What Happens After Class

      — На тебя смотреть больно, — любезно известил стоящий за спиной Порш, развязывая Питу галстук, который он в утренней спешке каким-то чудом умудрился завязать задом наперёд. — Когда ты в последний раз нормально спал?       — Пожалуйста, не говори про «спать», это меня выматывает, — Пит позволил Поршу наклониться к нему через плечо, чтобы поправить галстук, однако его глаза были неизменно прикованы к экрану компьютера, где над ним издевалась заявка на финансирование в связи с реконструкцией старых университетских зданий.       — Зачем ты взял на себя такую ответственность? Для этого есть профессионалы, ты в курсе?       — Да, но этим профессионалы не приходится вести пары с техникой из средневековья. Если этим вопросом займутся они, нам повезёт, если заявку рассмотрят к тому времени, как мы выйдем на пенсию. Нет, я замотивирован и решителен. И я всё равно уже почти закончил.       Порш сместил руки с его галстука на его плечи и принялся их разминать.       — Ты не первый раз берёшь на себя дополнительные задачи. Это всё ещё из-за…       — Прошу. Я в порядке. Я делаю это, потому что хочу, не более.       — Ммм, — промычал Порш, и Пит понял, что он не купился. Честно признаться, он и сам себе не верил. Конечно же, он не хотел этого делать — кому вообще нравится дополнительная работа? — но желание проявить себя так до конца и не отпустило. Пит не имел академического образования — скорее наоборот — и его коллеги об этом знали, и он знал, что они знают, поэтому постоянно чувствовал необходимость доказывать, что своей должности он заслуживает. И если он выполнял чуть больше работы, чем для достижения этой цели требовалось, то это происходило по его собственной воле. Более или менее.       — Просто чтобы ты знал, — Порш сжал напряжённые мышцы его шеи, — как только со всем будет покончено, мы отпразднуем.       — Отпразднуем? — рассеянно спросил Пит, покосившись на таблицу чисел перед собой. После двенадцати часов перед монитором все они стали выглядеть одинаково.       — Ещё как отпразднуем. Я приглашу Арма, Пола, Чана, Бига и весь коллектив, и на один вечер мы забудем о том, что, если студенты увидят нас пьяными, это плохо отразится на нашей репутации.       Пит фыркнул и, наконец, отвёл взгляд от экрана.       — Как скажешь. Но для начала мне нужно разобраться с этим. В этом я не особо силён и не могу позволить себе допустить ошибку.       Порш закатил глаза.       — Господи, Пит, тебе необходим кто-то, кто выебёт из тебя эту неуверенность.       Пит был бы гораздо больше удивлён выбором слов своего друга, будь это не Порш, который уже несколько месяцев твердил ему одно и то же в разных (но одинаково нетрадиционных) формулировках. Что напомнило ему о…       — Не вздумай опять пытаться свести меня со странными людьми. Я всё ещё не оправился после инвестиционного банкира.       На упоминание об этом Порш хихикнул — ему-то что, это ведь не его обучали тонкостям фондового рынка в перерывах между неумелыми поцелуями.       — Посмотрим.       Пит хотел ответить, что никаких «посмотрим» не будет, но вдруг заметил в своих расчётах ошибку, и к тому моменту, как он её исправил и перепроверил результат, Порша уже не было. Он со вздохом провёл ладонью по лицу. Не то чтобы он не хотел, чтобы кто-то «выебал из него эту неуверенность», просто, когда дело до этого доходило, его запросы оказывались весьма специфичными, а последние старания Порша поиграть в Купидона закончились катастрофой. Если эта тенденция планирует продолжаться, то Пит предпочёл бы и дальше быть неуверенным.       В сознании всплыли воспоминания о принудительном поцелуе, о чужом языке у него во рту и о врезавшейся между его ног другой и, о нет, Пит абсолютно точно не собирался думать об этом опять. Прежде всего потому, что Вегас был, блять, его студентом. Студентом, который во время их последнего разговора наорал на него. Что было справедливо, поскольку Пит перешёл границы, решив прокомментировать личную жизнь Вегаса. Не знай он наверняка, то посчитал бы, что его знакомство с Вегасом было проклято — всякий раз, когда они виделись, всё шло не так, как надо, и всякий раз это была исключительно вина Пита, потому что он продолжал игнорировать социальные нормы. Он не понимал, почему его так сильно волнует тот, кого а) он едва ли знал, кто б) был его студентом и в) даже не нуждался в его помощи.       Но у Пита было отчётливое подозрение, что никому больше не до него не было дела. Когда бы он ни замечал его на территории кампуса, тот был один. С другими студентами в группе он не общался. Когда на одной паре Пит объявил о групповом проекте, то на следующую Вегас не пришёл.       Пит уставился на электронный лист «Excel» перед собой. Цифры сливались воедино, ему пришлось быстро проморгаться, чтобы вернуть им чёткость. Не то чтобы у него не было своих проблем. Однако его самой большой ошибкой, по словам Порша, всегда было то, что в первую очередь он заботился о проблемах других, а в последнюю — о своих собственных. Ничего с этим поделать он не мог. В его жизни наперекосяк пошло много всего, что он уже не мог изменить. Но его студенты всё ещё были молоды, перед ними всё ещё было открыто куча возможностей…       Он перевёл взгляд к окну. Снаружи за далёкими горами скрылось солнце. Горизонт был окрашен в пурпурный цвет, а небо над ним — в тёмно-синий. Внизу студенты возвращались домой.       Какой дом был у Вегаса?

