Лекарство от смерти

— Ты смеёшься надо мной или издеваешься? — Валечка скептически-напугано выгнула бровь, посмотрев на Риту, но в машину покорно села, тут же пристегнув ремень безопасности. — А я похожа на человека, которому нравится смеяться или наблюдать за страданиями других? — спросила Власова, сев за руль и тут же нажав на газ. — Скорее на того, кто эти страдания любит приносить, — смело произнесла Валя, как мышь, кинувшаяся на кота от безысходности. — Оу, ты научилась показывать зубки? Это очень мило. Рита включила музыку, всем видом показывая, что не собирается продолжать этот разговор. Валечка нахмурилась, оскорблённо сложила руки на груди и отвернулась к окну. В отражении она увидела всё ту же наивную и импульсивную девочку, решившую, что знание нескольких фактов о другом мире каким-то чудесным образом поможет ей там выжить. Самонадеянно и очень-очень глупо. Что она из себя представляет? Набор рандомных сведений, самоуверенность и кучка конспектов университетских учебников. Вот кто такая Валентина Антонова. Толку от этих нескольких дней подготовки, если она не стала ни сильнее, ни умнее, ни увереннее в себе? Какой в этом всём смысл, если сейчас её выпихнут за грань, ни к чему не готовую? — Чего притихла, ребёнок? — язвительно спросила Рита, постепенно сбавляя скорость. — Я не ребёнок. Валя наконец-то увидела, что пейзаж за окном давно сменился. Не стояли дома, не росла трава и деревья, не ходили люди. Здесь буквально не было ничего. Один песок да слабый ветер. — Мне двадцать три года, я не ребёнок, — громче повторила Валя, явно пытаясь этим выпадом привлечь внимание Риты. — То, что ты старше и опытнее не значит, что имеешь право считать меня ничтожной. — Я так не думаю, — удивительно спокойно ответила Власова, заглушив двигатель автомобиля. — Да и не сильно я старше, честно говоря. Рита вышла из машины и огляделась по сторонам, будто бы приехала на место встречи и ждала кого-то. Валя нерешительно отстегнула ремень безопасности, аккуратно открыла дверь и поставила ноги на песок. Здесь было теплее, чем в городе, но лучей солнца не было видно, хотя небо было совершенно чистое. — Что это за место? — Переход. Грань — название условное, это не какая-то линия, отделяющая наш мир от другого, это… — Рита ненадолго замолчала, подбирая слова, — это время и пространство, правильно пройдя через которые, можно оказаться там, где нам нужно. — Есть ещё и ритуал перехода? — удивилась Валя, носком кроссовка копаясь в сухом песке, смешанном с какими-то странными частицами. — А как же без него, — усмешка на губах Власовой отвечала сама за себя, и Антоновой вдруг стало не по себе. — Ты и об этом ничего не слышала? Что тебе вообще известно о мире за гранью? Ну, кроме того, что где-то там, возможно, есть цветок, который, может быть, спасёт твою мать? — Ты можешь быть не такой грубой? — с надеждой в голосе спросила Валечка, неотрывно глядя в глаза Рите. — Нет. — Власова подошла ближе, практически вплотную, не отводя взгляда. — Я не могу быть не грубой, от меня зависит твоя жизнь. — Я не хочу зависеть от тебя, — тихо произнесла Валя, чувствуя, что у неё нет сил ни сделать шаг назад, ни отвести взгляд, ни даже вдохнуть лишний раз. — У тебя нет выбора. Ты умрёшь. Рита отступила первая, резко развернувшись и просто направившись вперёд. Валя даже не могла оценить, какая это сторона света, потому что не было ни единого ориентира в этой проклятой местности. — Между нашим и другим миром есть грань. Это место, где мы с тобой сейчас находимся, продолжительностью от двух до пяти километров. Плотность грани везде разная, к тому же, она постоянно меняется, никогда не угадаешь, где будет быстрее и безопаснее. Рита уверенно шла вперёд, не оборачиваясь, и говорила так, будто рядом с ней идёт незримый спутник. Только в момент, когда её слова едва доносились до ушей, Валя смогла сдвинуться с места. — Здесь ведь должен быть туман, разве нет? — Антонова преодолела расстояние между ними быстрой пробежкой и сбавила темп, когда поравнялась с Ритой. — Всё верно, но он непостоянный. Его густота тоже меняется время от