Спастись нельзя любить

— В Москве девять часов вечера. Последние новости столицы… Темноволосая девушка, сидевшая на кремовом диване скрестив ноги, с раздражением нажала кнопку на пульте, и телевизор замолк. Она вздохнула и посмотрела на сидящего рядом парня, сосредоточенный взгляд которого был устремлён в телефон. Он поправил короткие волосы, вьющиеся мелкими русыми кудрями, и взглянул на неё прищуренными, всегда будто бы слегка удивлёнными глазами. — Может, фильм посмотрим? — девушка прильнула к нему, щекой прижимаясь к плечу, на что он ответил поцелуем в лоб. — А зачем делать вид, что мы смотрим фильм, если мы можем просто сразу потрахаться? — спросил он, убирая мобильник в сторону. Она едва заметно вздохнула, не отводя от него пристальный взгляд серо-зелёных глаз. Ей хотелось просто проводить с ним побольше времени, хотелось романтики, банальных вещей, а он — снова об одном… — Но я правда хочу посмотреть фильм, — она осмелилась на тихое возражение. Парень лишь усмехнулся. — А я хочу потрахаться. Как будем договариваться? — Можем включить фильм, и, как обычно, когда надоест, мы перейдём к тому, что хочется тебе, — робко предложила она. — И это терпеть ещё минут тридцать скучнейшего фильма? — он глядел в ответ несколько насмешливо. — Почему сразу скучнейшего? — Да потому что ты всегда такие выбираешь, — бросил он с лёгкостью, даже не подозревая, что этой фразой оставил очередной болезненный порез на сердце девушки. — Ну, — она замялась, пытаясь подавить смятение, — выбирай сам, чтоб не скучно было. — Да мне вообще все равно, что смотреть, — он добродушно улыбнулся. — Я не фильм хочу посмотреть, а с тобой сексом заняться. Так что включай, что хочешь. Пытаясь подавить в себе обиду, девушка сжимала зубы почти до скрипа и неприятной боли от перенапряженных мышц, параллельно листая Кинопоиск на экране телевизора. Наконец её взгляд остановился на какой-то комедии. После такого разговора уже ничего не хотелось смотреть. Она предпочла бы просто лечь спать, но деваться уже было некуда. — Вот этот вроде неплохой, слышала, — она указала на экран. Парень кивнул, не отрывая взгляд от мобильника. Девушка прокрутила пульт в руках, обводя кнопки пальцами, а потом вдруг снова подала голос: — А завтра, кстати… — не договорив, она оборвала себя. Нечего было сказать. Уже по этим словам он мог понять, о чём речь — а если не поймёт, то и спрашивать дальше нет смысла. — А что завтра? — он наконец отлепился от телефона и нахмурился. — Завтра среда. Даже не выходной. — Ага. И я о том. Жаль, — пробормотала она в ответ, понимая, что не услышит того, чего ждала. Чтобы лишний раз не разочаровываться, решила просто оставить тему и, пока затягивалось очередное неловкое молчание между ними, включить наконец фильм. — Скоро концерт у вас, ты говорила? — произнес он совершенно незаинтересованным тоном, будто спрашивал только для галочки. — В пятницу, да. В каком-то небольшом баре, ничего серьёзного, — девушка смотрела в экран, словно фильм действительно был таким интересным, хотя еще даже не закончилась заставка. — Придёшь? Мы потом в Техникум, отмечать. — Отмечать концерт? — фыркнул тот. — Э… Нет, — пробормотала она и сделала вид, что дальнейшие пояснения не нужны. Он безразлично согласился с этим и демонстративно достал наушники, открывая ютуб. Ей резко захотелось плакать. — А почему Техникум? Дешевле ничего не нашлось? — спросил он вдруг спустя несколько минут молчания. — Можем себе позволить, — она невесело усмехнулась. — А вообще, почему нет? Мы так все вместе собираемся от силы пару раз в год, а остальное время много работаем. Имеем право хорошо отдохнуть? — Разумеется. Я просто спросил, — его голос, казалось, отдавал холодом, и девушка тут же поёжилась. — Я