—

      Обычно Питу нравились консультации. Они позволяли ему уделять каждому студенту то время и внимание, которых они заслуживали. Как правило, лекции были безличностными, с искусственной дистанцией, создаваемой барьером в виде стола преподавателя. А для тех, кому было некомфортно задавать вопросы на занятии, хорошей альтернативой были консультации. Питу нравилось думать, что его ученики тоже их ценят, учитывая то, что часы этих консультаций всегда были разобраны полностью.       Но сегодня всё было несколько иначе. Он позвал каждого из своих студентов получить индивидуальный отзыв на тщательно продуманное домашнее задание, результаты которого варьировались от очень хороших до очень плохих. Ему всегда было сложно сказать студенту, что его (предположительно усердная) работа была некачественной, хотя причина, по которой он опасался очередных приёмных часов, была совершенно другой. Он вновь пролистал файлы и уставился на слова, не читая их.       Да возьми же себя в руки, блять!       Он решительно захлопнул папку и выпрямился на стуле. Он профессор и должен вести себя соответствующе. Когда раздался стук в дверь, он с гордостью мог сказать, что это его нисколько не напугало.       — Войдите.       Дверь открылась, и внутрь прошёл юноша. Его рюкзак был перекинут через плечо, правый рукав пиджака сидел косо, а галстук небрежно свисал с шеи. Вегас Тирапаньякун выглядел так, словно пытался намекнуть, что находиться здесь не хочет. Он взглянул на Пита, вяло изобразил приветствие и присел на стул напротив него.       — Вегас, — произнёс Пит, открыв папку с его заданием. Он смотрел на страницы, делая вид, будто что-то обдумывает. По правде говоря, он точно знал, что хотел сказать, но, может, у Вегаса было желание заговорить первым. Очевидно, что это не так, стало тогда, когда в кабинете воцарилась томительная тишина. Пит прочистил горло и с улыбкой поднял глаза. — Что думаешь по поводу этого задания?       Вегас закатил глаза.       — Слушай, можем как-нибудь побыстрее? Мне надо кое-куда идти и-       — У тебя сегодня назначена пятнадцатиминутная консультация, так что ты должен был освободить свой график, — перебил Пит, его улыбка не дрогнула ни на миллиметр. — Итак?       — Ты, блять, серьёзно?       — Пожалуйста, воздержись от использования здесь подобных выражений и ответь своему преподавателю.       — А, так, значит, теперь ты хочешь-       — Вегас.       Вегас закрыл рот и бросил на Пита убийственный взгляд. Пит был рад, что хотя бы одна из его рук была под столом, чтобы он смог сжать её в кулак. Чересчур много напряжения. Он чувствовал себя натянутым как пружина.       — Отлично. Задание было отличным. Я справился с ним просто отлично. Всё отлично, — прошипел Вегас, звуча далеко от «отлично».       — Мм, — промычал Пит, аккуратно закрыв папку и затем подтолкнув её к Вегасу, — это заметно.       Выражение лица Вегаса на миг приобрело оттенки растерянности, прежде чем он вновь сменил его на безразличие.       — Что?       — Заметно, что ты справился с ним просто отлично. На самом деле, я считаю, что ты себя недооцениваешь. Твоя работа и правда была весьма хорошей.       Теперь на его лице застыло замешательство. Он глянул на папку, затем снова на Пита.       — Ты владеешь словами так, что, даже если твои аргументы не совсем корректны, они всё равно кажутся совершенно разумными и обоснованными. Твой стиль написания лаконичен; там, где другим, чтобы выразить что-то, потребовалось две страницы, тебе было много и одной. Исследование и твои собственные идеи неплохо сбалансированы, и в целом это одна из лучших работ в группе.       Пит переплёл пальцы обеих рук, опустив их на стол перед собой. Впервые Вегас молчал не из-за злости, а из-за нехватки слов. Он посмотрел на Пита так, будто бы тот только что сказал ему самую вопиющую ложь.       — Ты сейчас смеёшься надо мной? Очень по-взрослому, — наконец сказал он, подхватив со стола своё задание и уже наполовину встав с места.       — Твоё время ещё не окончено, — спокойно парировал Пит. У него было подозрение относительно того, что могло вызвать у Вегаса такую реакцию. — Пожалуйста, присядь.       Вегас, казалось, предпочёл бы сделать несколько вещей, которые не включали бы в себя «присесть», и первым в списке было вмазать Питу той рукой, что держала бумаги. Но всё же просьбу, пусть и неохотно, он выполнил.       — С чего бы мне над тобой смеяться?       — Думаешь, я настолько тупой, что… — он небрежно пролистал страницы, в процессе их сминая. Добравшись до окончательного результата, замер. — Какого хера?       Пит поставил ему почти полный балл; несколько он снял лишь потому, что вся работа Вегаса была неформатной.       — Я говорил серьёзно. Это действительно хорошая работа. Можешь смело поспрашивать о моей репутации, я оцениваю справедливо и без предвзятости к определённому человеку.       Он увидел, как Вегас тяжело сглотнул, и мимоходом задался вопросом, хвалили ли когда-нибудь мальчика хотя бы за что-то. Тоненький голосок откуда-то с затылка, который Пит не мог определить, был ли дружелюбным или любопытным, велел ему поднажать.       — Фактически, из твоих прошлых работ я уже понял, что ты умён. То, как ты способен извлекать информацию даже из крайне замысловатых текстов, очень впечатляет. Если бы ты только…       Вегас поднял практически выжидающий взгляд, как будто бы это «но», этот намёк на негатив были чем-то, с чем ему не терпелось разобраться.       — Если бы ты только проявлял больше активности на занятиях. Готов поспорить, что твой вклад привёл бы к замечательным дискуссиям. Я знаю, что для того, чтобы высказаться, некоторые люди слишком застенчивы или неуверенны в себе, но что-то мне подсказывает, что к тебе это совсем не относится.       Вегас сжал кулак, забыв, что в держит в руках бумаги, и таким образом этот жест не прошёл столь незамеченным, как он надеялся.       — А, это потому, что ты меня так хорошо знаешь? Что, стоило раз поцеловаться, и мы лучшие друзья?       Теперь Пит осознал, что это был защитный механизм. Он заставил себя сдержать улыбку, потому что догадывался, что Вегас отреагирует плохо даже на малейший признак того, что над ним смеются.       — Я хотел воспользоваться встречей, чтобы поговорить о твоих достижениях в учёбе, но раз уж ты сам об этом заговорил… я бы хотел извиниться перед тобой. Я вёл себя неподобающе, особенно для преподавателя, и я понимаю, что тебе некомфортно, когда я обращаюсь к тебе вне университетского контекста. С этих пор я буду от этого воздерживаться.       У Вегаса дёрнулась челюсть, Пит почти услышал, как со скрипом потерлись друг об друга его зубы.       — Отличное начало, вот эта «встреча».       — О, это всё ещё университетский контекст. Во всяком случае, должен был быть. У тебя, наверное, больше нет никаких вопросов относительно работы или занятий в целом?       Вегас прищурился. Он выглядел куда более растерянным, чем Пит его когда-либо видел. На парах он слушал, делал заметки и казался внимательным студентом, но выражение его лица всегда было отстранённым. В коридорах или во дворе он выглядел надменно-скучающим, почти высокомерным, будто бы готовился снисходить до каждого, кто к нему приблизится. А в тех случаях, когда Пит видел его за пределами кампуса, что ж… суть заключалась в том, что Вегас чаще казался скорее наблюдателем, чем участником, словно ничто не могло его обеспокоить и он полностью контролировал ситуацию. Однако прямо сейчас его брови в замешательстве нахмурились, а рот сжался в тонкую линию.       — Никаких вопросов. Могу идти?       — Да, — сказал Пит. Затем, как только Вегас подошёл к двери, добавил: — Но, Вегас? Если тебе нужно с чем-то помочь или ты о чём-то переживаешь, ты всегда можешь обратиться за помощью.       Дверь с грохотом захлопнулась. Ничего другого Пит и не ожидал.

