Спастись нельзя любить

Даша снова опаздывала на репетицию. В последнее время это почти вошло в привычку. Шёл ливень, и она бежала от метро, чувствуя, как намокает и тяжелеет кожаная куртка. Открывать зонт было бы слишком долго, это значительно замедлило бы её, и она решила, что на студии просто включит обогреватель, чтобы высушить одежду и волосы. С того дня, когда они все вместе отмечали их дни рождения, прошло уже почти три недели. Нет: с того дня, когда Даша узнала о чувствах Славы. Все это время она пыталась делать вид, что всё, как обычно, что ничего не изменилось, но это было трудно: теперь она замечала каждый незначительный жест с его стороны, осознав, что раньше просто пропускала их мимо. И каждый раз ее болезненно пронзала стрела презрения к себе — оттого, что она так поступала с ним и его бедным сердцем. Но с собой она тоже ничего не могла поделать: нельзя было заставить себя разлюбить одного человека и полюбить — другого. Пока она бежала, прокрутила в голове ситуацию, произошедшую на предыдущей неделе, и вновь нахмурилась. Даша приехала на студию за полчаса до репетиции, чтобы записать рисунок для новой песни, которую они планировали играть. Вечером предыдущего дня она не нашла в себе сил заставить себя сесть и написать его, потому что Марк совершенно утомил ее сначала сексом, а потом ссорой, возникшей совершенно из ниоткуда. Наутро он по-прежнему с ней не разговаривал, и она решила, что лучше будет уехать пораньше и закончить дела прямо на студии, чем проводить ещё время в этой квартире. Даша очень любила их студию: это было небольшое помещение для репетиций, которое они снимали в здании недалеко от станции Савёловская. Они немного изменили интерьер, но он и изначально был прелестным: одна маленькая комната, прилегающая к другой, побольше, стены с угольно-чёрной звукоизоляцией и красивыми деревянными панелями, ковёр на полу под барабанной установкой, стойки с инструментами и тёплое освещение ламп. На стене было панорамное стекло, которое из маленькой комнаты, места с компьютерами для обработки звука, выходило на саму студию, где ребята репетировали. За те три года, что они снимали это помещение, в его стенах столько всего произошло, что место стало родным. Даша порой приезжала сюда, когда ей просто было грустно или тоскливо: в компании любимых барабанов она никогда не чувствовала себя в одиночестве. Подойдя к помещению, Даша обнаружила, что дверь открыта — внутри уже кто-то был. К своему удивлению, за столом с микшерным пультом она увидела Славу: обычно раньше нужного приезжали разве что Варя или Беляев. — Привет, — она кинула рюкзак на стул и сняла джинсовку, — тоже сегодня рано? — Да, увлекся тут сведением, — он махнул рукой в сторону ноутбука, стоявшего перед ним. На экране шли записанные дорожки какой-то песни. — Ого, круто, — она подошла ближе, глядя с прищуром. — Ничего не понятно, но очень интересно. — Да-да, — Слава рассмеялся. — А ты чего так заранее, а не как обычно? — он улыбнулся, намекая на то, что обычно Даша приходила уже после начала репетиции. — Рисунок не доделала, надо записать и на установке пару моментов уточнить, — она кивнула головой в сторону двери в студию. — Ладно, не буду мешать тогда. — Да ты не мешаешь, — Слава было улыбнулся, но тут же поправил себя: — но вообще да, ты ведь работать пришла… Даша по-доброму улыбнулась и ушла в комнату за дверью. Однако уже спустя минуту она вдруг вышла обратно, держа в руках букет лаванды, аккуратно перевязанный сиреневой ленточкой. — Это.? — она растерянно посмотрела на Славу, — это мне? Он лежал на малом барабане, я просто… — Тебе, — тот кивнул, не отрывая взгляд от экрана ноутбука. — Спасибо, — Даша заправила за ухо прядь волос, — а в честь чего? — Просто так, — Слава наконец обернулся на неё с улыбкой. — Чтобы настроение поднять. Да и пахнет она хорошо, можешь поставить куда-нибудь — здесь или дома… — Спасибо. Правда, — она посмотрела на него с теплом. — Домой возьму. Украшу рабочее место. — И, напевая что-то, она хотела было уйти обратно, как вдруг обернулась, уже стоя в дверях: — А почему именно лаванда? Нет, я люблю её, мне просто интересно… — С тобой ассоциируется, — он пожал плечами. — Такой запах у неё… Успокаивающий. Да и цвет. — Да, есть такое, — Даша