What Happens After Class

      Вегас злился, и злился ещё сильнее, потому что не был уверен, на кого эта злость была направлена. В основном, наверное, на самого себя, за то, что прокололся и самым позорным образом проявил слабость. Но ещё и на Пита, ставшего единственным этому свидетелем. Это превращалось в традицию, которая Вегасу совершенно не нравилась — то, что Пит видит его худшие стороны. Сначала тот инцидент с их знакомством, когда Вегас был до невменяемости пьян. Он брал за правило, что пьяным его могут видеть исключительно те, кто сперва его трахнет, а после к хуям смоется из его жизни, но Пит не только отвёз его к себе — мысль о чём всё ещё раздражала, — но и в его жизни очень упорно продолжал оставаться. Куда кошмарнее была вторая встреча, банальное воспоминание о которой приводило Вегаса в ярость: Пит угробил сделку, что могла принести миллионы. А в итоге принесла лишь побои. Всякий раз, когда Пит оказывался рядом, то контроль, обычно сохраняемый Вегасом над всем, ускользал.       И всё же…       Всё же гнев, испытываемый им сейчас, больше не был столь диким. Был притуплённым, едва уловимым, подавленным настолько, что Вегас и не был уверен, можно ли это называть гневом. И если по отношению к Питу он чувствовал не гнев, то что тогда? Потому что, помимо безразличия, было что-то ещё, и этого «чего-то» было достаточно, чтобы разжечь его раздражение заново.       Он вздрогнул, когда капля дождя, попавшая ему на нос, вывела его из раздумий. Он с трудом осознавал, что уже вышел за территорию университета. Идти сразу после учёбы в квартиру стало рутиной. Пока студенты оставались заниматься в библиотеке или встречались с друзьями, Вегас предпочитал тишину своих комнат. В собственном окружении он был известен как экстраверт, никогда не пропускающий тусовок, но правда заключалась в том, что этого от него просто ожидали. Его устраивало находиться в одиночестве, в основном потому, что других людей он находил в лучшем случае утомительными, в худшем — невыносимыми. Поскольку здесь его никто не знал, это был первый раз, когда он мог делать то, что ему нравится, не вызывая при этом недоумения. Ну, учитывая, что здесь он был лишь по приказу своего отца, то это можно считать малость наивным просчётом.       Морось превращалась в лёгкий дождь, когда Вегас понял, что забыл свой рюкзак со всеми лежащими в нём книгами. Замечательно, блять. А ведь день был не так уж и плох. Первую половину он провёл в беспокойстве о том, что ему хотел сказать Пит. Мысленно он уже готовился к худшему. Когда один из профессоров поставил ему еле дотягивающий до проходного балл, отец моментально увидел это в онлайн-журнале. Вегас получил сообщение со скриншотом и текстом: «Разочаровывает. Мы ещё поговорим об этом». Случись очередная неудача, и разговоров бы уже не потребовалось. Но потом настала вторая половина дня, когда Пит, опять, узрел его в абсолютно жалком состоянии, однако, по крайней мере, заверил, что с его оценкой всё было в порядке. Вегас был рад, пусть даже и не верил восторженным похвалам Пита. Возможно, он хотел убедиться, что Вегас никому не растрепал об их общем прошлом. Будто бы он вообще когда-нибудь бы признался в чём-то подобном.       К тому времени, как он вернулся в университет и забрал из шкафчика свой рюкзак, небо значительно потемнело и полил дождь. Глядя на него, Вегас, стоя под навесом, проклинал себя за то, что не взял с собой зонт. Деваться было некуда. Он собрался с силами и побежал.       Он успел преодолеть часть пути до жилого комплекса, пока не промок насквозь, и сделать ещё пару шагов, пока дождь, наконец, не превратился в жуткий ливень, которым уже давно грозилось небо. Он смекнул, что ему нужно какое-нибудь место, чтобы укрыться под ним и переждать. Вдоль дороги росло несколько стройных деревьев, не обеспечивающих укрытия вовсе, и автобусная остановка со сломанной крышей. За неимением альтернативы Вегас прошмыгнул вправо, где тонкая крыша многоэтажного здания давала хоть какую-то минимальную защиту. Не то чтобы это уже было важно — с его волос стекали капли, одежда промокла, а бумаги в рюкзаке, вероятно, испорчены, — но, по крайней мере, на него не обрушивалась безжалостно льющаяся вниз вода. Вегас уселся на ступеньки и уставился на небо. Теперь у него хотя бы была причина не идти на завтрашние пары.       