Сквозь века

И сквайр и капитан могли поклясться, что в жизни не слышали более интересного и удивительного рассказа! Затаив дыхание, они слушали Маргарете, которая описывала им мир будущего. О том, что люди уже не такие религиозные, хотя многие всё равно верят, как и сама девушка. Она не скрывала, что являлась католичкой, хоть и вспоминала об этом только тогда, когда это было нужно. - Религия теперь не так важна, это стало делом сугубо добровольным. Ценности в обществе, многие принципы стали совершенно другими, но от этого они не ухудшились - говорила Маргарете, отпив чая из чашки. Все поражённо слушали. Уверяю вас, мысленно все четверо её друзей захотели эту увидеть своими глазами. - Скажи, а какие стали технологии? Усовершенствовали ли люди корабли? - поинтересовался поражённый Смоллетт, который ещё не отошёл от шока. - Они стали просто невероятными! Корабли теперь плавают не от парусов, хотя такие до сих пор есть, но только для любителей. А так они теперь огромные, почти непотопляемые, им не нужен ветер, чтобы выйти в открытое море. Я никогда в жизни не плавала на них, лишь раз видела, поэтому в мельчайших подробностях не смогу описать, но рассказываю всё, что знаю - ответила Маргарете и продолжила рассказывать о технологиях будущего. Капитан слушал с особенным интересом. - Авто.... автомобиль? Как ты не боялась ездить на нём, милая? Тем более после того, что произошло с твоим отцом - осторожно спросил Трелони. Маргарете взглянула на него. - Сначала было страшно. Очень боялась, что это повторится, но потом этот страх испарился. Хотя, временами я вспоминала те жуткие минуты, перевернувшие мою жизнь - честно ответила Маргарете. В какой-то момент речь зашла о спорте и правах женщин. Капитан скептически взглянул на девушку и спросил, скрестив руки: - Значит, ты утверждаешь, что очень спортивная и ловкая? - Да, это так. - Не поверю, пока не увижу это в жизни - упрямо заявил Смоллетт. Все четверо с недопониманием взглянули на капитана. Сквайр закатил глаза и обратился к Маргарете: - Не обращай внимания, милая. Наш капитан всегда такой упрямый. - Нет, почему же? Это вполне адекватная просьба. И я готова её выполнить - улыбнулась Маргарете. - Просьба? Считай это приказом! - воскликнул капитан. Девушка приподняла руки: - Как вам угодно. - Капитан, ну зачем вы так? - хотел было вступиться Ливси, но Маргарете прервала его. - Всё в порядке, доктор. Я продемонстрирую вам то, что умею. Всё, чему меня семь лет учила моя наставница-тренерка Амалия. Дайте мне... десять минут на разминку - спокойно сказала она, хотя сердце её сильно забилось от волнения. Она никогда не выступала на публике, только перед другими ребятами, которые занимались с ней. Но Маргарете была уверена в своих силах! "К тому же, надо утереть нос капитану. Пусть знают, на что способны женщины!" - задорно думала девушка, поднимаясь в свою комнату. Рука её уже давно зажила, девушка могла тренироваться, как раньше, что она и сказала доктору, чтобы он не волновался. - Только имейте в виду, господа. Я оденусь в спортивную одежду из будущего, так что не удивляйтесь - предупредила она всех, поднимаясь по лестнице. Войдя в свою комнату, девушка порылась в своём большом рюкзаке и вытащила оттуда обычные чёрные лосины и чёрную спортивную футболку в обтяжку. Её плюс был в том, что она не спадала с тела, когда девушка делала какие-нибудь элементы, что раньше позволяло ей скрывать свою изуродованную спину. Переодевшись, Маргарете завязала волосы в пучок и приступила к разминке. Она как следует разогрелась, размяла все мышцы, части тела, чтобы ненароком не потянуть их или не защемить. "Как раз десять минут прошло, они ждут меня на улице. Как хорошо, что нет никого вокруг. Ну, Маргарете, вперёд! Не подведи, помни всё, чему тебя учила Амалия" - подумала девушка и выдохнув, вышла из комнаты. Один только