слабо улыбнулась. — Спасибо, Слав. Слава взглядом проследил за тем, как она ушла, не понимая, правильно поступил, подарив цветы, или это все-таки было лишним. Так или иначе, Даша точно осталась довольна, а остальное волновало его уже в последнюю очередь. Однако сегодня её занимали гораздо более тревожные мысли, чем беспокойство о чувствах Славы. Именно из-за них она случайно перешла дорогу на красный свет, а ещё совершенно не заметила, что ее волосы уже промокли до нитки. Варя вышла из здания, где располагалась студия, встала под козырьком у входа, и, глядя в небо, потянулась в карман за сигаретой. Но не успела она даже достать одну, когда Даша вдруг подбежала к ней, вставая под спасительную крышу, выдыхая и выжимая волосы. Подруга поглядела на нее, изумленно распахнув глаза. — За тобой что, гонятся? — она вскинула бровь. — Если вдруг что, я тебя впервые вижу… — Нет, было лень доставать зонт, — проворчала Волкова, уже понимая, что бежать так от метро было провальной идеей. Варя лишь усмехнулась, опираясь на стену спиной. — Ой, так не хочется играть, — Даша вдруг с тоской посмотрела на входную дверь в здание. — Давай еще постоим? Расскажи мне, помирились ли вы наконец с Аликом, и пойдём. — Как хочешь, — Варя рассмеялась. — Помирились. Твой способ сработал. Но я всё ещё его не простила. — А что он такого сделал-то? — Даша нахмурилась. — Да, началось с неудачной шутки про мою игру, а я на такое остро реагирую, — она закатила глаза, — а потом мы друг другу припомнили, кажется, всё, что терпели эти два года. Лучше ссориться не так сильно, но чаще. И сразу высказывать недовольства. А то так… Тяжело потом. И смотреть на него, и мириться, и вспоминать сказанное… — она снова похлопала по карманам. Видимо, пробужденная тревога напомнила ей о том, что она хотела покурить. Варя наконец достала пачку и протянула ее Даше, даже не спрашивая — они всегда курили вместе. Но Даша вдруг покачала головой. — Варь, — она тяжело сглотнула, глядя на сигареты, — я беременна. Варя, несколько секунд простояв в ступоре, для начала убрала сигарету обратно в пачку, опуская её обратно во внутренний карман куртки. Потом обернулась на подругу и посмотрела с таким шоком, словно Даша только что призналась в убийстве человека. — Я не понимаю, — выговорила она наконец, качая головой. — Ты же не собираешься.? — Оставлять ребёнка? — Даша горько улыбнулась. — Даже если бы я хотела, Марк настоял на аборте. Сказал, что, если я решу сохранить беременность, он не будет ни со мной, ни с этим ребёнком взаимодействовать, и попытается избежать выплаты алиментов. Ультиматум такой, — она усмехнулась, но глаза были тревожные и напряжённые. — Но ты и сама не хотела, да? — осторожно спросила Варя, боясь услышать ответ. — Ну, сложно сказать, — губы Даши странно дрогнули. — Я очень хочу ребёнка. Наверное, не сейчас, не лучшее время все-таки, да и учитывая все обстоятельства — точно не стоит, но… Я не знаю, Варь, я уже второй день не могу в себя прийти, — она покачала головой, опуская взгляд. — Может, расскажешь всем, вместе обсудим, что делать? Ну ты ведь не можешь… — Я знаю, что не могу, — перебила она. — Рассказать всем? Я бы не отказалась от совета, но я не представляю, что почувствует Слава… — Да Бог с ним, это его проблемы, — Варя почти рассердилась, — твоё состояние сейчас явно важнее! Пойдём. — И она потянула подругу за собой в здание. Даша рассказала обо всём чуть ли не с порога, вызвав минуту гробового молчания. Слава и вправду был не то что обескуражен — совершенно подавлен. Он не знал, как надо реагировать, потому что радости на лице Даши было мало, так что, выжидая, лишь глядел на нее с тревогой. В голове, словно мерзкие насекомые, крутились эти непрошеные картинки Даши с Марком, где он снова и снова раздевал ее, целовал, касался там, где Слава касаться не мог, и изнутри все начинало гореть от странной ревности, которая мешалась с любовью к Даше и уважением к ее чувствам. — Это, конечно, твоё тело и только тебе решать, что делать, что бы ни сказал этот… как бы его помягче назвать, — осторожно начал Гога, внимательно наблюдая за реакцией Даши, чтобы не перейти черту, — но подумай, пожалуйста, очень хорошо, прежде чем принимать решение. Каким бы оно ни было. — Я понимаю, — её