Реальность смеётся в слезах и оплакивает твою правду

У них несколько интересных первогодок. Коуши пялится. Семь первогодок действительно странная компания. Он уверен, что остальные в команде тоже пялятся. Когда Шимизу дала им бланки заявлений и Курокава просмотрел их, Коуши был удивлён, услышав, что к ним присоединился лучший либеро префектуры – к школе, утратившей свою репутацию. Наряду с этим, пара близнецов, которые казались новичками, ничего не написали в графе про предыдущий опыт. Пара связующего и доигровщика. Коуши был взволнован возможностью иметь младшего связующего чтобы понять, как странно иметь пару из связующего и доигровщика, пришедших в старшую школу с практически нулевым опытом. Теперь, видя их, он начинает думать, что это была ошибка. Энношита и Киношита выглядят вполне надёжными и нормальными. У Нариты бритая голова, но в остальном выглядит нормально. Нишиноя немного маленький, даже для либеро, но полон энергии и безумно ухмыляется. Его присутствие чувствуется, но он не требует внимания. Танака блондин и громкий. Тот самый нарушитель в процессе становления. Он не высокий или хорошо сложенный, но у него есть уверенность. Он привлекает внимание. Громкий. И, ну, он уже сделал предложение Шимизу, так что, по крайней мере, в этом плане он вполне подойдет.  И есть близнецы Мия. Они должны быть уже ростом с Асахи, со спортивными телами и холодными глазами. И совершенно идентичны. Коуши не представляет какой Атсуму, а какой Осаму. Единственный раз, когда они выглядели слегка заинтересованными, был, когда Курокава упомянул о наградах Нишинои. Коуши узнаёт вспышку соперничества в их глазах. Новички или нет, они хотят выиграть. Один из них их новый младший связующий. — Близнецы, — говорит Курокава, даже не пытаясь различить их. — Вы начинающие? — Было проще написать это в бланке, чем пытаться объяснить, — говорит один. — У нас большой опыт, — говорит другой. Коуши моргает и смотрит на Даичи и Асахи. Они тоже пялятся. У близнецов довольно сильный акцент. Они не из Мияги, это точно. Это тоже привлечёт внимание. Определённо привлекает внимание Танаки. Или, может быть, то, что они сказали, а не как. — Хааа, деревенщина думает, что они лучше, чем мы, а? — рычит он. — Мы знаем, что мы лучше, чем вы, — говорит один. Другой кивает: "И никто не хочет, чтобы его называл деревенщиной какой-то крикливый блондинистый болван из ниоткуда". — Мы из Кобе, не из какой-то фермерской общины, невежда хренов. Кобе? Это в Хёго, верно? Объясняет акцент. Там есть несколько хороших школ. Коуши не понимает, как они оказались здесь. Не просто в Карасуно, а в Мияги. Должно быть очень сложно переезжать из большого города, как Кобе, в маленький горный городок, как Карасуно. Хотя он не уверен, где они живут и насколько далеко добираться. — Так вы городские, — усмехается Танака. Да, они точно будут интересными. — А! — кричит Нишиноя. — Вот почему я знаю вас, ребята. Вы близнецы Мия из средней Яко! Все поворачиваются к нему, пока близнецы морщатся. — Ты знаешь их, Нишиноя? — говорит Энношита. — Чувак, кто не знает, — говорит он, прыгая вверх и вниз. — Я умирал от желания принять несколько твоих подач, и сейчас ты здесь, это так классно. Но вы двое исчезли на последнем году! Что случилось? — он указывает на одного из близнецов. — Этот парень получил награду Лучшего связующего на Национальных в его первый и второй год, а потом они исчезли на последнем году. Национальные? Близнецы играли на Национальных? Тайна углубляется. — Хорошо, — говорит Курокава, беря мяч. — Тогда давайте посмотрим, что вы можете. — он бросает мяч близнецам, и один из них ловит его. —  Нишиноя, приём. Мия, подача. Я предполагаю, что это подача в прыжке, раз он получил награды. — Это планер, — отвечает Нишиноя, убегая на другой конец площадки. Близнец отступает от лицевой линии и подбрасывает мяч несколько раз, пока Нишиноя опускается в защитную стойку. Коуши хмурится, с любопытством наблюдая за ним. Он или другой близнец связующий? В любом случае, довольно пугающе: знать, что тот, про кого он думал все эти недели, как о его младшем связующем, возможно имеет больше опыта в официальных матчах и выше уровнем, чем Коуши. Он не младший связующий здесь. Коуши видел много высококлассных подач. Ему удалось посмотреть на подачу Ойкавы со стороны после того, как их выбили в прошлом году. Он видел сильные подачи Датеко. Даже подача Курокавы на довольно высоком уровне. Подача близнеца не подача в прыжке. Мяч падает вниз, а Нишиноя дёргается в сторону, крича аут. И это так. Это определённо аут, но скорость и сила невероятны. Это практически удар. Она соперничает с подачей Ойкавы, по крайней мере из того, что видит Коуши. Он сомневается, что смог бы принять её, если бы он был принимающим.  