С дороги донеслись громкие плещущиеся звуки, и приблизилась тень. Тоже попавший под дождь кретин, только этот кретин был с зонтиком. Вегас проследил за ним взглядом, ожидая, что человек побежит дальше, но внезапно он свернул на тропинку, ведущую к той самой двери, перед которой сидел Вегас. Он отодвинулся в сторону, чтобы не мешаться местному жильцу.       — Ёбаный в рот, — выругался мужчина, встряхивая свой зонтик. — Ну конечно, это должно было произойти именно в тот единственный день, когда я не работаю сверхурочно!       Разочарованный офисный работник? Бедный кретин. Вегас не отреагировал, что мужчину вовсе не удержало от:       — Тоже попал под дождь? Не хочешь зайти внутрь, пока он не закончился?       Можете забыть о кретине, этот мужик был идиотом. Кто стал бы приглашать незнакомца к себе домой? Вегас глянул вверх одновременно с тем, как мужчина глянул вниз.       Ну охуеть.       Какова, блять, вообще была вероятность?       Добавляйте «жалко промокший» к коллекции позорных состояний, в которых Пит видел Вегаса.       Прежде чем Пит успел сказать что-либо ещё, Вегас поднялся на ноги. Степень того, как промок, он резко ощутил более отчётливо; ощутил то, как одежда прилипла к телу, а волосы — к черепу. Он понятия не имел, что сказать, поэтому решил просто окинуть Пита раздражённым взглядом и рискнуть вернуться под ливень. Уж лучше так, чем…       Чужая рука, тормозя его, сомкнулась вокруг предплечья.       — Я серьёзно, — сказал Пит. — Можешь зайти внутрь.       Это вообще-то было последним, чего Вегас хотел бы сделать. По его лицу стекали капли воды. Обувь промокла насквозь. Ему и правда было пиздец как дискомфортно, но, как минимум, он не находился в доме своего профессора.       — Ты не должен, если не хочешь. Но так ты можешь простудиться.       Почему Вегас всё ещё стоял тут и слушал трёп этого чрезвычайно заботливого кретина? Пит отпёр дверь и придержал её, будто бы Вегас имел хоть бы мизерное намерение принять его приглашение.       — Я имею в виду-       — Ладно. Насрать, — он протиснулся мимо него в сухое помещение. Оно казалось чуть старее здания, в котором была его квартира, но не было обшарпанным. В нём был некий простецкий шарм, какой можно было увидеть по телевизору, когда режиссёр романтизировал нищету. В коридоре стояло несколько ухоженных растений, и хотя в некоторых углах отклеились зелёные обои, всё выглядело как по задумке.       — Второй этаж, третья дверь налево, — сказал Пит. Он положил раскрытый зонт на старый половик, постеленный около входа и, судя по всему, в своё время впитавший в себя изрядную долю дождевой воды.       Вегас кивнул и поднялся по лестнице. Судя по выцветшим краям пола, здесь, должно быть, когда-то лежал ковёр, однако сейчас осталась лишь одна голая древесина, поскрипывающая от каждого шага.       Коридоры на этаже Пита ничем не отличались от тех, что были внизу, но на двери, вероятно, принадлежавшей ему, под глазком была табличка «добро пожаловать» и коврик с надписью «добро пожаловать снова». Вегас нахмурился. Это определённо было ошибкой.       Уступив дорогу Питу, чтобы тот открыл дверь, он подумал, что сейчас самое подходящее время валить. Но тогда Пит повернулся к нему со своей ослепительной улыбкой, что постоянно заставляла его одногруппников нелепо визжать, и жестом пригласил его пройти. Вегас смирился со своей участью и вошёл в квартиру. Она была относительно небольшой и явно рассчитана только на одного человека. Внутри была открытая планировка; никакая не навороченная, а старомодная. Кухня и гостиная представляли собой большое совмещённое пространство, и только справа находились две двери, предположительно ведущие в ванную и спальню. Диван выглядел потрёпанным, подушки были разными, две полки, как впрочем и огромный стол, были завалены всевозможными предметами. Углы украшали растения, на стенах висели фотографии, на кухонном гарнитуре лежало несколько недоиспользованных продуктов. Квартира должна бы выглядеть уродливо и неопрятно, но каким-то чудом выглядела довольно неплохо. Выглядела обжитой. Практически уютной.       — Прости за бардак, — снимая обувь, сказал Пит. — Я не ждал гостей, так что не прибирался.       