Джим полностью знал, на что способна его подруга, ведь они делали зарядку вместе. Ливси примерно знал из её рассказов, и будем честны, ему очень хотелось посмотреть на это, но он ни в коем случае не хотелось заставлять Маргарете показывать ему свои способности в акробатике. Он был тем человеком, который считал что делать что-то из под палки плохо, нельзя никого принуждать вообще ни к чему. Разве что к соблюдению порядка и закона. И вот дверь трактира отворилась, и из неё вышла девушка, так странно и необычно одетая, что все, кроме Джима ахнули. Доктор был поражён меньше всех, так как уже видел свою дорогую подругу в брюках. - Маргарете, ты точно уверена в своих силах? Я боюсь, как бы ты не травмировалась вновь - с заботой спросил Дэвид. Девушка улыбнулась: - Будьте спокойны, сэр Ливси. Я знаю, что делаю. Как ни как, семь лет занималась. Сказав это, Маргарете отошла метров на пять в сторону и встала ровно. Выдохнув, она приготовилась. Адреналин бушевал в её крови, она волновалась, но при этом это было приятное волнение. Сорвавшись с места, Маргарете сделала короткую пробежку, а затем вальсет, колесо на одной руке, за ним последовал фляк! После него девушка высоко подпрыгнула, запрокинув голову назад, и в воздухе раскрыла идеальный шпагат! Приземлившись, последовали сальто вперёд, стойка на руках, перешедшая в кувырок вперёд. Сальто назад, мостик с места, перешедший в перекидку назад! Встав ровно, девушка несколько раз шагнула вперёд, прокутившись, словно балерина, делавшая фуэте, а затем последовал прыжок и мощное колесо без рук, а затем ещё один безупречный фляк! Решив, что этого достаточно, Маргарете с колотящимся сердцем опустилась на поперечный шпагат и склонила голову. Несколько мгновений стояла тишина, но тут послышались хлопки. Это аплодировал Ливси, глядя на Маргарете огромными изумлёнными глазами. Он хлопал громко и искренне! А затем к нему присоединился впечатлённый сквайр, который то и дело кричал "браво!", Джимми, который хоть и видел это, но всё же был ошарашен! И, конечно, капитан, который стоял, разинув рот и глаза. Он просто не мог поверить им, настолько шокирован и поражён был! Даже в самом фантастическом сне Александр увидеть такое не мог, а тут он повидал такое в жизни. Он начал медленно хлопать, на лице его постепенно появлялась улыбка. Маргарете поднялась с земли, как ни в чём не было отряхнулась и подошла к своим ошарашенным друзьям, которые громко аплодировали ей, находясь в настоящем шоке. - Милая, это было... просто не описать словами, я так поражён! Просто изумительно! - заговорил Трелони, не переставая восторженно хлопать в ладоши. - Это невероятно. Я знал, что ты способная и удивительная, но то, что ты нам показала это... восхитительно, - говорил впечатлённый доктор. Он не выдержал и крепко обнял Маргарете, - какая ты умничка. Я... горжусь тобой. Девушка тяжело дышала, лицо её чуть покраснело, но искренняя улыбка не сходила с него. - Спасибо вам, друзья... ну что, капитан... теперь вы верите мне? - поинтересовалась Маргарете, взглянув на Смоллетта. Тот поражённо ответил: - Теперь... после таких доказательств да. Я не хотел этого признавать, но ты самая удивительная и сильная девушка из всех, кого я знал. Но неужели в будущем все так умеют?! - Нет, капитан. Не все. Лишь те, кто хочет, кто стремится к такому, - ответила Маргарете, приводя дыхание в порядок, - и это не зависит от пола. Как видите, женщины могут всё. Ещё очень долго друзья не могли прийти в себя после увиденного. Это так шокировало их, что все разговоры были только об удивительном таланте Маргарете. Её выступление послужило очередным доказательством того, что она действительно из будущего. В тот день Дэвид Ливси особенно почувствовал что-то. В самом сердце, в самой его глубине. Это чувство, которое он не мог объяснить, ведь оно было новым, не