Первое впечатление

      — И? — Майки сидел за столиком той же кафешки, из которой Фрэнк недавно принес картошку и булочки. Майки объяснил это тем, что в кафе, среди людей, даже если будет один продавец, они будут вести себя воспитанно и цивилизованно общаться.       — Майки, в самом деле, я не понимаю, к чему это все, — усмехнулся Фрэнк.       — Он так любит, — пояснил Джерард. — События должны происходить в МЕСТЕ.       — Ты злишься? — Фрэнк посмотрел на друга.       — Я просто не понимаю, — между бровей Майки легла складка. — Джерард, ты же девушку к нам на ужин приводил. Линдси.       Фрэнк перевел ревнивый взгляд на Джерарда. Тот заметил, ехидно улыбнулся. Фрэнк отвернулся — и не он ревнует вовсе. Потом, не удержавшись, покосился на него, Джерард улыбнулся снова.       — Да хватит флиртовать! — вспыхнул Майки.       — Линдси не моя девушка, — признался Джерард. — Просто близкая подруга. Да, я привел ее на ужин, но просто… умолчал.       — Ты приврал, что Линдси твоя девушка? — посмотрел на него Фрэнк.       — Нет, я просто ничего про нее не говорил, — потупил взгляд Уэй. — Семья сама все додумала.       — Не надо от себя бегать.       — Знаешь, такое рассказать непросто. Ты сам-то маме рассказал?       — Еще тогда! Только она верить отказалась.       — Да ты ревнуешь просто.       — И что? — Фрэнк картинно сжал губы в ответ на Джерардово прищуривание. Через секунду они снова улыбались друг другу.       — Ребят! — возмутился Майки. — И в кафе мы не потому, что это МЕСТО. Это кулинария. Я думал, в ней вы не будете возмущаться, отнекиваться и вот это делать!       — Майки, я тебя разочаровал? — грустно спросил Джерард.       Фрэнк вдруг испугался. Если сейчас Майки скажет, мол, прекращай, Джерард, это, тебя не понимаю ни я, ни наша католическая семья… Фрэнк не знал, католическая ли семья у Джерарда, но надеялся, что нет.       — Ты же преподаватель, а Фрэнк…       — Я не его студент, окей? — встрял Айеро.       — Пока Энтони не начал тупо хихикать над всем, что скажет Меридит, я думал, ты с ним встречаешься, — развел руками Майки.       — Видишь, у нас у обоих есть друзья, к которым можно ревновать, — Фрэнк повернулся к Джерарду и сморщил нос.       — Ну, то есть, надеюсь, вы поняли, что мне все равно, с мальчиками вы там или с девочками… Просто неудобно получилось — ведь я твой брат, а не знаю таких вещей. И на отдых ты ездишь один, а я с мамой во Флориду. Я не люблю Флориду, я смотрю Animal Planet, там постоянно аллигаторов в парках ловят. Я еще ни одного не видел, но все-таки.       — Майки, прости меня, — искренне сказал Джерард. — Просто на отдыхе, когда я один, я не такой, каким меня привыкли все видеть. Я более развязный, одеваюсь, как…       — Как рок-музыкант, — Фрэнк мечтательно подложил ладонь под щеку.       — Даже ты с ним был?! — удивился Майки.       — Мы с ним там познакомились. И там — это настоящий Джерард, Майки. И он потрясный.       — Я знаю, что он потрясный. По его вкусам в музыке, танцам, когда он думает, никто не видит, вождению мотоцикла, картинам, которые он рисует не на продажу.       — Ежики — это твое личное? — брови Фрэнка подпрыгнули.       — Нет, ежики — это заказ, — покраснел Уэй-старший. — Ну, может, если парочка…       — Джерард думает, что все принимают его за аккуратного учителя, — продолжил Майки. — Но я знаю своего брата.       — Поедем вдвоем следующим летом, — улыбнулся Джерард.       — Эй! — возмутился Фрэнк.       — Возьмем его? — Джерард притворно-пренебрежительно указал на Фрэнка большим пальцем.       Фрэнк попросил поцеловать себя на улице. Майки сидел в машине, ожидая, пока они попрощаются.       — Никого нет, — Фрэнк огляделся и тронул Джерарда за плечи. — Это почти такая же фобия, как на иголки, только легче побороть. — Я очень хочу, чтобы ты меня поцеловал. Не потому, что подталкиваю к публичности. Может, немножко. Мне хочется романтики — поцеловаться осенним вечером под фонарем возле кафе. Если тебе неловко, черт с ним.       Джерард обхватил Фрэнка и потянул на себя, отрывая от земли.       — Я тяжелый!       Чмокнул его в губы, поставил на землю и поцеловал крепче. Это не длилось долго — их отвлекли падающие на лицо снежные хлопья.       — Теперь уж точно полно романтики? — Джерард поцеловал его в лоб и посмотрел на небо. А Фрэнк думал, как это все по-киношному потрясающе. — До встречи, пончик. Беги. Майки там, поди, глаза закатывает.       Фрэнк просто обожал те часы, в которые он сбегал к Джерарду. Ему нравилось лежать с ним в кровати, необязательно после секса, а просто так. Уэй обнимал его и читал студенческие работы, Фрэнк же либо наслаждался этим уютным моментом, либо читал книги по своим проектам. Он сократил часы в «Старбаксе», стал свободнее (мама так и думала, что он там работает). Джерард был определенно «его человек» и душевно, и физически, было приятно утыкаться в его шею, грудь, живот, обвивать руками. Фрэнку все время хотелось до него дотронуться. Это все эндорфины, но вырабатываются они только из-за этого парня. Не было в детстве недостаточно внимания, чтобы как-то оправдать желание теплых объятий, скорей, наоборот. Это все только Джерард.       — Ммм… — Фрэнк карандашом подчеркнул в книге строку. — В своей трипанофобии ты прибегаешь к самопомощи?       — Да, — ответил Джерард. — Я не хожу туда, где есть иголки.       — Я имею в виду контроль мыслей, позитивный настрой, скажем, на то, что, сделав прививку, ты не заболеешь ветрянкой, — Фрэнк ткнул пальцем в плечо Уэя.       — В полуобморочном состоянии уже все равно, что тебя иголками тыкают, — Джерард дернул «уколотым» плечом.       — Бедняжка! Медитация, релаксация?       — Иногда и просто так. Не для иголок. Ты анкету собираешь?       — Когда есть подопытный, то проект ценнее и полезнее. Я правда хочу добраться до чего-то, а не просто списать абзацы из разных книг ради оценки. Наш разговор вызывает у тебя тревогу?       — Нет. Потому что это ты. Мне с тобой не тревожно.       А может, фиг с ним — с желанием видеть Джерарда самим собой не только на курортах? Им же тут так хорошо и уютно вдвоем в этой кровати-гнездышке. Он хочет быть с Фрэнком, и нет ничего более важного, он не отталкивает, открывает дверь, целует. Но Джерард реально стал смелее. Он рассказал, что предложил коллегам ходить на квизы просто так, без студенческих сборищ, и даже собралась постоянная группа.       — Так и запишу: «Объекту не тревожно, потому что он испытывает чувства к исследователю».       — Исследователь… Иди сюда, печенька. Знаешь, я составил целый список: тирамису, профитроль, бланманже, чуррос, штрудель…       — Сам ты штрудель! — Фрэнк отбросил книгу и запрыгнул на Джерарда. Тот улыбался и смотрел своими чудесными зелеными глазами.       Хлоп! — сообщила о приходе Майки входная дверь.       — Боже, я забыл, что могу застать брата вот… вот так! — заверещал младший Уэй.       — Майки, заходи! Мы ничего не делаем!       — Получается, только наши девочки не знают, что ты встречаешься с преподавателем? — Энтони схватился за лямки рюкзака. Они пересекали двор кампуса, Фрэнк тащил на спине чехол с гитарой, сегодня предстояла репетиция новой песни.       — Хочешь получить пару дополнительных баллов у Меридит, рассказав секрет про меня? — спросил в ответ Айеро.       — Она не сплетница, таким ее внимание не завоюешь. И я вчера купил ей кофе, когда мы задержались в музыкальном клубе, который ты пропускаешь. Мы зашли в «Старбакс» и посидели там немножко… пять минут, пока кофе готовили, — Энтони вздохнул. — Что мне еще сделать? Что понадобилось мистеру Уэю, чтобы добиться тебя?       — Быть собой, — ответил Фрэнк и расплылся в улыбке. — Он казался таким крутым… не таким, как я. И он хотел быть со мной, звал гулять и на яхте кататься.       — Блин, у меня нет яхты, — Энтони протянул это так разочарованно, будто бы яхта — единственное и обязательное условие с кем-то встречаться.       — Это неважно. У каждого свой путь. Мне подошло так — что меня раскрыли и дали то, чего я хотел внутри, но стеснялся. Хочешь, я попрошу Джамию спросить, нравишься ты Мэридит хоть немножечко? — Фрэнк коснулся плеча друга.       — Сразу будет понятно, кто это спрашивает, — надулся Энтони.       — Ну и что?       — Попроси, — немного помявшись, согласился Энтони.       — Честно говоря, мне казалось, ты смелее… Такой, как Джерард. Недаром ты мне нравился. У тебя же были девочки в школе, ты сам знакомился.       — Я не желаю все испортить. Вдруг она скажет мне «нет», и тогда начнутся ужасно неловкие репетиции. А я не хочу, чтобы она уходила из группы. Она замечательный барабанщик. И человек.       — Ясно. Что-нибудь придумаем.       — О, кстати! Этот чувак подходил уже во второй раз!       — Какой чувак? — удивился Фрэнк.       — Который считает, что солист группы равно ее основатель и вообще главный. Эээ… я тебе не сказал?       — Впервые слышу.       — Короче. Какой-то чувак сказал, что он представитель лейбла, маленького местного, и хотел бы нас записать. Просто попробовать. Знаешь же — есть такие магазинчики с дисками, где послушать можно разных неизвестных музыкантов и купить, если понравится. Мы с тобой в такие захаживали. Нередко находится что-то неизвестное и прикольное и сарафанным радио разносится по друзьям и вечеринкам. Вдруг это мы — неизвестное и прикольное?       — И ты только сейчас это говоришь? — удивился Фрэнк и от изумления остановился у входа в здание.       — Да забыл как-то… — почесал затылок Энтони. — Я сказал тому чуваку, что спрошу у всех и, главное, у тебя.       — Все мы главные, один я — не группа. Но как ты не сказал про такое?       — Ну… моя личная жизнь, даже не начавшись, уже начала мешать работе? — смутился Грин.       — Фигня. Сегодня же у всех спросим, есть ли время на такое мероприятие. Я лично в восторге! У тебя есть телефон того чувака? Если он второй раз подошел, значит, он нас хочет реально. А где он нас слышал?       — Ему кто-то рассказал и дал запись с репетиции… Мы иногда кидаем друзьям послушать…       Студия была небольшой, занимала первый этаж и подвал офисного здания. Фрэнк пытался читать проект контракта, который, конечно, ничего из финансов не обещал начинающим группам, кроме мизерного процента продаж дешевых дисков, но обязался делать какое-никакое продвижение. Доход от концертов тоже был такой себе. Зато им подарили фирменные футболки студии.       — Мы, по большей части, стартовая площадка, если у вас получится, — объяснял Брайан Шехтер, их, получается, продюсер, который и позвал «Вторник» сюда через Энтони. — И контракты пересматриваются, если вы вдруг хорошо подниметесь. У нас неплохая студия, к нам обращаются представители известных групп за записями, чтобы выбрать группу на разогрев. Только недавно одну отправили в целый тур.       Фрэнк поставил подпись и отдал договор. Что тут читать? В рабство себя не отдает, какой-то обязательности выпускать альбомы три раза в месяц там тоже нет. Это, по сути, хобби. Серьезное, но хобби.       — Студию для записи нужно будет согласовывать, но это вам подробнее расскажет девушка на ресепшене.       Фрэнк посмотрел на чуть грязноватое и мутноватое стекло студии. Надо же — у них будет своя нормальная запись. Ну, не уровня Эбби Род, похуже, но все же. Возможно, их даже послушает кто-то.       — Инструменты лучше сначала записать отдельно, — говорил Брайан.       А Фрэнк думал, какие решения привели его в его первую (ну или единственную, скорей всего) студию. Решение оглянуться на парня в джинсовой жилетке и бандане, стоящего у кафе? В любом случае, он участвовал, он к этому подвел, пусть даже вечером и будет все отрицать, утверждая, что не сделал для этого ничего. Что это просто судьба.       — А судьба — это всего лишь стечение обстоятельств, — промурлыкает Фрэнк, прежде чем рухнуть в объятия своей зоны комфорта под названием «Джерард Уэй».       Мама ожидаемо отчитала за контракт. Она говорила, что он подписал какую-то кабалу, тыкала ему в строчки, которые Фрэнк пропустил, где написано, что у их группы есть обязательное количество концертов в год и они могут отказываться от предлагаемых мероприятий только в случае форс-мажоров, и доход будет получать просто мизерный, потому что их песни вряд ли кто-то будет покупать! И вообще, не помешает ли такая вещь в резюме будущего психолога? С чего он вообще решил тащиться в какую-то студию и подписывать там юридические бумаги? Хотя год вы все равно не продержитесь, и хорошо, что разрыв контракта не сулит больших санкций.       Фрэнку хотелось придумать, что действительность группы и принадлежность к лейблу — гарантии выступлений на официальных мероприятиях колледжа. Но в это мама бы точно не поверила.       — Я хочу заниматься музыкой, — тихо сказал он, уставший.       — А колледж?       — Если выбирать…       — Выбирать? — у мамы округлились глаза. — То есть ты уже выбираешь? Подписал контракт с местечковой самодеятельной студией и уже «если выбирать»?       Фрэнк подумал, что в чем-то мама права — вряд ли их группе светит что-то серьезнее выступлений в местных клубах, и хорошо, если купят хоть один их диск. Однако… почему он так не верит во «Вторник»? Это было сложно. И он действительно не подумал о том, что случится, если они станут популярнее. Если их позовут в тур на разогрев какие-нибудь… ну он не знает… «My Chemical Romance»? Рэй Торо, их лид-гитарист, всегда хорошо отзывался о новых группах и рассказывал, что любит слушать записи новичков.       — Знаешь, мама, как пойдет, — упрямо выпалил Фрэнк и отправился в свою комнату. На письменном столе, как у детектива, разгадывающего дело, лежала куча бумаг и раскрытых книг — работа о фобиях ждала своего исследователя.       Записываться в студии было весело. И полезно. Саундпродюсер подсказывал им, как лучше, и выходили действительно стоящие вещи. «Вторник» был открыт новым мнениям, они не обижались и не ставили условия в духе «только по-нашему и точка».       — Предлагаю вам в этой песне чуточку исправить припев в конце. Энтони, насколько высоко ты можешь петь?       Энтони пожал плечами и смутился. Он не знал всех этих названий певческих голосов, а пел просто по наитию, природно. Выходило неплохо.       — Попробуй вот здесь, в песне «Хэллоуин», где «И мы бежим с тобой вдаль, нам светит тыквенный фонарь», в «тыквенный фонарь» взять выше, хорошо? И сместить акцент на последний слог? Только в этом месте в конце. Попробуем, да?       Или:       — Фрэнк в этой партии попробуй в середине сделать перебор.       — Мэридит, начнем эту песню с отстукивания палочками?       Выходило действительно хорошо. Брайану очень нравилось, что у них есть рождественская песня, которая начиналась как обычный рождественский гимн, а потом переходила в рок о празднике в постапокалипсис. Студия хотела выпустить сборничек из песен своих подопечных на Рождество, а еще группа с таким репертуарам, как правило, приглашалась на рождественские рок-вечеринки. Мама Фрэнка никогда его не отпустит. Если, конечно, он не пойдет с отцом.       — Все просто идеально, — говорил Фрэнк Джерарду. Он прижимался к нему, а тот ничего не говорил, что краска холи, которым Фрэнк нарисовал себе кресты на веках, пачкает футболку. Нет, Джерарда просто гладил его по голове — потного и уставшего после концерта. — Хотя… Брайан говорит, что мы не совсем сыгранные, но это понятно и поправится со временем. Но, представляешь — у нас был маленький концерт! Ты видел моего папу?       — Угу, весь в тебя, — ответил Джерард.       Фрэнк сказал отцу, что поедет ночевать к человеку, с которым встречается. Он его отпустил, но по потупленному взгляду сына понял, что матери придется сказать, что тот спит на диване в гостиной в отцовском доме.       — А еще Брайан попросил логотип для альбома. Могу тебя попросить…       — Несомненно. Я придумаю варианты.       Фрэнк почувствовал прикосновение губ к своей макушке.       — Так к чему я об идеальности… Мир абсурден. И если все идет ровно, то появляется ощущение ловушки.       — Мир абсурден, но подчиняется правилам.       — Но я будто это не контролирую. Оно само.       — Это неправда. Помнишь — судьба? Каждое действие привело в итоге к тому, что мы сейчас имеем. И я так рад тому, что имею сейчас.       — Фредерик Перлз, немецкий психотерапевт, представлял контролирующее и контролируемое как двух собак, борющихся за власть… Двух собак… Это будет песня!       — Ты мой щеночек! — Джерард обнял его крепче и покачал. Фрэнк выдохнул, собака решила перестать бороться за контроль. Идет как идет. И в своей суете он нашел понимание, поддержку и источник вдохновения — пусть даже тот просто прижимает его к себе.       — Ты — моя вторая любовь, — проговорил Фрэнк.       — Эй! А я думал, я был у тебя первым парнем…       — Мы расставались. Тогда, на море, ты был моей первой любовью, романом курортным, если хочешь. А сейчас я встретил тебя снова, и ты нечто большее.