—

      Октябрь нагрянул с сильными ливнями, которые заваливали улицы опавшими листьями, делающими землю чуть светлее, пока небо неизменно оставалось серым. Приближались промежуточные экзамены, первокурсники постепенно приходили к осознанию, что учёба может быть неплохой идеей. Библиотека и соседствующее с ней кафе стали самыми оживлёнными местами в кампусе, и вскоре тем, кто искал подходящего места для чтения, пришлось довольствоваться пустыми комнатами или тихими закоулками. Консультации Пита были забиты как никогда, он ограничивался едой в виде одного-двух укусов ланча в перерывах между встречами. Это оставляло его недовольным и голодным, и он ничего не хотел так сильно, как отменить половину из встреч, чтобы просто побыть наедине с собой. Но если бы кто-нибудь узнал, а другие профессора пронюхали бы о его признаках стресса, то наверняка бы использовали это в качестве доказательства того, что он всё-таки не годится для этой работы. Это сказывалось на его настроении, и даже с учётом того, что он пытался как можно лучше скрывать, это, несомненно, всё равно было заметно.       Во время занятий ему особенно приходилось брать себя в руки, чтобы не огрызнуться на своих студентов, когда никто не отвечал на его вопрос или не инициировал дискуссию. Они были напряжены и рассеянны так же, как и он, разве что, их род деятельности не требовал, чтобы они это скрывали.       — Ну, кто-нибудь? Бросьте, это не так уж и сложно, — с вымученной улыбкой сказал он. Он так, блять, устал, а после этого занятия ему ещё надо было проверить две работы. Как только он смирился с тем фактом, что на свой вопрос ему придётся снова отвечать самому, поднялась рука.       — Да, прошу, — благодарно произнёс он, указывая в направлении студента на последнем ряду.       — Формулировка вопроса вводит в заблуждение, но, думаю, я могу догадаться, что вы имеете в виду.       Ох. Питу не нужно было видеть лица, чтобы узнать этот голос.       Когда Вегас дал красноречивый ответ, приправленный нотками сарказма, Пит невольно поймал себя на том, что пялится. Вегас давал ответ? И настолько развёрнутый? У Пита, наверное, галлюцинации. Вегас закончил речь насмешливым фырканьем, будто бы запоздало намекая, каким бесполезным он считает акт ответа преподавателю.       — Совершенно верно, — вовремя выйдя из оцепенения, произнёс Пит. — Между язвительностью прозвучало несколько весьма веских высказываний, и я ценю, что вы поделились ими с группой. Надеюсь, все делали пометки, потому что кое-что из этого может помочь вам на экзамене.       Лёгкие смешки, заработанные им за саркастическое замечание, уступили место взбудораженному шарканью и царапанью ручками, когда все попытались записать всё, что успели запомнить. Поверх опущенных голов Пит пересёкся взглядом с Вегасом. На его пристальный взгляд тот ответил таким же своим и нахмуренными бровями, а — и это, вероятно, просто игра света, Пит был в этом уверен — на его щеках появился лёгкий румянец. Затем он закатил глаза и опустил голову, чтобы тоже что-то записать или, по крайней мере, прикинуться, что записывает.       Когда звонок объявил об окончании пары, Пит едва успел упомянуть, что домашней работы до окончания экзаменов не будет, как студенты уже собирали свои сумки, торопясь вернуться в библиотеку.       Он вздохнул и тоже стал собирать свои вещи, вовсе не стремясь оценивать те две работы, с которыми он медлил, потому что они были сильно не очень. Подняв глаза, он с удивлением обнаружил, что ушли ещё не все.       Остался весьма конкретный кое-кто, перекинувшись рюкзак через плечо, когда Пит поднял глаза.       — Вегас? Что-то случилось? — осторожно спросил он. Это было беспрецедентно и неожиданно. Сначала ответ на занятии, а теперь это; что происходит с самым дерзким студентом Пита? Брови Вегаса возмущённо поползли вверх, словно он и сам не понимал, зачем ещё стоит здесь. В огромной, пустой аудитории он выглядел немного потерянным.       — Ничего, — наконец отрезал он, и хотя в его голосе прозвучало раздражение, Пит подозревал, что направлено оно было на самого Вегаса за то, что он задержался.       — О, ладно. Спасибо, что сжалился и ответил на тот вопрос. Да ещё и так хорошо.       Вегас нахмурился ещё сильнее и, не сказав больше ни слова, двинулся к двери. Пит прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержаться и не хихикнуть. Вегас, уже почти уйдя, вдруг притормозил.       — Когда ты в последний раз спал? Херово выглядишь.       Оглушённый вновь воцарившимся молчанием, Пит проследил, как он широкими шагами покидает аудиторию. Дверь позади него решительно захлопнулась, за собой оставляя крайне смущённого профессора.