знакомым ему. Приятное и не очень. Когда девушка отдохнула и переоделась, она спустилась в общий зал, где собрались её друзья. Все они слушали очередной рассказ сквайра о каком-то своём путешествии, и Маргарете присоединилась к ним. Он был великолепным рассказчиком, его повести, смешные и не очень, были чрезвычайно увлекательными, часто поучительными. Девушка уже давно поняла, что Трелони обожает рассказывать о себе. "Что ж, это нормальное человеческое поведение. Главное, чтобы он чужие секреты не разбалтывал" - подумала она. Вскоре Дэвид наклонился ближе к девушке и негромко спросил: - Прекрасная, как твоя спина и рука? Вероятно, он волновался из-за представления, которое утроила Маргарете. Девушку очень тронула такая забота. - Всё в порядке, ничего не болит. У меня организм крепкий - ответила Маргарете. Но как на зло, их услышал Трелони. - О чём ты, милая? - поинтересовался он, подняв брови. Маргарете нервно сглотнула. - Я... о том вывихе. Вы можете помнить, что я какое-то время ходила с повязкой на руке. Я попала сюда, в прошлое, в ужасном состоянии - левая рука была вывихнута, а многие шрамы на спине открылись и сильно кровоточили. Сразу зная, что вы спросите - эти шрамы оставила моя мать. Маргарете коротко рассказала о том, что происходило с ней долгие десять лет. Сквайр был шокирован, капитан с недоверием смотрел на девушку. - Помнится, ты упоминала, что воспитывалась в строгости - сказал он. Маргарете взглянула на него очень грустным взглядом. - Строгость? Это мягко сказано. Жестокость и кощунство - вот правдивое название. И нет, господа, я вовсе не жалуюсь на свою жизнь, не пытаюсь вызвать у вас жалость и сочувствие, то лишь рассказ о том, что я пережила - ответила Маргарете. Ливси тяжело вздохнул. "А пережила она страшное. Что бы кто не говорил, но это страшно. Я когда её спину в первый раз увидел, то мне показалось, что я гляжу на спину раба с плантаций, а не юной девушки" - думал Дэвид. Сердце его сжималось от того, до чего ему было жалко свою подругу, как он хотел бы ей помочь. - Если хочешь... ты можешь выговориться. Рассказать нам обо всём, что ты пережила. И о том дне, когда ты попала в прошлое - подал голос Джимми. - Ты прав, Джим. Если никто не против... я расскажу о том дне. Но прежде стоит рассказать о моей жизни с матерью, хотя правильнее это называется выживание. В тот страшный день, когда я узнала о гибели отца... я надеялась лишь на мать. Она - всё, что у меня осталось, единственный человек, которому мне хотелось доверять. Но именно тогда привычной мне мамы больше не было. Вместо неё, как мне тогда показалось, появился кто-то другой. Но на самом деле Она впервые ударила меня наотмашь в день похорон папы. С каждым нём моя жизнь превращалась в ад. Мать била меня за всё - за незначительный шум, за слёзы, которые я проливала, скучая по папе, за плохой, по её мнению, внешний вид. Вскоре удары превратились в порку и настоящие пытки. Она стала пороть меня... ремнём, проводами, розгой. И это при том, что я всегда хорошо себя вела, училась совершенно без проблем. И никогда, никогда не смела сказать плохого слова в её адрес. - Но за что она с тобой так ужасно обращалась? - спросил встревоженный Ливси. Маргарете пожала плечами. - Я не знаю. Всякий раз я пыталась спросить у неё, почему она так жестока со мной, что плохого я ей сделала. Но мать лишь орала, обзывала меня такими грязными и ужасными словами... что никому не пожелаю услышать их от врага - голос Маргарете дрогнул. Джим заметил, что губы её задрожали. - Она всегда кричала, что это я виновата в гибели папы. Мать очень любила его, хотя... удивительно, как такой человек был способен на любовь. А я... отняла его. Но как? Я никогда этого понять не могла. Папа в тот день забирал меня со школы, и именно это она имела в виду. Что если бы не я, он был бы жив. И уверяю вас - если