Спастись нельзя любить

— Послушай ещё раз повнимательнее, — Даша отмотала песню на компьютере на несколько секунд назад, и девушка за барабанной установкой крепче прижала наушники к ушам. — Слышишь? Там бочка ещё прямо перед малым. Тише играется. Попробуй. Девушка попробовала сыграть — получилось слегка косо, но неплохо. Даша одобрительно кивнула. — Вроде того, ага. Попробуй весь такт вместе с этим поиграть, пока не получится. Та согласно кивнула и сосредоточила всё своё внимание на барабанах. Даша же, облокотившись на стену за её спиной, устало прикрыла глаза и едва заметно вздохнула. Девушку за барабанной установкой звали Ангелиной — и Даша учила её играть на барабанах. Теперь она вообще занималась этим постоянно в свободное от репетиций время. Это оказалось неплохим способом заработка, а люди сами приходили к ней, откликаясь на рекламное объявление, потому что их группа всё-таки имела небольшую аудиторию, которая была уверена в музыкальных способностях барабанщицы и доверяла ей в таком деле. Так у неё появились три первых ученицы — Ангелина, Рита и Настя. Даша и не ожидала, что это окажется так просто и интересно. Рита и Настя совсем ничего не знали об игре на барабанах, и их учить нужно было с нуля, а вот Геля уже играла раньше, и поэтому они смогли почти сразу приступить к разбору песен. Они как раз взяли песню американской рок-группы Green Day, и девушка пыталась разобрать её с помощью Даши. Им было легко найти общий язык, Волкова всегда пыталась подсказать, как лучше, дать совет из своего опыта или рассказать забавную историю, — поэтому для неё такие занятия совсем не были в тягость. В тягость было другое: сама жизнь. Началась осень. Впервые за всю сознательную жизнь у Даши сентябрь не был связан с учебой — и от этого она погрузилась в какую-то апатию. Не то чтобы ей хотелось обратно в школу или институт — это были хорошие годы, но они казались уже пройденным этапом, — нет: просто учеба всегда давала какую-то почву под ногами, определённость. Вот ты учишься в школе: ты, может, не знаешь, кем ты хочешь быть, и порой за тебя это решают родители, но так или иначе — ясно, что от тебя требуется. Хорошо учиться, социализироваться, закончить школу, получить аттестат и успешно сдать экзамены. Эта дорожка была ей понятна: она отлично сдала экзамены, прошла вступительные испытания во все ВУЗы, в которые хотела поступить, и выбрала тот, что казался ей наиболее престижным и качественным. С выбором Даша не ошиблась — и ближайшие пять лет тоже было ясно, что ей нужно делать. Она жила от одной сессии до другой, писала аналитические справки и курсовые работы, трудилась над дипломом, для которого пришлось много чертить, рисовать и изобретать. Как бы сложно все это ни было — шестнадцать лет учебы, в конце концов, большая часть её жизни, — всё это было понятно. А теперь понятно не было практически ничего. С приближением окончания института Даша всё отчетливее осознавала, что пока просто не видит себя работающей строго по профессии. К концу пятого курса их группа была успешным проектом, не хотелось оставлять это просто так, и она понимала, что пока останется в этой сфере. Это грело душу: радовало, что любимое творческое дело может приносить деньги, пусть и небольшие. Но главное — для неё «Наутилус» по-прежнему имел тесную связь с отцом. Она творила ради него, в память о нем, в его честь. Он не был гениальным музыкантом — но он был очень талантливым и, конечно, он был безмерно хорошим человеком. Даша мало что помнила о нем, кроме бесконечной, неиссякаемой доброты. Помнила, как он улыбался, даже когда было очень плохо и жутко больно, как подбадривал ее, как поддерживал во всех начинаниях. Помнила, как радовался, когда она выиграла на конкурсе барабанщиков — он был счастлив, что дочь идет по его стопам. Если Даша относилась к инструментам больше как к важному хобби, то для Константина музыка была делом всей жизни. Он окончил университет совсем по другой специальности — но и представить себе не мог такого, чтобы заниматься чем-то помимо музыки. Даша пока не могла сказать, что у нее было дело, которому она была готова отдаться с головой, — и это ее очень тревожило. Далеко не все в ее группе имели определенность относительно этого вопроса, но она все равно сравнивала себя с остальными: Варя не раз говорила, что не видит себя больше нигде помимо музыкальной сферы, и эти слова звучали иронично, когда были произнесены в качестве речи