Спастись нельзя любить

Настроение явно поднялось за разговорами, и еда показалась всем невероятно вкусной, хотя, возможно, влияла и общая атмосфера ресторана. Дашу меланхолия тоже отпустила, и пусть она все так же не видела смысла в праздновании, теперь уже не пыталась его искать: шампанское вполне себе справилось с тем, чтобы отогнать ненужные мысли. — Боже, Даша, я так тебя люблю, — Варя, чуть ли не хлопая ладонью по столу, хохотала над какой-то крайне неудачной шуткой Волковой, которая сама пыталась скрыть широкую улыбку. Они сидели здесь уже больше часа, в ней было не меньше четырёх бокалов алкоголя — как и в Марке, который вдруг совершенно бесцеремонно склонился к ней, целуя сначала в висок и щеку, а затем спускаясь губами на шею. — Ты такая красивая, Даш, — пробормотал он, заставляя её покраснеть и поддаться его поцелуям. Когда он был пьяным, он мог высказать все то, что в трезвом состоянии из него приходилось вытягивать силой. За это она, как ни отрицала, все-таки любила, когда он немного выпивал. Его ладонь опустилась на бедро девушки, кончиками пальцев приподнимая край платья вверх на пару сантиметров. — Я тоже тебя люблю, — она тихо усмехнулась, отвечая на его поцелуй и чувствуя, как прерывисто он дышит. Даша знала, что значит такое дыхание, и приподняла брови. — Я в уборную, — произнес он так тихо, чтобы услышала только она, — присоединишься? Даша, отлично понимая, на что он намекает, медленно кивнула, и Марк встал, направляясь к дверям в другом конце зала. Девушка тут же ощутила дрожь предвкушения. Был у Марка такой фетиш — секс в общественном месте. Это случалось не часто, но возбуждало его сильнее, чем что-либо ещё, а видеть его таким Даша любила. Поэтому и сейчас, выждав пару минут, шепнула Варе, что скоро вернётся, и направилась вслед за молодым человеком. Как только она вошла в высокие двери, Марк прижал её к стене одним уверенным движением, начиная целовать везде, куда дотягивались губы. Она прерывисто вздохнула, обнимая его за плечи и чувствуя, как накатывает волна возбуждения: возбудиться в пьяном состоянии ей было проще простого. Туалет был общим для всех, поэтому уже через пару минут Марк, нехотя прервав поцелуи, совершенно спокойно потянул Дашу за собой в одну из кабинок, закрывая защелку. — Мы будем тихими, — прошептал ей на ухо томным голосом, поворачивая к себе спиной, и наклонил ее вперед, властно держа за шею. Даша чуть выгнулась, издавая тихий стон, но его ладонь тут же оказалась на её губах. — Я же сказал, тише. — Как ты предлагаешь мне не стонать, — произнесла она жалобно, чувствуя его прикосновения по всему телу и содрогаясь от удовольствия благодаря умелым движениям теплых пальцев. — Ну я же как-то могу, — он ухмыльнулся, не вызывая у Даши улыбки в ответ. Её почему-то всегда задевал тот факт, что он не стонал: его максимумом во время секса было тяжелое хрипловатое дыхание, а изредка вырывающихся стонов он стеснялся и сразу скрывал их покашливанием или ускорением темпа. Не по-мужски это — стонать, — так он оправдывался перед ней, на что она лишь удивлённо распахивала глаза. Но пару секунд спустя, когда крышка унитаза с грохотом опустилась, а Марк подтянул её платье наверх, она об этом уже не думала. Волновало лишь то, как резко он снимает с неё нижнее белье, как касается своими пальцами, заставляя все сокращаться и трепетать изнутри, как стягивает длинные волосы, несильно наматывая их на кулак, чтобы притянуть Дашу ближе к себе и целовать в шею. Она не могла не стонать — но делала это как можно тише, сжимая зубы от мучительного напряжения. Наконец, будучи сам больше не в силах выдерживать, он вошел в нее одним резким толчком, тут вызывая громкое «ах», но сразу прикусил кожу на шее Даши, и вдох плавно перетек в мягкий жалобный стон. Она пыталась быть беззвучной, но так болезненно приятно ощущала его в себе, что не получалось просто физически. Его движения становились более рваными, ускорялись, хотя Марк все равно пытался выдерживать ритм — даже здесь проявлялась его натура басиста. Даша, опираясь руками о стену, прикусила рукав платья, чтобы стоны были как можно тише, и парень склонился ниже: — Умница, — прошептал ей в самое ухо, обдавая горячим дыханием, и сдерживаться стало ещё сложнее. Когда он был уже близок, Даша почувствовала, что её волосы наконец перестали тянуть, а его пальцы крепче обхватывали талию, прижимая как можно ближе к себе, будто он пытался стать с ней одним целым. Она прогнулась в спине, чтобы под таким углом он вошел в неё ещё глубже, и довольно простонала, не разжимая зубов. Из-за спины послышались прерывистые вздохи, толчки стали совсем уж неравномерными, и наконец он замедлился до издевательски неспешного темпа, и Даша ощутила тепло внутри. У неё тряслись ноги, но пока она была лишь близка к завершению и надеялась, что Марк не оставит её в таком состоянии, удовлетворив только собственные потребности. Его ладони сжали бедра девушки почти до боли, а потом он слабо толкнулся вперед ещё раз и вышел из неё. — Но я не… Ах-х, — она не могла не стонать. Каждое его незначительное прикосновение приносило мучительный взрыв микроударов тока по всему телу, заставляя мышцы содрогаться. — Ты не закончила? — он устало вздохнул, — Боже, да что надо сделать, чтобы с первого раза… Этой фразой он чуть было не отбил у Даши все желание продолжать и вполне мог бы начисто испортить ей настроение, но вдруг развернул ее к себе, изучая её почти измученное выражение лица. Потом надел джинсы, застегивая ремень, и с ещё одним вздохом, будто нехотя, взял Дашу за талию, притягивая к себе. Он поднес два пальца к её губам: — Давай, котенок, — почти промурлыкал, двигаясь ещё ближе, и она, как загипнотизированная, облизала их, не отрывая взгляд от его пронзительных глаз. Тогда он снова вошел в неё — на этот раз пальцами, — и сразу заметил, как забегал её взгляд. — О, боже, — она выдохнула, глядя куда-то вверх, но он ускорил движения. — Смотри мне в глаза, — произнёс Марк тихо, заставляя её силой сконцентрироваться на чем-то одном. — Даша, — предупреждающе сказал, когда она вновь посмотрела на стену, — не отрывай. Смотри в глаза. Если отведешь взгляд — я не дам тебе кончить. Даша тихо и жалобно простонала, фокусируясь на двух льдинках его наглых глаз, подернутых дымкой лёгкого возбуждения. Его сильные пальцы двигались быстро и умело, задевая нужные точки, и уже совсем скоро Даша вновь ощутила, что она на пределе. Тело само заставило её податься вперед, и она напрягалась, всеми силами пытаясь не отводить взгляд. Его глаза возбуждали только сильнее. Хотелось прыгнуть в них с вышки, нырнуть и утонуть, остаться на дне, никогда не выплыть наружу. Наконец она ощутила, как снизу вверх мурашками поднимается волна удовольствия и не смогла сдержать высокий стон. Марк, не прекращая движений, чтобы продлить это, с удовольствием и ухмылкой смотрел на то, как она закатила глаза и как изменилось её лицо. Он редко был таким щедрым и обычно, если ей не удавалось закончить одновременно с ним, просто говорил, что это уже не его проблемы — поэтому иногда она притворялась, лишь бы он не смотрел на неё этим презрительным взглядом, мол — чего тебе ещё нужно, женщина, тебя и так никто не трахал лучше меня. Даша расслабилась в его руках, и он прижал её к себе, обнимая за плечи, а потом поправил платье на бедрах, довольно ухмыляясь проделанной работе. Ноги девушки до сих пор слегка дрожали. Они постояли ещё пару секунд, прислушиваясь, но снаружи было тихо, и они вышли из кабинки, с усмешками переглядываясь. Марк тут же включил кран, чтобы вымыть руки и сполоснуть разгоряченное лицо прохладной водой, и Даша последовала его примеру. Её макияж тоже выглядел не особенно хорошо, но на глазах все держалось стойко, а вот от помады осталось всего ничего. Тогда она просто смыла ее до конца, надеясь, что никто не вглядывался в ее лицо настолько, чтобы заметить такую резкую перемену. — Сколько нас не было? — спросила она, пытаясь руками уложить растрепанные волосы и смущенно краснея от воспоминаний о том, как Марк наматывал их на свои пальцы. — Ну… Минут двадцать? — он самодовольно усмехнулся. — Да ладно, забей, все пьяные, они и не заметят. — Алик не пил, — она тут же начала переживать, что и правда начнутся расспросы, и хотя все всё отлично понимали, это все-таки было бы крайне