Звёздочки моего воображения

"Нам нужно прекратить, Сынмин. У меня появился парень. Сони наконец-то ответил взаимностью." Ли Минхо много раз жалел о своих словах, произнесённых неосторожно в сумраке тёмной комнаты. Жалел, что не дождался хотя бы утра для этих слов, потому что сразу после стало пусто. Сынмин исчез из его квартиры и жизни так же быстро, как появился. Просто молча собрал свои вещи, что наводнили территорию Минхо за время их встреч, оделся и ушёл. Не проронил ни слова. Ли тоже молчал. Сгорал от желания удержать, но снова не посмел наступить на горло своей гордости. Они никогда ничего друг другу не обещали. Просто трахались на досуге, чтобы снять стресс. Установили между собой три "не", которые стали правилами их встреч: не лезть в жизнь другого, ничего друг от друга не требовать, не влюбляться. Самое главное, не влюбляться. Да и невозможным это было, потому что Минхо уже любил. Глупо влюбился в мальчишку студента, который часто заходил в бар, где работал Ли. Сынмина он подцепил там же. Они познакомились в тот вечер, когда парень Ким Сынмина изменил ему первый раз, а тот решил отомстить. Отомстил с Минхо, который был не против провести вечерок с симпатичным мальчиком. Старшему тогда нужно было отвлечься от разъедающих сердце чувств, Сынмин подвернулся вовремя. Разбитый парнишка с этим ёбаным щенячьим взглядом, который до сих пор мерещится в толпе. И дурацкая выкрашенная чёлка, что так бесила. Которую Минхо зачем-то пропускал между пальцами, рассматривая осветлённые пряди. Сынмин позволял. Щеночек слишком многое позволял. Сынмин и был инициатором их второй, третьей ( и так далее по списку) встречи. Просто появился в баре спустя две недели после первого раза и провёл ночь опять с Ли. Так это и стало традицией: Ким приходил периодически к Минхо, чтобы провести время вместе, а наутро возвращался к своему парню. Ли однажды спросил, зачем Сынмин состоит в разрушающих отношениях, если они оба изменяют. Сынмин просто попросил не поднимать эту тему. Минхо больше не стал копаться в чужой жизни. Ким Сынмин был ему никем. Они просто были, просто трахались, а потом просто исчезли из окружения друг друга. Просто. Никто ничего не был должен другому. Наверное, и к лучшему. У Минхо появилась причина больше не зажиматься с мальчиками с улицы - Джисон. Хан  Джисон, оборону которого Минхо всё же смог пробить. Оказалось, что у них всегда было взаимно, просто оба почему-то топтались на месте. Сынмин стал триггером для Хана. Сынмин заставил Хана бороться. Он не знал, что у Минхо с Кимом не всерьёз. Не знал, что Минхо сохнет по нему. А Минхо не знал, что щенки так вызывают привыкание. А может, один конкретный щенок, который покорно ждал окончания смены Ли, сидя у бара; нетерпеливо целовал ещё в подъезде; предпочитал секс только в темноте. Стеснялся. Он очень стеснялся своего тела, пусть Минхо всё и устраивало. Сынмин, конечно, простой совсем и худой как палка, но Ли не жаловался. Не было причин жаловаться, если Ким безропотно подчинялся любой прихоти любовника и умело ласкал в ответ. Его парень хоть и был козлом, но хорошо подковал Сынмина в постели. Только во время секса, казалось, все комплексы покидали парня. Только во время секса он был открытым. Минхо ведь ничего не знает о Сынмине, кроме того, что трахается он сногсшибательно. Ну, и о его парне немного. Эту информацию любовник преподнёс Ли, скорее всего, чтобы объяснить причину своих появлений в баре, в его квартире, в постели под ним. Минхо понимал, что Сынмин просто искал тепла. Хотел, чтобы его пожалели. В его щенячьих глазах тоска смертная зияла яркими кляксами. Сынмин редко смеялся, а если делал это, то прикрывал лицо руками. Даже собственного смеха он стеснялся. А утром, едва просыпаясь, сбегал из чужой квартиры. Всегда отказывался от завтрака, целовал смазанно Минхо на прощание и уходил. Лишь раз как-то задержался. Посмотрел одно из утренних шоу по телевизору вместе с Минхо, уютно устроившись в чужих объятиях; немного перекусил то, что Ли приготовил на скорую руку; помог Минхо пересадить