Новые первогодки выглядят слегка впечатлёнными, хотя Танака, кажется, воспринял это как знак для соперничества и соревнования. Хотя, подающий близнец выглядит разгневанным. — Отстой, — категорично говорит близнец сбоку. — Заткнись, Саму, — огрызается он. — Будет отвратительно, когда он научится контролировать её, — говорит Курокава. Он повышает голос и близнец – Атсуму, вероятно? – снова берёт мяч. — Сейчас подача в прыжке. Атсуму отходит от лицевой линии снова. В этот раз это подача в прыжке. Она летит через площадку быстрее, чем любая другая подача в прыжке, что когда-либо видел Коуши. Нишиноя не успевает подумать, как она уже перед его лицом. Нишиноя визжит и отступает в сторону для избегания удара в лицо, и мяч падает прямо позади него, точно на лицевую линию. Курокава поворачивает голову к другому близнецу. — Ты тоже можешь исполнить подачу в прыжке? — Я могу, — отвечает он. — Покажи мне. Атсуму кидает мяч близнецу, и Осаму подходит к лицевой линии на его место. Нишиноя возвращается на позицию, а Осаму медленно отходит назад. Он спокойно стоит там. Он просто стоит там. Возможно неполные восемь секунд, но чувствуется как вечность, прежде чем он наконец подаёт. Подача Осаму в прыжке такая же сильная, как у его брата, только его определённо внутри и нацелена прямо в дальний угол площадки. Нишиное удаётся принять её. Приём довольно грязный, но мяч летит вверх. Коуши почти уверен, что он бы не принял эту подачу. Может быть Даичи и некоторые из третьегодок смогли бы. У близнецов невероятные подачи для первогодок. — Связующий и доигровщик, — говорит Курокава. Они кивают. — Интересно. Мы сыграем три на три. Нишиноя, посиди пока, раз ты либеро. Близнецы и Киношита. Танака, Энношита и Нарита. — Что в них такого интересного? — говорит их третьегодка-связующий – Ханасаки. — У них глаза как у Удая, — отвечает он. Другие два третьегодки рассматривают близнецов, прежде чем издать тихое "о". Коуши не знает, кто Удай, но он чувствует, как позиция стартового связующего утекает сквозь его пальцы как вода, когда он смотрит на близнецов. Оба близнеца могут пасовать, думает он. Их сложно отличить, когда они двигаются по площадке. Они оба лучшие связующие, чем он, и возможно Ханасаки. И невероятные нападающие. И они начали приспосабливаться к Киношите всего лишь за несколько пасов. Коуши не знает, могут ли это видеть другие, но он связующий, он может. Эти пасы невероятны. Близнецы невероятны. Атсуму невероятен. Атсуму также немного придурок. На самом деле, большой придурок. — Эй, городской, — рычит Танака через несколько недель после тренировки. Он схватил перед рубашки Атсуму – Курокава заставил близнецов надеть манишки разного цвета ранее, устав от жалоб на то, что люди ошибаются, – и рывком опускает его до уровня глаз. — Ты собираешься пасовать мне или я просто декорация на площадке, ха?! Атсуму рычит в ответ. — Забавно, я думал, что у тебя проблемы с моими пасами, так что не хотел беспокоить тебя. — Хааа?! — рычит он, тряся Атсуму, но в этот раз Атсуму хватает его за запястье и вырывается из хватки. — В чём твоя проблема, ублюдок?! — Я не трачу мои пасы на идиотов, которые думают, что нападение значит бить по мячу так сильно, как он только может, — рычит он, толкая Танаку в плечо. — Ну-ну, — говорит Асахи, пытаясь встать между ними. — Давайте не- — Думаешь, ты можешь поучать всех только потому, что получил несколько наград?! — кричит Танака. Асахи хватает его, когда он бросается на Атсуму, а Энношита и Нишиноя прикладывают все усилия, чтобы сдержать Атсуму. — Ты просто очередной высокомерный связующий, который думает, что всё вертится вокруг тебя! Волейбол это командный спорт! — Значит, я должен пасовать какому-то придурку, который думает, что грубая сила важнее техники?! — кричит Атсуму в ответ. — Чёрта с два я так поступлю! Если ты не собираешься максимально использовать мои пасы, почему я должен отдавать их тебе?! — Если ты так чертовски хорош, почему ты торчишь с нами, а?! — он дёргается в хватке Асахи, и Даичи тоже его хватает. — Думаешь, что ты такой чертовски удивительный, но ты здесь с нами, неудачниками, в безызвестной школе, верно?! Почему не в Шираторизаве, получаешь гарантированный пропуск на Национальные, если ты так хорош?! Прости, что мы не национальные асы, как Ушивака! Атсуму всё ещё дёргается, и Коуши с трудом сглатывает. Внезапно воздух стал