Удача девы Не

      — Раздевайся.       Собравшиеся у подножия лестницы адепты клана Не вздрогнули от сердитого голоса их Главы.       — Брат, — ахнул Не Хуайсан, скрывая покрасневшее лицо за своим любимым веером с искусно нарисованными журавлями и закрывая собой Джижу, — если мы не выйдем вовремя, то не успеем дойти до темна до постоялого двора.       — Раздевайся, — будто не слышал слов своего младшего брата Не Минцзюэ, отпихивая его рукой в сторону.       — И что эти двое опять натворили?       — Мы еще выйти не успели из крепости, — начали переговариваться между собой адепты.       Джижу стоит прямо, спрятав руки за спину. Облаченная в ханьфу с запахом темно-серого цвета, края которого были украшены золотым узором, в удобные походные штаны зеленого цвета и стоптанные мужские башмаки. Пальцами поддевает сначала широкие ремешки пояса, держа саблю за короткую рукоять. Лицо её спокойно, только глаза опасно сузились, когда к ней подбежал один из стражников, что до этого стоял у открытых каменных ворот. Свой охотничий лук и стрелы дева спрятала в один из мешочков Цянькунь.       Не Минцзюэ недобро щурится, пытаясь разглядеть спрятанные в складках нательного платья юной девы пошлые книжки с картинками, которые так любил его младший брат. Приказывает слугам хорошенько обыскать Джижу.       — Что здесь? — одна из слуг отдает ему с десяток плотных зачарованных мешочков, почтительно опуская голову. — Отвечай, Не Джижу!       — Оружие, еда, одежды, — четко и быстро отвечает дева, ни словом, ни делом не показывая, как ей неприятны липкие взгляды юных адептов, что стоят полукругом вокруг них.       — Брат! — не выдерживает Не Хуайсан, подходя к Джижу и поднимая брошенные на землю слугами одежды. — Ты же не думаешь, что А- Жу или я смогли бы пронести нечто запрещенное в Облачные Глубины?       — Я это знаю! — кричит на них мужчина, бросая мешочки на землю. — Зачем вам столько одежды? А еды? Оружия?       — Мы едем на целый год, — пытается объясниться с братом Не Хуайсан, накидывая на широкие плечи А-Жу ханьфу и запахивая его на груди.       — Говоришь так, — рычит Глава, — будто вас там совсем кормить не будут!       — Знаешь же, какая там еда, — бурчит Молодой господин, оглядывая довольных представлением юных адептов клана. — А я люблю поесть хорошенько перед сном.       — Постный суп с кореньями тебе будет полезен.       — Брат, — ошеломленно говорит Не Хуайсан, — ты хочешь сказать, что я толстый?       — Во дает, — смеется самый старший из приглашенных адептов, Лейфа.       — А-Жу, — дергает за одну из кос Не Хуайсан, — ты же не дашь мне погибнуть голодной смертью? А-Жу, ну чего ты молчишь?       — Если я только узнаю, — начал медленно надвигаться на них Не Минцзюэ, сжимая до скрипа рукоять своей сабли, — что вы что-то натворили — выпорю!       — Да что мы сделать-то сможем? — прячется за спину девы Молодой господин, — Мы учиться туда едем. Учиться! Сам же наказал мне постигать учения «Светлого Пути», а А-Жу выучится игре на музыкальном инструменте. Некогда нам будет вино распивать и книжки всякие дурные читать. Правда ведь, Джижу? Ну скажи ты хоть что-нибудь.       — Правда, — подтверждает она слова своего господина. — Таков ваш указ, Глава клана Не.       — А ты вообще молчи! Думаешь, я не знаю, что ты половину библиотеки перерыла и забралась в покои почившего Главы, чтобы найти его тайную коллекцию «Весенних картин»? — Джижу выдерживает полный праведной ярости взгляд Старшего господина.       — Я не знал, что наш покойный отец увлекался «этим», — удивленно произносит Не Хуайсан.       Глава замахивается на своего брата, поджимая губы и готовясь ударить юнца в любой момент.       «Паршивец!» — рычит про себя Не Минцзюэ. — «Решил принять весь мой гнев на себя?»       — Я искала трактаты по жертвоприношениям, Глава Не, — склоняется в уважительном поклоне Джижу, — простите мою дерзость. Я иногда забываюсь.       Она его не боится. Джижу позабыла что такое страх, когда очутилась по глупости на кладбище, окруженная поднятыми из земли Лютыми мертвецами. В руках осколок бедренной кости, а в голове пустота. Одна только мысль билась в тот момент на крае сознания, что она должна выжить. Дева не знает, был ли это голос её интуиции или чье-то провидение. Но она смогла продержаться до самого рассвета.       — Противно на вас смотреть, — отмахивается от них Глава, — убирайтесь с глаз моих.       — Идем, А-Жу, — торопит деву Не Хуайсан, выхватывая чужую саблю из рук стражника.       Джижу быстро подбирает с земли разбросанные зачарованные мешочки и еще раз кланяется Главе.       «У него нет никаких доказательств», — хмыкает про себя Джижу. — «Вот и бесится, как цзянши!»       Адепты быстро спускаются по длинной каменной лестнице, держась близко к друг другу. Солнце неприятно щиплет лицо.       — А мне понравились те «Весенние картинки», — смеется Не Хуайсан, когда они отошли на приличное расстояние от каменных врат цитадели. — И выписки из трактатов по жертвоприношениям. Занимательное чтиво.       Джижу ничего не отвечает, затягивая туже ремешки на поясе и вешая саблю у левого бедра. Прячет в широких рукавах ханьфу мешочки Цянькунь.       — Думаешь, он нас и правда выпорет? Как когда-то прежний Глава? — казалось, что юноша не мог признать в своем суровом, но добродушном отце, беспощадного к своим врагам и детям Главу клана Не.       — Не тебя, — отвечает сухо Джижу, — только меня. Глава не поднимет руку на любимого всем сердцем младшего брата.       — Тебя он тоже любит, — качает головой Молодой господин, — не так, как я тебя, но все же, — Не Хуайсан делает несколько шагов вперед, спускаясь по лестнице. — Брат мог раздеть тебя догола, но он не сделал этого, хотя прекрасно знал, что мы спрятали в зачарованных мешочках не только одежду и еду.       — У него нет никаких доказательств, — высказывает свои мысли Джижу, пальцами поправляя съехавшую ленту в волосах, что держала челку. — А дисциплинарного кнута я не боюсь.       — Ты такая храбрая, А-Жу, — улыбается деве Не Хуайсан, мягко останавливая и поправляя белый ворот её нательного платья, за которым пряталось несколько маленьких розовых пятнышек, оставленных им прошлой ночью.       — Нам лучше поторопиться, — Джижу приятна забота юноши, приятны его легкие касания, когда удается остаться наедине, вдвоем, как сейчас.       Она первой идет вперед, к поджидающим у широкой платформы адептам. Лицо спокойно, а взгляд, жестокий и прямой, оглядывает каждого юношу. Их одиннадцать. Все разного возраста и сословия. И у каждого из них есть потенциал.       — Чего так долго? — спрашивает недовольно Лайфу, скрещивая руки на груди. — Только не говори, что уговаривала Господина спуститься? Или он что-то снова забыл?       — Например, — подхватывает другой юноша, Линьшу, — свои платья?       Джижу прячет руки за спину, сжимая пальцы на коже до красных отметин. Терпеливо выдыхает сквозь зубы.       — А чего мы стоим? — не понимает Не Хуайсан, подойдя к ним ближе. — У нас есть две недели, чтобы добраться до Облачных Глубин вовремя! И я не хочу опаздывать. Идем, А-Жу, — юноша раскрывает свой веер, ступая на каменную дорогу, что змеей вилась вниз, к деревянным домам, что окружали цитадель, как какие-то кольца или стены.       — Дева Не, — кланяется почтительно молоденький адепт, совсем еще мальчишка тринадцати лет, — это ваше, — он протягивает зачарованный мешочек, отлетевший к его ногам, когда их разбросал по земле разозленный Не Минцзюэ.       Джижу молча забирает мешочек, даже не благодаря мальчишку за помощь. Думает только, что цвет волос у них похожий, отливающий на солнце красным цветом, напоминающий ей крепкое черничное вино.