Метаморф

      До магазина я добрался без проблем. Наверное, их бойцы тоже отсыпались после вчерашнего. Отстоял очередь, купил сахар и только собирался выходить, как в окно увидел знакомые рожи. Ко входу в магазин шли вчерашний бугай и ещё два пацана. Похоже, я встрял.       Ну ладно, помирать так с музыкой. И только я так подумал, как в теле образовалась необычайная лёгкость, и даже голова перестала раскалываться.       Скрипнула входная дверь, я хотел было поставить авоськи с сахаром, но они почему-то уже не казались такими тяжёлыми. «А если кинуть одну авоську в бугая, вторую в его друга. Третьему в жбан и на прорыв». Из мыслей меня вырвал окрик:       — Девушка, вам не тяжело? Может, помочь?       Я обернулся и увидел смотревшего на меня соратника бугая, того, который посмазливее. Посмотрев вокруг, никакой девушки я не обнаружил. Зато обнаружил бугая, который отчитывал третьего:       — Ну и где он?       — Бля, Айрат зуб даю сюда пошёл. Мелкие его срисовали, и один сразу ко мне. А я за тобой побежал.       — Так может, он уже ушёл?       — Нет, братишка смотрел в окно. Он в очереди стоял.       — Наверное, через подсобку ушёл, — бугай сунулся туда, но его прервал окрик продавщицы:       — Ребята, вы куда? Там служебное помещение, туда нельзя.       Я стоял и обтекал, не понимая, что происходит.       Смазливый всё порывался взять у меня авоськи. Бугай его прервал:       — Да отстань от неё! Может, она глухая или тупая. Иди лучше с другой стороны магазина посмотри, — сам же он попытался открыть дверь подсобки, но навстречу ему вышел здоровенный грузчик:       — Айрат, опять хулиганишь, я ведь не посмотрю что ты мой племянник — уши надеру.       Блин, у них в семье все такие здоровые, что ли?! Я почему-то засмотрелся на бугрящиеся мышцы грузчика.       — Ильгиз-абый, да мы просто в прятки играем. Скажите, тут парень в шортах и очках через подсобку не проходил?       — Айрат, кому ты по ушам ездишь? Знаем мы ваши прятки. Не было никого.       — Ладно, Серый, пошли, может, Гарик его запалил.       Они вышли, а я стоял и смотрел в окно, как мои недруги скрылись за углом магазина. Тут я обнаружил, что в стекле отражается девушка в джинсовых шортах и белой блузке. Я опустил взгляд. Пиздец, что за хуйня? Из моих рук вывалились авоськи с песком. Девушкой в отражении был я.       Вместо моих шорт на мне были девчачьи шорты в облипку, расшитые розами. Сверху свободная белая блузка, закрывавшая задницу. Сквозь блузку просвечивал кружевной лифчик. Я попытался схватить себя за сиськи, но на меня опять обратили внимание:       — Девушка, с вами всё в порядке? — это ко мне уже успел подойти грузчик.       — Да-да, — промямлил я. Слышать свой писклявый голос было стрёмно.       — Точно, у вас сумки не тяжёлые? Может, вам помочь?       «Бля, палюсь. Что они всё докопались к этим сумкам. Думай, думай, думай, думай».       — Мне папа с работы позвонил, сказал: «Доча, сходи, очередь займи за сахаром, я с работы отпрошусь и помогу тебе донести». Наверное его не отпустили с работы.       — Так давай я тебе помогу.       — Нет, спасибо я сама. Я тут недалеко живу. — Я изобразил кривое подобие улыбки, подхватил авоськи и пулей вылетел из магазина.       «А почему авоськи такие лёгкие, может мне сахара не доложили? — Я остановился и приподнял авоську, рассматривая её на свет. — Нет, два больших пакета по два с половиной килограмма». Я обернулся к магазину и, увидев охреневшую рожу грузчика, посмотрел на авоську. Я её держал на вытянутой руке двумя пальцами! Уже минуту! «Упс».       Я перехватил авоську всей рукой и почапал в сторону дома. Как бы грузчику не поплохело, ну и ладно, может, пить бросит.       Так, стоп. А какого хрена я домой прусь. Приду я, значит, такой и скажу: «Эбика, это я, Марат. Просто я сахар купил, а потом бац и я девочка. И вообще, не ходи туда больше за сахаром, он странно на людей действует». В итоге нас обоих (или обеих) увезут в больницу. Бабушку с приступом, а меня в дурку или на опыты.       Я проходил мимо заброшенного кинотеатра «Огонёк», в честь которого и назывались наши недруги. Пойду-ка я там в кустах постою, подумаю, что делать дальше, заодно свои ТТХ изучу.       Найдя в кустах не загаженный участок травы и опустив туда многострадальные авоськи, я попытался абстрагироваться от вони и изучить свои характеристики.                   Расстегнув блузку я пощупал свои сиськи, соски сразу затвердели, а я почувствовал теплоту, и внизу живота как-будто мурашки пробежали, а ноги чуть не подкосились. Нет, ну его нахрен. Я быстро отдёрнул руки, а потом аккуратно застегнул блузку, стараясь не касаться груди. Грудь маленькая, потому что вместилась в мои небольшие теперь ладошки, наверное, полторашка. Но блин, сука, очень чувствительная. Лучше её больше не трогать. Так, посмотрим, что внизу. Расстегнув молнию на шортиках, я обнаружил там белые кружевные трусики, а в трусиках было пусто. Ну как пусто, всё, что полагается женщинам, было, а вот моего агрегата — нет.       