What Happens After Class

      Вегас проснулся с внутренним ощущением опустошённости. Был понедельник. Как правило, неделя начиналась с занятий Пита, однако сегодня Вегасу пришлось их пропустить. Вместо этого он готовился к вечернему мероприятию, на котором должен был присутствовать в качестве представителя второстепенной семьи. Это было крайне важно, поскольку там будет множество деловых партнёров, чьё расположение необходимо было сохранить. А человек, ради которого шёл Вегас, являлся владельцем золотого рудника, желавшим продать активы. По телефону отец очень чётко дал понять, что если Вегас провалит сделку с ним, то последствия окажутся гораздо хуже, чем банальное избиение. Однако свело желудок и закружилась голова у Вегаса не из-за этого, а из-за комментария, который после короткой паузы добавил отец.       — Планирую вернуться домой через месяц или два. Давненько не виделся с Макао.       Конечно, отцу на самом деле было плевать на Макао — его слова были лишь тонко завуалированным напоминание о том, что благополучие Вегаса — это не единственное, что поставлено на кон. Тонко завуалированное напоминание о том, что в данной ситуации у Вегаса не было права выбора. И что бы ни говорил Пит, не было никого, кто мог бы ему помочь.       Поэтому, не пойдя этим утром в университет, он порылся в гардеробе и вместо одной из своих удобных рубашек, к которым за последние недели привык, выбрал в пользу дежурно-роскошной. Он распаковал средства для волос и наборы косметики и больше часа проторчал в ванной, чтобы привести тебя в презентабельный (желанный) вид. Затем он открыл ноутбук и изучил отправленную отцом информацию о цели. Леон, мужчина, около тридцати лет, унаследовал бизнес от своего дяди и теперь стремился к его расширению. Это были все справочные данные, которые получил Вегас. В конце концов, он идёт на мероприятия не за тем, чтобы заключить сделку или обсудить сотрудничество. Он идёт на мероприятие, чтобы убедить Леона, что второстепенная семья — это лучший выбор для партнёрства. Убедить его любыми доступными средствами.       Информацией, действительно предназначавшейся Вегасу, было «Предпочитает парней помоложе» и «Властный, любит это демонстрировать → Ты знаешь, что делать». Вегас невесело усмехнулся и закрыл окно на компьютере. Его рабочий стол был пуст, если не считать документа под названием «Диплом». Он собирался спросить Пита, не согласится ли тот стать его научным руководителем. Ни по какой другой причине, кроме той, что Пит был единственным, кто с энтузиазмом хвалил его стиль написания, разумеется.       Не думай о нём, предупредил он себя, не сейчас.       Но тогда же, как и всегда, когда он пытался о чём-то не думать, его мозг воспроизвёл в памяти момент в кабинете Пита. Объятия, близость, его нежные глаза, тёплые слова и мягкие, блять, губы. Вегас покачал головой и захлопнул крышку ноутбука. У него была работа, которую необходимо было выполнить, и выполнить её он обязан как следует. Он не стал бы рисковать счастьем Макао лишь потому, что в его мозгу развилась надоедливая фиксация на профессоре.       По крайней мере, таков был план. Это должна была быть стандартная операция; Вегас проделывал это достаточное количество раз, чтобы это стало рутиной, проделывал и с мужчинами намного хуже Леона. Тот был не его типажом, хотя и уродливым не был, и имел хоть какое-то подобие чувства юмора. Но Вегас был рассеян. Когда Леон улыбнулся ему, он подумал о совсем другой улыбке, о яркой и честной, когда Леон обнял его за плечи, он подумал о совсем другом теле, прижавшемся к нему. Это было непрофессионально и позорно, но Вегас изо всех сил старался сосредоточиться на настоящем. Мерцающие огни клуба, громкая музыка, запах дыма и пота. Это даже и близко не сравнится со спокойствием кабинета Пита, так почему же он, блять, не мог перестать об этом думать?       Он был не уверен, сколько бокалов вина выпил, когда ему на бедро опустилась ладонь. Учитывая трезвость его рассудка, выпил явно недостаточно. Он предпочитал находиться в хоть какой-то степени опьянения, когда дело доходило до этого момента. Леон жестом попросил его наклониться, чтобы он мог произнести ему на ухо:       — Слышал, здесь есть несколько неплохих приватных комнат. Что скажешь?       Вегасу пришлось подавить дрожь отвращения, когда тёплое дыхание с примесью алкоголя коснулось его щеки. Он выдавил ухмылку и протянул:       — Конечно. Веди.       Он прикинулся, будто бы его не тошнит, когда они поднимались по лестнице.       Всего лишь очередной вечер понедельника.

