города, но Даша очень хотела побывать там уже в осознанном возрасте. Этот город у неё напрямую ассоциировался с отцом.  Константин всегда говорил о Петербурге с таким трепетом и любовью, что было не особенно понятно, какого, собственно, черта они все делают в Москве. Благодаря папе Даша и побывала в Питере, а ещё несколько раз ездила туда на музыкальные конкурсы — однако после смерти отца об этом городе даже слышать не хотела. И лишь теперь, к двадцати трем годам, созрела на то, чтобы съездить туда уже осознанно в качестве туриста.  Почему-то от вида узких улочек, утонченной архитектуры и множества каналов сердце сжимала судорога боли. У Даши возникло ощущение, что она жила здесь в прошлой жизни — и всё вокруг болезненно напоминало о тяжелом прошлом, неизвестном ей самой.  — Забронировала, — радостным возгласом Варя вывела подругу из раздумий. Устинова чувствовала себя в Петербурге, как дома — хотя сама была здесь впервые. А вот Елена Дмитриевна, видимо, нет-нет да и поддавалась воспоминаниям о днях, проведенных здесь с мужем, и потому часто ходила немного отстраненная, не расстроенная — скорее просто задумчивая.  — Отлично, — Даша улыбнулась, — чем займемся до вечера? 

***

— Вино, набережная Фонтанки и поздний вечер… Что может быть лучше, — довольно щебетала Варя, кружась вокруг Даши в ожидании, пока та убирала бутылку красного вина в бумажный пакет и собирала свои вещи. Девушки решили выйти и посидеть на набережной прямо возле их отеля, а Елена Дмитриевна со смехом отказалась, выбирая почитать книгу в номере. И вот, пару минут спустя девушки были уже на месте и, свесив ноги к воде, наблюдали, как отражается луна на глади воды.  — Холодно, — Даша поёжилась, заматывая шарф посильнее, — долго мы не просидим.  — Выпей вина, — Варя улыбнулась, и подруга последовала её совету. — Будь у меня с собой гитара, я бы столько всего написала… — Приезжай летом, — Даша улыбнулась ей, прищуриваясь. — С гитарой. И сиди хоть ночи напролет.  — Поедешь со мной? — у той загорелись глаза.  — А почему я, а не Алик, например? — та удивлённо вскинула брови.  — Алик… Не знаю, — Варя повела плечами. — Мы слишком много ссоримся в последнее время. По поводу и без. Причем создается ощущение, что его что-то во мне не устраивает, но я не понимаю, что… Да и он сам, видимо, не понимает, но вечно что-то предъявляет, — она закатила глаза.  — Грустно, — Даша внимательно посмотрела на подругу.  — Да ладно, — та слабо улыбнулась, глядя на воду, — я все равно слабо верю в то, что настоящая любовь существует. Ну, в смысле, такая, которая длится долго. И если мы скоро расстанемся, это будет лишь подтверждением.  — Почему не веришь? — Даша даже будто бы расстроилась.  — Не знаю… Не было ещё в моей жизни таких примеров. Людей, которые прожили бы всю жизнь вместе и были бы искренне счастливы.  Даша тихо вздохнула, переводя взгляд на речную гладь. Иногда подруга заставляла её глубоко задуматься.  — Я не соглашусь, просто потому что не хочу, — она наконец качнула головой. — Мои родители… Очень любили друг друга. Не знаю, что было бы через много лет, конечно, но тогда… — Вот именно, что не знаешь, — Варя посмотрела ей в глаза. — А тогда их сплотила тяжелая болезнь. В таких ситуациях, конечно, осознаешь, насколько человек тебе дорог. А так… — Знаешь, если с другой стороны посмотреть, может, настоящая любовь все-таки существует, просто… Не суждено, чтобы она жила долго? Ну, как в случае с моими родителями… — Может, — Варя пожала плечами.  — Например, на долю этих людей выпадает много трудностей, которые их разлучают. Хотя они знают, что подходят друг другу, как никто другой, — Даша мечтательно вздохнула.  — Надеюсь, ты не думаешь так про себя и Марка, — подруга вдруг усмехнулась. — Иначе как-то слишком низко ты себя оцениваешь, если думаешь, что он — твой идеальный партнер.  — Да нет, — та как-то грустно хмыкнула. — Вряд ли мы с ним навсегда. Не знаю… Не хочу об этом думать, тяжело становится, — она качнула головой.  — Ну ладно, — та усмехнулась, — так ты поедешь со мной в Петербург летом?  — Мы ещё не уехали, а ты уже планируешь следующую поездку? — та снисходительно улыбнулась.  — Именно, — Варя сделала глоток вина. — Настолько мне здесь понравилось.  — А мне не настолько, — Даша вздохнула. — То есть… Понравилось, конечно, тут очень красиво, да и атмосфера… Но жить тут я бы точно не смогла. Да и вообще, мне кажется, дольше недели мне здесь находиться будет тяжело.  — Это из-за отца? — подруга нахмурилась.  — В том числе, — девушка покачала головой. — Мне здесь просто как будто… не хватает воздуха. Знаю, звучит глупо, но так я себя и ощущаю. Даже сейчас… — Я точно так же чувствую себя в Москве, — Варя криво улыбнулась.  Девушки снова погрузились в молчание. Тихо плескалась о камни вода, звездное небо в молчании смотрело сверху. Ноябрьский ветер начинал пробирать до дрожи, и они наконец допили вино и встали со своих мест, направляясь в сторону отеля. 