домашние цветы, которые ждали этой пересадки уже несколько месяцев. Ли помнит, как они смеялись, перепачкав друг друга грунтом и придумав каждому глупое индейское прозвище. Он помнит, что Сынмин тогда назвал его мягкой лапкой. Ли - мягкая лапка. Наверное, самое милое, что слышал Минхо когда-либо в свой адрес. А ещё он помнит, как Сынмин крепко обнял его, уходя. Это была не последняя их встреча, но Минхо досконально запомнил почему-то именно то утро. Запомнил даже, что от Сынмина приятно пахло лёгким парфюмом с цветочным ароматом. Запомнил, как в груди заныло впервые, когда он остался один в пустой квартире. Он словно чувствовал внутренне, что скоро ему не придётся встречать щеночка у барной стойки, а на утро провожать у собственного порога. Сейчас... Что он чувствует сейчас? Ему жаль. Минхо жалеет, что не спросил хотя бы номер телефона Сынмина. Ищет визуально его среди посетителей бара и в толпе прохожих. Ждёт. Надеется, что его щенок проявит милосердие и привычно скользнёт грустной тенью в духоту смога барных помещений. Ли ведь расщепляется на атомы, желая повернуть время вспять. Не позволить уйти. Понять раньше, что Джисона он больше не хочет. Именно поэтому у них и не заладилось. Минхо позволил Хану находится в его жизни всего пару месяцев, гоня из сердца чувство пустоты. И лишь спустя время он понял, чего именно так не хватает - Сынмина. Ему так не хватает его щеночка! Смертельно не хватает. Минхо совершенно не знает, что ему делать с этим. Где найти человека, о котором практически ничего не знаешь? Ким Сынмин находится сам. Однажды у Минхо глохнет автомобиль посреди дороги, словно какой-то знак с выше, что нужно остановиться именно здесь. После нескольких неудачных попыток завести мотор, раздражённый парень выходит из тёплого салона на прохладный воздух. Весна только вступила в свои права, вечера ещё были холодные, поэтому Минхо кутается плотнее в свой плащ и осматривается. Ему нужно попросить у кого-нибудь телефон для звонка, потому что его мобильник бессовестно сдох где-то час назад, а зарядное устройство находилось дома. - И за какие грехи мне это, блядь!? - ругается Ли, начиная путь к мосту, до которого он не доехал всего пару сотен метров. Там, на мосту, стоит один единственный человек на этом участке дороги. В прочем, вообще в округе, потому что поблизости нет жилых домов. И, как на зло, проезжающих машин тоже нет. Есть лишь одинокая фигура, стоящая у перил моста спиной к Минхо. Одинокая фигура в забавном ярко-розовом худи с ушками на капюшоне, покрывающем голову. Видимо, подросток. Во всяком случае, Ли решил так. - Эй, парень, одолжи мобильный позвонить! Мой сдох, а... - Минхо осекается, когда человек резко оборачивается, буравя его испуганным взглядом. Ли замирает всего в паре метров от парня, узнавая в нём Сынмина. И сердце в груди замирает, подражая своему носителю. Вид Кима заставляет желать лучшего. Губа парня разбита, из-за чего сильно распухла; кровавые разводы на лице смешаны со слезами; глаза красные прожигают безразличием. Минхо холодеет изнутри, чувствуя неудержимую ярость. Он хочет разорвать того, кто это сделал с Сынмином. Какая тварь посмела!? - Здравствуй, Ли Минхо, - сипит Ким слабым голосом, обнимая себя руками. Его слова словно липкий мёд растекается по холодеющей душе Минхо, выводя из странного оцепенения. Ли бросается к Сынмину, заключая его в крепкие объятия. Почти тут же слыша громкие всхлипы парнишки, который цепляется за Минхо так сильно, словно тонет, а Ли его единственное спасение. Ни поцелуям не противится, ни ласкам. Не сопротивляется, когда Минхо его тащит в машину, чтобы согреть, потому что парня бьёт дрожью. - Он снова кого-то привёл, я помешал. Мне некуда больше уходить, так что приходится терпеть. - объясняет Сынмин, когда Минхо осторожно пальцами касается его разбитой губы: - всё хорошо. На мне заживает всё как на собаке, поэтому всё хорошо. Минхо не устраивает такое "хорошо". И он совершенно не знает, что будет дальше. Ли Минхо знает только одно, он больше не отпустит Сынмина. Он его так долго искал.