неловко. — Думаешь, Алику есть дело? — Марк удивлённо вскинул брови. — Он умный, сам все поймёт, но и слова ни скажет. Вот Копылов ваш какой-нибудь может… — Да, он и правда может, — Даша прикусила губу. — Ты первый вернёшься? — Чтобы принять весь удар на себя? — он усмехнулся. — Давай так, я вернусь за стол, а ты, прежде чем возвращаться, подойди к бару и возьми себе что-нибудь. Ну, иначе совсем всё очевидно будет. Даша согласно кивнула и взглядом проследила за тем, как он уходил. Она увидела, что, когда он сел, и вправду совсем не все это даже заметили, но Варя тут же повернулась к нему и что-то спросила. Даша, как и планировалось, направилась к бару и взяла себе апероль — было жарко после такого марафона и надо было как-то объяснить румянец на щеках. Когда она незаметно проскользнула за стол и как ни в чем не бывало поставила рядом свой бокал с напитком, подруга обернулась на нее с ухмылкой. — Только не говори, что вы просто руки вместе мыть ходили, — она прыснула. Даша слабо улыбнулась, разводя руками — мол, это всё Марк. — Ну, сделай вид, что да, — она подмигнула Варе, делая глоток апероля, чтобы скрыть смущение. — Ну вы даёте, — та лишь усмехнулась, но в ее голосе явственно различалось восхищение. Она мельком взглянула на Алика, понимая, что он таким никогда заниматься не будет — ну, разве что она очень постарается и уговорит его. Но пока им для начала нужно было хотя бы начать разговаривать друг с другом. Как будто прочитав ее мысли, Даша вдруг сказала: — Кстати, секс — хороший способ примирения. — Ой, да ну тебя, — Варя со смехом отвела взгляд от парня, но вдруг заметила, что на них обеих с прищуром и странной насмешкой смотрит Копылов. Он-то явно заметил и отсутствие этой парочки, и разгоряченные лица Марка и Даши, как бы они ни пытались это скрыть. Однако Варя, хоть сама и смеялась, понимала, что Гоге вмешиваться не стоит, и потому, как только заметила его весёлые глаза, сразу обратилась к нему по совершенно другой теме. — Игорек, а ты на меня уже не обижаешься? — она состроила глазки, глядя на него с улыбочкой. Он усмехнулся, понимая и принимая эту попытку переключить его внимание. — Конечно, обижаюсь. Вообще с тобой не разговариваю. — Хочешь, тортик тебе куплю? Там в меню много всего, посмотри, — то, как Варя умела расположить к себе, помогало при всех ссорах. — Торт со вкусом извинений? — Гога усмехнулся, но меню все-таки взял. — Не, а вот это вряд ли, — Устинова рассмеялась. — Но я серьезно. Хочешь? День рождения все-таки. — Серьезно? — Копылов как будто и впрямь принял все за шутку: с некоторым удивлением он взглянул на гитаристку, пытаясь найти в ее лице признаки того, что она над ним издевается. — Конечно, серьезно, — Варя закатила глаза, — это будет в качестве поздравления и извинения. Ну, какой хочешь? — Лучше бы ты в словесном виде мне это извинение преподнесла, — усмехнулся Гога, взглядом скользя по строчкам. Варя едва заметно вздохнула: он знал и специально акцентировал внимание на ее особенности не извиняться — она просто не умела. Ей было почти физически сложно выговорить слово «извини» — особенно если она действительно была виновата. Она стремилась искупить вину возможными способами, но практически никогда не произносила вслух. Возможно, поэтому всё это время Альберт не решался заводить с ней ссор: понимал, что она извиняться не будет, а он сам тоже наверняка бы остался стоять на своем. — Подожди, а для Даши? — спросил вдруг парень, поднимая взгляд. — И Даша пусть выбирает, — с лёгкостью согласилась Варя. — Надо вас как-то порадовать в конце концов. Даша сначала перевела взгляд на Марка: он со скучающим видом потягивал какой-то коктейль из трубочки и листал телефон. Словно рядом не сидела его девушка, словно ему до нее уже не было никакого дела… Она обиженно вздохнула и вновь повернулась к Варе. — Ну, раз угощаешь, кто я такая, чтобы отказываться, — получив одобрительный взгляд подруги, она все-таки усмехнулась и тоже взяла меню. Когда официант снова подошел к их столику, Варя заказала два чайника чая на всех и два куска разных тортов ручного производства — морковный с вишней для Копылова и черничный для