Метаморф

      Я стоял возле своей квартиры, позади было две недели учебной практики, которую наша группа проводила в заповеднике. Из плюсов практики. Заповедник на Волге, Десятикилометровый девственный пляж в полном нашем распоряжении. С погодой повезло. Руководителем практики аспирант Вася Демерский, ненамного старше нас. Строить нас не пытался, и потому все две недели пролетели в атмосфере анархии. Правда, мы не особо зарывались, но пару раз получили по шапке от коменданта стационара.       Имелась также куча красивых одногруппниц и море водки.       Минус был один, и жирный. Хотя, в применении ко мне, скорее худой. Я был самым младшим на курсе. Девушки не относились ко мне серьёзно. Нет-нет, это было не пренебрежение, скорее они меня воспринимали как любимого младшего братишку. А как можно мутить с младшим братишкой? Пахнет инцестом и совращением малолетних. Такое отношение откровенно бесило. Приходилось топить своё разочарование в алкоголе, благо, хоть наш учебно-полевой стационар и находился в глуши заповедника, горючим мы озаботились заранее, купив два ящика водки. Ну и о девушках не забыли, купив для них два ящика вина. Правда, каждое утро я выслушивал упрёки от «старших сестёр» о вреде алкоголя в немереных количествах. Похоже, кто-то в детстве не наигрался в дочки-матери, да.       В компенсацию к этому я планировал оторваться в последний летний месяц, и ничто не должно было помешать моим планам.       — Мам-пап, я дома, — скинув плетёнки, я побежал на кухню загружать стиралку, но меня перехватила мать:       — Сынок, ты совсем исхудал. Потом свои вещи разберёшь, садись пообедай.       — Мама, быстрее вещи закину, быстрее постираются, скорее высохнут. Я к эбике хотел поехать вечером.       — Только приехал и уже уезжаешь, я соскучилась, — мама обняла меня, — побудь хоть немного дома.       — Меня не было всего две недели, мам. Каникулы кончатся, и во время учёбы я буду дома.       — Не всего две недели, а целых четырнадцать дней, а до этого ещё четырнадцать на другой практике. А во время учёбы ты домой только ночевать приходишь.       — Мама, я уже взрослый, у меня есть свои интересы.       — Ты для меня всегда останешься моим маленьким сынулей.       В итоге сошлись на том, что к эбике я поеду завтра.       Когда я проснулся на следующий день, мама уже уехала на работу. Быстренько перекусив и кинув вещи в сумку, я отправился реализовывать свои планы на летний отдых.

***

      Следующее утро я встретил с раскалывающейся головой и укоризненно смотрящей на меня бабушкой:       — Марат, как тебе не стыдно? Ты пришёл под утро пьяный, побитый. Тебе же ещё даже восемнадцати нет. Где вы вчера были?       — Эбика, вчера на озере за наших девушек заступились, мне немного досталось. А выпил я вчера всего бутылку пива, просто устал, поэтому шатался. Пока девушек проводили, пока домой дошли.       — Сказки будешь маме дома рассказывать, давай вставай, куча дел. Но для начала сходи за сахаром. Я банки закатываю, килограмм десять надо докупить. Потом с Айдар-абыем съездите на выходных ещё мешок купите.       — Эбика, у меня каникулы, дай немного поваляться.       — Дома будешь валяться. Если не встанешь, маме расскажу про твои похождения.       — Встаю-встаю.       Умываясь, внимательно изучил себя: под левым глазом фингал, на щеке бланш, на голове пара шишек, костяшки сбиты, на груди синяк, коленки разбиты.       — Эби, а где мои джинсы и футболка?       — Я всё в стиралку закинула, надень что-нибудь другое.       Я быстро поел, надел футболку и шорты и пошёл в магазин. По пути надо бы уточнить детали вчерашнего побоища, а то тут помню, тут не помню. Для этого решил зайти к Валере, он жил по пути.       Но к счастью раньше я встретил Юрика, который меня и просветил:       — О, Марыч, привет. Как самочувствие? Я думал, ты до обеда дрыхнуть будешь.       — Здарово, Юрон. Я бы не против, да вот у бабушки на меня были другие планы. Слушай, а что вчера было-то?       — А ты чо, вообще ничего не помнишь?       — Ну так, урывками.       — Ты вчера приехал, вещи закинул и по нам пробежался.       — Ну это я помню.       — Потом вечером мы пошли на озеро, по пути пивом затарились.       — Юрик, ты издеваешься? Там, где я трезвым был, всё помню. Давай про озеро.       — Ну, мы там посидели, выпили. А потом огоньковские подошли. Слово за слово, они что-то про Валеркину сестрёнку сказали.       — Про Ленку? — уточнил я, хотя в голове уже начали всплывать картинки вчерашнего вечера.       — Да, про неё. Ну тут вы с Валерычем вскинулись. Уже бодание началось. Я уж не помню, кто первым начал, но скоро началось месилово. Сначала-то всё более-менее нормально было, нас шесть человек и их человек пять. Но потом ещё пацанов с их конторы набежало. Особенно бугай один выделялся, он нас всех, как котят, раскидал, и нас начали по отдельности урабатывать. Ну тут ты, молоток, не растерялся, пивной бутылкой бугая отоварил по башке.        Этот момент сразу же всплыл у меня в голове. Вот я с бутылкой бросаюсь на бугая, как с коктейлем Молотова под вражеский танк. Херачу ему по затылку. Последнее, что я помню, это его обиженный и недоумённый взгляд за плечо. И кулак Валеры, летящий ему в челюсть. А дальше темнота.       — Ага, вспомнил. А дальше меня вырубило как будто.       — Ха-ха, не вырубило, а вырубили. Тебе сбоку прилетело, и кто-то сзади приложил.       — А дальше? Как мы выкарабкались-то оттуда?       — Наши с соседнего пляжа прибежали. За ними, оказывается, девчонки с Ленкой метнулись. Огоньковских отогнали, вещи похватали и съебнули.       — А? — Я показал на колени.       — А это тебя сначала за руки в плавках волочили по траве. Это потом уже, как оторвались, тебя ополоснули, одели, а дальше ты вроде, более-менее очухался и сам пошёл.       — Блин, вообще не помню.       — А ты куда собрался?       — Да вот, бабуля отправила за сахаром. По пути хотел к Валерычу заскочить, подробности узнать. А тут ты нарисовался.       — Да, к нему бесполезняк, он ещё дрыхнет, я только что от него. Слушай, а тебе в магазин нельзя.       — Какого хера?       — У нас после вчерашнего с огоньковскими война. Старшаки маякнули.       Блин, сколько времени прошло, и опять война началась из-за женщины. И опять из-за прекрасной Елены. Она мне реально нравилась.       — Мне по-любому надо в магаз, иначе меня бабка родакам сдаст. И закроют меня под домашний арест до конца лета.       — Давай мелких зашлём, их по-любасу не тронут.       — Они десять килограмм сахара не дотянут. Не, не варик.       Юра посерьезнел:       — А давай я с тобой схожу.       — Тоже не вариант. Двоих нас точно запалят. А один я уж как-нибудь проскользну. Очки мои тёмные ещё куда-то пропали.       — Мы их вчера раздавили. Погодь, я сейчас домой сбегаю, свои принесу.       Через минуту Юраш прибежал с очками:       — Слушай, ты как вернёшься, сразу ко мне. Если через час не вернёшься, я мелких на разведку пошлю, а сам буду наших собирать.       — Лады, — мы пожали друг другу руки и разошлись.       Я шёл в магазин и думал, что иногда войны начинаются из-за недостатка ресурсов. Сахара например.