человеку долго что-то внушать, он поверит во всё, что угодно. Со мной это и произошло - я всерьёз верила, что вина на мне. Что папа погиб из-за меня... - Но это же бред! Как маленькая девочка может быть виновата? - встрепенулся сквайр. - Никак. Вот только я долго не могла это осознать. Это произошло лишь в восемнадцать лет. Тогда я впервые задумалась о том, что побои, истерики, бесконечный страх и боль - не норма. Что так не должно быть. Я осознавала это постепенно. Именно тогда мне стало окончательно понятно, что я не люблю эту женщину, а она не любит меня, хотя долгие годы она как бы с угрозой говорила мне, что такая никчёмная, уродливая и тупая как я нужна только ей, что без неё невозможно. - И тогда ты решила с этим порвать? - уточнил Ливси. Сердце его тревожно билось, но это невозможно было сравнить с тем, что чувствовала Маргарете в тот момент. Боль от нахлынувших ужасных воспоминаний, сердце ныло, она чувствовала злость и обиду. Сама того не замечая, девушка опять начала расковыривать заусенцы на пальцах до крови. Она опустила голову. - Да. Тогда я решила разорвать этот порочный круг. Главной задачей было простить и отпустить всё, что она делала. Понять, что полностью вина на ней, ведь в насилии виноват только насильник. Разбиралась в себе, анализировала, думала. И ведь странность... - к глазам девушки незаметно подступили слёзы, - мне от матери ничего не было нужно. Лишь простое, человеческое уважение и нормальное к себе отношение. Мне не было нужно ничего - ни подарков, ни денег, ни добрых слов, лишь бы просто не жить в этом жутком страхе, что я приду домой и буду высечена до крови, до плоти за то, что не так посмотрела на мать, или потому что у неё тяжёлая работа. Я хотела банального человеческого отношения к себе. Вот и всё. В комнате на несколько мгновений повисла тишина. Тяжёлая и гнетущая. - Я делала для матери всё - исполняла все прихоти и приказы, никогда не смела ослушаться, сделать хоть что-то плохо. А взамен получала шрамы на спине и ниже. Унижения и пытки. Она могла за ухо протащить меня через весь этаж или за волосы. Те дни, когда мне доставалась оплеуха, пощечина или подзатыльник были настоящим праздником. И это при том, что на людях она строила из себя бедную, несчастную вдову, которая так любит своего погибшего мужа, что ни за кого не выходит замуж, все силы бросает на воспитание дочери. Mein Gott... И лишь однажды я осмелилась попросить у неё кое-что. Это было в тринадцать лет. Я... попросила разрешения начать заниматься спортом. Она долго не хотела, но тут мне на руку сыграло то, что ей всегда было наплевать на меня. Мать не интересовалась ничем в моей жизни, почти ничего обо мне не знала. И тогда мы заключили что-то вроде договора: я начинаю заниматься акробатикой и растяжкой, но при условии, что окончу школу на отлично и поступлю в хороший колледж. Я не раздумывая согласилась, ведь учёба всегда была лёгкой для меня, сделать то, что она требовала было для меня как раз плюнуть. По итогам этой сделки я ничего не потеряла и в очередной раз убедилась, насколько этой женщине всё равно на меня. В этом доме я была козлом отпущения. Грушей для битья - в тот момент Маргарете говорила громче, а из глаз брызнули горькие слёзы. Она вытерла их тыльной стороной ладони и продолжила свой грустный рассказ, повергший всех в шок. - Спорт был моей отдушиной, моим любимым занятием. Даже в самые тяжёлые периоды я занималась, ведь это была возможность не быть дома. Да... дом был для меня самым страшным и мрачным местом. В восемнадцать лет я приняла решение полностью подготовиться и уйти от матери. Оборвать все связи и уйти на встречу новой жизни. Я начала изучать психологию. Это наука такая, изучающая закономерности возникновения, развития и функционирования психики и психической деятельности человека и групп людей, её начнут изучать в 