голос дрожал. Игорь, нахмурившись, попытался было вставить слово, чтобы её успокоить, но Даша вдруг выпалила: — я здравой частью рассудка отлично понимаю, что я не могу поступить иначе, но я просто боюсь, что из-за аборта могут появиться проблемы в будущем… А я очень хочу однажды иметь ребенка, — только сказав это вслух, она осознала это в полной мере и прерывисто вздохнула. — Дашенька, — Слава никакими словами не смог бы передать, насколько больно ему было слышать это признание, но попытался хотя бы взглядом. Девушка покачала головой, подняла глаза в потолок и попыталась успокоиться. — Господи, кто-нибудь, научите мальчика пользоваться презервативами, если он так сильно не хочет детей, — пробормотал Копылов, закатывая глаза. Беляев, до этого озадаченно молчавший, вдруг усмехнулся. — Да мы вроде обычно… пользуемся, — Даша смутилась, бросая мимолётный взгляд на Славу. Тот смотрел в пол. — Сложно это всё, — Саша вставил первую реплику, которую все дружно проигнорировали. Он вообще обычно был немногословен, а в подобных ситуациях его мнения особенно и не ждали из-за его излишней и порой неуместной оптимистичности. — А Фролов вообще подумал о том, что, может, ты не сможешь потратить деньги на аборт? — Гога снова включил осуждающий тон, но попытался спасти ситуацию, замечая, что в помещении страдают уже как минимум двое. — Он сказал, что я сделаю это на его деньги. Чтобы, когда узнаю, сказала ему, сколько нужно, и он переведет, — голос Даши звучал как-то безжизненно. — Хоть какой-то от него толк, — проворчал Копылов, начиная ходить кругами по студии. О репетиции все забыли напрочь. — А ещё мы опять взяли перерыв в отношениях, — бросила вдруг Даша, и это стало последней каплей. Славе захотелось ударить себя за то, что он обрадовался. — Взяли перерыв? — невесело усмехнулся Игорь. — Или это он бросил тебя, узнав, что ты беременна? — Да кто так вообще делает… — пробормотал Бутусов, не выдерживая. Даша проигнорировала обе реплики, садясь на стул и складывая руки на груди. Слава не мог спокойно смотреть на неё, зная всё то, что услышал. Ему было почти физически плохо от собственного бездействия. — Он сказал, что не готов к таким серьезным отношениям, а у нас с ним ничего серьезного и не было, — выдавила наконец Даша. Слава потерял дар речи. — Ты его боготворишь, а он — ничего серьезного! Даша, открой глаза, пожалуйста, — Варя тоже не выдержала. — И зная тебя, ты ведь к нему вернёшься, если он попросится обратно… — Да вы только и можете, что осуждать! — голос Даши сорвался под конец фразы. — Даже когда мне нужна поддержка, это единственное, на что вы, блять, способны… — она встала и направилась к двери, потянувшись за курткой, но Гога, стоявший ближе всего, схватил её за плечи, прижимая спиной к своей груди, чтобы не брать за запястье, где сильная хватка могла ощущаться болезненно. Она попыталась вырваться, но держал он крепко, и в конце концов она сдалась, просто начиная плакать. Игорь развернул её к себе лицом и обнял уже мягче, поглаживая по спине. Ему обычно лучше всего удавалось улавливать моральное состояние Даши и находить способы привести его в норму. — Мы просто переживаем. А показывать это как-то иначе тяжело, когда нервничаешь, — произнёс он тихо, проводя ладонью по её волосам. — Тише, тише, Даша, все нормально… Она лишь обнимала его крепче, но всхлипы понемногу затихали. Слава смотрел на эту картину, и его сердце обливалось кровью. И снова — даже Игорь, редко проявляющий какие-то чувства, в этой ситуации с холодным рассудком не дал ей уйти и понял, что ей нужно просто выпустить напряжение. А он сам — сидел и смотрел. Варя видела, как сменяются эмоции на лице Славы, и не знала, к кому на помощь прийти в первую очередь. Но решила, что Даше всё-таки нужнее, и сменила Гогу: тоже теперь обнимала подругу и шептала ей извинения. — Я ведь даже с мамой не могу посоветоваться, — пожаловалась вдруг Даша. — Она не любит Марка и в любом случае займёт мою позицию. Она, конечно, тоже понимает, что все не просто, но ведь и она сама — мать, — девушка подняла взгляд на подругу. — Я бы на твоем месте сделала аборт хотя бы для того, чтобы не оставлять ребенка от этого идиота, — выдала вдруг Варя, и Слава не смог сдержать кивок. — Я не понимаю, почему вы так