—

      Он не знал, как здесь оказался. Или почему. Он чувствовал себя окаменевшим. По крайней мере, окаменевшим был его рассудок. Он хотел, чтобы таким же было и его тело. Он присел на ступеньки и уставился на тёмное небо. Было уже за полночь, так что придти сюда никто не должен был. Что ж, радовало, как минимум, это. Вегас не испытывал потребности в компании или ободряющих словах. Он сам с собой уже не мог справляться, так с чего бы этого ожидать от других? Он прислонился спиной к деревянной двери и закрыл глаза. Он не понимал, почему же в этот раз всё прошло настолько плохо; такого никогда не случалось в прошлом, да и Леон никакой хуйни не вытворил. Но по какой-то причине омерзение и ненависть к самому себе были особенно сильны. Может, именно поэтому он и оказался здесь. Потому что всякий раз, находясь в таком состоянии, искал встречи с людьми. Когда другие относились к нему с презрением и отвращением, он хотя бы мог вести себя вызывающе, возводить барьеры, ухмыляться, плеваться сарказмом и делать вид, что его полностью устраивает то, кем он являлся. Обмануть же себя было гораздо сложнее.       Он подумал, что поэтому и сидел у Пита на пороге, хотя Пит был последним человеком, которому он хотел бы показываться таким. Однажды уже показался, и обернулось это весьма паршиво — если бы это повторилось, тот бы наверняка потерял все остатки уважения к Вегасу. Может, оно и к лучшему. Никакого уважения Вегас не заслуживал. Неудивительно, что отец использовал его исключительно для подобных целей. Предложить ему больше было нечего.       Он поднялся на ноги. Он не заслуживал даже того, чтобы быть здесь.       — Вегас?       Вегас замер, и не просто лишился подвижности. По его телу расползлась холодная дрожь, когда он поднял глаза и прямо перед собой увидел Пита. Он с ужасом осознал свой внешний вид; помятая рубашка, растрёпанные волосы, размазанный макияж. Ему не надо было ничего говорить. Судя по выражению лица Пита, он уже всё понял.       — Заходи.       Это был самый настоящий, на какой Пит был только способен, приказ, и Вегасу не оставалось ничего, кроме как подчиниться.

—

      Пит потянулся, и его позвоночник издал нездоровый треск. Он моментально завалился вперёд и потёр спину. Последние две недели у него не находилось времени потренироваться, факт чего давал о себе знать ломотой в костях и бесконечной неусидчивостью. Однако документы для запроса на финансирование, наконец, были оформлены и — Пит глянул на часы — в 00:23 отправлены в комитет. Порш снова упрекнул бы его, если бы узнал, но Пит слишком чересчур рад избавиться от этой сраной запары, чтобы об этом волноваться. Он собрал свои вещи и отправился домой.       Кампус, как и улицы за его пределами, пустовал. Время от времени мимо проезжали машины. Некоторые уличные фонари мерцали, некоторые же вовсе погасли. После долгого и напряжённого дня, проведённого сначала в переполненных аудиториях, а затем перед монитором, Пит наслаждался спокойным и бесшумным вечером. Он знал, что на утро будет умирать, а Порш опять обзовёт его пандой, но прямо сейчас ему было плевать. То были проблемы будущего Пита. А нынешний с нетерпением стремился к собственной кровати и удобной подушке, которая творила чудеса с его шеей. Он посмотрел в интернете, насколько она дорогая, и едва ли не рухнул со стула. За такую цену он предпочёл бы остаться с ноющей шеей. Это заставило его ещё больше ценить подарок, которого на самом деле он не заслуживал. То, что он сделал для Вегаса, было само собой разумеющимся, и благодарить его было не за что. Но он всё равно согласился, поскольку уже знал мнение Вегаса о долгах и их возвращении. Возможно, к концу учёбы Питу удастся убедить его в том, что не всё, что он получает, автоматически делает его должником. Что некоторые вещи строят связь.       