1879 году. Так вот, изучать психологию, разбираться в себе, работать над своей самооценкой, которая была очень низкой. Устроилась на работу официанткой, благодаря чему начала копить деньги. Появились средства к существованию, а значит, можно было распрощаться с голодом и ужасной одеждой по одному комплекту на несколько лет. Разработала свой стиль, завела друзей, продумала планы на будущее. А самое главное - начала осознавать, что мать не права, что я не виновата. Более того, уже с девятнадцати лет я начала уворачиваться от её ударов, меня начали меньше бить. Правда, это всё равно случалось и с каждым разом всё более жестоко. Тут Дэвид не выдержал. Он, сидевший рядом с Маргарете развернулся в её сторону и нежно, но крепко обнял. В его объятиях девушка ощутила себя в безопасности. Рядом с ним ей было так комфортно, так спокойно! Она тоже обняла мужчину, уткнувшись носом ему в плечо. Выпутавшись из его крепких объятий, Маргарете продолжила свой рассказ. Голос её с каждой минутой становился всё более дрожащим, тяжёлым. - Так продолжалось день за днём. Постепенно осознавала, что всю жизнь со мной буду только я сама, и больше никто. Рассчитывать нужно было только на себя. Тогда продумала принцип, по которому живу по сей день и буду жить дальше - как ты ко мне, так и я к тебе. Всё шло к тому, что в один прекрасный день я вырвусь из этого ада, хотя я не имела представления, где же моё место в этом мире, где мой дом. Но всё было лучше, чем там. И однажды этот день настал... *** Разумеется, Маргарете не говорила матери о своих планах разорвать с ней всякую связь. Она делала вид, что всё как обычно, хотя перемены в её поведении были заметны - она больше не была той робкой, пугливой девочкой. Маргарете стала уважать и любить себя, почувствовала что хочет жить, но точно не так. Она любила проводить время в одиночестве, ведь именно тогда её никто не трогал. Лет с одиннадцати она долгими ночами сидела у окна, рассматривая звёзды, что были хорошо видны. И чаще всего Маргарете думала либо о свободе, либо об отце. Его могилу она регулярно навещала, всегда одна. Мать тоже это делала, правда девушка никогда не видела, чтобы за местом его захоронения хоть кто-то ухаживал, кроме неё самой. Это вызывало вопросы. Вот и в тот апрельский прохладный день Маргарете сидела у могилы отца и мысленно разговаривала с ним. "Я теперь уворачиваюсь от её ударов, и ей нужно схватить и заломить меня, чтобы избить. Но теперь она делает это особенно жестоко. Два дня назад я начала убегать от матери, которая размахивала ремнём. Я нашла в себе смелости выпрыгнуть в окно на первом этаже и убежать. Раньше я никогда не была на такое способна. Правда, меня это не спасло - когда я вернулась, мать ещё не остыла. Она завалила меня на пол, прижала ногой к полу и высекла. Так сильно, что потом я долго не могла встать. Я лежала в собственной крови, не чувствуя ничего кроме дикого страха за жизнь и адской боли. Плакать уже было нечем. И тогда я поняла, что с меня довольно. Папа... сегодня я уйду от неё. Всё будет кончено. Пусть бог поможет мне, пусть я всё смогу" - вот то, о чём Маргарете размышляла, глядя на фотографию на могильной плите. Глубоко вздохнув, девушка поднялась на ноги и неспеша отправилась к дому. Всё тело ныло, она старалась идти осторожно, ведь шрамы ещё очень не скоро заживут, они были совсем свежими... Дома, девушка начала собирать вещи. В её здоровенный рюкзак она сложила почти всё, что только у неё было, ведь Маргарете не собиралась оставлять здесь ничего своего. Она не была собственницей, но считала, что всё, на что она зарабатывала самостоятельно должно принадлежать ей. Когда рюкзак был полон, почти всё было собрано, послышался голос матери. Она звала Маргарете своим холодным голосом. (читатели, включайте Imagine Dragons "Enemy") Девушка прекрасно поняла, что настроение