Даши, — а потом принялась объяснять, что день рождения аж у двоих и потому нужно в каждый из десертов вставить по свечке. Официант пообещал, что все исполнит в наилучшем виде и удалился. Все снова вернулись к своим разговорам — на этот раз Марк все-таки вспомнил о существовании Даши и ради приличия спросил, не хочет ли она чего-нибудь еще — но она, лишь отрицательно покачав головой, сразу сменила тему. Когда Даша думала, что никто не заметит отсутствие помады на губах, растрёпанный вид и их двадцатиминутное исчезновение, она не учла, что кроме Вари был еще один человек, который обращал внимание даже на такие мелочи. И именно по ним удалось сложить целый пазл. Славе даже не пришлось вглядываться: в глаза сразу бросились чуть припухшие губы совсем без помады, которая так ему понравилась, парочка неярких следов на шее, слегка небрежно лежащие волосы и главное — взгляд, которым она смотрела на Марка. И вот теперь Слава сидел, уставившись в одну точку, и молился, чтобы все это поскорее закончилось. Уйти он, конечно, никак не мог, пришлось бы сочинять оправдания, но в голове было только одно: эта мучительно яркая, отвратительная картинка того, как Марк стягивает платье с Даши и его руки скользят по всему её телу. Пока он сам сидит здесь, за этим столом, и не является для Даши никем большим, чем просто друг. Он совсем не мог переключиться: сидел, представлял, углублялся в мысли, чувствуя жжение в районе солнечного сплетения. Ему даже плакать хотелось: он терпеть не мог это чувство, которое посещало его редко, но сейчас… Горло сжимало судорогой обиды, отчаяния, презрения к себе и осознания, что он ничего не может сделать. Он видел, что сам Марк теперь в Даше не то чтобы заинтересован, и от этого было ещё противнее: она время от времени бросала на него эти влюбленные взгляды, а он ничем не отвечал. Слава вдруг подумал, что он и сам, наверное, порой выглядит так же, как Даша, — и эта мысль стала последней каплей. Он быстро встал и удалился в уборную. Холодная вода немного помогла прийти в себя и прогнать жжение, но изнутри эмоций было не убрать. К тому же, находясь здесь, он мигом начал представлять, что и как они делали, и от этого ему стало так плохо, что пришлось склониться над раковиной и насильно заставить себя совсем ни о чем не думать несколько секунд. А потом Слава вышел обратно в зал — оставаться наедине со своими мыслями для него оказалось даже хуже, чем наблюдать за Дашей и Марком. Он вернулся за стол, вновь принимая свое скорбное выражение лица. Варя, наблюдавшая за ним последние десять минут, тут же положила ладонь ему на плечи и склонилась ниже: — Слав, — почти прошептала, замечая, что если бы он мог прожечь дырку в столе взглядом, то уже успешно бы с этим справился. — Случилось что? — Нет. Ничего, — ответил он, не глядя на неё. Варя мягко погладила его по плечу и незаметно притянула ближе к себе. — Я вижу, что ты врешь, и догадываюсь, почему ты выглядишь так, как будто кто-то умер. Можешь рассказать, если тебе нужно, — она тихо вздохнула, наблюдая, как от этой фразы лицо парня становится ещё более грустным. — Мне не нужно, раз ты и без того знаешь, — буркнул он. — Скажи лучше, когда мы наконец разъедемся по домам и я перестану наблюдать его самодовольную рожу? — Чш-ш, — Варя, как могла, обняла его, не вставая с места, а потом и сама ощутила тоску. Ей было трудно представить, что испытывал Слава, но ему совершенно точно было очень больно. — Предложи ей потанцевать, не знаю. Купи ей выпить. Просто посмотри на его реакцию. Вдруг ему будет вообще параллельно? — Но ей же из-за этого не станет параллельно на него? — он вздохнул и покачал головой, потирая глаза пальцами. — В этом самая главная проблема, понимаешь… Нет, я сам лучше ещё выпью, чтобы об этом не думать. — Не надо, — она положила ладонь на его руку, лежавшую на столе. — Хочешь, предложи ей выйти покурить. Просто побудь с ней рядом без него. Тебе станет легче. — А потом мы вернёмся, я увижу его… — А потом я разрешаю тебе напиться. Но только потом. — Ладно, — он вздохнул, и вдруг услышал мелодию известной всем «Happy Birthday». Два официанта подошли к их столу и поставили тарелки