его не любите… — Даша снова расстроилась и высвободилась из объятий, возвращаясь на стул. — Дашуль, а за что что его любить? — спросил вдруг Игорь. — Ты вот за что любишь? — С ним всегда есть, о чем поговорить, — она задумалась, — он умеет шутить. У нас главный общий интерес — музыка. Ещё он умеет оказывать внимание, когда захочет. Ну и… по мелочи, — Даша вдруг смутилась. Гога хохотнул. — Трахается он хорошо, хочешь сказать? — он широко улыбнулся. Даша ничего не ответила: перевела напряженный взгляд на Славу, а потом — снова на Игоря. — Да что же ты так волнуешься за Славу, ему не пятнадцать лет, он и сам все отлично понимает! — Я просто не хочу лишний раз напоминать, — ответила она уже тише. — Всё нормально. У меня никто и никогда не вызывал такой неприязни, как Марк, но ничего, все нормально, — Слава знал, что говорит лишнее, но остановить себя не смог. Даша ничего не сказала: лишь посмотрела на него со смесью насмешки, боли и сочувствия, а потом глубоко вздохнула. — Ладно, запишусь на прием в ближайшее время. Узнаю, что и как проходит, что для этого нужно… — Уже решила? — Гога обеспокоенно приподнял брови. — Я не думаю, что у меня есть какой-то выбор, — Даша криво улыбнулась. — Нет, конечно, он есть, но, объективно, нет сейчас возможностей для того, чтобы оставить ребёнка, так что… потом, — было видно, что ей больно это говорить, но все понимали, что она права. — Тебе нужна помощь? — спросил вдруг Слава. — С чем угодно. — Нет, — Даша слабо улыбнулась, — раз Марк собрал вещи и уехал, посчитав, что я отлично справлюсь сама в компании его денег, значит, так и есть. — Но… — начала была Варя, но девушка качнула головой. — Спасибо вам. Правда. Если что-то будет нужно — я скажу. — Даш, я могу сказать только одно, — Варя взяла ее ладони в свои, заглядывая в глаза, — человек, который ставит тебя перед таким ужасным выбором, а после оставляет наедине с собой, не заслуживает не то что любви — он даже прощения не заслуживает. Даша ничего не ответила, выдерживая расстроенный взгляд подруги с каменным лицом. Слова полоснули по сердцу, словно раскалённый нож, но прислушиваться к ним Волкова не собиралась: считала, что сама в состоянии решить, кого и за что ей любить.

***

Когда Слава позвонил Даше, чтобы узнать, как у нее дела, с того напряжённого разговора в студии прошла уже неделя. Юноша и правда переживал за нее: она уже должна была сходить доктору и узнать о дальнейших планах, и совсем не хотелось оставлять ее с этим один на один. — Ну и как все прошло? — спросил он в трубку, когда она наконец упомянула приём. — Да вроде неплохо. Ну, я пришла, сказала, что… — Слушай, Даш, а ты занята? Может, лучше лично встретиться и рассказать? — перебил он вдруг. — Давай, — согласилась она. — Если хочешь, приезжай ко мне. Я тут, чтобы отвлечься, испекла булочки с корицей. Так что… — Уже лечу, — рассмеялся он и положил трубку. Единственной хорошей вещью, на которую оказался способен Марк, по мнению Славы, было то, что, бросая Дашу, он не выселял её из их общей квартиры, а собирал свои вещи и уезжал сам. Наверняка жил где-нибудь у своих любовниц или в отеле, а может — вообще у родителей, ссылаясь на то, что «Даша снова развела ссору на пустом месте», но девушку не так сильно волновало, где он находился во время отсутствия. Главным для нее по-прежнему было то, что в конце концов он приходил обратно. Эту квартиру они снимали уже около полутора лет, и за это время успели дважды расстаться так же, как сейчас — на время, «взять перерыв». Каждый раз, наигравшись с другими, Марк возвращался к Даше и уверял, что действительно любит только ее, остальные же для него ничего не значат, — и она почему-то неизменно его прощала. Приехал Слава так быстро, как будто действительно летел. Даша тут же посадила его за стол и начала делать им обоим кофе, пока он лишь мечтательно за ней наблюдал, слушая, как любимый голос рассказывает о том, как у неё дела. В последние дни Слава почему-то проникся особенной нежностью к девушке, словно случившаяся ситуация только убедила его в правдивости его чувств. Ещё сильнее стало желание оберегать её, и он был готов делать это даже в качестве друга и коллеги, если она не будет против. — Так что, ты была у врача? Или об этом не хочешь