тяжёлым и холодным. Что-то просто кажется очень неправильным. К удивлению, Осаму встаёт перед братом и равняется с Танакой. — Ты- — Достаточно! — кричит Коуши, ударяя их обоих в бока под рёбра. Оба идиота корчатся, хрипя от боли. — У нас нет этого негатива. — Спасибо, Сугавара, — говорит Курокава. Он указывает на Атсуму. — Ты. В чём твоя проблема с Танакой? — Почему я должен отдавать хорошие пасы ему, когда он собирается ударить прямо в блок? — говорит Атсуму. Танака снова чуть не бросается на него. Курокава вздыхает. — Ты. Почему ты просто бьёшь по мячу так сильно, как можешь? — Что ещё я должен делать? — говорит Танака. — Я нападающий, верно? Я делаю свою работу, он должен делать его. — Но ты не делаешь, — рычит Атсуму. — Я понимаю, — говорит Курокава. Команда смотрит на него, как будто он сказал что-то странное. Коуши ещё не понимает этого, но Курокава капитан не зря. — Танака, существует больше атак, чем бить по мячу так сильно, как можешь. Работа связующих сложна. Они должны отдавать нам, нападающим, пасы, по которым нам легче всего пробить, и это оскорбление их сложной работы и доверия – просто пробить по мячу, не думая. Танака напрягается. — О-ох. — Мия. Мы не элитная школа, и многие игроки пришли из команд, что не были конкурентоспособными. Мы не будем делать то, что ты ожидаешь. Ты должен объяснить, чего ты хочешь, прежде чем злиться. Если ты откажешься пасовать Танаке, не объясняя почему, он никогда не станет лучше. — Верно, — бормочет Атсуму, отворачиваясь. — Мы попробуем снова, блонди. — Что происходит? — Даичи спрашивает Курокаву, когда первогодки возвращаются на свою сторону площадки. — Почему они спорят? — Мия очень гордится своими навыками связующего, — говорит Курокава. — И ему кажется, что Танака даже не старается. Коуши хмурится. У Танаки больше энтузиазма и энергии, чем у любого другого нападающего. Он не уверен, кто ещё может стараться сильнее; даже если он не думает, как приспособиться к ситуации. Почему Атсуму думает, что Танака не старается? Он действительно так сильно обижен из-за того, что Танака просто бьёт по мячу так сильно, как может? На этот раз, когда Атсуму пасует Танаке, ему удаётся совершить финт против блока. Атсуму фыркает и отворачивается, но не кричит на него в этот раз. Ну, это прогресс. Однако, спор не забыт. Танака всё ещё злится, когда они доходят до клубной комнаты. Близнецы почти не задерживаются, просто хватают свои вещи и уходят. Коуши хмуро наблюдает за ними. Почему они в Карасуно, а не в школе вроде Шираторизавы или Аобы Джосай? Они не проявляют никаких признаков вдохновения поездкой Карасуно на национальные чемпионаты или чем-то подобным. Зачем выбирать Карасуно, когда они очевидно достаточно хороши и могут пойти куда угодно в префектуре? — Кем он, блять, себя возомнил? — рычит Танака, хватая сумку с полки. — Действует, как хренова важная шишка. Ему нужно, чтобы кто-нибудь слегка побил его и развеял его чёртово эго. Он думает, что я не стараюсь?! — Он определённо колючий, — смеётся Энношита, — но его пасы очень хороши. — Он страстный, — говорит Курокава. — Этому людей не научить. — Я не знаю, почему вы все волнуетесь из-за Атсуму, — говорит Нарита. — Меня нервирует Осаму. Он смотрит на тебя, как будто ты не стоишь его времени, когда ты лажаешь. — Нет, меня определённо беспокоят крики Атсуму, — говорит Асахи. — Они оба высокомерные придурки! — кричит Танака. — Они мне нравятся, — заявляет Нишиноя. — Они не кричат на тебя, — отвечает Коуши. — Ты простой, Нишиноя, — вздыхает Даичи. — Они тренируют подачи с тобой, так что конечно, они тебе нравятся. Коуши хмурится. Нишиноя подошёл к близнецам после первой тренировки и потребовал, чтобы они бросали больше подач в него для тренировки приёма, заявив, что он идеально сможет принять все их подачи к Межшкольным соревнованиям. Он также, так любезно, сказал, что позволит обеспечить тренировки по нападению тоже. Близнецы взглянули друг на друга, в каком-то молчаливом разговоре близнецов, прежде чем согласиться. Очевидно, они остались на дополнительные полчаса, прежде чем учитель выгнал их. Учитывая насколько недружелюбными оказались близнецы, Коуши не уверен, что делать с тем, как они соглашаются на дополнительную тренировку с Нишиноей всякий раз, когда он спрашивает. И Нишиноя сообщает, что не было ни криков, ни споров, ни проблем с близнецами. Они не кажутся друзьями, но они точно ладили с ним больше, чем с другими. По крайней мере, они уважают Курокаву и опасаются самого Коуши, потому что на одной тренировке он ударил Осаму, но это всё. Коуши не понимает, почему Танака и близнецы не ладят, если честно. Они действительно очень похожи. Особенно Атсуму. Слишком стремится к дракам. К сожалению, в основном друг с другом.  