приду, если что, — он счёл нужным добавить, чем вызвал у неё слабую улыбку. Сконцентрироваться на фильме никак не получалось: она думала обо всем, только не о сюжете. Поэтому, когда ближе к середине молодой человек наконец подвинулся ближе и положил ладонь ей на бедро, она была даже рада, несмотря на прежнюю обиду. Обижаться на него долго она попросту не умела: было что-то такое ведьминское во взгляде его больших голубых глаз, которым он смерял её каждый раз после ссор. Она тонула в этом взгляде, кивала так, словно ее приворожили, и снова бежала к нему. — Ну что, нафиг этот фильм? — спросил он шёпотом, склоняясь к ее уху, чтобы потом поцеловать в шею. Она пробормотала нечто похожее на согласие, и его руки потянулись к ее футболке. — Вот и правильно. Люблю тебя. — И я тебя люблю, — в ее голосе было тепло. Она до последнего не понимала, что ощущает, и в итоге просто поддалась его рукам, забывая про собственные эмоции. Все-таки секс с ним был очень хорош. А она, все-таки, безмерно его любила. Иногда — по-глупому, слепо и закрывая глаза на все, что для многих было бы неприемлемо. Но что-то такое в нем было, что-то ведьминское… Она была без памяти влюблена. Он был чересчур занят самим собой, чтобы заметить что-то, кроме ее красивого тела.

***

Даша шла в студию совсем без настроения: даже небо было таким же серым, как она, чересчур пасмурным для середины лета. Она надеялась, что хотя бы репетиция сможет взбодрить её и придать сил, но не особенно в это верила: уже непонятно было, что именно ей нужно, чтобы вновь почувствовать себя счастливой и воодушевленной просто по жизни, а не от эйфории во время концерта или записи на студии. — С днем рождения! — когда она открыла дверь в комнату, её встретил хор радостных голосов и несколько пар счастливых глаз. Перед ней стояли ее друзья и по совместительству коллеги — если можно было назвать рабочим местом игру в музыкальном коллективе. Когда она, несколько раз поблагодарив их, хотела было пройти дальше, Слава как главный романтик группы выступил вперед, протягивая ей красивый букет ирисов. — Это тебе от нас всех. Главное — будь счастливой, — произнёс он, с теплом глядя на девушку. Она широко улыбнулась, как ребенок, прижала ладонь к губам, будто не могла поверить, а потом взяла букет из его рук, обнимая его за плечи. — Спасибо. Вы самые лучшие, — она вздохнула и окинула музыкантов радостным взглядом чуть увлажненных глаз. — А где второй наш именинник? — Опаздывает, — со смешком ответил Саша Беляев, тут же хватая свою электрогитару, словно без нее его организм не мог нормально функционировать и она всегда должна была находиться рядом. — Для него букета нет, но мы и его поздравим. Ты с нами? — Просто не имею права не поздравить, — она рассмеялась от этого глупого вопроса. Тот факт, что у них с Гогой — бас-гитаристом — день рождения выпадал на один день, был моментом весьма удобным: они вот уже четыре года подряд, всё время существования их группы, отмечали его вместе. В этот раз празднование совпадало с очередным выступлением, и они забронировали ресторан, чтобы отметить не только эти два праздника, но и очередной шаг вперед в своей карьере. Подобные шаги были совсем маленькими, но весомыми: с каждым концертом они набирались опыта и становились более уверенными в себе. За четыре года «Наутилус Помпилиус» пережил многое, но у них не было резких взлетов или падений. В первый раз собрались они без определенной цели и вообще по чистой случайности: отец Даши, который был джазовым саксофонистом и питал надежды на продолжение музыкальной карьеры в семье, ещё когда ей только исполнилось шесть, отдал её на занятия барабанами к своему коллеге, в профессионализме которого ни капли не сомневался. Дочь, проявившая