bar-t-t-tender

Энид в двух экземплярах распечатывает письмо и приложения в одной из классных комнат, чтобы у Уэнсдей всегда был доступ к этой информации. Когда Аддамс внимательно прочитывает заключения экспертов, то рассказывает о своей гипотезе. — В этом есть логика, — кивает Уэнсдей. Она оглядывается в поисках доски, но вспоминает, что ее «пинтерест Теда Банди» у Юджина на пасеке. — Вот, — Энид достает из-за стола еще один пробковый щит и упаковку кнопок со шляпками в виде белых косточек. — Возьми пока это. Уэнсдей крепит к нему результаты дактилоскопической и токсикологических экспертиз, черным маркером подчеркивает места, которые кажутся ей важными, и продолжает: — При том, что внешние повреждения представляли собой неряшливые рваные раны, внутренние органы были отделены чисто, с хирургической точностью и, очевидно, при использовании соотвествующего инструмента. Я дважды видела монстра, и не заметила, чтобы он носил одежду с карманами или саквояж. При этом тела не перемещали, это ясно из протоколов осмотра мест преступлений. Это было слабым местом в расследовании, но с твоей теорией все становится на места. Чудовище, обладающее силой и яростью, которым невозможно сопротивляться, убивает жертву. Следом приходит соучастник. Человек. И… Ты же не лишишься чувств, если я просто произнесу это? — спрашивает Уэнсдей, метнув в Энид короткий взгляд. Та показывает большой палец. Мутит ее только от фото. — Приходит сообщник и забирает нужный орган. Почка, сердце, желчный пузырь, пальцы ноги, отрезанные у бродяги-сквоттера. Благодаря махинациям Уимс, мы не знаем, лишился ли каких-то частей труп Роуэна, но такое нельзя исключать. Вопрос: это трофеи или добыча? — А в чем разница? — почему-то шепотом спрашивает Энид. — Трофей — приятное напоминание об успехе, а добыча может быть использована в дальнейшем. Но вернемся к твоей теории. К тому, что баланс в этих отношениях нарушен. Кордицепс однобокий, — Уэнсдей стучит маркером по приколотому листку, — это гриб-паразит, который меняет поведение насекомого-хозяина: зараженный муравей-древоточец уходит из муравейника и начинает скитаться, подыскивая паразиту оптимальное место для размножения. Когда оно находится, насекомое погибает. Выделенные из него гуанидиномасляная кислота и сфингозин могут оказывать губительное влияние на волю того, кому они введены. Жертва теряет контроль и начинает подчиняться чужим приказам. — То есть, с помощью этой гадости можно превратить человека в подобие зомби? — Энид ежится. — Кажется, я начинаю сочувствовать этому перевертышу. — Думаю, все несколько сложнее, — Уэнсдей гипнотизирует подчеркнутые строчки, погружается в раздумья. — Ладно, я, пожалуй, займусь домашкой, — Энид оставляет подругу медитировать над загадкой, а сама возвращается за свой письменный стол. Перед тем как действительно приступить к химии, она посылает сообщение о том, что ее идея пришлась ко двору, Тайлеру. Она знает, что он все еще на работе, поэтому не удивляется, что ответ приходит только через пару часов: «Возможно, если мой отец возьмет тебя в следственную группу, это дело наконец раскроют?». Следующий учебный день тянется бесконечно. Энид рассеянно слушает преподавателей, на автомате выполняет задания и то и дело пропускает реплики соседки по парте. Ей стыдно признаться в этом даже самой себе, но она уже скучает по мальчику, которого и знает-то всего ничего. По его улыбке, по голосу. По мягкому прикосновению теплых рук. По его доброте и прямоте. — Вещь, — Энид застает руку за полировкой ногтей, мягкая пилочка пришпилена к столешнице, чтобы не скользила. — Мне срочно нужна новость или свежая сплетня для блога, чтобы в ближайшие двадцать четыре часа не сойти с ума от тоски по своему парню. Вещь задумывается лишь на несколько мгновений. Потом берет маркер, обводит кружком следующую пятницу на перекидном календаре и пишет: «Уэнсдей ДР». — И ты предупреждаешь меня только за неделю? — восклицает Энид. — У нас же куча дел. Торт, вечеринка, которую Уэнсдей проигнорирует, если сообщить ей заранее, и подарки. Мысли о Тайлере вытесняет энтузиазм, с которым Энид берется за это непростое дело. Она раскрывает ежедневник на чистом развороте и начинает накидывать варианты организации вечеринки-сюрприза. Вскоре это начинает напоминать план по заманиванию ничего не подозревающей жертвы в ловушку. Энид идет на пасеку, посмотреть подойдет ли для ее