на выпускном из лингвистического университета. Слава всегда говорил, что архитектура для него — хобби, а музыка — жизнь, и пока он может творить, он будет это делать, а когда уже не сможет — вернется к тому, с чего все начиналось. Дашу поражала такая уверенность — и ведь было видно, что эти двое и правда знают, что делают! Копылов был единственным, кто окончил музыкальное училище и полноценно погрузился в это дело, но он говорил, что вряд ли задержится здесь надолго: для него музыка была развлечением, этапом. Беляев был виртуозным гитаристом, который вообще учился вместе с Варей и имел диплом переводчика — но он уже мечтательно размышлял о том, как будет преподавать. У него в арсенале были три иностранных языка на отличном уровне и гитара — и на этих знаниях он и собирался зарабатывать. Саша с некоторым изумлением слушал пылкие рассуждения Славы о любви к музыке, о том, что без нее он уже не видит себя, — для Беляева музыка оказалась просто способом самовыражения и выплеска эмоций, но не более. Могилевский же, окончив университет, оказавшийся для него совершенно бесполезным, нырнул в музыкальную сферу с головой и выныривать явно не собирался: наоборот, делился, что нашел интересные курсы и хочет купить обучение, а учиться вообще планирует так долго и много, как только сможет. В его отношении к музыке не было такой же романтичности, какая была у Славы: он воспринимал это как самую настоящую работу, близкую его сердцу, но не настолько, чтобы посвящать ей всего себя. И поэтому у Алексея всегда было много разных проектов, с «Наутилусами» он репетировал, когда придется, но на концерты и записи, конечно, являлся, и стремился развиваться без конца. Все они были похожими — но в то же время такими разными. Даше казалось, что абсолютно все вокруг неё знают, что делать. И только она — не знает. Даже Марк оказался из тех, у кого уже был план: он хотел дождаться, пока группа добьется самого высокого успеха, выжать из этого максимальные деньги, а после уйти, заняться чем-то совсем иным — например, открыть свой бизнес. Дашу покоробило то, как он пытался извлечь из всего выгоду, и как цинично относился к искусству. От этого ей почти становилось больно. Однако — даже у Марка был план. И только у Даши его не было. Она не хотела полностью посвящать себя музыке — просто не представляла, что такое возможно. Да, сейчас ей очень нравилось играть и она чувствовала эти ритмы и вибрации, но она знала, что рано или поздно уйдёт. Музыка была увлечением для её сердца, а архитектура — для разума. И потому она не знала, где искать золотую середину, когда, а главное куда уходить, чем заниматься и зарабатывать на жизнь… Она успокаивала себя тем, что пока у неё есть время, ведь «Наутилус» набирал популярность и приносил небольшие деньги, но тревога о будущем всё равно никуда не уходила. Тихо вздохнув, Даша потёрла виски пальцами и продолжила думать. Голову постоянно забивали мысли — чаще всего негативные. Они ухудшали и без того невесёлое настроение. Будни были какими-то серыми. Вдруг Даша вспомнила, что Марк просил приготовить ужин, сказал, что у него не будет времени поесть в течение дня… Хотя бы мысли о молодом человеке не удручали девушку: после того странного перерыва их отношения стали немного крепче, Даша не хотела знать, с кем он был, пока они расставались — главное, что сейчас он был именно с ней. И он действительно пытался соответствовать её ожиданиям — хотя про то, что случилось месяцем ранее, разговор не заходил ни разу. Пожалуй, Марк боялся этого даже больше, чем сама девушка, и потому старательно обходил эту тему. А скоро ведь ещё день рождения Славы… Даша снова вздохнула, понимая, что совсем не знает, что ему дарить. Теперь это было сложнее — не хотелось, чтобы он увидел какой-то намек, не хотелось давать беспочвенных надежд, выбирать надо было с умом, так ведь ему ещё и не угодишь… — Даш? — она вдруг вздрогнула, услышав голос ученицы будто сквозь пелену тумана. — Всё в порядке? — Извини пожалуйста, — она слабо улыбнулась, качая головой, — задумалась. Так что, получилось? — Вроде, — Ангелина пожала плечами и продемонстрировала то, что отрабатывала. Даша довольно кивнула. — Супер! Гораздо лучше, — она потянулась к ноутбуку. — Теперь давай под музыку. Её устраивали такие будни — репетиции, занятия с ученицами, время с Марком, — и не устраивало то, что так не могло продолжаться вечно и рано или поздно этот мирок должен был быть разрушен.