Во время их тренировочного матча всего через неделю, их последнего (и, к сожалению, первого) матча перед Межшкольными соревнованиями, у них бардак. Они немного проигрывают, но это и не удивительно. Прямо сейчас у них полный хаос, с новой командой и никто не особо уверен в себе. Ну, близнецы были полностью уверены, когда Курокава принял решение позволить им выйти как релиф подающим. Всё остальное было полным беспорядком. — Это было разочаровывающе, — конечно, они слышат разговор другой команды, когда ждут возвращения третьегодок, чтобы поблагодарить капитана соперника. — Это с трудом можно назвать тренировкой. — Было не так уж и сложно. — Такое вообще возможно назвать тренировкой? Танака рычит: "Я собираюсь заткнуть их". — Как? — смеётся Коуши. — Они правы, — вздыхает Асахи. — Прямо сейчас мы не в форме. — Легко, — говорит Танака. — Просто нужно избить их. Слегка избить. Показать им, кто босс. — У тебя будут проблемы с другими командами, говорящими, что мы отстой, попытайся быть менее отстойным, — говорит Атсуму, запрокидывая подборок. Осаму наклоняет голову: "Ты хочешь, чтобы другие команды принижали нас и давали нам шанс, чтобы ты чувствовал себя лучше? Мы все должны аплодировать, пока ты бьёшь по мячу?" — С тобой стыдно играть, — говорит он, наклоняясь до роста Танаки. — Тем более, когда ты идёшь и жалуешься, как будто они не делают нам одолжение, давая нам шанс стать лучше, в то время как они ничего от этого не получают. — Он не ошибается, — говорит Асахи с усталой улыбкой. — Мы узнаём больше, тренируясь с лучшими командами, а не со слабыми, но они получают мало нового, играя с нами. — Мы просто должны выиграть, — говорит Даичи. Близнецы хмурятся, смотря на него. — Мы просто должны выиграть и заткнуть их. Легче сказать, чем сделать. Но это необходимо. — В любом случае, вы должны привыкнуть к таким вещам, — говорит Коуши. — На официальных матчах вы услышите и похуже. Они говорят такие слова, а вы просто продолжаете идти. Вы должны доказать им, что они не правы, на площадке. — Павшие чемпионы. Бескрылые вороны. Лицо Атсуму искажается в молчаливом рычании, а челюсть Осаму заметно дёргается, глаза прищурены, когда он засовывает руки в карманы. Улыбка Даичи не отражается в его глазах, когда он поворачивается к близнецам. Он ничего не говорит, они все думают – если кто-то и знает, какого быть павшим чемпионом с нелетающими крыльями, то это близнецы. — Мы просто должны выиграть, — говорит Даичи, когда третьегодки возвращаются. — Так просто. На отборочных Межшкольных соревнований Коуши действительно понимает, насколько близнецы вне их лиги. Насколько он уступает Атсуму. Насколько они все уступают близнецам. Они отчаянно борются во втором раунде, уже отдав сет, а их противники на двадцатом очке. Курокава принимает решение, что Коуши в некотором смысле знал, что произойдёт. Они уже проигрывают, изменение вещей, может, не поможет им выиграть игру, но они должны что-то попробовать. Так что он жестикулирует в сторону их наблюдающего учителя, и тот зовёт Атсуму. Коуши не нуждается в сочувствующих взглядах на площадке, когда Атсуму заменяет Ханасаки. — Удачи, — шепчет он. — Не надо, — отвечает Атсуму. — Но спасибо, полагаю. Атсуму шагает на площадку уверенно и полный силы. Никакого волнения, которого ты ожидаешь от первогодки на его первом официальном матче в старшей школе. В любом случае, он даже выглядит раздражённым, что должен справляться с этим. — Вы в порядке, Сугавара-сан? — говорит Танака. — Правда, позволить этому придурку выйти на площадку вместо вас? О чём думает Курокава-сан? — Он хороший подающий, — говорит Ханасаки. — Если он может помочь выиграть сет, мы сможем продолжить, и у нас всех будет больше шансов сыграть. Если они выиграют, не имеет значения, кто на площадке, это даст им больше шансов сыграть. — Атсуму, хорошей подачи! — кричит Коуши. Атсуму отступает за лицевую линию и разворачивается. Коуши клянётся, что Атсуму смотрит через площадку как хищник, смотрящий на добычу. Это затыкает противоположную команду, обсуждающую неопытного первогодку на площадке. А потом Атсуму подаёт планер прямо в лицо либеро команды соперников. На мгновение болельщики замолкают. Никто не знает, что сказать. Коуши толкает Осаму, чтобы он не фыркнул от смеха, пока Атсуму извиняется, уважительно кланяясь. У бедного либеро красная отметина на лбу, но в остальном всё нормально. По