целей штаб-квартира Жужжащих. Места в подсобке, конечно, немного, но для узкого круга гостей должно хватить. — И кто приглашен? — Юджин смотрит на нее с восторгом в глазах. — Я, Вещь и ты идем первыми. Напротив имени Ксавьера я ставлю вопросительный знак, — в подтверждении своих слов Энид рисует указанный символ на странице ежедневника. Динамика их отношений с Уэнсдей неоднозначная, но перспективная. — Может быть, пара девчонок, с которыми мы выиграли гонку По. И Тайлер. Думаю, сумею протащить его на территорию. — Кто это? — Юджин вытягивает шею и замечает, что напротив имени Тайлера стоит маленькое сердечко. — Он не из Невермора? — Он из Джерико, — она захлопывает записную книжку. — Он друг Уэнсдей, и он скорей всего привезет торт. Этим же вечером, пока Уэнсдей пропадает в библиотеке, Энид наведывается в класс домоводства и подбирает нужное для своего будущего подарка: черную пряжу и деревянные спицы. В подходящем настроении она вяжет, что твоя молния небесная. Плевое дело. Взгляд Энид вдруг падает на ярко-красные нитки. И рука сама тянется, чтобы взять моток, а в голове уже возникает схема вязки простого, но теплого шарфа. Она связала не меньше дюжины таких для старших братьев, с тех пор как впервые взяла в руки крючок и спицы. Не желая докучать Тайлеру во время того, как он будет догонять учебную программу, Энид пишет ему только перед сном. Но сообщение остается непрочитанным, а утром она получает следующий ответ: «Привет. Придется все отменить на сегодня. Я заболел, отвратно чувствую себя со вчерашего вечера». Энид подпрыгивает на кровати, немедленно набирает его номер: — Что случилось? — спрашивает она, опуская босые стопы на холодный пол, пытаясь найти неизвестно куда девшиеся пушистые тапки. — Пищевое отравление, — голос у него слабый, усталый. — Можешь представить, где я провел эту ночь. Сейчас уже не тошнит, но в теле все равно слабость и, кажется, я температурю. — Я зайду после уроков. — Не стоит. Вдруг это ротавирус. — Я зайду, — настаивает она. Один из тапков наконец находится. — У оборотней отличный иммунитет. — Энид, мы встречаемся всего три дня. Я еще не готов предстать перед тобой потным, измученным и больным. Со мной все будет в порядке. Если что, отец отвезет к врачу. — Пей побольше жидкости, — выдавливает она. — И поправляйся скорей. Тайлер бормочет слова благодарности и что-то вроде «не волнуйся за меня», но Энид, конечно, волнуется. На ее счастье, последняя пара ботаники отменена из-за недомогания мисс Торнхилл. Энид наскоро выбрасывает из рюкзака лишнее и бежит к воротам Академии, где уже ждет вызванный через убер автомобиль. Она понятия не имеет, какой домашний адрес у Галпинов, но житель из местных, и знает, где живет шериф, поэтому уже через двадцать минут высаживает ее у большого двухэтажного дома. Знакомая красная машина на месте. Энид взлетает на крыльцо, стучит. Тайлер, возможно, дремлет после бессонной ночи, и она старается не паниковать, когда и после второй серии ударов по двери ничего не происходит. Включив мозги, Энид догадывается позвонить по телефону. — Да?.. — голос у него и правда заспанный. — Я на твоем пороге. Откроешь? Хоть на минутку, — ее голос в этот момент слишком похож на скулеж щенка, просящегося в дом. Тайлер бросает короткое «иду», и вскоре открывает входную дверь. Он выглядит бледным и еще не отошедшим ото сна: кудри спутаны, лицо влажно блестит, и под глазами залегли темные тени. На нем тонкая, мятая футболка и пижамные штаны. На локтях Энид вдруг замечает свежие синяки и ссадины. — Упал в ванной, ударился о кафельный пол, — поясняет он, поймав направление ее взгляда. Лицо его проясняется, как будто он только-только пришел в себя. — Ты все-таки решила разрушить живущий в твоей памяти светлый образ опрятного и здорового юноши, подающего кофе. — Хотела удостовериться, что ты жив, — отвечает она, и Тайлер вздыхает. — Тогда проходи, — дверь распахивается шире. — Моего гостеприимства сейчас хватит только на чашку чая, но… — Тайлер, ради бога, выключи опцию хорошего, не доставляющего проблем мальчика и позволь мне просто побыть рядом и позаботиться о тебе, — восклицает Энид, проходя внутрь. Искреннее замешательство, отражающееся на его лице, почему-то заставляет ее сердце сжаться. Тайлер указывает ей путь, и Энид попадает в комнату, совмещающую в себе сразу несколько функций. Кухонный уголок занимает одну ее часть, круглый