На освещённой фонарями дорожке, ведущей к его дому, он притормозил. На мгновение подумал, что у него галлюцинации, поскольку только что ведь размышлял именно о нём. Но нет — вот он, Вегас, стоящий прямо перед ним и выглядящий как… сущий ад. Его шелковисто чёрная и элегантная рубашка была сбита набок, волосы были растрёпаны так, будто бы за них кто-то сильно дёргал, а на горле виднелись красные отметины. Хотя хуже всего был его взгляд. Взгляд поражённого. Затем Вегас увидел его, и поражение сменилось паникой. У Пита скрутило внутренности. Он моментально понял, что случилось.       — Заходи, — сказал он.       И, к его удивлению, Вегас послушался.       Он ничего не сказал ни по пути наверх, ни когда они прошли в квартиру. Но когда Пит повернулся и начал с «ты…», Вегас выпалил:       — Можно мне принять душ?       — Конечно. Где полотенца, ты знаешь. Я принесу тебе одежду.       То, что Вегас не возмущался, говорило о многом. Он забрал удобную одежду Пита и, не обронив больше ни слова, ушёл в ванную. Пит уставился на закрытую дверь. Затем развернулся и взялся заваривать чай. К тому времени, как Вегас со всё ещё влажными волосами и опущенными глазами, вышел из ванной, чай остыл.       — Хочешь что-нибудь поесть или выпить?       — Нет, — Вегас стоял неподвижно. Он не был похож на самого себя не только из-за чужой одежды.       — Тогда хотя бы присядь. Если есть желание, можем просто немного поболтать.       Он ожидал, что Вегас тут же отвергнет его и будет настаивать, что никакие разговоры ему не нужны, однако он промолчал и подошёл к дивану. Это заставило Пита забеспокоиться больше, чем что-либо другое. Он сел с ним рядом на расстоянии полувытянутой руки.       — Я не знаю, почему я здесь, — сказал Вегас. Его голос был лишён любых эмоций. — Я не хочу быть.       — Ну, ты здесь. А это значит, что тебе придётся меня терпеть, — Пит попытался улыбнуться. — Всё в порядке?       — Почему? — Вегас повернулся к нему. — Почему ты так добр ко мне? Чего ты хочешь?       Пит вздохнул.       — Я ничего не хочу. Хотя. Прежде всего, хочу, чтобы тебе было комфортно. Поэтому, если я переборщу или типа того, дай мне знать.       Вегас усмехнулся, чему, однако, не доставало его обычной живости.       — Переборщишь. Ага. Ты.       — Это случается легче, чем ты думаешь. В общем… я не собираюсь ни о чём спрашивать, но если хочешь рассказать, то я выслушаю.       — Можешь не прикидываться. Что мне рассказать такого, чего ты ещё знаешь? Да, я попёрся за очередной услугой. И что? Не то чтобы это в первый раз. Или во второй. Для меня это нормально, мне уже всё равно.       Пит молчал, несмотря на желание что-нибудь сказать. Вегас прищурился.       — Да не смотри ты, блять, так на меня. Не упёрлась мне твоя жалость. То, что я делаю, хотя бы полезно с… полезно отцу. И я не… — в секунду, когда его голос дрогнул, он закрыл рот и стиснул челюсти. Схватился за своё предплечье и впился пальцами в кожу. Пит плавно, осторожно опустил поверх его ладони свою.       — Тебе может это не нравиться. Ты можешь заниматься этим и быть полезным, но всё равно осознавать, что делать это ты ненавидишь. Глупо врать самому себе.       У Вегаса вспыхнули глаза, но Пит продолжил.       — Я знаю, каково это, когда на тебя возлагают ожидания, которым ты никогда не будешь соответствовать. Но прежде чем это изменить, для начала ты должен это признать.       — Я же тебе сказал, нечего тут менять.       Пит пробежался пальцами от его ладони вверх по его руке к горлу, где кожа была усыпана красными отметинами. Вегас дёрнулся назад.       — Разве?       — Что ты хочешь, чтобы я сказал? А? — Вегас пристально посмотрел на него, но в его глазах не было огня, был лишь влажный блеск. — Что я ненавижу себя за то, что делаю? Что я сам себе противен? Да, противен, ясно? Но какая вообще разница? Я всё равно обязан это делать, и я это ненавижу! Теперь ты доволен?       — Нет.       