—

      Пит в ожидании крутился на своём офисном кресле. Небо за окном, впрочем как всё последнее время, было серым и пасмурным. Тяжёлые тучи ещё не грозились дождём, но, судя по влажности, скоро начнут. Пит не был любителем сезона дождей; ему нравились тепло и яркий свет, а постоянный полумрак вгонял его в необъяснимое настроение. Не его единственного. Он вспомнил выражение лица Вегаса, когда сегодня днём попросил его, пожалуйста, зайти к нему в кабинет. На мгновение, такое мимолётное, что вполне могло быть плодом воображения, на лице Вегаса отразилось неподдельное удивление. Он не стал выражать недовольства или придумывать отмазку, чтобы не приходить; даже не спросил причину. Просто коротко кивнул, прежде чем развернулся и вышел из аудитории, его обычно плавная походка была скованной. Это было малость странно, но, может, он так же метеозависим, как и Пит.       Стук в дверь известил его о посетителе.       — Входи.       Вегас шагнул внутрь, его лицо было настолько лишено эмоций, что не могло быть ничем иным, как маской.       — Присаживайся, пожалуйста, — улыбнулся Пит. — Возможно, ты уже догадался, что речь пойдёт об экзамене.       Вегас кивнул. Пит объявил группе, что практически закончил проверять их промежуточные экзамены и раздаст их на следующем занятии. Это, как и следовало ожидать, вызвало множество стонов и драматических вздохов, пусть отчасти и оправданных; среди результатов нашлось несколько катастроф. Однако один студент превзошёл все ожидания. На самом деле, экзаменационная работа Вегаса была очень близка к тому, чтобы быть безупречной, и Пит был весьма впечатлён.       — Ну, как ты знаешь, я сказал, что почти закончил проверку, но, должен признаться, я солгал. Проверку я закончил полностью, однако перед тем, как я раздам работы группе, я бы хотел поговорить с тобой о твоём результате.       Вегас вдохнул так резко, что это было отчётливо слышно. Пит прервался, чтобы позволить ему высказаться, но Вегас лишь просто смотрел на него.       — Ты что-то хотел сказать?       — Давай уже по делу.       — Эм, хорошо? Что ж, когда я проверял твой экзамен, я заметил несколько своеобразные подходы к некоторым вопросам. Очень необычные, и я-       — Понятно, проехали, — Вегас с вцепленными в колени пальцами сидел настолько ровно, что Питу было интересно, не болит ли у него от этого спина. — Я знаю, ясно? Он не соответствует стандарту. Другой профессор уже сказал мне, что я не придерживаюсь утверждённых схем. Но… — он сжал-разжал челюсти, а затем заглянул Питу прямо в глаза, — пожалуйста, может, есть какой-нибудь способ получить более высокую оценку?       Сказать, что Пит был ошеломлён, не сказать ничего. Он пытался понять, на что именно намекает Вегас.       — Слушай, я в курсе, что я тебе не нравлюсь, но я всё ещё… я прошу, чтобы ты не ставил оценку в онлайн-журнал и разрешил мне пересдать экзамен. Но на этот раз я буду придерживаться того, чему учили на занятиях.       — Вегас, я думаю, ты неправильно меня понял-       Вегас зажмурил глаза, а когда открыл их, в них промелькнуло искреннее отчаяние. Он подался вперёд, пристально глядя на Пита.       — Я готов сделать что угодно. Серьёзно. Я знаю, ты ведёшь себя строго и правильно, но я могу-       — Вегас! Вегас, остановись! — Пит не смог сдержать приливший к его щекам жар. — У тебя лучшая оценка в группе!       — Что? — Вегас по-прежнему вполовину перегибался через стол, а Пит по-прежнему вжимался в спинку кресла, пока они молча смотрели друг на друга.       — Ты впечатлил меня своим необычным мнением. И у тебя действительно есть талант к лаконичности написания работ, я не считаю, что где-либо есть хотя бы одно лишнее предложение.       