стол со стульями очерчивает обеденную зону и наконец гостиная со старомодной мебелью, лампами и картинами. Выглядит довольно уютно. — Если тебя уже не тошнит, ты должен что-нибудь съесть. Я принесла галеты. Они сухие и почти безвкусные: то, что надо в твоем состоянии. В другой раз я скормила бы их твоему псу, — Энид начинает тараторить, волнуясь. — Кстати, где он? — Элвис с отцом, в управлении. Поставь чайник, если тебя не затруднит. Я на минутку поднимусь наверх. — Я тебя разбудила, но ты можешь снова попробовать подремать. Я буду сидеть рядом, тихо, как мышка. Читать или вязать. Тайлер приближается к столу, у которого стоит Энид, и неловко замирает в полушаге от нее. Девушка читает неуверенность в его позе, и, чтобы растопить последнюю неловкость, подходит и обхватывает его поперек торса, прижавшись щекой к груди. Его руки тут же опускаются ей на спину, и он легко касается носом и губами ее макушки. Энид обнимает его крепко, собственнически. Ее не смущают ни чуть влажная футболка, ни запах его пота, резковатый, но не неприятный. Наоборот, что-то животное и жадное просыпается в ней, когда она ощущает его. — Я, — Тайлер прочищает горло, осторожно отстраняется. — Я сейчас вернусь. Чай в пакетиках во втором верхнем ящике. Все, что есть в холодильнике и на столе — твое. Энид медленно кивает, слегка одурманенная. Немного разочарованная. Когда Тайлер возвращается, от него пахнет зубной пастой. Волосы расчесаны, а футболка сменена. Тайлер приносит подушку и одеяло, и они пытаются устроиться на диване. Энид снимает форменный пиджак, берет с собой книгу и чашку чая, которую ставит на подлокотник. Садится, сверху кладет подушку, на которую Тайлер, лежа на боку, опускает голову. — Что за книга? — спрашивает он, уже сомкнув глаза. — «Полночная библиотека». По правде, она уже несколько дней болтается у меня в рюкзаке, ни разу не открытая. Мне ее одолжили. — Почитаешь мне вслух? — просит он. Энид ласково проводит рукой по его волосам, убирает за ухо светло-каштановый завиток. Начинает читать, стараясь делать это негромко, но четко. К тридцатой странице дыхание Тайлера становится размерным и спокойным, он спит. Энид откровенно любуется его профилем, пушистыми ресницами, чистой кожей, которой вернулся здоровый цвет. Ей хочется осыпать поцелуями его лицо, но она боится потревожить его сон. Энид делает глоток остывшего чая и возвращается к своей книге. Спустя полтора часа снаружи дома раздается шум паркующегося автомобиля. И пока Энид думает, стоит ли ей разбудить Тайлера и подняться навстречу шерифу, тот уже входит в комнату. — Тай, — он замолкает, когда видит своего сына, спящим на коленях незнакомой девушки. «Тай», — Энид мысленно пробует этот усеченный вариант имени ее парня и приходит к мысли, что ей не нравится. — Добрый день, сэр, — вежливо здоровается она вполголоса. — Тайлеру лучше. — Он не отвечал на звонки, — страший Галпин мнется на пороге, не решаясь пройти дальше. — Я решил проверить. Ты Энид? Он упоминал твое имя, но не говорил, что ты… учишься в Неверморе, — шериф выглядит чуть смущенным, и Энид понимает, что он подразумевает: «Не говорил, что ты — изгой». — Да, я — оборотень, — подтверждает она, решив сразу расставить точки на «i». Повисает пауза, во время которой Галпин-старший смотрит на нее с непонятной тоской. Но она быстро проходит, когда он поправляет свою шляпу и просит передать сыну, что он заходил. Когда хлопает входная дверь, оповещающая об уходе его отца, Тайлер говорит: — Тебе потребовалось меньше двух минут, чтобы смутить и обратить его в бегство. Браво, — он переворачивается на спину и смотрит на Энид с улыбкой. Она запускает пальцы ему в кудри и наклоняется, чтобы исполнить свое желание и поцеловать его в лоб и переносицу, скулы и подбородок. Когда их губы встречаются, Энид снова пронзает острое желание безраздельно обладать этим мальчиком. Это чувство идет изнутри, от ее второй, волчьей натуры. Она подавляет его, разрывает поцелуй, и говорит: — Тебе нужно немного поесть, — словно в ответ на ее слова, в животе Тайлера урчит. Энид мягко усмехается. — Слабый чай и галеты. — Хорошо, — он кивает, приподнимается, позволяя ей встать. Но, пока она не исчезла из поля его досягаемости, ловит ее ладонь своей и говорит: — Энид. Спасибо. Щекочущие кожу мурашки поднимаются вверх по руке, прямо к сердцу. Энид кивает и идет ставить чайник, пока не сказала ничего лишнего.