у матери было не самым хорошим. Но ей было всё равно. Давно прошло время, когда она жалела мать, прощала ей всё. Глубоко вздохнув, она взяла свой рюкзак в руку и вышла из комнаты. Мать сидела в гостиной, на первом этаже, и когда услышала, что девушка вышла к ней, то с раздражением спросила: - Какого чёрта ужин не готов? Я с работы прихожу, где батрачу, чтобы прокормить тебя, и хочу, чтобы еда уже была готова! Но тут женщина увидела, что в руке дочери её огромный рюкзак и удивлённо посмотрела на неё. - Послушай меня. Я не стану ходить вокруг да около и перейду сразу к делу. Я больше не могу терпеть всё это. Десять лет мы с тобой жили как враги. И теперь есть лишь два выхода - либо ты извиняешься передо мной за все побои и крики, мы миримся и начинаем жить мирно, либо я ухожу. Навсегда - голос Маргарете был холодный, она говорила уверенно, хотя ей и было немного страшно. Она прекрасно знала, что мать ни за что не выберет первый выход, это было сказано формально. За всю жизнь Маргарете превосходно научилась читать людей, запоминала их действия, повадки. И всё произошло именно так. Мать встала с места и посмотрела на Маргарете такими страшными и озлобленными глазами, что кто угодно сразу бы испугался. Но не девушка. - Как ты смеешь, fotze, указывать мне? Вижу, ты совсем страх потеряла, скотина безмозглая. И куда ты собралась? Бомжевать под забором? - спросила она негромким, но злобным голосом. На её удивление Мёллер-младшая стояла спокойно и невозмутимо. - Значит, ты выбираешь не мир. Этого я и ожидала. Ты ничего не знаешь обо мне, mutter. Я уже давно работаю, успела заработать себе денег, так что уйти от тебя мне теперь ничего не мешает - ответила Маргарете. Вот тут мать рассвирепела по-настоящему. Глаза её горели, она поджала губы и двинулась на девушку с явным намерением ударить так, чтобы лишить её сознания. - Мерзкое дерьмо, ты заслуживаешь такого наказания, что последняя порка покажется сказкой! - вскричала мать и занесла руку. Размахнувшись, она уже хотела что было мочи ударить дочь, но тут её руку что-то остановило. Взглянув туда, женщина обомлела: Маргарете даже не глядя в её сторону крепко схватила её руку, не дав совершить такой сильный удар! Несколько мгновений они обе смотрели друг на друга немигающим, злобным взглядом, а затем Маргарете, стиснув зубы и нахмурившись отбросила её руку, даже не моргнув глазом. Сердце её колотилось, злость готова вырваться наружу, но Маргарете сдерживала эмоции, оставаясь внешне абсолютно невозмутимой. Мать нахмурилась ещё сильнее, видя, что её оппонентка сильнее. От бессилия она сильно пихнула девушку в область рядом с ключицей, над грудью. Маргарете по инерции сделала пару шагов назад из-за удара, схватившись за место удара левой рукой. Она тяжело дышала, с ненавистью глядя на эту женщину. Эмоции взяли верх, слёзы брызнули из её голубых глаз, и она не выдержала. Левая рука приподнялась, медленно показывая женщине средний палец. Она мечтала это сделать уже много лет, и вот момент настал. - Всё понятно. Дай мне собрать вещи до конца - сказала Маргарете и только хотела развернуться, как мать больно схватила её за плечо. - Пошла вон из дома! Видеть тебя не желаю!! - заорала она. - Я соберу всё своё и уйду - ответила Маргарете, но мать не желала этого слышать. Она молча указала девушке на дверь, а затем подтолкнула к прихожей. - Ты не войдёшь туда, мерзавка! Выметайся прочь, видеть тебя не желаю! Ты мне не дочь! - кричала мать. Тут Маргарете поняла, что спорить просто опасно. Но ценные вещи остались в доме, и девушка не желая их терять с усмешкой ответила: - Мне казалось, я ей никогда не была. Но учти, что я вернусь за тем, что принадлежит мне. Вернусь. Сказав это, Маргарете распахнула входную дверь дома, спустилась вниз по ступеням и неспешно вышла к дороге. Вслед ей летело: - Scheiße! Undankbares