Пит притянул его в свои объятия. Он не был уверен, понимал ли Вегас, что начал плакать. Но Вегас просунул между ними руки и оттолкнулся. Его ресницы были мокрыми от слёз, а глаза блестели.       — Не нужна мне твоя жалость.       — Это не жалость, — сказал Пит, хотя видел, что Вегас ему не поверил.       — Тогда что? Я знаю, что у меня убогая жизнь. Что ты вообще во мне нашёл?       Этот вопрос Пит задавал себе с тех пор, как его разум отказался переключаться с Вегаса. Что он в нём нашёл? Вначале он думал, что находил самого себя — более молодую, неуверенную версию себя, вся жизнь которого крутилась на том, чтобы угождать отцу. Но нашёл не это. По крайней мере, теперь. Он смотрел на Вегаса и хотел увидеть его, хотел узнать его лучше, узнать то, что бы он ни прятал за стеной, которую возвёл вокруг себя.       — Чего ты хочешь от меня, Пит?       Он невольно глянул на его губы. Секунду спустя от самого же себя пришёл в ужас. Вегас только что рассказал ему, как ненавидит использовать собственное тело вот так, а Пит сейчас…       — Пит.       Он поднял взгляд. Отчаяние в глазах Вегаса исчезло, слёзы высохли. Он протянул руку и невесомо провёл пальцами по щеке Пита.       — Чего ты от меня хочешь?       — Не этого, — выпалил он. — Прости, я не специально.       — Считаешь меня мерзким?       — Чт… нет! Конечно нет!       — Так почему ты не хочешь?       — Потому что это не всё, чего хотят от тебя люди, Вегас! Я хочу узнать тебя лучше, хочу понять тебя, хочу, чтобы ты доверял мне, хочу-       — Тогда как насчёт того, чего хочу я? — он гладил большим пальцем кожу Пита, опускаясь к уголку его рта.       — Ты этого не хочешь, Вегас.       Что-то в глазах Вегаса застыло. Он опустил руку и стал медленно подниматься.       — Ясно, — равнодушно произнёс он. — Ты такой же, как они. Это круто, знаешь. Круто, что все, кроме меня самого, точно знают, чего я хочу. И единственный человек, которого я… — он покачал головой, встал на ноги. Пит сверлил взглядом его удаляющуюся спину. Он подскочил прежде, чем это осознал, не раздумывая схватил его за руку и практически с силой развернул его.       До того, как успел бы как следует это обдумать, припал к губам Вегаса своими.       Это не было нежно — когда дело доходило до этого, Пит был не в ладах с нежностью — и, вероятно, не особо искусно, но когда он отстранился, Вегас резко втянул воздух и подался навстречу, с той же энергией возвращая поцелуй. Пит обвил руками его талию и прижал к себе, Вегас в ответ обхватил его лицо, поворачивая его под более удобным углом. Они одновременно разомкнули губы, и гладкое скольжение языка по языку разлило по телу Пита тепло. Вегас прикусил его нижнюю губу, хотя «прикусил», наверное, не совсем подходящее слово, подумал Пит, когда почувствовал, как треснула кожа. Неожиданный острый укол боли прошиб его изнутри. Но Вегас отшатнулся так, будто бы обжёгся. И потрясённо уставился на Пита.       — Прости, я-       Пит медленным движением языка слизнул кровь с губы.       — Ещё раз.       У Вегаса ещё шире округлились глаза. Он неторопливо наклонялся вперёд до тех пор, пока почти не соприкоснулись их губы, пока не перемешались их дыхания. Он бережно поцеловал ранку, которую оставил сам.       — Не сдерживайся, — пробормотал Пит. Его плечи от предвкушения напряглись. Он всегда говорил это своим партнёрам — не сдерживайся — и никто никогда не понимал, никто никогда не давал ему то, чего он хотел. Поэтому, когда Вегас укусил снова, сильно, поверх уже раненной кожи, он застонал. Вегас судорожно выдохнул и вцепился пальцами в плоть его задницы, притягивая его ближе. Он спускался от его рта ниже по челюсти и к горлу, куда в чувствительную кожу впечатал метку. Пит, вплетя пальцы в его волосы, гладил их, оттягивал и следил, чтобы он продолжал делать то, что делает.       — Не сд… — но Питу необязательно было повторять. Вегас не отрывался от него, даже когда толкал к стене; даже когда расстёгивал пуговицы на его рубашке, и даже когда нетерпеливо сдёргивал галстук. Он отстранился, лишь чтобы из-под полуприкрытых век, где в глазах горел нескрываемый голод, взглянуть на него. Пит откинул голову к стене, подставляя горло. Вегас осторожно коснулся пальцами кожи, затем замешкал. Пит издал звук, смысл которого не ясен был ему самому, но Вегас, казалось, понял. Он обхватил ладонью его горло и сжал. Крепко. Пит приоткрыл рот на судорожном выдохе, вполовину превратившемся в стон.       Вегас замер. Когда Пит открыл глаза, то увидел, что он заинтересовано смотрит на собственную руку. Он усилил хватку, пересёкся с Питом глазами и то, что он в них увидел, заставило его дёрнуться вперёд и завладеть его ртом и последними остатками задерживаемого воздуха. У Пита закружилась голова, от недостатка кислорода, от желания, от чего угодно, ему было плевать. Всё, на что ему было не плевать, это губы Вегаса на его губах и ладонь Вегаса на его горле.       — Спальня? — сквозь поцелуи спросил Вегас. Пит молча кивнул и подтолкнул его в сторону своей комнаты. Простыни были по-прежнему скомканы, на стуле в углу валялась куча одежды, но если всё пройдёт как надо, то через некоторое время бардак несколько усугубится. Добравшись до кровати, они, тяжело дыша, отлипли друг от друга. Теперь, когда Вегас больше не держал его, Пит слегка покачнулся, уже собираясь принять горизонтальное положение. Однако, к его удивлению, на кровать взобрался Вегас, повернулся и выжидающе глянул на Пита. Лёжа там, он выглядел самим воплощением греха, с потемневшими глазами и припухшими от поцелуев губами, с задранной рубашкой, оголяющей гладкую кожу. И пусть Пит понимал, почему люди хотели такого его под собой, он также видел резкие черты в его взгляде и знал силу его рук.       — Ты хочешь вот так? — спросил он. Его голос был напряжён. Он медленно подошёл к кровати и опустился Вегасу на бёдра. Затем наклонился и ласкового поцеловал его в губы. — Если да, то хорошо. Но я бы предпочёл наоборот, — он подвёл губы к его уху. — Я же сказал, не сдерживайся. Или хочешь, чтобы я умолял? Вегас, пожалуйста, не сдерживайся.       Когда Вегас никак не отреагировал, Пит подумал, что перестарался. Может, он неверно понял, может…       Но в следующую секунду он обнаружил, что лежит на спине, а над ним нависает Вегас. Он смотрел на него с такой жаждой, что от её мощи у Пита перехватило дыхание. Он вытянул руки и обхватил пальцами металлический каркас кровати.       — Используй меня.

—

      Пита вело. Всё вокруг смазалось и утратило чёткость. Его тело больше не принадлежало ему самому. Единственное, что в этой дымке он сумел различить, это то, что свернулся калачиком рядом с Вегасом, лениво поглаживающим его бок.       — Как ты можешь быть реальным? — пробормотал Вегас, или, по крайней мере, Питу показалось, что это он услышал. Он был слишком счастлив, чтобы отвечать, поэтому лишь теснее прижался к Вегасу и уткнулся лицом в изгиб его шеи.       — Уверен, что ты в порядке?       Вегас спрашивал это уже в третий раз. Как минимум, его голос не был наполнен паникой, как в первый, после того, как они отошли от эйфории, и он осознал, что сделал с телом Пита. На его бледной коже выделялись метки и синяки, Вегас с ужасом таращился на них, будто бы они не были именно тем, чего Пит хотел, в чём Пит нуждался. Это потребовало кое-какой уверенности и уговоров, но больше всего помогло то, что он позволил Вегасу позаботиться о нём в душе, где тот обращался с его телом как с какой-то драгоценной, хрупкой вещью. Это тоже было здорово, хотя он всё ещё предпочитал жестокость Вегаса.       — Я более чем в порядке, — пробубнил он. — Ты идеален. Мне очень хорошо.       — Но ты-       Пит протянул руку и небрежно прикрыл его рот.       — Ш. Давай спать. Плохо нам будет завтра, ладно?       Вегас выдохнул в его ладонь, поцеловал её, а затем убрал его руку от своего рта.       — Ладно.