с красиво поданными десертами перед Дашей и Игорем, поздравили их, и те одновременно задули свечи. Все вокруг начали хлопать, и Даша, не привыкшая к такому вниманию, смущенно улыбалась. А Слава не мог оторвать взгляд от этой красивой кроткой улыбки. Когда спустя ещё пятнадцать минут официант забрал пустые тарелки и подлил чая в чашки, Слава, похлопав себя по карманам джинсов, наконец решился. — Варь, — обратился он к сидящей справа девушке, всем видом показывая, что ей надо подыграть, — покурить не хочешь? Устинова сначала удивлённо вскинула брови, а потом до неё дошло. — Не, я посижу, — она взяла в руки чашку и покачала головой. — А ты? — Слава чуть склонил голову, чтобы взглянуть на Дашу. Он все ещё чувствовал какую-то неловкость в разговоре с ней и с трудом смотрел ей в глаза, словно влюбленный подросток. Та прищурилась, будто раздумывая, а потом согласно кивнула. — Пойдем, — она встала из-за стола, — если поделишься сигаретой. — Для тебя не жалко, — он рассмеялся и едва удержался от того, чтобы положить ладонь ей на плечи по дороге к выходу. — Даша! — её вдруг окликнул внезапно очнувшийся Марк. Слава остановился, закатывая глаза и ощущая нарастающую тревогу, а потом обернулся вслед за девушкой, пытаясь принять нейтральное выражение лица. — Ты куда? — он, казалось, тоже был на низком старте. Даша изобразила пальцами, как курит сигарету, а потом развернулась и взяла Славу под руку. — Пойдем. Не умрет, если я его немного поигнорирую так же, как он меня, — сказала она ему, и они наконец вышли в прохладный вечерний воздух. Слава смотрел на неё с некоторым восхищением вперемешку с удивлением. — Курить-то будем? — она вывела его из оцепенения, улыбаясь. — Да. Извини, — он достал пачку сигарет и одну протянул ей, а потом взял себе. Они молча выпускали сигаретный дым в воздух. Славе было прохладно в одной футболке, да и Дашу платье не то чтобы грело, но у неё хотя бы были длинные рукава. — Слав, у тебя ничего не случилось? — спросила вдруг девушка, поднимая на него взволнованный взгляд больших серо-зелёных глаз, от которого что-то внутри каждый раз сжималось, отрывалось и падало вниз, вызывая тянущее чувство под ложечкой. — Нет, — он нахмурился, — с чего ты взяла? — Да ты какой-то странный в последнее время, — она не отрывала от него взгляд. — Мы обычно обо всем друг другу рассказываем, а сейчас ты говоришь, что все нормально, хотя мне так не кажется… — Да нет же, — он натянуто улыбнулся. — Всё как обычно. — Честно? — она подошла ближе, а потом потушила сигарету. Слава вдруг тяжело и прерывисто вздохнул. Даша напряженно сжала челюсти, понимая, что разговор только начинается. Она боялась услышать что-то ужасное. До жути боялась. Что-то из серии «мне диагностировали рак», да? Признайся, что именно это — худшее, что можно услышать… Даша мотнула головой, отгоняя эти отвратительные мысли. — Я должен сказать, что да, но я выпил и мне гораздо труднее молчать, — признался он вдруг. — Так скажи, — Даша почти прошептала, чувствуя нарастающий ужас. Слава безмолвно смотрел в ответ. Его карие глаза выглядели непривычно грустно и потерянно. В них была какая-то странная тоска. Даша не знала, что и думать: в голову лезли только самые ужасные мысли. — Пожалуйста, не молчи, — её голос сорвался под конец фразы. Слава испуганно посмотрел на неё, будто очнулся. — Ты чего? — она выглядела так, будто вот-вот заплачет. — Переживаю, что случилось что-то серьезное, — Даша говорила все тише. — Что ты, Дашенька, — ему захотелось просто обнять её, но он почему-то не смог этого сделать. Они всегда были достаточно близкими друзьями для такого, но сейчас всё ощущалось иначе. — Ничего серьезного… — Ну тогда скажи! — воскликнула она, не выдерживая. — Зачем надо было начинать, а потом так тянуть, Бутусов, бесишь… — Если я скажу, что у меня есть к тебе чувства… Ты так же будешь просить меня не молчать? Слова будто вырвались против воли, слишком долго просидев взаперти, и в воздухе повисла напряженная тишина. Где-то вдалеке шумели машины, из-за стеклянных дверей звучала приглушенная музыка, а Даша стояла там, перед дверьми ресторана, совершенно опустошенная и разбитая