***

За окнами скоростного поезда мелькали деревья и поля, и Даша, сидевшая у окна, провожала смазанную картинку сонным взглядом. Она взяла кофе, и стаканчик сейчас стоял на столике перед ней, но кофеин не особенно помог: их поезд отправился в пять утра, и она решила, что можно в принципе не ложиться. Конечно, она успела об этом пожалеть — но теперь её организм уже перетерпел момент, когда надо было спать, и упорно сопротивлялся. Поэтому Даша просто смотрела в окно, слушала музыку и пребывала в неприятном и зябком состоянии полусна. Путешествие вышло хорошим, хоть и довольно болезненным: все вокруг ассоциировалось для Даши с отцом. Когда они проходили мимо консерватории, в которой однажды проводился барабанный конкурс, девушка остановилась и долго смотрела на здание. Вспоминалась подготовка, поддержка папы, — именно он ездил с ней в тот раз, в последний раз в его жизни. От таких воспоминаний саднило в области сердца. Мама пыталась отвлечь Дашу, но было видно, что ей самой это дается нелегко — хотя она, определенно, проще пережила смерть мужа, чем двенадцатилетний ребенок. И все-таки Даша поняла, что её сердце отдано Москве, а Петербург может стать для неё разве что любовником — способом отдохнуть от шума и сделать глоток свежего воздуха. Но — ценой боли, ноющей глубоко внутри. 