***

Если и был в этом мире человек, который не любил отмечать свой день рождения сильнее, чем этого не любил Слава, то со Славой ему ещё пришлось бы посоревноваться — и не факт, что он бы выиграл. В этот раз его буквально уговорили: сказали, что не отмечать двадцать пять лет — практически преступление, и если он просто не хочет за всех платить, то они заплатят сами. Такое предположение Славу почти обидело, но отмечать он всё равно не хотел — чисто из принципа. Спасением для него оказалась новость о том, что одна из его любимых групп будет выступать в Москве как раз в его день рождения — пятнадцатого октября. Слава радостно выдвинул свою идею — отметить походом на концерт, — и все согласились. Группа была довольно известная, но так сильно, как Слава, её не любил никто из них, — Варя слушала, но не фанатела, Даша знала несколько песен, и таких, как она, было большинство, а кто-то вообще не слышал их музыку. Так или иначе, атмосферу концертов всё равно любили все, поэтому никто не отказался. Слава предложил всем встретиться на нужной станции метро, где находилась концертная площадка, а по дороге зайти куда-нибудь выпить. Так все и сделали: к пяти часам на станции Сокол возле выхода собралась приличная компания, которая, когда к ней наконец примкнул последний член стаи, двинулась в сторону стадиума. Даша особенно ничего не ожидала от этого вечера и просто радовалась возможности хорошо провести время в компании любимых людей — однако её интерес однозначно подогрели слова Славы о том, что с ними будет ещё один человек, с которым он всех познакомит. На станции Даша с Марком подошли одними из первых — и лишь выйдя из массивных дверей, она сразу заметила Славу, который разговаривал с какой-то девушкой, улыбался и увлеченно кивал. В глаза в первую очередь бросилась её красивая широкая улыбка — она смеялась над какой-то фразой Славы, — и Даша на пару секунд будто выскользнула из этого мира, глядя на то, как она улыбается. — Это Анжелика, — Слава представил девушку, как только они подошли, — и мы… теперь вместе. — После этой фразы он опустил ладонь ей на талию, бросая на неё непривычно нежный взгляд. Было видно, что он слегка смущается сообщать такие новости Даше, потому что неосознанно ждал её одобрения. И она тут же улыбнулась, чтобы он расслабился. — Я Марк, — он кивнул первым. — Рад знакомству. — А я Даша, — она искренне улыбнулась, замечая такую же улыбку в ответ. — Ну, ты наверное знаешь, мы со Славой вместе играем. А Марк — мой молодой человек. — Приятно познакомиться, — её голос был таким мягким, что впору петь колыбельные перед сном. — Конечно, Слава рассказывал. Кстати, у вас очень классные песни. А ещё даже сразу скажу, что восхищаюсь девушками, которые играют на барабанах, — она вдруг засыпала Дашу комплиментами, и та со смехом поблагодарила, смутившись. Рядом с ними уже стояла Варя, которая тоже наверняка успела познакомится с новой девушкой Славы, и они с Дашей заговорщически переглянулись, решив, что обсудят это позже. Изначально Слава хотел собрать компанию из самых близких, но в итоге вышло так, что к назначенному времени возле метро стояли два практически полных состава групп: из Наутилуса не пришел только Могилевский, у которого желания идти на концерт не было совсем, наоборот — нашлись какие-то дела, а из «Коралины» присутствовали все. Конечно, кроме Марка и Алика никто изначально и не должен был появиться, но Женя, солист, тоже