Вегас медленно отодвинулся и вновь сел на стул. Слова Пита не помогли ему избавиться от напряжения, но, по крайней мере, с его лица пропало отчаяние, сменившись на недоверие.       — Если ты надо мной издеваешься-       Раздражённо вздохнув, Пит подтолкнул скреплённые бумаги по столу. Вегас глянул вниз, признал свою экзаменационную работу и после увидел высочайший балл сверху.       — Что? — повторил он, звуча ещё более недоверчиво.       — Это происходит уже во второй раз. Я не знаю, что именно заставляет тебя думать, что твоя работа плоха. Я позвал тебя сюда, просто чтобы спросить, могу ли я разослать её группе, чтобы у других был образец.       — Ты хочешь р… ты серьёзно? — его плечи осунулись, и он ещё глубже вжался в стул. Хороший знак. Верно же?       — Вполне серьёзно. Я действительно был впечатлён. Почему ты так переживал? У тебя проблемы с другими дисциплинами?       Вегас закатил глаза. Да, он определённо возвращался в своё нормальное состояние.       — Не твоё дело.       — Это из-за «Введения в психологию»? Потому что в таком случае ты не первый, кого разочаровывает профессор. Всем известно, что она немного… ладно, чересчур сосредоточена на правилах и регламенте.       — Сказал же, неважно.       Пит вскинул ладони.       — Ладно, ладно. Но всё же нет необходимости так паниковать из-за одной потенциально плохой оценки. Ты ведь первокурсник. Это нормально, что тебе нужно время на адаптацию.       Вегас пробормотал что-то, что прозвучало почти как «тогда пойди и расскажи это моему отцу», но у Пита не было возможности попросить объяснения.       — Хорошо. Используй мою работу как хочешь, мне всё равно. Теперь я могу идти?       — Большое спасибо. И… — Пит задумался, должен ли спрашивать, но сегодня Вегас был чуть более отзывчивым, чем обычно, поэтому он решил, что спросить всё-таки может, — что значит ты мне не нравишься? Даже если бы это было правдой, я точно из-за этого не ставил бы тебе плохих оценок.       — Ага, ведь вы, профессора, такие справедливые и объективные.       Пит решил позволить ему думать так, как он пожелает. Молодым людям требовалось гораздо больше времени, чтобы поменять мнение, на котором они остановились.       — В любом случае, спасибо, что разрешил использовать твою экзаменационную работу. И да — теперь ты можешь идти, — Пит прихватил несколько случайных бумаг со своего стола и прикинулся, что сортирует их, чтобы Вегас не решил, что он за ним наблюдает. Мгновение ничего не происходило, затем, фыркнув, Вегас поднялся на ноги. На полпути к двери его шаги замедлились.       — Это же не какая-то изощрённая шутка, да? — спросил он голосом, прозвучавшим так, будто бы он ненавидел себя за этот вопрос.       — Чт… нет, конечно нет! Хочешь, чтобы я пригласил нотариуса? — выпалил Пит, слишком поздно осознав, что его поведение было не совсем профессиональным. Но, к его удивлению, губы Вегаса дёрнулись, словно он хотел улыбнуться.       — Необязательно. У меня есть свои способы подать на тебя в суд, если ты соврал, — он вышел из кабинета.       Пит покачал головой. Если и был кто-то, от кого он не ожидал проблем с самооценкой, так это Вегас. Что сделало его таким недоверчивым? В глубине его сознания возник очевидный ответ, сопровождаемый воспоминанием о молодом человеке, делающем всё, чтобы получить хоть толику похвалы от собственного отца.       Он всё удивлялся, почему никак не мог выбросить Вегаса из головы. Что ж, теперь у него был ответ. Потому что Вегас был таким же, каким он был сам десять лет назад.