времени, иногда туман вовсе исчезает, это нормальное состояние для грани. Здесь нет солнца, нет звёзд, только песок и чистое небо, если его видно, конечно. — Почему? — Грань — это своего рода аномальная зона. Здесь ведь времени даже нет, сколько мы уже идём, минут десять? Машина всё на том же расстоянии, как будто мы только что от неё отошли. Валентина обернулась и удивлённо хлопнула глазами. Легковушка Власовой стояла метрах в двадцати от них, будто они и не отходили никуда. — Как такое может быть? Это же противоречит законам физики, да и вообще… — Законов здесь тоже нет, — Рита пожала плечами, а после широко улыбнулась, как Чеширский кот. — Есть только твоя сила и вера; страхи и надежды; таланты и слабости; отвага и трусость. — В одном человеке не может быть всё это сразу, — запротестовала Валя, резко остановившись, как в землю вкопанная. — Безрассудство и уверенность — две стороны одной медали. Ты можешь верить в себя сильнее всего на свете, но внутри всегда будет страх поражения. Твоя сила может быть безграничной, но есть вещи, совершенно недоступные твоему пониманию. Ты можешь знать обо всём не свете, но при этом ровным счётом ничего о том, что ждёт тебя через несколько мгновений. Власова ходила вокруг Антоновой кругами, как хищная птица, кружащая над своей испуганной добычей. Густой туман, появившийся из ниоткуда, медленно и плавно обволакивал их, ограничивая видимое пространство всё сильнее и сильнее. Машина пропала из поля зрения, а под ногами вдруг возникла трава и яркие цветы. Совсем рядом затрещали деревья, будто бы росли с невероятной скоростью, и над головой Вали вдруг появилась густая крона с коричневыми цветами и блестящими плодами, которые словно щедро облили серебром. — Где мы? — Валя растерянно оглянулась, не узнавая ничего из того, что окружало её всего лишь пару секунд назад. — Это ритуал перехода, — пояснила Рита, окончательно запутав и без того ничего не понимающую Валентину. — Мы, как бы это объяснить помягче… В твоей голове, что ли. Мысли, представления, внутренний мир. Власова сорвала необычной остроугольной формы плод и надкусила, медленно разжёвывая и разглядывая внутреннюю часть. — Какая горькая тревога. — Рита резко выкинула остаток плода через левое плечо, и он тут же исчез, едва коснулся зелёной травы. — Знаешь, считается, что коричневый и серый — цвета тревоги. Цветочки-то у тебя как раз дерьмового цвета. — Шоколадного. — Хоть цвета гнилой груши, это ничего не меняет. Пошли. — Куда? — Валя слепо последовала за Ритой, рассматривая диковинных животных, которые ползали, летали и бегали вокруг неё. — Это что такое? — Твои мысли. Надоедливые заразы, избавиться бы от них. Осторожно, некоторые кусаются! Антонова тут же одёрнула руку, которой хотела прикоснуться к одному из летающих «малышей». Другого названия им она придумать не смогла. — А что мы здесь должны сделать? — Найти выход. — О, это охуеть как много объясняет! — воскликнула Валя и тут же словила на себе удивлённый взгляд Риты. Власова смотрела на неё одновременно со злобой и восхищением, будто бы на её глазах родился новый человек. Тишина продлилась несколько минут, в которые Рита агрессивно-восторженно пыталась подобрать нужные слова, но они никак не хотели приходить на её ум, привыкший придумывать что угодно, кроме комплиментов. — Ты умеешь материться? — Скепсиса в голосе было меньше обычного, но он всё так же явно читался между строк. — Кажется, я плохо на тебя влияю. — Конечно, ты же ничего нормально не говоришь. — Слушай, можешь не верить, но я отвечаю на твои вопросы максимально адекватно. В мой первый поход всё было гораздо хуже, я здесь чуть не умерла. — Так помоги мне! — с очередной надеждой попросила Валя, заглянув в глубокие тёмные глаза Риты, в которых не увидела ни капли света. — Я не знаю, что нам нужно сделать, чтобы выбраться отсюда. Это твоя голова, твои страхи и твои проблемы, здесь только ты решаешь, сможем мы выбраться или останемся здесь навсегда. — Объясни на милость, почему об этом никто не предупреждает?! — Приготовиться нереально, так что какой смысл заранее нагонять на тебя панику? — всё