Geschöpf! Hasse dich! Ich habe dich großgezogen, dich geliebt und das ist deine Dankbarkeit* Но Маргарете не слушала это. Она лишь шла, чуть нахмурившись, с трудом неся свой большущий рюкзак. Всё дальше и дальше она удалялась от этого места, который перестал быть её домом. Но вот дело было в том, что он почти никогда им и не был. С каждым шагом девушке становилось легче и свободнее. Она лучше себя чувствовала и она поняла, что началась новая жизнь. Маргарете переночевала у подруги, с которой они были знакомы ещё со школы. Та жила одна и знала о планах Маргарете на самостоятельную жизнь. - Что ты собираешься делать теперь? - спросила подруга за завтраком. - Теперь-то? В первую очередь заберу то, что вчера не успела. Мне придётся вернуться, но не на долго - ответила Маргарете. Она до сих пор не могла поверить, что вырвалась. Это было её первое спокойное утро, самое долгожданное в жизни! Подруга поддержала девушку, за что последняя была ей очень благодарна. Как бы не хотелось, но Маргарете было необходимо вернуться в этот дом за тем, что ей не дали забрать. Это было последнее, чего она хотела, но было нужно. Поэтому сразу после завтрака Маргарете взяла рюкзак со всеми своими вещами, которые она не вытаскивала оттуда и отправилась в путь. Маргарете шла по Лондону, вдыхая воздух полной грудью. Одета она была почти как вчера, только вместо чёрных брюк на неё была коричневая плиссированная юбка. Для апреля самое то. Как же ей нравилось быть свободной! Это же лучшее чувство на свете! "Но окончательно свободной я стану уже совсем скоро" - она решительно отправилась туда, откуда вчера ушла. Чем ближе был её дом, тем неуютнее становилось Маргарете. Всё сильнее хотелось развернуться, уйти отсюда, из этого района. Куда угодно, но не сюда. Но Маргарете гнала прочь все мысли и решительно шла, ведь она была не из тех, кто сдаётся и боится трудностей. Никогда не оставляла дело незавершённым. И вот показался её дом. Бывший. Решив завершить дело поскорее, Маргарете выдохнула, поставила рюкзак с вещами рядом с лестницей и поднялась по ней. Ступенек там было штук шесть-семь, не меньше. Набравшись храбрости, Маргарете громко постучала в дверь. В руке она сжимала телефон довольно старой модели. Она не решилась оставить его в рюкзаке, даже во дворе их дома, а карманов в юбке и рубашке не было. За дверью вскоре послышались приближающиеся шаги, вскоре она отворилась. На пороге стояла мать. Лицо её перекосило от злости. - Пришла проситься назад, гадина? - прошипела она. Маргарете подавила желание съязвить и ответила: - Нет. Я же тебе не дочь, а ты мне не мать. Мне лишь нужно забрать то, что принадлежит мне, вот и всё. Женщина упёрла руки в бока и усмехнулась: - Хватает же у тебя наглости. Нет, за порог этого дома ты не войдёшь. Убирайся прочь! - Дай мне забрать мои вещи, прошу тебя! Это займёт две минуты, и больше ты обо мне ничего не узнаешь и никогда не увидишь - Маргарете начала злиться. Это выглядело так глупо! Неужели её мать настолько жадная? - Я и так не желаю тебя видеть, паршивка. А вещи твои... я продам - злобно сказала мать. Вот тут Маргарете не выдержала. Она решительно шагнула вперёд, намереваясь попасть в дом, но не тут-то было. Мать схватила её за руку, выдернула из неё телефон и со всей дури швырнула его на пол, разбив в дребезги! Обалдевшая Маргарете даже не успела среагировать. Всё произошло буквально за секунду. Мать сделала шаг вперёд и что было силы, с размаху толкнула девушку. Потеряв равновесие, Маргарете в панике начала размахивать руками в надежде удержаться. Но нет. Она словно в замедленной съёмке падала вниз, на лестницу. Раздался грохот, хруст. Она налетела на левую руку, всем туловищем упав на неё. Она упала на лестницу, но не остановилась. Инерция заставила бедняжку проехать по острым ступеням прямо вниз и лишь упав на землю Маргарете