Вегас осознал, что всё ещё стоит в ботинках — не то чтобы это имело хоть какое-то значение, учитывая, что с него всё равно капала и расползалась по всему полу вода.       — Ты, наверное, хочешь сначала принять душ, да? — спросил Пит, казалось бы, безразлично отнесясь к водяному ущербу, нанесённому Вегасом. Он подошёл к одной из дверей справа и открыл её. — Полотенца под раковиной, можешь взять мой шампунь и гель для душа. Я принесу тебе сухую одежду, подожди секунду.       Вегас пялился ему вслед, когда он исчез уже за другой дверью. Неужели Пит не понимал, насколько всё это невероятно странно? Профессор зовёт своего студента к себе и предлагает ему одежду? Или лишь для Вегаса это было необычно, а в мире, в котором жил Пит, совершенно естественно?       — Я не особо выше тебя, так что должно подойти, — Пит появился с набором мягкой на вид одежды. Он протянул их Вегасу. Время валить было по-прежнему подходящим. Он мог бы выбраться из этой охуительно нелепой ситуации и дождаться, пока дождь прекратится, внизу в коридоре. Так было бы куда лучше, чем находиться дома у своего профессора и надевать одежду своего профессора после использования упомянутого профессором душа. Как бы Вегас это ни сформулировал, это определённо было ненормально.       — И когда закончишь, я надеюсь, доставка уже будет здесь. Предположу, что тебе нравится карри, — беспечно сказал Пит, сунув одежду в руки Вегаса, когда тот не забрал её сам.       Уходи.       Просто, блять, уходи. Ты не хочешь быть здесь.       — О, и, пожалуйста, не забывай, — шагая на кухню, через плечо бросил Пит, будто бы разговор для него уже был окончен, — постели полотенце на пол, иначе поскользнёшься на плитке.       Вегас стоял с охапкой одежды и растущим раздражением.       Похуй. Если он уйдёт сейчас, то Пит, вероятно, будет крайне доволен тем, что заставил его испытывать противоречивые эмоции и чувствовать себя неуверенным. Вегас был воплощением слова «приспосабливающийся». Он резко развернулся и захлопнул позади себя дверь.       Ванная Пита была очень схожа с остальной частью квартиры. Была уютно захламлённой. У него водилось гораздо больше косметических средств, чем Вегас мог бы ожидать. Большинство из них — это обычные крема и лосьоны, однако палетка блестящих теней для век немного его заинтриговывала. Шкафчик под раковиной был битком набит полотенцами всех цветов. Вегас понял, что стиль интерьера Пита сводился к принципу «всё, что доступно». Он схватился за тёмно-красное полотенце и потянул его, не принимая во внимание его потенциальный размер. Другие полотенца тоже повыпадали из шкафчика, потому что, ну конечно, как же иначе. Он хаотично затолкал их обратно. Если Пит намеревался быть таким любезно гостеприимным, то и об этом как-нибудь позаботится.       Душевая оказалась гораздо меньше, чем у Вегаса, особенно с полкой, заставленной абсурдно разнообразным количеством шампуней и гелей для душа, и ни одного с повторяющимся ароматом. Вегас подавил желание понюхать их все и выбрал одно не глядя. Персик. Просто потрясающе.       К тому времени, как он закончил смывать холодную дождевую воду тёплой водой из душа, ему удалось смыть, по крайней мере, часть раздражения. Огромное красное полотенце было приятно мягким, а одежда, которую ему дал Пит, ещё более мягкой. Он был прав — для Вегаса они оказались лишь немного великоваты. Всё-таки ему пришлось завязать спортивные штаны, чтобы они держались на бёдрах. На краткий миг он подумал, не позволить ли им не держаться, обнажив этим немного кожи, но безразмерная толстовка его планы разрушила. Рукава пересекали линии запястий, ему пришлось закатать их, чтобы иметь возможность пользоваться руками. Отыскать фен или гель он не смог, так что был вынужден прибегнуть к полотенцу, надеясь, что уйдёт он отсюда до того, как его волосы полностью высохнут и из-за отсутствия геля распушатся.       Он накинул полотенце на шею и вышел из ванной. Пит был на кухне, распаковывал контейнеры с доставленной едой.       — Ты как раз вовремя! У нас… — он прервался, когда поднял глаза. Он казался удивлённым, увидев Вегаса, глаза, блуждающие по его телу, округлились. Достаточно быстро до Вегаса дошло, что происходящее заставляет Пита чувствовать себя неловко (вероятно, Мистер Чопорный и Правильный Профессор посчитал это неприличным), что, в свою очередь, заставляет Вегаса чувствовать себя самодовольным. Он уже ухмылялся, когда взгляд Пита вернулся к его лицу. С подобным он, по крайней мере, знал, как справляться.       — Рад видеть, что моя одежда тебе подошла! — слишком живо сказал Пит. — Садись на диван, я принесу еду.       Как справляться с вот этим, он не знал. Вегас бросил попытки найти логику у Пита и в той непринуждённой вольности, с какой он обращался с тем, с кем едва ли был знаком. Вероятно, он сам по себе был именно таким. Безрассудно добрым ко всем. Вегас не был особенным.       Он сел на диван и взглянул на разбросанные на кофейном столике вещи. Книги, как учебники, так и комиксы, различные документы и очки для чтения, на которых он был вынужден притормозить. Он ни разу не видел, чтобы Пит носил очки.       — Вот. Я не знал, любишь ты острое или нет, так что взял один острый и один неострый карри. Выбирай, какой захочешь.       Пит поставил на бумаги две тарелки и присел рядом с Вегасом, заметившим, что держится он на приличном расстоянии.       — Я не очень голодный, — сказал Вегас, просто чтобы возразить. Он был очень голодный. Из-за неожиданного прилива вдохновения, которое он получил для своего диплома, обед он провёл в библиотеке. О чём напомнить ему желудок решил именно в этот самый момент.       — Ты уверен? — довольно спросил Пит. Вегас ненавидел всю эту ситуацию целиком. Фыркнув, он схватил миску, в которой не было перца чили, и принялся за еду. У Пита хватило порядочности не рассмеяться, и он взял вторую. — Хороший выбор, — сказал он. — Обожаю острую еду. Я бы расстроился, если бы мне пришлось есть пресную.       — Наслаждайся сжиганием своих вкусовых рецепторов.       — Мои вкусовые рецепторы, наверное, уже давно сожжены.       Сидя здесь, высохший и согревшийся, с миской еды в руках, Вегас чувствовал себя куда более комфортно, чем когда-либо это бы признал. Было всё ещё пиздец как странно, но гораздо терпимее, чем сидеть за обеденным столом напротив своего отца и выслушивать, в скольких вещах он стал разочарованием.       — Я хотел спросить, — когда опустели их миски, произнёс Пит. Вегас глянул в окно, чтобы посмотреть, не прекратился ли дождь, и был огорчён. Поэтому равнодушно хмыкнул, что позволило Питу задать свой вопрос. — Почему ты пошёл учиться? Кажется, тебе это не особо нравится.       — А что, я думал, моя экзаменационная работа была ой-какой-успешной?       — Быть в чём-то успешным не всегда означает, что тебе это нравится. Я талантлив в подсчёте налогах, но всё равно их ненавижу.       Вегас невольно усмехнулся.       — Мой отец хочет, чтобы я учился. Говорит, что это будет полезно для моего будущего.       — И что же это за будущее?       — Возглавлять семейный бизнес, — на автомате выдал он. Это был стандартный ответ на подобный вопрос всякий раз, когда его задавал кто-то, кто не входил в его окружение.       — О. Как-то ты не очень этим воодушевлён.       — Что?       — Я имею в виду… ты сам этого хочешь? Возглавлять бизнес?       «Конечно», — должен сказать Вегас. Потому что это было то, чему он посвятил всю свою жизнь. Всё, чем он занимался, он занимался за тем, чтобы доказать свою значимость, чтобы в конце концов возглавить семью. Несмотря на множество провалов, постоянное давление, оказываемое на него отцом и основной ветвью семьи, он всё равно шёл вперёд. Несмотря на стресс, огромную рабочую нагрузку и… подход, с который необходимо было относиться к некоторым клиентам, он всё равно шёл вперёд. Так что, если он не станет главой семьи, разве вся его жизнь не будет считаться прожитой напрасно?       Из-за его затянувшегося молчания в глазах Пита появилась грусть. Жалость. Ну отлично. Именно то, что Вегас больше всего обожает.       — Какая разница? Всё уже решено, — надменно сказал он, откинувшись назад. Он моментально погрузился в слишком мягкие подушки и вынужденная сутулость стала гораздо менее грациозной.       Пит слегка подался вперёд, удобно упираясь локтями в бёдра, и когда повернул голову, чтобы посмотреть на Вегаса, его рубашка чуть сместилась, и расстёгнутые пуговицы открыли вид на гладкую грудь.       — Ты ещё юн. Решения меняются. В конце концов, всё равно никогда не получается так, как задумывалось.       