Помня о чувствительной груди, я аккуратно засунул руку (а вдруг агрегат там, просто он сместился или съёжился от страха). «Ай!» В этот раз я задел какую-то пипку, и меня всего пронзило как будто разрядом электрического тока. Я почти упал в одну из куч дерьма, разбросанных вокруг, но в последний момент ухватился за ветку сирени и буквально повис на ней.       «Сука, сука, сука. Чувствительные сиськи, ещё и пипка какая-то электрическая. Да что же я такое?!» Ноги предательски дрожали, а трусы немного повлажнели. «Блядь, я ещё и обоссался». Я готов был разрыдаться от бессилия, но тут заметил за кустами знакомого бугая, который нёс на плечах какого-то парня.       Я быстренько застегнул молнию на шортах и вдоль стенки, стараясь не наступить в дерьмо, пошёл параллельно им со своей стороны кустов.       Бугай зашёл за угол, я немного подождал и выглянул туда же. Он стоял около входа в кинотеатр и осматривался по сторонам, на какое-то мгновение наши взгляды встретились. Это мгновение длилось вечно, но он как ни в чём не бывало отвёл взгляд и вошёл в здание кинотеатра.       Я шмыгнул обратно за угол и прижался к стене. «Что делать? Что делать? Что делать?» Меня пробил ледяной пот. И он же меня отрезвил.       «Блин, война же. А я тут в кустах сиськи мну. Бугай один, у меня две авоськи суммарно в пять килограммов. Захожу, херачу его авоськами, привожу в чувство парня, и мы валим. О себе любимом потом подумаю».       Подойдя ко входу в кинотеатр, я огляделся по сторонам, никого подозрительного не увидел и зашёл внутрь. Заглянув в фойе, я сразу же отдёрнул голову. Бугай посередине зала обшаривал карманы своей жертвы.       Значит, план такой. Незаметно подхожу, херачу сахаром… Незаметно, тут я впервые обратил внимание на свою обувь. В принципе это были те же шанхайки, только женский вариант. Не чёрные, а голубые и с тряпичными цветочками.       Я провёл подошвой по полу, вроде не шуршат. Ну, с богом.       Выглянул за угол, бугай рассматривал трофеи, сидя спиной ко мне. Это он зря так, неосмотрительно. Начал потихоньку подкрадываться к нему, но на полпути что-то пошло не так. Он обернулся и увидел меня, начал вставать, а я почему-то раз, и оказался около него. Первый удар пришёлся вскользь, зато второй вышел что надо, прямо по затылку и, вставший было бугай упал на колени, а тут и вторая авоська подоспела на добивание, входя ему прямо в морду. Этого не выдержал уже ни бугай, завалившийся набок и затихший, ни авоськи, у которых порвались ручки, ни лопнувшие пакеты с сахаром.       В итоге получилась такая новогодняя картинка: белоснежный сугроб сахара, а в нём два тела. Я подошёл к жертве бугая и аккуратно похлопал его по щекам:       — Эй, вставай.       Тот закряхтел, но глаза не открыл.       — Блин, вставай. — Я попытался его приподнять за руку и у меня получилось! Он висел, держась за руку, и не падал! Блин, да он не тяжёлый совсем. Может, его на себе вытащить, как бугай?       Только я начал примеряться, как его половчее закинуть на плечи, он открыл глаза:       — Где я? Кто ты?       — Очень своевременный вопрос! Валим уже.       Он более осмысленно посмотрел на меня, как-будто пытаясь заглянуть ко мне в душу, и задал ещё один дебильный вопрос:       — Почему я тебя не чувствую?       — Бля, давай мы потом во «Что? Где? Когда?» поиграем, а? Реально этот сейчас в себя придёт, а мне его ебошить больше нечем.       — Ты не поняла.       — Это ты не понял. Сейчас вот этот вот встанет, а мы ляжем. И если тебе терять нечего окромя цепей, то я сейчас вполне себе ебабельная баба. А он не в моём вкусе.       Он все еще не хотел идти и просто молча хлопал глазами.       — Блять, реально бесишь. Ты еврей или просто тормоз? Или тормознутый еврей?       — Что-то имеешь против евреев?       — Ля! Короче, любитель поговорить. Я ухожу, а ты можешь оставаться. Дождёшься, пока этот очнётся, и пизди с ним сколько влезет. Хоть миллион наводящих вопросов задавай.       Я попытался вырвать руку, но теперь он вцепился в меня как клещ:       — Теперь понятно, почему я тебя не чувствую. Я тебя искал.       — Блядь, Ромео недоделанный. Давай будем объясняться в любви в другом месте. Реально он нас обоих залюбит до смерти, как встанет.       — Ты опять не поняла.       — Да блядь, я такая непонятливая сука, — уже почти плакал я. — Не понимаю, зачем вообще полезла тебя спасать!       — Спасать? — он, наконец, соизволил обернуться и увидел бугая. А тот открыл глаза и непонимающе рассматривал нас.        — А, я всё вспомнил! — Ромео резко отпрыгнул и спрятался за меня, а взгляд бугая стал осмысленный.       И тут произошло сразу несколько вещей. Бугай резко встал на ноги, Ромео бросился к выходу, потянув меня за собой. Бугай схватил меня за другую руку и дёрнул на себя, и я порвался, поделился, ско… пировался. Короче, моя копия убежала с Ромео, а из меня как будто сдули весь воздух. Я упал на колени без сил, а сзади навис бугай.       Всё. Мне пиздец.