способности именно к ударным инструментам, прилежно училась, достигала успехов и даже порой выигрывала конкурсы, на которые Вадим её отправлял. Однако она никогда не считала музыку делом, которым смогла бы заниматься всю жизнь на постоянной основе. Её тянуло к другому виду искусства — живописи и архитектуре. Именно поэтому, помимо музыкального, она получила образование в художественной школе и, наперекор мечтам отца, поступила в университет на дизайнера архитектурной среды. Она знала, что отец все равно гордился бы ей, если был бы жив, но не могла спокойно жить с мыслями о том, что не оправдала его надежд — ведь именно об этом он шепотом твердил матери в больничной палате, когда понял, что ему остается не так долго: Даше тогда было только двенадцать, но она никакие другие события не помнила так ярко, как те последние дни перед его смертью. Пожалуй, именно поэтому уже на первом курсе она с таким энтузиазмом решила собрать собственную музыкальную группу. Она привлекла к делу двух одногруппников со своего направления — тех, кто тоже интересовался музыкой и неплохо с ней общался. Одним из них был Слава Бутусов — меланхоличный брюнет, который вечно сидел и сочинял песни, романтизируя всё что можно и нельзя, а вторым — Лёша Могилевский, практически полная его противоположность, серьёзный тип, который опирался не на вдохновение, а на ноты, и уже весь университет знал, как он играет на клавишах, хотя это был только конец первого курса. Поначалу они были в таком составе, но уже на второй встрече стало ясно, что без баса далеко не уйдёшь — и тогда Слава вспомнил про Игоря Копылова, своего друга ещё со школьных времен, который довольно сносно играл на бас-гитаре. На первой совместной репетиции выяснилось, что играет он не просто сносно, а вообще отлично, и сомнений не осталось. Однако возникла новая проблема: пока что молодой коллектив, толком не имеющий названия, играл только каверы, но даже для них Славиной гитары иногда не хватало. Тогда Даша привела Варю — свою подругу-гитаристку, которая тоже училась у коллег её отца, и именно с тех пор они были знакомы и оставались хорошими друзьями. Одновременно с этим своего знакомого гитариста привел и Леша — Саша Беляев был тем ещё виртуозом, и они с Варей сразу нашли общий язык, поэтому выбирать между ними даже не пришлось: с мыслью о том, что гитар много не бывает, оставили обоих, тем более что каждый уже успел предложить что-то интересное. Почему-то именно в паре они придумывали самые лучшие партии. Когда группа, изначально затеянная скорее забавы ради, стала такой большой и настроенной на работу, Даша не могла нарадоваться. Спустя время они попробовали писать собственные песни, накопили на запись в студии, а когда второй трек выстрелил и появилась первая аудитория, вообще казалось, что лучше времени в их жизни и не было. Они продолжали сочинять, выпустили альбом, давали концерты в небольших клубах и барах — и в этом году, после небольшого вынужденного перерыва из-за того, что Даша, Слава и Алексей заканчивали университет, сдавали государственные экзамены и защищали дипломы, они наконец смогли полностью посвятить себя музыке. Дарья уже не заявляла с такой твёрдой уверенностью, что группа для неё — только развлечение, ей хотелось узнать, куда это всё приведет дальше. Для остальных же музыка всегда была важной частью жизни, и представить себя без «Наутилуса» они уже не могли, поэтому решили основательно взяться за работу. Теперь репетиции стали чаще, планов было больше, а настрой был гораздо более серьезный — и Даша получала от этого огромное удовольствие, пока в груди теплилась мысль о том, что ей все-таки удается исполнять мечту своего отца. Игорь всё не появлялся: он часто опаздывал, из-за