крайней мере физически. Его гордость, возможно, немного задета. У него нет рефлексов Нишинои, и даже Нишиноя смеётся, что с ним случилось такое однажды, пока Нарита и Киношита также трут их лбы. Однако взгляд на лице Атсуму, когда он возвращается на лицевую линию дабы снова подать, говорит, что мяч попал именно туда, куда он хотел. — Твой брат отвратителен, — тихо говорит Коуши. — Я знаю, — отвечает Осаму. В этот раз, когда задний ряд отступает назад для избежания другого мяча в лицо, подача короткая, и никто не успевает спасти её. Эйс без касания. Первый за матч! Все, кроме Танаки и Осаму, аплодируют сейчас. Атсуму зарабатывает ещё два очка планером, прежде чем соперники наконец принимают его, хотя это свободный мяч для них. И Коуши видит пас Атсуму. Он пасует Асахи, слегка высоко и подальше от сетки. Асахи идеально нападает, но поднимается стена. Они хорошая блокирующая команда. Это должно привести их к матч-пойнту. Но Атсуму под блоком, буквально на коленях, и доводит до конца. И замечательное первое касание пасуется Курокаве на задней линии. Именно тогда Коуши понимает, что страх, ползущий по его шее, когда он впервые увидел Атсуму, был прав. Он правда удивительный. У Коуши никогда не было шанса. Атсуму остаётся на третий сет, к большому раздражению их основного связующего. Есть ощутимый сдвиг в команде с пасующим Атсуму. Как будто его уверенность поднимает уверенность команды. Его подачи набирают очки. Когда соперники думают, что освоились с его планерами, Атсуму внезапно использует подачу в прыжке, а ближе к концу сета выходит Осаму и набирает ещё несколько очков. Они работают вместе так хорошо, что это кажется невозможным. Все могут видеть это – близнецы чудовищная сила природы. Это уровень игроков Национальных. Из-за Мий – потому что у Курокавы и Асахи наконец есть связующий, что может вытянуть максимум из них – они попадают в третий раунд. И там они натыкаются на Вакутани. Атсуму играет с самого начала, но этого недостаточно. Осаму выходит во втором сете и этого недостаточно. Они проигрывают подряд два сета. Так близко. Второй десяток был близок к третьему во втором сете. Но этого недостаточно. И каким-то образом быть так близко, делает всё намного больнее. Они просто не смогли постараться немного сильнее. Курокава хлопает Атсуму по спине и говорит построиться, наконец заставляя его двинуться с места, к которому он был прикован после падения мяча на пол. — Весенний турнир, — Даичи говорит Атсуму, когда они поворачиваются поблагодарить толпу. — Мы попадём в Токио. Атсуму стискивает зубы, лицо кривится в необузданной ярости, рыча, что не нуждается в утешении, а челюсть Осаму напряжена, кулаки дрожат. Они волнуются. Это не просто соперничество. Они волнуются так сильно, что это больно. Коуши бы хотел сыграть. Может быть, он был бы более расстроенным, а не всего лишь чувствовал эту знакомую боль. Она немного сильнее, чем обычно. Он действительно думал, что они к чему-то пришли. Но он думал так и в прошлом году. Кажется, проигрывать намного хуже, когда ты думаешь, что можешь выиграть. Он ненавидит эту боль, но хочет знать, каково это – побеждать по-настоящему. Не только первый и второй раунд. Он хочет выиграть что-то значимое. Полуфинал. Финал. Он хочет попасть на Национальные. Даже если проигрывать больнее, когда ты больше чувствуешь вкус победы; эти несколько побед, эта вера и уверенность, Коуши хочет больше. Он хочет стоять на площадке и знать, что он помог им выиграть. Даже если эта победа приведёт его к той же агонии, в которой тонут близнецы. Та же самая боль, в которой они были с тех пор, как прибыли сюда. Та же самая боль, от которой Атсуму сворачивается калачиком в заднем углу автобуса по дороге домой, одинокий, напряжённый и тихонько всхлипывающий. Коуши время от времени оглядывается на них и видит, как Атсуму ерошит свои волосы, а его плечи трясутся. Он хочет что-то сказать, но не думает, что это поможет. И даже если бы он знал правильные слова, Осаму охраняет брата с такой сжатой челюстью, что он мог бы сломать себе зубы, и дикими глазами, горящими холодом, обещая, что любой приблизившийся будет встречен яростью и агрессией.  