***

В студии было шумно. Даша не помнила, чтобы они ещё когда-либо собирались такой же огромной компанией — для их целей пришлось даже арендовать студию больше обычного, и сейчас ей было непривычно сидеть в этой просторной комнате с оборудованием, наблюдая через гигантское стекло в стене, как в обитой звукоизоляцией комнате записывает свою партию Саша. Правда в данную минуту никто ничего не записывал: вместо этого Беляев ссорился с Варей и звукорежиссером. Девушке не понравилась его импровизация, под которую ей было необходимо подстраиваться и менять партию, а режиссер уже порядком устал и записывать заново не хотел, доказывая, что партия получилась идеальной и лучше гитарист уже не сыграет.  Даша записывала свою часть одна из первых — вместе с Гогой и Аликом. Он был тут, как и остальные участники «Коралины», потому что две группы наконец собрались записать совместный трек, который должен был разорвать все чарты. Песня и вправду вышла хорошая, но столько сил тратилось на то, чтобы её записать… Девушка вздохнула, переводя взгляд на сидящего рядом с ней Марка. Он перебирал струны баса, пытаясь повторять свою партию, но шум и разговоры вокруг ему явно мешали, и потому он постоянно хмурился.  — Как дела? — спросила она вдруг, двигаясь ближе.  — Нормально, — он ответил, глядя на гитару. Даша вздохнула — и только тогда он посмотрел на неё. — Что-то не так? — Нет, все в порядке, — поспешила ответить она. Марк ещё пару секунд сверлил ее взглядом, а потом вернулся к гитаре. — Можно тебя обнять? — спросила вдруг. Парень поднял на неё несколько удивленный взгляд и провел ладонью по волосам.  — Ты не видишь, что я играю? — Ну ты же можешь отложить гитару, — неуверенно заметила она. Марк так и сделал — а потом развернулся к ней и сел так, чтобы его лицо было на одном уровне с ее.  — Я спросил тебя, случилось ли что-то. Ты сказала, что нет. Сейчас ты ведешь себя ровно наоборот, — его ледяные глаза смотрели прямо в её — настолько пронзительно, что пробирала дрожь. Даша зависла на несколько секунд. — Так что случилось? — Просто соскучилась. Да, даже несмотря на то, что мы много времени проводим вместе. Ты как будто отдаляешься, — её взгляд стал взволнованным. Марк немного смягчился.  — Ну, иди сюда, — он прислонился спиной к стене и раскинул руки. Просить дважды не пришлось: Даша тут же прильнула к его груди, чувствуя, как его теплые ладони оказываются на её спине. Она не могла объяснить, что с ней делает этот парень, но даже спустя два года отношений уже родной аромат его парфюма заставлял её сердце биться чаще.  Марк машинально поглаживал большим пальцем по спине девушки, листая телефон, а та просто лежала на его груди. Она подняла взгляд, осматривая комнату: Варя все ещё стояла возле стола звуковиков и внимательно следила за Беляевым через стекло; Алик сидел чуть позади и пристально смотрел на неё — так, словно думал о чем-то своем; Белкин очень громко обсуждал что-то с Женей, а остальные сидели поодаль, ожидая своей очереди.  Слава пришел с Ликой — представил её всем и объяснил, что они планировали провести время вместе после записи, поэтому девушка поехала с ним. Сейчас они сидели вдвоем, парень обнимал её за талию, пока она что-то рассказывала, но Даша вдруг встретилась с ним взглядами — вероятнее всего, Анжелику он даже не слушал. Когда он понял, что Волкова заметила его взгляд, устремленный на неё, он тут же смутился и поспешил вернуть свое внимание к сидящей рядом девушке, но Даша уже не знала, что и думать. Её сердце разрывалось каждый чертов раз, когда она ловила на себе эти взгляды, но в то же время это порядком надоедало: она думала, что ясно дала Славе понять, как обстоит ситуация. В повседневной жизни он вел себя как обычно, но когда она внезапно замечала такое… Сразу становилось ясно, что парень если и пытается двигаться дальше, то получается у него из рук вон плохо. И Даша совсем не знала, как донести до него тот факт, что ему давно пора прекратить эти бессмысленные страдания.  — Сашенька, можно я тебя расцелую? — Варя воскликнула, хлопая в ладоши и этим вырывая Дашу из своих мыслей. Видимо, им все же удалось сойтись на идеальном варианте, и Беляев сделал все ровно так, как хотела Устинова.  — Ну да, пошел я, в общем-то, — проворчал Алик сзади. Варя закатила глаза и даже не обернулась. Это замечание было совершенно детской претензией, но было кристально ясно, что Альберт просто всеми силами хотел привлечь её внимание — даже самой бредовой фразой. Даша с тревогой заметила эту секундную сцену и поняла, что, видимо, гитаристка была права: что-то в их с Аликом отношениях безвозвратно рушилось — потому что с самого начала не был заложен прочный фундамент, и теперь были готовы упасть стены. Даша тихо вздохнула, высвободилась из объятий Марка, позволяя ему вновь взяться за любимую гитару, и прикрыла глаза, спиной прислоняясь к стене. В комнату записи зашли Слава с Женей — их стили пения и голоса были настолько разными, что Даша пока не представляла, как это будет звучать в итоге. Мысли в голове были чересчур тревожными, и Даша, слушая мелодию в динамиках, попыталась просто отключиться и не думать ни о чем.