какой-то одной, случайно вытянутой из Славы фразой. Казалось, что над ними висел огромный куб, который вдруг с грохотом разбили молотом, и они стояли под дождем из острых ледяных осколков, даже не пытаясь укрыться, а просто глядя друг другу в глаза. — Слава… — лишь прошептала девушка, когда наконец снова обрела способность говорить. — Ты ведь не шутишь, да? — она знала его слишком хорошо и понимала, что на такие темы он шутить не будет. Особенно — когда нетрезв. Он покачал головой, опуская взгляд в землю, а потом с усталым вздохом прислонился спиной к стене здания, в котором находился ресторан. Его глаза устремились в небо. Даша смотрела на него, не понимая, как должна реагировать. Голова чуть кружилась от алкоголя и было трудно соображать. Она никогда не думала, что с ней такое может случиться. Слава вроде бы даже не проявлял к ней особенного внимания, не было каких-то знаков… Но лишь сейчас, услышав это признание, Даша поняла, что знаков за последние месяцы было предостаточно: она их просто слепо игнорировала. И ей в ту же секунду стало ещё более стыдно. Слава был хорошим — пожалуй, даже слишком. Но она не видела бы в этом большой трагедии, если бы не Марк. Даша не представляла, как может полюбить кого-то так же сильно — даже если он сам её вдруг разлюбит. И от этого на душе начали скрести кошки. — Извини меня пожалуйста, — пробормотала она наконец, так и не найдя слов, но Слава тут же устремил на неё удивленный взгляд. — За что? — его голос был тихим. — Это ты меня извини за то, что испортил вечер. Знаю, ты не можешь мне ответить тем же, я не заставляю тебя даже объясняться. И извини, что тебе теперь с этим знанием придется жить. Даша открыла было рот, но слова так и не нашлись. Он был абсолютно прав — во всем. Но ни при каких обстоятельствах она не могла на него злиться или винить его. Поэтому она просто подошла к нему и обняла, крепко прижимаясь к груди. Слава робко обнял её в ответ, самыми кончиками пальцев поглаживая по спине, будто боялся коснуться. — Давай мы потом об этом поговорим? Когда будем трезвыми, — Даша с усмешкой проговорила ему в футболку, и Слава кивнул, а потом не удержался и оставил поцелуй у неё на макушке, но первым разорвал объятия. — Идем? — он открыл двери ресторана, пропуская девушку вперед и замечая, что Марк тоже смотрит на них, следя. Его передернуло от этого взгляда и он, не дойдя до стола, свернул в уборную. Руки безжалостно тряслись. Его изнутри разрывало на мельчайшие куски, как в мясорубке, но из груди не выходило ни звука и на лице было равнодушие. Однажды это должно было случиться, но он не ожидал, что так скоро и именно таким образом. И теперь ему было так плохо, как не было очень давно. Голова кружилась все сильнее, зубы стучали, и он жмурился, держась за раковину и сжимая пальцы, пока не побелела кожа. Возвращаться в зал в таком состоянии было нельзя. — Слава, — в дверях появилась Варя. Даша не рассказывала ей подробности, только спросила «ты ведь тоже знала?», и та сразу все поняла. Её сердце пропустило удар, когда она увидела его в таком состоянии напротив зеркала. Он ничего не сказал. Включил тёплую воду, начиная греть руки, чтобы они перестали дрожать. Варя подошла, вставая рядом. — Что она тебе сказала? — Она? — он удивлённо обернулся на подругу. Все слегка плыло перед глазами. — Ничего она мне не сказала, вообще извиняться начала, ты чего… — Тогда… почему ты?.. — Варя непонимающе нахмурилась. — Варь, — он невесело усмехнулся. — До этого признания ещё теплилась глупая надежда, что у меня, может, и маленький, но все-таки есть шанс. И сейчас эту надежду у меня отняли совсем. Какие вопросы могут быть вообще? Варя посмотрела на его вымученный вид, и ей самой захотелось плакать. Она обняла его за плечи, поглаживая по спине и пытаясь успокоить, но, конечно, это было бесполезно. Ему стало теплее, но совсем не легче. — Ну, теперь тебе и правда нужно выпить, — она вынесла вердикт и отстранилась, наконец замечая на его лице слабую улыбку и улыбаясь в ответ. Хотелось, чтобы ему стало легче — хотя она знала, что Даше сейчас не сильно лучше, но ему все-таки помощь была нужнее, поэтому Варя была рядом.