И снова Коуши задаётся вопросом, почему близнецы в Карасуно, а не в по-настоящему сильной школе. — Почему он так расстроен? — говорит Киношита. — Третий раунд не так уж и плох. Мы всё ещё в топе шестнадцати. — Он играл очень хорошо, — говорит их третьегодка блокирующий. — Городские так привыкли играть в супер элитных командах, что не знают, как справиться с проигрышем, — рычит Танака. — Я не думаю, что это так, — говорит Даичи. — Я думаю, они просто очень заботятся. Больше чем кто-либо из нас. — Лучше больно много работать и вкладывать все свои силы во что-то, но все равно не справиться, чем вообще никогда не пытаться, — говорит Курокава. — Особенно когда это то, что ты любишь. — Если их волнуют только победы, они должны были пойти в школу получше, — бормочет Ханасаки. — Если бы их волновала только победа, они бы так и сделали, — говорит Нишиноя. Они пялятся на него. — Они получили приглашение в Шираторизаву. — Они рассказали тебе об этом? — говорит Энношита. — Нет, они кричали друг на друга, — отвечает он. — Они ссорились. Они спорят больше, когда мы тренируемся. Думаю, они более естественны, когда мы тренируемся сами. — Они не доверяют нам, — говорит Асахи. — Почему они должны доверять людям, которые сторонятся их? — говорит Курокава. Он смотрит на Даичи. — Убедись, что ты поступишь правильно. Убедись, что поступишь правильно. Совет предназначался Даичи, как новому капитану, но застрял в голове Коуши. Так сильно, что когда он видит свет в спортзале и Осаму, идущего с полиэтиленовым пакетом в руке, когда все расходятся по домам, он останавливается. Никто не хотел тренироваться после их проигрыша. Они все просто забрали сумки и ушли. Коуши сделал то же самое, но вспомнил, что оставил тетрадь в клубной комнате, и побежал за ней. Он должен оставить их, но слова Нишинои и Курокавы всё ещё крутятся в его голове. Близнецы более естественны, когда тренируются допоздна. Почему они должны доверять людям, которые сторонятся их? Коуши шагает к двери и заглядывает внутрь. Он больше не будет сторониться их. — Я сбегал в Саконашиту, — говорит Осаму, сидя на боковой линии. Атсуму подаёт подачу за подачей, даже когда Осаму копается в сумке, ища напитки. — Это не твоя вина, что мы проиграли. Команда была недостаточно хороша. Атсуму подаёт так сильно, что мяч отскакивает на балкон наверху. После он разворачивается и кричит на Осаму. — Это всё, что ты можешь сказать?! — Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что это твоя вина? — отвечает он. Лицо Атсуму искажается в ярости. — Или ты ненавидишь меня за подтверждение того, что уже знаешь? — Не надо, — огрызается Атсуму. — Ты должен был принять приглашение Инаризаки. — Заткнись. — Ты мог бы пасовать Аран-куну. — Заткнись! — Ты мог бы попасть на Национальные снова! — Заткнись! — Атсуму хватает Осаму за воротник и тянет вниз, яростно тряся его. — Просто заткнись, блядь! Ты ничего не понимаешь! — Что, блядь, я не понимаю! — Кричит Осаму в ответ. Коуши впервые слышит его повышенный тон. Его вопль так же ужасен, как и рычащие крики Атсуму. — Ты наказываешь себя, разбивая все хреновы мечты, потому что ты думаешь, что это твоя вина! Мне не нужно, чтобы ты использовал меня как способ пытки самого себя! Ты думаешь, я не чувствую себя достаточно плохо, что ты отказал Инаризаки из-за меня! — Ты не можешь читать мне лекции из-за отказа школе, когда ты такой же! Ты мог пойти в Шираторизаву! — И позволить уничтожить себя из-за вины, которую ты даже не должен чувствовать?! — он вздыхает и выдёргивает свой воротник из рук Атсуму, плечи опускаются в поражении. — Мы в этом вместе, идиот. Как всегда. — Ты здесь из-за меня! — И ты здесь из-за меня тоже. Значит, мы квиты. Атсуму дрожит и Коуши думает, что может видеть слёзы, сияющие в его глазах, когда Осаму снова вздыхает. Кажется, это спор не просто из-за волейбола и школы. Он сжимает запястья Атсуму, и Коуши открывает дверь в спортзал немного больше, чтобы он мог войти внутрь. Кажется, будто он вторгается во что-то личное и болезненное, но близнецы его сокомандники и кохаи. Им нужна поддержка. — Это не твоя вина, Тсуму. Какие бы плотины не удерживали Атсуму вместе, они так легко рушатся. Он падает на пол с мучительным воем. Вся боль потери и вины, и одиночества выходит наружу. Он сворачивается в клубочек, тело сотрясается от мучительных рыданий. И Осаму просто позволяет ему испытать момент катарсиса. Даже когда очевидно, что его близнец ранен так сильно, он просто стоит, наблюдая. Коуши не знает, хочет ли он дать ему пространства или не знает, как помочь, но он не выдерживает. Коуши роняет сумку с тихим грохотом, и Осаму разворачивается в его сторону, пялясь на него. Он защитно встаёт перед братом, но Коуши толкает его в сторону и падает на колени перед Атсуму. Даже не думая, он заключает Атсуму в объятия. — Всё нормально, — шепчет Коуши. — Ты в порядке. Атсуму толкает его в грудь, но Коуши притягивает его за плечи. — Не н- — Всё в порядке, — снова говорит