Погоня за хвостом

      Путь держали на север, без остановок. Сосновый лес сначала сменился неприглядной равниной, а после перешел в еще более отталкивающе выглядящую вырубку. Целый океан пней различной степени убогости обступал дорогу по обеим сторонам: изуродованные останки некогда величественных деревьев безнадежно и угрюмо смотрели своими годичными кольцами на практически безоблачное небо. Похожая на грязь земля, смешанная с перемолотой древесиной, обволакивала эти пни и зеленоватую тропу, которая была единственным местом в округе, хоть в какой-то степени сохранившим растительность. Наконец, за горизонтом из однообразных обрубков начали виднеться полноценные кроны деревьев, образующих густой лес.       Талард шел чуть поодаль, за весь путь не перекинувшись с остальными ни одной фразой. Атмосфера царила пассивно-напряженная, хотя и он, и встреченные им бойцы уже приняли факт своей совместной деятельности в ближайший, но неопределенный срок, не ожидая от противоположной стороны подставы. Сами же члены отряда тоже особо не обменивалась словами. Лишь иногда самый высокий и мускулистый его участник, при встрече группы Талардом лежавший в своей же крови на руках товарища, повторял один и тот же вопрос про некий придвиос, проявляя исключительную активность для человека, еще утром находившегося в чуть ли не предсмертном состоянии.       Наконец, когда до лесного массива оставалось около пяти минут ходьбы, а небо уже начало окрашиваться оранжево-алым градиентом, Терни дал знак к остановке и приказал сделать привал. Израненный мускулистый мужчина с большим удовольствием приземлился на пень очень сомнительной комфортабельности, после чего потянулся и издал протяжный стон, больше похожий на утробное завывание задыхающегося лося. Тем не менее, звук этот не был лишен удовольствия и наслаждения долгожданным отдыхом. Примеру мускулистого последовали и остальные, правда, исключая последний шаг с воспроизведением экстравагантных звуков. Единственным оставшимся на ногах был обладатель богатых сапог и еще более богатой рапиры, чье лицо Талард так и не рассмотрел из-за отсутствия сильного интереса к этой теме, а также широкой шляпы незнакомца, предположительно, тоже крайне богатой. Все вначале подумали, что тот пошел справить малую нужду, однако вскоре он вернулся, вывалив между усевшимися путниками целую охапку невесть откуда взятых щепок, ветвей и даже одного полноценного полена.       — Я разводить не буду, — тут же выпалил мускулистый, жестикулируя посиневшими от ран руками.       — Я искал, — продолжил викторину отнекивания принесший всю основу для костра, усаживаясь на свободный пень.       — Я занят, — не уступал мужчина южно-восточной внешности, начав с неимоверно умным видом изучать обитый кожей дневник, ловко материализовавшийся из складки халата.       — Дери вас всех… – буркнул Терни, достав из заднего кармана кресало и сгорбившись над кучей деревянного топлива.       Талард, найдя чирканье по кремню картиной скучной, уставился на сидящего в противоположной стороне мускулистого мужчину. Тот почесывал свои короткие светлые кучерявые волосы, пальцами свободной руки криво отбивая ритм по коленке. Разглядывая покрытое недельной щетиной лицо и явно не дешевый композитный доспех, Талард заметил отсутствие какого-либо оружия у незнакомца, что было, мягко говоря, странно для наемника, находящегося на линии фронта. Еще более странной была его подвижность и жизнерадостность в глазах, как для человека, имеющего минимум один перелом и множество рваных ранений. Закончив прочесывать завивающуюся шевелюру, мускулистый потянулся к боковой части пояса и достал оттуда компактную овальную флягу, за прозрачной поверхностью которой переливалась мутная бледно-желтоватая жидкость.       — Дуэро, доставай кролика, — сказал Терни, когда небольшой огонек перерос в полноценное пламя. — Нужно доесть пока не испортился.       — Потерян во время утренней атаки, — ответил обладатель богатых сапог. — Вместе с моим мешком для провизии и всеми находившимся там запасами.       — Сука. На кой черт я тогда огонь разводил?       — Погреться. Да и у Альбура оставался хлеб.       — Употреблять мучное вредно для здоровья, — ответил, как уже давно определил Талард, араб, убирая дневник с кожаным переплетом и пересаживаясь на соседний пень в попытках миновать начавший идти от костра дыма. — К тому же, хлеб мы ели вчера.       — Да. Но еды больше нет. Все остальные запасы были на повозке, которую мы этим утром благополучно отдали в лапы мохнатым.       — У меня есть кровянка, пара овощей и кусок подозрительно пахнущей курицы, — сказал Талард.       — Знаю. Это мы будем есть завтра, — Терни насадил выданный хлеб на походный нож и начал водить тем над костром. — А хотя… Давай кровянку.       Пятеро мужчин разделили пищу и начали с разной степенью удовлетворенности ее употреблять. Хлеб оказался пресным и невкусным, хотя в качестве закуски к не менее посредственной колбасе более чем годился.       — Я уже весь день проходил в составе вашего отряда, но так и не знаю, куда мы держим путь, — произнес Талард, глядя на обгоревшую палку, выпавшую из основного костра. — Беря во внимание тот факт, что спереди лес, я уже начинаю переживать, что поход у вас и вправду по сбору ягод и грибов, а истребление фурри это так, прикрытие.       — Ну как ты видишь, еды у нас нет, — ответил мужчина в шляпе и богатых сапогах. — Надо набрать. Хе-хе.       — Шутки шутками, но искать ягоды похоже действительно придется, — сказал Терни. — Ну или голодать. К вопросу о нашем направлении, думаю, самое время обобщенно рассказать тебе концепцию происходящего.       — Я весь внимание.       — Когда-нибудь слышал про напиток придвиос?       — Пару раз, во время ваших сегодняшних бесед.       — А про броварню Мистера Лиса?       — Нет.       — Тогда начну так. Судя по тому, как ты пять минут назад сверлил взглядом Даниеля, думается мне, что тебя смутило его чересчур хорошее самочувствие, учитывая степень его ранений. Причина этому – придвиос, — Терни достал небольшой овальный флакон, наполовину заполненный бледной желтой жидкостью. Такой же флакон ранее доставал и осушал израненный мужчина. — Это не обычный напиток: вместо хмеля в нем какая-то лунароцветущая трава, а вместо спирта – эфирный концентрат, или какая еще магическая белиберда. Суть в том, что вместо опьянения этот напиток вызывает, так скажем, скоротечное исцеление. Впрочем, по печени все равно бьет. Отрубленную руку иль что похуже он не исцелит, а вот что-то не столь критичное – пожалуйста. Я с Даниелем тому наглядный пример, — Терни демонстративно закатил правый рукав, показав зарубцевавшиеся раны, еще утром обильно кровоточащие. — Судя по твоему виду, ты не поверил.       — Кота на троне я еще хоть как-то могу понять, но вот магически исцеляющие напитки – это уже какое-то плохо проработанное фэнтези.       — Я думал, у вас в Вингергской империи все к магии привыкли. К тому же напротив тебя сидит самый настоящий маг.       — Это который араб?       — Сам ты араб, — огрызнулся мужчина, чья внешность не соответствовала эталону жителя юго-западной Азии только изумрудно-зелеными глазами. — Между прочим, даже ваша церковь находит данный термин вульгарным и не рекомендованным к применению. Тем более ко мне, ведь я – заслуженный член Александрийской коллегии, Албуруфмальзир ибн Имранахзарир ибн Наджимадан Махир Гилани.       — Что?       — Не напрягайся, — встрял Терни, — мы его для простоты зовем Альбуром.       — Между прочим, ваши Альбуры тоже вульгарны и нежелательны.       — Раз так, можем называть тебя просто арабом.       Альбур показательно фыркнул, меняя место дислокации с целью скрыться от надоедливого дыма.       — Если маг, сотвори какое-нибудь волшебство, — поинтересовался Талард.       — Конечно.       Альбур таинственно поднял правую руку, медленно провернув ее кистью к зрителям, после чего загадочным движением закрыл ее левой рукой.        — Пш`лн `х.       Левая рука грациозным взмахом опустилась. За ней была все та же правая рука, на этот раз показывающая лишь один палец.       — Неплохой фокус, — отреагировал Талард. — Это на котором году обучения магии преподают?       — Обменяетесь магическими наработками потом, — снова встрял Терни, доставая еще один флакон, на этот раз непрозрачный. — А сейчас, пока я еще трезвый, я закончу посвящать тебя в план наших действий. Как ты мог понять, придвиос – довольно сильный козырь в борьбе против зверолюдей. И является он эксклюзивной продукцией броварни Мистера Лиса, причем, как это нынче модно говорить, запатентованной. Большие шишки, заправляющие походом, платят ему, а он снабжает все ударные отряды своим товаром. Точнее, снабжал до недавнего времени. Собственно, мы, и еще несколько отрядов направлялись прямиком к его заведению, что на севере близ границы Речщъи Пшепшелитой, намереваясь выяснить, в чем причина прекращения поставок. Однако, как ты знаешь, этим утром мы попали в засаду и прое… — Терни сделал глоток из фляги, — потеряли нашу транспортную повозку с большей частью припасов и, что более важно, единственным средством связи со штабом. Без него мы как шлюха в монастыре: вроде на место пришли, а что делать – непонятно. Поэтому сейчас мы должны как можно быстрее добраться до заведения Мистера Лиса, чтобы там уже пересечься с другими отрядами и снова обзавестись провиантом, средством связи и повозкой.       — Звучит разумно, — Талард посмотрел на ржаво-оранжевый солнечный диск, подходящий к горизонту за торчащими отовсюду пнями. — Хотя я не совсем понимаю организацию войска. Еще утром ты упоминал основные силы, но ходят все небольшими отрядами. Это как?       — Как ты знаешь, слюна, или, не дай Бог, семя мохнатого может обратить человека в им подобного. К тому же, военный обоз спугнет самого отсталого обращенного, так что пускать в острие атаки толпу раздолбаев из регулярного войска – не лучшая стратегия. Поэтому почти всегда впереди идут небольшие отряды из самых эффективных бойцов, которые и подозрений меньше вызывают, и ряды пушистых пополняют не так часто. Основное же войско заканчивает очистку отбитых земель и проводит осаду.       — Осаду чего? У фурри теперь что, целые мохнатые крепости организованы?       — Почти. В основном, ряды зверолюдей состоят из обычных слабых и миловидных обращенных. Они обладают лишь остатками разума, а воля их сломлена желанием сношаться. Совсем небольшую часть составляют другие, более грозные и уже не милые особи, которые в меньшей степени лишились рассудка, однако волей они обделены еще больше, чем первые. Только, руководствует ими обычно уже жажда крови. Такого, кстати, ты сегодня утром завалил своим припрятанным под плащом щитом. К слову, показать героя сегодняшней битвы не хочешь?       — Не хочу.       — Ладно. Так вот, помимо этих двух, есть еще и третьи, самые опасные. Разум и, что более важно, волю они сохранили полностью и способны обращаться по своему желанию, причем становятся они бестиями еще более уродливыми, чем те, вторые. Говорят, все Херманзкие Княжества сейчас устраивают своеобразные игры на выживание, пытаясь определить, не перешел ли сосед на мохнатую сторону. С Исбанией, к слову, такая же история.       — Враки это все, — отозвался мускулистый. — Скорее Земля начнет вращаться вокруг Солнца, чем кто-то из мохнатых обзаведется разумом. Будь они умными – не вылезали бы со своего острова.       — Кто знает, кто знает… Что-то я пустился в дотошные лекции, этим обычно занимается Альбур. Давай-ка перейдем к более важной теме.       — К какой же?       — Что выпивать предпочитаешь?       — Что придется, — Талард потянулся, закинул одну ногу на другую, — от бормотухи до крепленых вин. Хотя, второе пить приходилось довольно редко.       — К элю как относишься?       — Положительно.       — Ну, тогда держи, — произнес Терни, протягивая свой непрозрачный флакон. — А то только и делаешь, что молчишь с задумчивой миной.       — Да вы как-то особо и не выходите на разговор, чего мне-то навязываться.       — Все просто сейчас находятся в некоторой фрустрации после утренних событий. Впрочем, разговорчивой нашу шайку и не назовешь. Чаще всего беседу затеивал Балдрик, но сегодня его, если не вдаваться в подробности, умертвили. И к лучшему, — Терни жестом попросил флягу обратно, сделал пару глотков и вернул ее. — Все разговоры этого балбеса сводились к одному – шутками про член. Я-то и сам до этого был не против пошутить в этом направлении, однако встреча с ним, так сказать, открыла мне перспективу извне. И скажу тебе, перспектива эта была преотвратная, ведь большей тупизны я даже в родной деревне не встречал.       — Ты из деревни?       — Да. Ты ее вряд ли знаешь, она находится на южном побережье Островного государства Бритвы. Сначала пытался заработать себе имя на службе у короля, после – когда тот помер – у королевы. И за четырнадцать с гаком лет заработал только отдельное помещение в казарме и дизентерию, благо от нее меня излечили какими-то мудреными настойками. Похоже, командование не хотело терять такой продуктивный актив.       — И как ты оказался в походе Шлепа против фурри? — Талард протянул собеседнику флягу.       — После излечения я послал корону куда подальше, уж слишком далеки были мои амбиции от того, что я получал за службу. Пошел в наемники. Сначала была Каркасонская компания, после – междоусобные терки, закончившиеся осадой Трира. А дальше я сбился со счета. В итоге, как ты можешь догадаться, оказался я к востоку от моря, во владениях Шлепа. Тогда-то и началось нашествие зверолюдей.       — Длинный путь ты проделал, от Фрянции до Иерусалима.       — А сейчас, похоже, буду проделывать с точностью до наоборот.       Терни отпил из непрозрачного сосуда, утер рукавом губы.       — Вообще, — начал он, — тут практически все проделали неблизкий путь до Шлепа, один Альбур сидел в своей колвогии где-то рядом.       — Коллегии, — поправил араб, отсаживаясь от дыма.       — Взять того же Даниеля, пришедшего прямиком из Фрянции. Не абы кто, а носитель голубой крови, наследник земель Таркии, что близ Нормандии.       — Уже не наследник, а их законный правитель, — вяло произнес мускулистый. — Осталось только их вернуть.       — А меня ты, Терни, за носителя голубой крови не считаешь? — скорее с сарказмом, нежели с укором спросил одетый в богатые сапоги мужчина, широкие поля шляпы которого до сих пор не позволяли разглядеть лицо носителя.       — А с тобой фиг поймешь – мутный ты слишком. Говоришь складно, одет богато, а скитаешься, будто бродяга. Вот по Даниелю сразу видно, что в его имени стоит произносить цифру, а потом и титул, и что имеется у него свой замок, может даже со рвом и башенной баллистой.       — Истинного аристократа выдает не внешний вид, а повадки и моральный кодекс, — ответил мужчина, поправляя головной убор. — Чего тебе-то знать об этом. Будь ты осведомлен хоть малость, знал бы, что само мое имя – Дуэро Вальекарес – указывает на древний Исбанский род и на подвластные ему земли.       — Чего же тогда ты, этакий аристократ, не сидишь со своим Исбанским родом в теплом и уютном замке, а шляешься с кучкой наемников в гузне мира?       Из-под полей богатой шляпы сверкнули темные, практически черные глаза. Некоторое время Дуэро сверлил собеседника пустым, безэмоциональным взглядом. Рука его медленно потянулась к поясу, на котором висели ножны с рапирой и объемная фляга с филигранью.       — Половина Исбании захвачена зверолюдьми, вот я и иду ее освобождать – вдруг сказал Дуэро, поднимая флягу и запрокидывая голову для глотка. Вместе с этим запрокинулась и шляпа, наконец позволив Таларду рассмотреть незнакомца.       Дуэро имел острые, как серп, черты лица, со впалыми щеками и грациозным, воистину аристократическим носом. Ниже располагались тонкие, расходящиеся чуть дальше губ усы и козлиная бородка – оба эти атрибута имели неестественно аккуратный вид для походных условий. С каждым глотком походившее на родимое пятно или слабый ожог неприметное потемнение на шее лавировало по вертикально колеблющемуся кадыку.       — Вот, — начал Исбанец, поправляя усы, — масарронский гипокрас – напиток интеллигенции, а не ваша мерзость, именуемая элем.       — Ты просто слишком брезгливый, — ответил Терни, открывая новую емкость с алкогольсодержащей жидкостью.       — Ну, явно не в такой степени, как Даниель.       Оба тут же разразились искренним, но недолгим хохотом.       — Пить – неправильно, — произнес Даниель, когда смех затих.       — Тебя просто выносит с половины кружки слабой медовухи, — Терни вытер выступившую от смеха слезу.       — Я хотя бы не боюсь прикоснуться к напиткам, в отличие от Альбура.       — Вообще-то, — начал защищаться маг, — вред алкоголя научно доказан. — Причем многими исследовательскими коллегиями, — продолжал он, доставая небольшую ограненную склянку зеленоватого оттенка. — Вот лауданум – другое дело. Проверенное средство, успокаивающее душу и тело. В отличие от ваших помоев, не вызывает зависимость и не вредит здоровью.       Дебаты о вреде напитков длились с четверть часа, после чего отряд подошел к границе леса, устроив там ночлег.