ещё спокойно ответила Рита, но опасливо осмотрелась, будто чувствовала приближение чего-то пугающего. Через некоторое время трава под их ногами начала постепенно менять свою форму: одновременно смягчаться и уплотняться, очень быстро превращаясь в густую кашу, затягивающую всё в себя. — Болото. Очаровательно, — констатировала Власова, глубоко вздохнув и меланхолично посмотрев сначала налево, а потом направо. Очевидно, ничего похожего на спасательную лиану рядом не наблюдалось. — Что нам делать? — дыхание перепуганной Валечки участилось, и её всё активнее затягивало в трясину. — Во-первых, успокоиться. Дыши медленно, ровно и глубоко, пока что нет никаких проблем. — Конечно, не считая того, что нас сейчас засосёт болото моего сознания! — Антонова погрязла уже по пояс, в то время как берцы Власовой всё ещё были видны над отвратительно-зелёной гущей. — Успокойся, паника делает только хуже. Меньше эмоций и больше мыслей, Валя. Это был первый раз, когда Рита назвала её по имени. Может быть, она и раньше так к ней обращалась, но Антонова впервые заметила это, не ощущая, что её пытаются как-то унизить. — У меня не получается, я совсем ничего не могу. — На глазах Валентины появились слезы отчаяния. Она перестала пытаться вырваться из болота, но от этого оно почему-то ещё сильнее начало затягивать её в себя. Мерзкая жижа уже была на уровне плеч, и Валя прерывисто дышала, всё ещё безуспешно пытаясь перебороть свой внутренний страх. Рита молча наблюдала за этим, поджав губы в лёгком разочаровании и — что более удивительно — сочувствии. Антонова окончательно отказалась от надежды на волшебное спасение, поэтому смиренно прикрыла глаза, когда уровень болота добрался до её носа. Последний вдох оказался слишком коротким и быстрым. Не так бы она хотела умереть. Не в болоте рядом с человеком, которому откровенно плевать на тебя. Но что поделать? Как будто есть выбор… — Очнись же! — Рита встряхнула Валю, держа её за шкирку, словно маленького котёнка, который по своей глупости чуть не плюхнулся в лужу. — А? Что? — испуганная, она мотала головой из стороны в сторону. Видимо, пыталась понять, куда делось болото и откуда взялась машина, мирно стоящая в нескольких метрах от них. — Я же говорила — мы всего лишь в твоей голове. Терпению Власовой в этот миг позавидовал бы каждый. — Всего лишь? Я чуть не померла в том болоте, а ты стояла рядом и ничего не делала! Мне показалось, что мы там вдвоём умрём! Уж я так точно. — Как бы я тебя там бросила, ребёнок, — Рита улыбнулась мягко и по-доброму снисходительно, погладив Валю по плечам. — В чём была твоя ошибка? — Я испугалась… — Верно, ещё что? — Ну… — Валечка подняла взгляд вверх, задумываясь и искренне пытаясь найти ответ. Почему-то на ум сразу пришли правила, о которых говорила Рита в день их знакомства. — Я не слушала тебя. Не делала, что ты говорила. — Совершенно верно, — Власова кивнула и аккуратно сжала плечи Вали, прежде чем отстраниться от неё. — Ты молодец. Да, это было неидеально, но хорошо. Лучше, чем я ожидала. — Но ритуал перехода мы так и не совершили? — уточнила Антонова, окончательно приходя в сознание. — И не должны были. Это всего лишь очередной урок для тебя, чтобы ты поняла то, насколько всё-таки важно не только слышать меня, но ещё и слушать, понимаешь? — Рита достала из кармана небольшую шоколадную конфету и протянула её Вале. — Съешь, шоколад помогает. — Да, я поняла, что мне придётся зависеть от тебя. Но… значит ли это, что нам снова придётся это пройти, когда мы в самом деле отправимся за грань? Если я сейчас не справилась, то смогу ли сделать это потом? — Валечка нетерпеливо разорвала упаковку, сунув фантик в карман, и быстро откусила шоколад. — Нет, я буду вести. Пойдём через моё сознание, я там всё знаю, а если и появится что-то новое — разберусь. — Ого, то есть, я увижу, что творится в твоей голове? — Валя удивлённо хлопнула ресницами несколько раз, и Рита впервые словила себя на мысли, что этот жест кажется ей совершенно очаровательным. — Тебе не понравится. — Не сомневаюсь, — язвительно ответила Антонова, тут же звонко рассмеявшись.