он, поглаживая волосы Атсуму. — Я не собираюсь спрашивать тебя, что не так или что происходит. Тебе не нужно ничего объяснять. Но если тебе нужно выплакаться или выговориться, или выпустить чувства наружу, я здесь и я не буду судить тебя, и я никому не расскажу, понимаешь? Я здесь, Атсуму-кун. Атсуму издает судорожный вздох, переходящий в сдавленный всхлип. А потом он просто полностью погружается в Коуши. Коуши вздыхает и усиливает хватку вокруг него, мягко поглаживая его волосы, ожидая, когда он успокоится. Он может собрать кусочки ситуации вместе – Атсуму было предложено место в школе, а Осаму нет. Атсуму выбрал быть с Осаму выше его собственных мечтаний о Национальных, либо из-за вины за что-то, либо из-за простой верности к своему брату. И, конечно же, это должно быть огромной нагрузкой и на Осаму тоже. Неудивительно, что они всегда такие напряжённые. — Хорошо, — наконец говорит Атсуму, с рыданием отталкивая Коуши. — Спасибо. — Он медленно встаёт с пола и Коуши тоже. — Я в порядке сейчас. Я в порядке. — Полагаю, спасибо, Сугавара-сан, — говорит Осаму, когда Атсуму идёт собирать мячи. — Мы не хотели задерживать тебя допоздна. — Всё нормально, — говорит Коуши. — Всё-таки, я ваш сенпай. На самом деле, я хотел поговорить с вами. — Поговорить с нами? — говорит Атсуму. Его голос такой хриплый и грубый. — Зачем? — Эммм... — Он вздыхает и опускает голову. — Ты будешь основным связующим на Весеннем Турнире. Даичи поставит тебя из-за твоих заслуг, а не какого-нибудь фаворитизма. — Он должен. Я лучший связующий, чем ты. — Осаму бросает на него взгляд, а Коуши горько улыбается. — Что? Ты хочешь, чтобы я пожалел его чувства только потому, что он был хорош со мной? Ты знаешь, я не поступаю так дерьмово. Я благодарен, но это не улучшит его навыки в волейболе. — Ты прав, ты не должен, — говорит Коуши. Атсуму хмурится. — Я хочу выиграть. И я хочу играть. Чем больше мы выигрываем, тем больше шансов сыграть для меня. Так что, если ты лучший шанс, что мы будем продолжать побеждать, ты должен быть выбором, который мы делаем. — Хорошо, что ты видишь смысл, — говорит он. — Но это не значит, что я буду просто сидеть и принимать, что ты будешь выигрывать для нас! — Коуши говорит им. — Я не собираюсь просто принять, что я замена, и радоваться этому. Так... — он сжимает челюсть и поднимает взгляд на Атсуму. — Я не талантлив ни телом, ни способностями, но я связующий, и у меня есть собственная гордость, так, пожалуйста, позволь мне тренироваться с вами. Атсуму смотрит на него, и на мгновенье Коуши думает, что он откажет. Но, наконец, Атсуму вздыхает и берёт мяч. Осаму снова плюхается рядом с сумками, доставая плитку шоколада.  — Ты не чувствуешь мяч, — говорит Атсуму. — Чувствую мяч? — спрашивает Коуши. — Ну, ты не... понимаешь, где он всё время и как движется, — говорит он. — Какие упражнения ты делаешь дома? — У меня нет мяча дома. — Атсуму пялится на него. — Я куплю один. — Ты неплохой связующий. — Правда? — Ты предан своим нападающим, это очевидно любому, у кого есть глаза. Ты вкладываешь любовь и усилия в свои пасы, в последовательность и понимание того, что нравится твоим нападающим и с чем они лучше всего справляются. — Это важно для пасов? — говорит Коуши. Атсуму на самом деле смеётся. Коуши моргает. Он думает, что это впервые, когда он слышит смех Атсуму – или, по крайней мере, не такой, как когда он смеётся над Осаму или Танакой, когда они лажают. Приятно. И его лицо смягчается от того противного хмурого взгляда, который он носит с тех пор, как приехал. Очевидно, пасы и волейбол действительно важнее всего для Атсуму. Настолько важнее, что он преодолеет любые заботы. И, наконец, Коуши чувствует, что у него что-то получается с близнецами. — Что, по твоему мнению, важнее всего в пасах, Сугавара-сан? — говорит Атсуму. Коуши хмурится. — Быть способным раздавать быстрые и сложные пасы. Тот пас вчера после блока- — Результат, — говорит Осаму. — Пасы как тот – симптом, не причина. — Никто не стал бы делать такой нелепый пас, если бы не был предан своим нападающим, — говорит Атсуму. И он признает, что они просто нелепы? — У тебя могут быть все таланты, это ничего не значит, если ты неправильного мыслишь. Одним талантом или спортивным телом не обойтись. И вдруг Коуши понимает, как был прав Курокава. Атсуму очень гордится тем, что он связующий. — Почему ты связующий, Сугавара-сан? — говорит Атсуму. — Какого основного принципа ты придерживаешься, когда пасуешь? — Я хочу поддерживать моих сокомандников, — отвечает Коуши, даже не раздумывая. — Я хочу, чтобы они