Из-за чего напрашивался вопрос — сколько Питу лет? Несомненно, для профессора он молод, но уж точно старше Вегаса. Определить возраст по лицу было трудно. От его бесконечной улыбки в уголках глаз образовались морщинки, но в остальном он выглядел молодым. Спрашивать его об этом было бы примитивно и, соответственно, не в стиле Вегаса, но были и другие методы это выяснить.       — Только потому, что твои планы не удались, не значит, что с моими будет так же. Что же такого случилось в твоей жизни, что наделило тебя этой невероятной мудростью, которой ты делишься? — добавил Вегас. Если Пит заговорит, то больше не сможет продолжать расспрашивать Вегаса о его жизни.       — Ну, моя семья тоже пыталась строить на меня планы. Какое-то время я с ними соглашался, пока не понял, что на самом деле не хочу делать то, чего хотят они. Они, конечно, не обрадовались, но что поделать? Это моя жизнь, и если они ни могут её принять, то не заслуживают того, чтобы быть её частью.       Вегас собирался высмеять его за наивность, но последняя фраза цапнула его за язык. На секунду в голове мелькнули образы того, как он отказывается от желаний своего отца. Когда он был помоложе, он частенько задумывался о бунте. Когда не мог уснуть, потому что слишком сильно ныли синяки, то представлял, как выступает против отца, когда его высмеивали перед основной ветвью семьи, то представлял, как просто встаёт и уходит. Так он, само собой, не поступал, но было достаточно и мыслей об этом. С возрастом бессмысленных фантазий становилось всё меньше и меньше. Теперь же он смирился, что они никогда не воплотятся в реальность, и использовал свой мозг в более продуктивных целях.       — Круто, наверное. Иметь возможность сказать «ну нахуй» и просто уйти.       — Это нелегко. С семьёй вообще никогда не бывает легко. Но, в конце концов, оно того стоило. Если ты правда хочешь заниматься чем-то другим, то задумайся об этом. Не трать собственную жизнь впустую.       — Попридержи свои пламенные речи. Ты меня не знаешь, — сказал Вегас, однако раздражения, которого он ожидал почувствовать, не было.       — Это правда! Я просто говорю, — Пит откинулся назад, чтобы присоединиться к Вегасу, не особо элегантно развалившемуся на диване. Он замолчал. Вегас глянул на него краем глаза. Его промокшие под дождём волосы высохли и выглядели мягкими и пушистыми, его глаза были закрыты. Свет от люстры делал тени под ними более заметными.       — Почему ты всё время выглядишь уставшим? — поинтересовался Вегас, прежде чем сумел остановить самого себя.       — Правда выгляжу? — не открывая глаз, спросил Пит.       — Постоянно.       Пит усмехнулся.       — Я скажу тебе, когда ты скажешь мне, почему всё время выглядишь серьёзным.       — Что?       — С тех пор, как ты присоединился к моему потоку, я ни разу не видел, чтобы ты улыбался.       — Естественно. Чему тут улыбаться?       Пит приоткрыл один глаз и глянул на него.       — Вау. Это как-то грустно.       Вегас недовольно вздохнул. Обычно подобный комментарий и жалость, на которую этот комментарий намекал, взбесили бы его, но на данный момент Пит видел его в стольких состояниях, что было уже плевать. Пускай думает, что хочет.       — Может, у меня получится заставить тебя улыбнуться до того, как ты выпустишься.       — Пожалуйста, не надо.       — Я очень упрямый.       — Да что ты? Никогда бы не догадался.       — Если тебя это донимает, то, прошу, скажи мне, — серьёзно произнёс Пит. — Я остановлюсь.       Вегас собирался сказать, что это определённо так, но затем вспомнил о множестве случаев, когда Пит донимал его. Спрашивал о нём, проявлял интерес, помогал, поощрял, делал всё то, что другие ценили, а Вегас лишь находил это элементарно странным. А потом он представил, что Пит относился бы к нему так же, как и все остальные. Отстранённо и пренебрежительно. И от этой мысли внутри что-то перевернулось.       — Делай, что хочешь, — пробормотал он. — Как будто бы мне не плевать.       Пит ухмыльнулся.       — Ты сам это сказал.       Вегас уставился на пустые тарелки на столе. Из окна на керамику упал солнечный луч. Дождь прекратился.

—