очень любил эту группу, потому сразу купил билеты, а за ним увязался и Белкин. Когда это выяснилось, все поняли, что будет странно идти по отдельности, и поэтому собрались одной большой компанией. — Что думаешь? — Варя подошла ближе к Даше, как только они двинулись в сторону концертной площадки. Та усмехнулась, без лишних пояснений понимая, о чем та спрашивает. — Сколько ей вообще лет? Как будто не больше восемнадцати… — Слава сказал, девятнадцать через месяц будет, — она улыбнулась. — Да ладно тебе, по-моему она милашка. Ну, по крайней мере, выглядит просто как ангел. — Ну, тут не спорю, хорошенькая, — Даша тихо рассмеялась, чувствуя странный укол зависти из-за такого сравнения, — надеюсь, она и правда окажется адекватной. Вообще-то я рада, что Слава двигается дальше. — Я надеюсь, он и правда двигается дальше, а не пытается таким образом переключиться, — Варя повела плечом. Даша внимательно посмотрела на неё: о таком она даже не думала. — Ну, поживём и увидим. Сегодня надо просто хорошо провести время. — Да, — Даша улыбнулась и прикрыла глаза, вдыхая октябрьский воздух. — О чем болтаем? — сзади вдруг подошел Марк, опуская ладонь на плечо девушки, отчего та вздрогнула. Варя по-прежнему не могла простить ему то, что он сделал, и поэтому поджала губы, не отвечая. — Даш, ты что, со своей подруги пример берёшь? Это она меня игнорирует, а ты… — Нет, извини, задумалась, — Даша больше не улыбалась. — И не надо говорить о Варе в третьем лице, когда она идёт рядом. — Ой, всё, — он усмехнулся и вскинул руки в свою защиту. — Давай ещё ты… — Марк, пожалуйста, — она остановилась, сжимая его предплечье и склоняясь ближе к уху, — можно хотя бы сегодня не портить настроение, а спокойно провести время? — Можно. А обычно я порчу тебе настроение? — он скептически вскинул бровь. — Иногда любишь, — Даша усмехнулась, обнимая его за плечи, чтобы он не обижался, и парень сразу поцеловал её в висок. Компания у них собралась своеобразная: Даша шла с Марком, чуть поодаль Варя с Аликом говорили на повышенных тонах; Слава был впереди с Анжеликой и Игорем, а Беляев шел в компании Белкина и Мельникова из «Коралины» — они втроём вообще были будто бы отдельно ото всех. На самом деле, этому была причина: Женя был человеком необычным. Даша не раз замечала, что с ним просто трудно находиться рядом дольше десяти минут, и задавалась вопросом, как Марк и Алик вообще умудряются с ним играть и писать музыку. Евгений был очень манерным, сильно заморачивался по поводу своей внешности — никто никогда не видел его в одной и той же одежде два дня подряд, а его волосы всегда были уложены гелем, — и на всех вокруг он смотрел несколько свысока. На самом деле надменным он не был — это просто был его образ, но он в нем находился даже вне сцены, лишь изредка становясь нормальным человеком. Вот и сейчас — он шёл, не слушая диалог рядом, загадочно поднимая глаза в небо и то и дело томно вздыхая. Даша поглядела на него с усмешкой, но комментировать не стала, возвращаясь к разговору с Марком о чем-то будничном. Концерт начался на час позже назначенного, и все время до него ребята стояли возле бара с банками пива, просто общаясь друг с другом. Даша и Варя говорили с Анжеликой: хотели узнать её получше, чтобы убедиться, что она не станет для Славы второй Виолеттой. — Да, я на втором курсе учусь, — смущённо рассказывала девушка, видимо, боясь увидеть осуждение в глазах собеседниц, — в