—

      Когда Пит очнулся, так уж плохо ему вовсе не было. Физически, конечно, ему было потрясающе. Его тело приятно ныло, а синяки пульсировали под кожей, как второе сердцебиение, подаренное ему Вегасом. Но и морально с ним всё было хорошо. Вчера всё произошло по настолько обоюдному согласию, насколько могло бы, Вегас проявил инициативу и показал ему, как сильно этого хотел. А насчёт отношений из разряда «студент-преподаватель»… что ж, плевать. Они же всё-таки не стали бы целоваться перед всей аудиторией. Он повернулся на бок и увидел Вегаса, тоже лежащего на боку и молча смотрящего на него.       — Давно проснулся?       — Недавно…       Пит улыбнулся.       — Выспался? Подушка замечательная, правда?       — Ты… тебе плохо?       — Малость побаливает, но в остальном — нет.       — Я имею в виду… ты сожалеешь?       — С чего бы я должен сожалеть?       — Вчера ты сказал… — он замолчал. Пит понятия не имел, какую хуйню ляпнул вчерашний Пит, но, очевидно, что ляпнул какую-то явную чушь.       — Что бы я ни сказал, это определённо было глупостью. Разумеется, я не сожалею. На самом деле, я ещё никогда так сильно не не сожалел. А что, ты сожалеешь?       — Нет! — ответил Вегас так решительно, будто бы Пит его только что оскорбил. — Конечно нет! Я просто подумал, что, раз уж ты такой сноб, то у тебя будут проблемы с отношениями «студент-профессор».       — Это не настолько драматично, если мы не… погоди, сноб? — Пит приподнялся на локтях и сверху вниз посмотрел на Вегаса.       — Хочешь сказать, что ты не сноб? А что тогда за чушь про «не спать с незнакомцами»?       — Так вот что ты из этого вынес? Что я сноб? Вегас, единственная моя проблема, что ты отдаёшься незнакомцам, заключается в том, что тебе это не нравится! Тебе явно было некомфортно, и я не хотел видеть тебя в таком состоянии. Если бы ты по-настоящему захотел, то мог бы переспать хоть с пятьюдесятью людьми, и мне было бы всё равно. Ну. Уже, само собой, не всё равно. Даже не вздумай переспать с пятьюдесятью людьми! Теперь у тебя есть я, этого достаточно.       Поразительно, но Вегас не рассмеялся над его, как ему казалось, забавной шуткой. Он глянул на Пита, слегка нахмурившись.       — Ты… хочешь сделать это снова?       Пит чуть не брызнул слюной.       — Что?       Он даже и не задумывался, что для Вегаса это может быть всего лишь разовой акцией. После того, как из-за беспрецедентно невероятного секса вчера ночью у него мозги превратились в жидкость, он лишь предположил, что у Вегаса всё было так же. Но, может, он привык к чему-то лучшему? Может, ему не нравилась спать с одним и тем же человеком дважды?       — Я имею в виду, если ты не хочешь, то это нормально, — медленно проговорил он, хотя каждая клеточка его существа вопила «нет, это НЕ нормально!».       — Я хочу! Я хочу сделать это снова. Конечно. Я просто… думал, что не захочешь ты.       О. Ох, вот оно в чём дело. Вегас не привык к чему-то лучшему и ничего против того, чтобы переспать с кем-то дважды, не имел. Он элементарно привык к тому, что люди не хотят спать во второй раз с ним. Что было абсурдно. Каждый из этих людей был идиотом.       — Ты думал неправильно, — строго сказал Пит, подавшись вперёд, чтобы поцеловать Вегаса в его глупый рот. — Наверное, я бы даже сошёл с ума, если бы ты не захотел переспать со мной снова. То есть, я бы не стал возражать. Я бы так и так сошёл с ума.       Он ощутил на своих губах улыбку Вегаса. Он по-прежнему не видел этой улыбки, но хватало и этого. Особенно потому, что мгновение спустя он был перевёрнут и оказался на своём новом любимом месте. Под Вегасом.