      Одной из первых вещей, которым научил его отец, было то, что иметь должников — хорошо, а быть кому-то должным — не очень выгодно. Вегас всегда старался выплачивать свои долги, если они у него вообще были, как можно скорее. Но, как правило, его заботило то, чтобы другие были у него в долгу.       С Питом, разумеется, было куда сложнее. Как и всё с ним.       На данный момент Вегас был уверен, что задолжал ему смехотворно огромное количество услуг, и расплачиваться с ним становилось всё труднее. Помощь Пита нельзя было приравнять к деньгам, а услуги, которые мог предложить Вегас — убийство кого-то и/или невероятный секс — не представляли интереса для кого-то вроде Пита. К тому же, у Вегаса не было ничего. Всё, благодаря чему люди могли бы посчитать его интересным; всё, что делало его в каком-то смысле желанным или достойным знакомства, принадлежало его отцу.       Это означало, что единственное, что он мог сделать, чтобы уравновесить чашу весов, это купить какой-нибудь дурацкий подарок. В чём он никогда не был хорош. Редкими случаями, когда ему в принципе нужно было что-то дарить, были дни рождения Макао, а его брату угодить было легко. Вегас как-то сомневался, что Пит оценит видеоигру в жанре «шутер».       Он думал об этом такое большое количество времени, в котором никогда бы не признался. И всё это лишь для того, чтобы отплатить долг, а не потому, что он хотел увидеть выражение лица Пита, когда он что-то ему подарит — снова и снова повторял себе он.       Окончательная идея сформировалась у него в голове на занятии в восемь утра в понедельник. Пит явился как всегда с улыбкой, встал за кафедру и принялся раскладывать свои вещи. Включил микрофон и… зевнул. Громко. Одна половина аудитории рассмеялась, вторая — умилилась и стала шептаться о том, как мило выглядит их профессор и как сильно они хотят убедиться, что он потеплее укутался ночью, чтобы как следует выспаться. Вегас закатил глаза. Но в их словах был смысл… Пит не ответил на его вопрос, почему он всё время уставший, и, ну, может, у него просто херовая подушка или типа того.       Поэтому во вторник он оказался в мебельном магазине в секции постельных принадлежностей. Кто бы мог подумать, что существует настолько широкое разнообразие подушек?       — Вам чем-то помочь? — дружелюбно улыбаясь, к нему подошёл сотрудник. Вегас пожал плечами и указал на подушки.       — Честно? Просто дайте мне самое дорогое, что у вас есть.       — Эм… могу я узнать, для чего?       — Я… я плохо сплю. Думаю, это из-за того, что у меня неудобная подушка.       — О, я понял! Что ж, господин, видите ли, дело не только в цене. Вы спите на боку или на спине? У вас плоский или ортопедический матрас? Предпочитаете помягче или потвёрже?       Вегас ощутил, как накатывает головная боль. Ёбаный в рот, он просто хотел купить сраную подушку.       — На спине, — Пит выглядел так, словно больше предпочитал спать на спине. — Плоский, — прогибать спину на ортопедическом матрасе было элементарно неудобно. — Потвёрже, — Пит был не из тех, кому нравится помягче — на подобное у Вегаса был наточен глаз.       — Ясно, ну, тогда, думаю, у меня есть для вас подходящая модель, особенно если цена не имеет значения.       Вегас вышел из магазина с огромной сумкой и чувством, что опять выставил себя дураком. Он хотел бы никогда Пита не встречать, но вместе с тем хотел бы повстречать его намного раньше.       И проблемы, конечно, на этом не закончились — он всё ещё должен был передать подарок. Он не мог сделать это просто в аудитории, и оставить его перед дверью кабинета противоречило цели узреть тупое удивлённое лицо Пита. Поэтому в пятницу, когда все пораньше ушли на выходные, он задержался и дождался, пока большая часть коридоров опустеет. Пит говорил, что обычно работает сверхурочно, так что Вегас рассчитывал найти его в кабинете. Он всего лишь отдаст ему подарок, подождёт, чтобы увидеть его реакцию, а после уйдёт. Перед дверью он ненадолго притормозил. Он никогда раньше не делал ничего подобного. Но опять же, он никогда раньше не знал кого-то наподобие Пита. Он поднял руку, чтобы постучать, как раз в тот момент, когда дверь распахнулась.       — …и если ты опять уснёшь за своим столом, богом клянусь, я… ой. Посетитель? — за ней стоял Порш, тот самый профессор, которого народ жаждал даже больше, чем Пита. Что теперь Вегас, увидев его вблизи, не совсем понимал. Он был, конечно, привлекательным, но ему не хватало чего-то такого; той странноватой харизмы, которая была присуща Питу.       — Эй, Пит, у тебя всё ещё идут приёмные часы?       — Конечно нет, на время глянь, Порш.       — Ну, я бы не назвал это препятствием для тебя, сумасшедший ты трудоголик.       — Само собой, но ни один студент не стал бы записываться на консультацию в вечер пятницы.       — Хотя один вот записался.       Вегаса утомляло то, что о нём говорили так, будто бы его здесь не было.       — Я просто хотел кое-что спросить, — раздражённо огрызнулся он.       — О, хорошо. Разумеется. Проходи.       Вегас на миг засомневался — о том, чтобы отдавать Питу подарок в присутствии постороннего, не могло быть и речи. К счастью, Порш прошёл мимо него.       — Ладно, увидимся в понедельник, Пит. Или чуть позже, если всё же решишь присоединиться к нам.       — Мм, конечно. Ох, и скажи этому студенту, пусть заходит.       Порш ухмыльнулся Вегасу.       — Ты его слышал. Но особо ни на что не надейся, он очень погружён в свою работу.       Вегас кивнул и прошёл внутрь, затем убедился, что прикрыл за собой дверь. Пит сидел за столом, не отводил взгляда от разбросанных повсюду бумаг. Вегас стоял не шевелясь, не совсем уверенный в том, что делать теперь, когда Пит глубоко вздохнул и поднял глаза.       — Итак, чем я могу… Вегас? — его глаза удивлённо округлились, и он выпрямился в своём кресле. — Что-то случилось?       Волосы Пита были хаотично разбросаны по голове, зачёсаны назад, будто бы он неоднократно проводил по ним ладонью. Его галстук был ослаблен, а первые несколько пуговиц на рубашке расстёгнуты. Под его глазами лежали тени, как если бы он неудачно накрасился, а губы были красными, как если бы он их кусал. Он бесспорно был очарователен, сейчас даже больше, чем когда-либо, и Вегас уже был не в силах это отрицать. Но картина того, как он в такое позднее время восседает за своим столом с мешками под глазами, заставила Вегаса осознать кое-что ещё. Пит уставший не потому, что у него были проблемы со сном. Он уставший, потому что вообще не ложится спать. Что автоматически делало его подарок бесполезным.       — Ничего не случилось. Я просто… — теперь всё, что ему было необходимо, это оправдаться за нахождение в кабинете Пита в вечер пятницы. Он ни за что не отдаст ему эту подушку. — Я просто хотел спросить по поводу сегодняшнего занятия.       — Но… сегодня у нас не было занятий? — Пит выглядел озадаченным, и Вегасу хотелось отвесить себе пощёчину за собственную глупость.       — Ага, то есть по поводу вчер… эм, занятия в среду.       Пит встал, и озадаченность переросла в беспокойство. Он обошёл стол и приблизился к Вегасу.       — Что-то не так? Ты кажешься встревоженным.       Вегас стиснул зубы. Спасать своё достоинство было слишком поздно, так что всё, что он мог сделать, это цепляться за последние остатки самоуважения.       — Я просто принёс тебе кое-что в качестве благодарности за то, что разрешил мне переночевать у тебя. Чтобы отплатить.       — Ты… Вегас, не стоило-       — Просто забери, — Вегас прижал пакет с подушкой к его груди. Пит беспомощно взял его и заглянул внутрь. Вегас не хотел видеть выражение его глаз, видеть в них забаву или, что ещё хуже, насмешку. Его взгляд неизменно был прикован к этим красным губам. Подумать только, когда-то он их чувствовал… не то чтобы он чувствовал что-то особенное, когда принудил Пит к поцелую. Он был чересчур зол, но сейчас не мог не задаться вопросом, каков этот податливый и отзывчивый рот по ощущениям. Он пришёл в себя как раз тогда, когда Пит поднял на него взгляд. Они бы ни за что не поцеловались ещё раз, учитывая то, каким правильным был Пит, и то, что Вегас был его студентом.       — Ты купил мне подушку?       Вегас закатил глаза, чтобы скрыть свою нервозность.       — Ага, ну, да ты на вампира похож. Может, это смотивирует тебя побольше спать. Женщина в магазине сказала, что эта подушка гарантирует хороший отдых. Но похер, тебе необязательно-       — Спасибо, — Пит бросил пакет и притянул Вегаса в объятия. Все слова покинули его и с собой на выход проводили его мысли. Он почувствовал, как к нему прижалось тёплое тело Пита, а его руки обвились вокруг плеч. Несмотря на то, что подобные описания Вегас презирал, Пит пах мягкостью, как свежевыстиранная одежда или уютные комнаты, и ощущался точно так же; невзирая на силу, которой, как Вегас знал, он обладал, объятия были нежными. Он машинально поднял руки, чтобы ответить на них, но прежде чем он успел, Пит тут же отстранился. Его лицо покраснело, а глаза расширились.       — Прости! Не знаю, что на меня нашло. Извини, — он сделал два шага назад. Улыбка, которую он попытался изобразить, вышла неловкой, и Вегасу она не понравилась.       — За что ты извиняешься? — спросил он чуть резче, чем намеревался. Он бесился, даже не столько из-за Пита, сколько из-за самого себя, потому что не знал себя таким; нервным и неуверенным, и, вместо того, чтобы презирать это, он хотел, чтобы чьи-то руки были на нём, и теперь всё, о чём он мог думать, так это о том, как сильно ему было нужно, чтобы Пит обнял его снова.       — Ну, я только что обнял тебя, не спросив разрешения, так что…       — И что? Не прикидывайся, будто мой язык ещё не бывал у тебя во рту, — огрызнулся он. В комнате воцарилась тишина. Это был первый раз, когда кто-то из них упомянул или хотя бы признал тот поцелуй, который инициировал Вегас. Пит смотрел на него, его уши были покрыты красным цветом, губы были приоткрыты. Смущённое выражение его лица заставило Вегаса разразиться гневом.       — Ну да, я по-прежнему тот чувак, которого ты ох-как-героически спас от продажи самого себя. По-прежнему тот, кто позволяет другим прикасаться к себе, если это ему выгодно. Прости, что напомнил.       — Я не это имел в виду, — сказал Пит. И опять эта ёбаная честность в его голосе, как же Вегас это ненавидел. Из-за этого он чувствовал себя маленьким и глупым.       — Конечно не это. Короче, я отплатил тебе за помощь. Мы квиты, — он развернулся, чтобы уйти. Вокруг его запястья сомкнулись пальцы, их хватка была недостаточно сильной, чтобы по-настоящему его удержать, но, тем не менее, он притормозил.       — Не уходи вот так. Мы должны поговорить об этом.       — О чём тут говорить? — он резко развернулся. — Я всего лишь шлюха, которая трахается с людьми за услуги, не стоит марать руки, прикасаясь ко мне! — он выдернул запястье из его хватки, но был схвачен за плечо и заключён в очередное объятие. Он напрягся. Разум велел ему сопротивляться, в то время как тело в эти объятия желало погрузиться, и потому он просто стоял неподвижно, пока в него просачивалось тепло Пита.       — Я не дам тебе отсюда уйти, пока ты так считаешь. Ты не грязный.       — Ты не знаешь-       — Не знаю тебя, да, — руки Пита крепче сжались вокруг него. — Но я знаю достаточно, чтобы понимать, что ты недоволен тем, чем занимаешься. И меня так злит, что тебе приходится этим заниматься, по какой бы то ни было причине. Но это не делает тебя грязным.       Вегас не ответил. Что ему было отвечать? Пит так мало знал обо всём том ёбаном дерьме, которое он вытворял, что Вегас не мог принять его слова близко к сердцу. Если бы Пит знал всё, то даже не захотел бы приближаться к нему. Вегас знал, что отвратителен.       Пит отстранился, хотя руки неизменно держал на его плечах, и пристально заглянул ему в глаза.       — Я извинился, потому что я твой профессор и мне не положено тебя обнимать. И потому что даже не знал, хочешь ли ты этого. Я не хочу, чтобы тебе было неловко.       Это была очередная пощёчина от судьбы, что единственный человек, которому Вегас согласен был позволять касаться себя, этого не хотел. Хотя, может, это и хорошо. Потому что чем ближе он подпускал Пита, тем больше у того было шансов увидеть самые уродливые стороны Вегаса.       — Вегас. Посмотри на меня.       Это и близко не походило на команду. Это прозвучало скорее как вопрос или, если бы Вегас сосредоточился на нежной интонации, возможно, как мольба.       Он поднял глаза.       — Ты умный, целеустремлённый и решительный. Я очень уважаю то, что ты делаешь, и искренне желаю тебе жить той жизнью, которую ты заслуживаешь. Я знаю, что принимать помощь тяжело. Но если ты однажды всё же решишь её принять, то я рядом.       Честно сказать, Вегас не понимал, тяжело ли принимать помощь, потому что никогда даже не рассматривал вероятность того, что она может ему понадобиться. Его жизнь была такой, какой должна была быть, потому что такова был отца.       — Ладно, — сказал он. Его голос был тихим, слабым. Жалким.       Пит пробудил в нём худшее; ту версию его, которую он так долго стремился уничтожить. Очевидно, с задачей он тоже провалился.