доверяли мне. — Атсуму усмехается. — А ты, Атсуму-кун? — Я помогу тебе пробить, — Коуши наклоняет голову. — В детстве наши занятия по волейболу вёл бывший связующий сборной Японии. Это то, что он сказал, когда мы в первый раз выстроились в очередь за ударом. И ни один из нас не промахнулся. Это основа моих пасов. И именно так Коуши думает, что понимает Атсуму намного лучше. Он понимает его как связующий другого. Гордость Атсуму как связующего такая же, как и у Коуши; поддержать своих товарищей по команде, как могут. И кажется, что не просто сидеть сложа руки и принимать его позицию, а что-то делать, как-то меняет отношение Атсуму к нему. Он вытаскивает его на площадку и бросает ему мяч, затем берет свой, чтобы показать упражнения.  Атсуму тренируется с Коуши большую часть часа. И за этот час Коуши думает, что всё больше и больше понимает Атсуму как человека, а не просто связующего. Гордость Атсуму делать всё возможное для его нападающих. Он расстраивается, когда его нападающие не проявляют к нему такого же уважения. Близнецы никогда не ссорились с Нишиноей, когда он требовал, чтобы они остались, чтобы помочь ему тренироваться, потому что они вместе пытаются стать лучше. Нишиноя не просто смирится с тем, что это его жизненный удел: быть потрясающим либеро в школе, чья репутация настолько потрепана и запятнана, что они с трудом проводят даже тренировочные матчи. И поскольку Коуши заявил, что не просто примет свою позицию и будет продолжать сражаться, Атсуму начал относиться к нему так же.  Всё так просто: Атсуму уважает усилия. — Наши родители умерли, — прямо говорит Осаму, пока Атсуму по дороге домой покупает напитки из торгового автомата. Голова Коуши дёргается, и он оглядывается. — Вот почему мы уехали из Кобе. — Мне жаль, — говорит Коуши. — Не надо, — говорит он. Атсуму возвращается с их напитками. — Не упоминай об этом при нём. Он всё ещё чувствителен. Просто продолжай бороться, чтобы стать лучше. Он это оценит. Другой связующий для работы. Он всегда хотел иметь друга-связующего, который его не боится. — О чем сплетничаете? — говорит Атсуму, присоединяясь к ним.  — Я собирался попросить тебя научить меня планеру, — отвечает Коуши. Атсуму моргает, и Коуши усмехается. — Не думаю, что у меня достаточно силы на силовую подачу, но на планеры нужно не так много, верно? Они могут быть опасны. Я должен использовать свои сильные стороны. Атсуму ухмыляется. — Хорошо, я научу тебя. Хотя, я не отличный учитель. — Удивлён, что ты признаёшь это, — говорит Осаму. — Ты не лучше, Саму! — огрызается он. — Вы двое пойдёте с нами посмотреть Межшкольные средних школ? — говорит Коуши, прежде чем они начнут ссору. Они хмурятся. — Некоторые из нас пойдут на отборочные Межшкольных среди средних школ на следующей неделе. Посмотреть на некоторых третьегодок; увидеть, кто может присоединиться к нам, и против кого мы, возможно, будем играть. Вы двое хотите пойти? Атсуму задумчиво хмурится – выражение, которое Коуши не видел на нём раньше – потом смотрит на Осаму, который пожимает плечами. — Мы подумаем об этом. — Хорошо, — говорит он с улыбкой. — Дайте мне знать в понедельник. Я расскажу подробнее. Мия на самом деле не болтают. Они просто идут почти в тишине, попивая свои спортивные напитки на ходу и позволяя Коуши говорить большую часть времени. Он не совсем уверен, о чём говорит. Все, что приходит на ум, — насколько робок Асахи, в какие неприятности попал Нишиноя, какие проблемы у них были с клубом в начале прошлого года. Близнецы кивают и почти не разговаривают. Атсуму время от времени отвечает, но Осаму почти молчит. Но есть ощущение, что они добились некоторого прогресса. Коуши машет рукой, когда близнецы идут своей дорогой. Он перекидывает сумку через плечо и обдумывает ситуацию и то, как быстро он сможет купить волейбольный мяч домой. Курокава и другие третьегодки, вероятно, скажут им, что покидают клуб на следующей тренировке. Даичи возьмет команду на себя, а Атсуму станет связующим. Он рассеянно задаётся вопросом, что они будут делать с Осаму. Он хороший нападающий, но Даичи тоже. Он мычит себе под нос, стараясь не слишком много думать о подробностях про Мий и их родителях. Они недостаточно хорошо знают друг друга, чтобы он мог предложить им большую поддержку, и они не похожи на тех, кто оценит его попытки вмешаться. Может быть, он сможет, по крайней мере, заставить их чувствовать себя частью команды. Даже если они не могут пообещать вернуть Мий на национальные чемпионаты, Коуши думает, что может пообещать им хорошую команду, пока они будут пытаться.