остановилась. В тот момент она услышала громкий звук хлопнувшей двери. Девушка лежала на земле. Адская, жгучая боль разливалась по телу, как будто калёным железом прижигали. Осознание произошедшего просто ошеломило Маргарете. Её мать. Родная мать сбросила её с лестницы. Столкнула, словно мусор. Глаза девушки наполнились слезами. Дыхание сбилось. Хотелось кричать, вопить, что есть силы! Было тошно, страшно и больно. Это была последняя капля. Маргарете знала, насколько её мать низкий и жестокий человек. Но ей и в голову не приходило, что она способна на такое... Терпение девушки лопнуло. Она больше ни секунды не могла находиться в этом месте. Нет! Прочь! Далеко не с первого раза Маргарете смогла подняться на ноги. Тело ломило, всё болело, будто под машину попала. В ушах звенело, сердце колотилось, и тоже болело. Поднявшись наконец, Маргарете подняла рюкзак и с немыслимым усилием надела на плечи, которые, казалось, отваливались, настолько сильную боль чувствовала она. Левая рука не слушалась, не двигалась. Надев берет, слетевший с головы, Маргарете шатающейся походкой отправилась куда-то. Она и сама не знала, куда. Голова не соображала. Мысли путались. Ноги шатались. Горячие слёзы текли по лицу. Не выдержав, Маргарете дала волю эмоциям и громко расплакалась. Настолько плохо она чувствовала себя на похоронах папы. Плачь перешёл в отчаянное рыдание, она уже ничего не соображала. Маргарете была в лесу, что находился рядом с домом. Шаг перешёл в бег. У неё был настоящий нервный срыв. Вместе с истерикой. Она бежала, почти ничего не видя, чудом не врезавшись в дерево. Бежала наобум. Куда угодно, лишь бы не здесь. Прочь! Дальше отсюда. Ей хотелось исчезнуть, пропасть, оказаться где угодно, только бы не быть тут. Так быстро она никогда не бегала. И это было последнее воспоминание Маргарете. Бег, пелена на глазах из-за горьких слёз. А что было дальше она не запомнила. Это нем представлялось ей возможным. Бег, плач. Тьма... *** Минут пять никто не осмеливался сказать ни слова. На глазах Джима невольно навернулись слёзы, Маргарете не выдержала и расплакалась. Всем без исключения было безумно жаль девушку. Даже Смоллетт, всегда сухой и несентиментальный поражённо смотрел перед собой, стиснув зубы. Он крепко сжал свои руки. Шокированный Трелони пытался отдышаться. - И это я смел жаловаться, что моя мать была немного строгой... - проговорил он, положив руку на лоб. Не менее шокированный Ливси сжал в своих объятиях несчастную Маргарете. Он крепко прижал её к себе и нежно поглаживал, стараясь успокоить. А она лишь плакала. Тихо и горько. Она прижалась к Дэвиду, уткнувшись лицом в его грудь. Её всю трясло, как осиновый лист. Девушке хотелось выплакаться. Выпустить эмоции и всю боль, что скопилась в ней с того дня. Теперь всё было понятно - почему она прилетела в прошлое в таком отвратительном состоянии, почему была такой скрытной. Вот как она упала с лестницы. И почему не помнила, как попала сюда. - Не бойся. Ничего не бойся, милая. Я никому тебя не отдам, - говорил Ливси, поглаживая девушку по спине, - всё позади, ты в безопасности. Я с тобой. - И я. Я тоже с тобой - впечатлительный Джим решил поддержать свою подругу. - Мы все с тобой - сказал Дэвид, прижимая Маргарете к себе. Когда она немного успокоилась, то вытерла слёзы и слабо улыбнулась. - Спасибо вам... вы самые лучшие и прекрасные люди на всём белом свете. Без вас я бы пропала. Я искренне благодарю вас за то, что вы высшлушали меня, дали мне возможность рассказать об этом. И теперь мне гораздо легче. Прямо чудеса... - сказала Маргарете трясущимся голосом. - Ты очень дорога мне. И ты проявила недюжинную смелость, рассказав нам обо всём. Ты настоящая героиня - тихо сказал Дэвид, нежно улыбаясь. В тот момент Маргарете могла поклясться в том, что этот человек, как и трое остальных, дороже ей всего на свете.