говорить? — спросил он, когда наступило молчание. Даша поставила чашки с кофе, села и сразу чуть поникла. — Не хочу, но понимаю, что мне нужно об этом поговорить. По крайней мере я знаю, что от тебя не услышу осуждения или глупых шуток, — она подняла на него светлый взгляд, который заставил сердце Славы медленно сжаться. — Конечно. Рассказывай спокойно. — Ну, ничего нового не скажу, — она пожала плечами, делая глоток кофе, — когда убедились, что я уверена, мне предложили выбор, там ведь ещё и разные варианты абортов существуют… Само собой, я выбрала медикаментозный, так как он наиболее эффективный и редко дает осложнения. Рассказали, как проходит процедура, назначили анализы… Вот, проверяю теперь все, чтобы все прошло нормально. Предварительно в следующий четверг назначили процедуру, — её лицо стало каким-то грустным. — Я даже не знаю, почему мне так тяжело. Я понимаю, что у меня сейчас нет средств для содержания ребенка, да и я все равно планировала, что это случится позже, но, наверное, это просто гормоны или что там… — Это нормально, — Слава с беспокойством смотрел на девушку, — и если тебе в какой-то момент станет всё равно — это тоже нормально. — Спасибо, — Даша наконец улыбнулась, — я тоже так себя успокаиваю. — А в четверг… Марк, конечно, с тобой не собирается? — спросил он вдруг осторожно. — Ещё чего, — она невесело усмехнулась, — да ладно, как-нибудь сама. Мне буквально нужно прийти, выпить таблетки, пару часов полежать в отделении для амбулаторных больных, чтобы за мной проследили, и уже вечером уехать домой с пачкой других таблеток. — Если хочешь, — начал Слава, но вдруг запнулся. Даша непонимающе вскинула бровь, ожидая продолжения. — Ну, в смысле, если тебе нужна компания, могу составить. Ни в коем случае не настаиваю, просто… — Ты правда хочешь потратить на это день? — она посмотрела с некоторым недоверием. — Если тебе будет лучше от моего присутствия — конечно, — Слава ни секунды не колебался. — Думаю, будет, — ответила она, немного поразмыслив, — я думала, что справлюсь сама, но представляю, как будет морально тяжело быть весь день одной в больнице. Знаешь, мне всегда поэтому хотелось ездить к папе как можно чаще: казалось, что он там скучает, когда лежит один… — Да, наверняка тоскливо, — Слава тяжело вздохнул. Если Даша начинала вспоминать отца, это был плохой знак. — Он обычно успокаивал меня, говорил, что всегда находит, чем себя развлечь. А я не могла понять, как, — она улыбнулась, но улыбка вышла очень грустной. — Хочешь поговорить о нём? — тихо спросил Слава. — Нет. Хочу, чтобы ты оценил мой кулинарный шедевр, — она тут же приняла более воодушевленное выражение лица, встала и направилась к столешнице, на которой стояла деревянная доска со свежеиспеченными булочками с корицей. Конечно, Слава оценил — не мог не оценить. Даша умела готовить, но даже если бы это было не так, Слава все равно любил все, что она делала. И эти чудесные булочки не стали исключением. После того, как они ушли из кухни, Даша замялась и попросила его побыть с ней ещё немного. У Славы от такого приятно защемило сердце. — Я вот собираюсь с мамой обо всём поговорить, но даже не знаю, когда лучше, — она покачала головой, когда они уселись на диван, на котором было пережито так много. — До того, как все будет сделано, или после? Наверное, лучше после, просто поставить перед фактом, а то она может и начать отговаривать… И я точно знаю, что Марк будет долго икать, пока она будет вспоминать все слова, которыми его можно обозвать, — Даша усмехнулась. — Я бы к ней присоединился, — Слава засмеялся. — Извини, Дашуль, но я правда не понимаю, как можно в такой ситуации оставить человека, которого ты, вроде как, любишь, — он пожал плечами. Лицо Даши вмиг стало холоднее. — Не хочу об этом сейчас, извини, — она оборвала тему, которая была ей неприятна, и посмотрела на парня, надеясь, что он поймёт. Тот кивнул. — Расскажи лучше, как у тебя дела? Давно мы так не говорили, вдвоем, как в старые добрые университетские годы… — Даш, мы универ закончили два месяца назад, — Слава рассмеялся, вызывая у Даши широкую улыбку, но тут же принялся рассказывать о собственной жизни, пытаясь отвлечь девушку от тяжёлых мыслей и показать, что может поднять ей настроение простым разговором.