свободное время немного кондитер. Ну, делаю десерты на заказ, но времени на это у меня не очень много, поэтому это не столько для заработка, сколько для души. — Это здорово, на самом деле. Как-нибудь попробуем, — Варя улыбнулась, делая глоток пива, — а на кого учишься? — Лингвист, переводчик, — Лика слабо улыбнулась в ответ. — Ничего интересного. Пока не знаю, чем хочу заниматься, но люблю иностранные языки, поэтому и поступила. — Ну, еще есть время. Я тоже лингвистический закончила, — Варя рассмеялась, — и Саша, кстати, тоже. И где мы сейчас? Музыку какую-то делаем… — Хорошую музыку, между прочим, — вставил Слава, обнимая Анжелику за талию. — Да, отличную, — та подтвердила, и все рассмеялись. Концерт начался с энергичной песни, и все распределились по залу, просто уходя в музыку. Даша двигалась в такт, прикрыв глаза, и пытаясь совсем ни о чем думать. Яркий свет софитов, громкие ударные, бьющие по ушам и груди, гитарные соло и вокал, темнота, множество запахов, куча лиц, — в эти минуты девушке казалось, что она находится на своем месте, в своей стихии. Она чувствовала себя так хорошо, как ей не было давно, и дело было даже не в выпитом алкоголе. На одной из медленных песен Марк обнял её за плечи, прижимая спиной к своей груди, и она опустила голову на его плечо, расслабленно прикрывая глаза и двигаясь в такт вальсовому темпу. В этот же момент чуть поодаль Анжелика что-то сказала Славе, но не услышала ответ. Она обернулась, думая, что надо просто повторить громче, но увидела, что он напряжённо смотрит куда-то в сторону. Его руки были на талии Лики, но рассудком он был не с ней. Девушка проследила за его взглядом и увидела Дашу со своим молодым человеком. Они выглядели мило, стоя в объятиях под эту красивую медленную мелодию, и Анжелика улыбнулась, но лишь на секунду — было непонятно, что именно в этой картине притянуло внимание Славы. Девушка нахмурилась, изучая его лицо. Взгляд парня был чуть встревоженным, грустным, с толикой отчаяния, сожаления и стыда. Анжелика не могла разобрать всей этой горы эмоций в его карих глазах, но попыталась догадаться по тому, как были нахмурены густые брови, как застыли его пальцы на её талии, как было напряжено всё его тело… И Лика отвернулась, прерывисто вздыхая. Почему он смотрел на неё? Вечер определённо был омрачён этой странной ситуацией. Когда десятью минутами позже Лика оказалась рядом с Варей, она тихо, будто невзначай, всё-таки решилась задать вопрос: — Слушай, извини, что лезу не в свое дело, но Даша эта… Они со Славой встречались, что ли? — в её взгляде была едва заметная тревога. — С Дашей? — та усмехнулась. — Нет. Просто… — она вдруг замялась, глядя на Анжелику с прищуром, — спроси лучше у него. Или вообще не спрашивай, если не хочешь нагружать себя лишними переживаниями. Было ожидаемо, что после таких слов Лике только сильнее захочется узнать, в чем же дело — но Слава снова переключил внимание на неё и вполне себе беззаботно улыбался, поэтому она решила отложить сложный разговор на потом. Но до конца вечера, пока они все не разошлись в метро, Даша ощущала на себе непонятные, будто бы обжигающие взгляды Анжелики, которая до этого относилась к ней с теплом, а теперь вдруг смотрела так, будто та совершила преступление. Конечно, Даша догадывалась, в чем дело, — и искренне надеялась на благоразумие Славы, — но пока было видно, что он сам, кажется, даже не заметил, как накалился воздух вокруг.