чего приходилось задерживаться, и обычно приходил со стаканчиком кофе, принося с собой запах только что выкуренной сигареты, хотя абсолютно серьезно утверждал, что опоздал из-за вечных московских пробок. Чтобы не тратить время, Даша направилась к установке и села размять руки на пэде. Она не слушала разговоры вокруг, погруженная в собственные мысли, и потому вздрогнула, когда подошедший Слава постучал по тарелке, чтобы привлечь её внимание. — Извини, — он неловко усмехнулся и продолжил уже тише, — ты какая-то грустная сегодня. Хотел спросить, не случилось ли чего? — Да нет вроде, — Даша натянуто улыбнулась. Слава всегда замечал даже малейшие перемены в настроении, и на этот раз он тоже не ошибся, поэтому глупо было скрывать — тем более, они привыкли всегда делиться друг с другом проблемами. — Ладно, это из-за Марка. Просто сегодня… — И почему я не удивлён, — Слава нервно усмехнулся, качая головой, а потом перевел слегка насмешливый взгляд на подругу. — Извини. Продолжай. — Да, я знаю, — она со вздохом закатила глаза, — но я правда надеялась в этот раз. Ну, может, хоть цветы бы подарил… Но он только поздравил утром, а вчера даже не понял моих намеков, когда я хотела узнать, будем ли мы как-то отмечать с ним вдвоем. Просто обидно, — её лицо приобрело вконец расстроенное выражение, и Слава тут же подошел к ней со спины, обнимая за плечи. — Не хочу злорадствовать, но на языке крутится «а я всегда тебе говорил», — прошептал он. — Ну, хоть поздравил, и на том спасибо. Я бы на его месте… — он не договорил, заставляя себя замолчать. — В общем, да. А отметишь с нами послезавтра. Мы тебя не разочаруем, обещаю. — Да я надеюсь, он ещё опомнится сегодня, — она шмыгнула носом, и Слава едва удержался от того, чтобы закатить глаза. — Ну, он же должен мне хоть что-нибудь подарить… — Да, иначе он окажется совсем придурком, а он наверняка хоть немного тобой дорожит, — знал бы кто, скольких усилий стоила Славе подобная фраза. — Не расстраивайся раньше времени. Может, он вообще сюрприз для тебя готовит. — Это не в его стиле, — Даша усмехнулась, но её настроение значительно поднялось. Она встала, обнимая Славу уже по-нормальному, и несколько минут они простояли так. Его объятия всегда успокаивали — он умел обнимать так, будто целиком укрывал человека собой, как тёплым пледом. Его руки обычно методично поглаживали по спине, а горячее дыхание в макушку помогало дышать так же размеренно. Слава, держа девушку в объятиях и зная, что готов на все, лишь бы её успокоить, вдруг поймал сочувственный взгляд Вари, которая стояла чуть поодаль и настраивала гитару. Такие взгляды его раздражали, потому что в очередной раз напоминали: он просто друг. У Даши есть Марк, в которого она влюблена по уши и абсолютно слепо, не замечая ни его недостатков, ни людей вокруг. От этого осознания больно становилось каждый раз. Когда она наконец отстранилась, тихо благодаря его и возвращаясь за установку, дверь открылась и внутрь вошел Гога собственной персоной. Все снова хором бросились его поздравлять, чем вызвали широкую улыбку на его лице. Сам Игорь в первую очередь обнял Дашу, поздравляя её в ответ, а потом — и всех остальных, кто был не против с ним обняться. Репетиция продолжилась, как обычно. Они несколько раз сыграли сет, который подготовили для пятничного концерта, вышли покурить трижды за два часа, постоянно о чем-то шутили, и прямо посреди песни кто-то мог вдруг начать смеяться, обменявшись взглядами с другим участником, — в общем, все шло так, как и должно было, и Даше действительно удалось хотя бы на пару часов забыть о проблемах вне этой комнаты. Не имело значения ничего, кроме нот на пюпитре, мозолей на пальцах, замечаний Славы и звонких ударов по малому барабану.