Первое впечатление

       — Это что? — строго сдвинув брови, Джерард кивнул на ноги Фрэнка.        Фрэнк посмотрел вниз. Ну… джинсы. Которые он модно порезал на коленках. Маме скажет, что случайно упал на ножницы. А еще эти штаны узкие, чуть ли не в облипку, и эта маленькая панково-эротичная деталь для кое-кого, между прочим, сотворена.       — Сейчас осень, — поучительно проговорил Уэй. — Защита мотоциклиста должна защищать в том числе от ветра и воды, а как этому помогают дырявые штаны?       — Не ругайся, — Фрэнк виновато опустил голову, а потом взглянул исподлобья. Почему он такой придурок! Сейчас Джерард уедет просто. Но, видимо, от этого взгляда Джерард потеплел, потому что Фрэнк уловил еле заметную улыбку. — Я сейчас все исправлю! Энтони!       Фрэнк повернулся и бросился в дом Гринов. Ну, в тот, в котором он, по официальной версии, ночует, помогая Энтони с проектом. Сюда он и вернется, чтобы утром в субботу отправиться домой.        — Чего? — тут же отозвался Энтони, который из любопытства подглядывал всю эту сцену. — Тебя отшили, что ли?       — Отошьют, если ты сейчас же не одолжишь мне свои джинсы.       — Мало того, что я участвую в обмане твоей мамы, пользуясь тем, что мои родаки уехали, так ты еще и одеться как следует не смог.       — Не причитай. Ты его видел вообще? Моя жизнь сломана, если я сейчас с ним не уеду.       — А что я в этом понимаю? — развел руками Энтони, заходя в свою комнату. Фрэнк на ходу расстегивал джинсы.       — Он высокий и красивый.       — У тебя запросы заниженные. И красоты в темноте я вообще не вижу. В этом дохлом фонаре вечность не меняли лампочку.       — У меня есть только один запрос — чтобы это был он. Покажу его тебе в колледже.       — Он что — у нас учится? Вот это судьба! — Энтони покопался в комоде и швырнул Фрэнку черные джинсы.       — Бери выше.       Энтони округлил глаза и приоткрыл рот, догадавшись. Фрэнк послал ошарашенному другу воздушный поцелуй и выбежал из комнаты.       Штаны были длинноваты, но Айеро, который торопился, неуверенный, что Джерард будет его ждать, не обращал на это внимания. А когда Уэй, цокнув языком, присел, чтобы эти штаны подвернуть, запрыгать от счастья Фрэнку помешала только лишь потенциальная возможность двинуть Джерарду в нос. Никто к тебе равнодушный не будет так делать!       А еще Джерард принес ему новую мотоциклетную куртку, уже потеплее той, летней, и знакомый шлем.       — Крепко держись, — инструктировал Джерард. — Ноги хорошо прижми, не расставляй в стороны. Постарайся наклоняться вместе с машиной на поворотах.       — Я помню, — пытался сдержать широкую улыбку Фрэнк, когда Джерард надевал на него шлем.       — Это было давно.       — А я все помню подробно. Все, что тебя касается. Потому что мы сохраняем в памяти то, что приносит сильные эмоции. Чаще это плохое, потому что запоминать опасность заложено эволюционно, но хорошие моменты, которые новые и впечатляющие, тоже остаются.       Джерард никак не отреагировал. Он перекинул ногу через мотоцикл, Фрэнк подскочил на место пассажира и обхватил корпус водителя. Ему показалось, что под мягким слоем куртки Джерард вздрогнул. Хотя, возможно, это от заводимого мотора.       И это было потрясающе — обнимать его хоть так. Хотелось громко смеяться, хотелось сочинять и петь песни во все горло, хотелось прижаться крепче, но он понимал, что и шлем не позволяет, да и безопасность надо соблюдать.       Мотоцикл набирал скорость и легко преодолевал повороты (еще бы, с таким водителем! Как он свой «жук» водит? Наверное, так же аккуратно?). Фрэнк вместе с прохладным ветром, который забирался в подвернутые джинсы, погружался в атмосферу осеннего вечера, взмывающих листьев с лужаек, мимо которых они проезжали, мурашек от близости человека, за которого он держался, запаха его новой куртки и еле-еле, уже выветриваемого, пряного аромата туалетной воды (ради Фрэнка надушился?), растворялся в ощущении свободы, гармонии, ведь он там, где хочет быть, и с тем, с кем хочет.       Джерард вырулил на шоссе 3Е. Здесь машин было побольше, чем на улочках жилых кварталов. Вечер пятницы, пусть и поздний — повод даже просто покататься. Может быть, они едут в парк развлечений? Мотоцикл остановился на светофоре.       — Держишься? — спросил Джерард. Фрэнк представил, что его бойфренд (да-да!) улыбается.       — А куда мы едем? — поинтересовался Фрэнк.       — Покатаемся по мостам.       Зеленый свет — и они снова в пути. Фрэнк прикинул — они проедут через реку Пассейик, он так в школу в Арлингтон ездил, потом через приток Беррис-Крик и через самую большую — Хакенсак. Наверно, потом повернут обратно по какой-то другой дороге. Самое лучшее во всех поездках — это мосты через реки. Отчего-то наполняешься детской радостью, и надо обязательно смотреть в окно в транспорте, если едешь по мосту. Раз Джерард так решил, наверное, он тоже испытывает такие ощущения. И как минимум час, по полчаса в обе стороны, вместе им обеспечены, пусть хоть так. Потом, когда он довезет его до дома Энтони, Фрэнк обнимет его и скажет, что уже привык так делать за это время, руки сами просятся.       — Может, остановимся где-нибудь и посидим, поболтаем? — предложил Фрэнк на одном из светофоров. Это было смело, потому что в нем таилось сомнение, хочет ли Джерард вообще с ним разговаривать. Может, ему так удобно — выполнил просьбу, покатал, как обещал, и не надо слушать признания влюбленного в тебя мальчишки.       — Минут через двадцать, — ответил Уэй, прежде чем снова погнать мотоцикл к следующему мосту.       Но вот чего Фрэнк не ожидал, так это моста четвертого. Ежики-черепашки, он его на Манхэттен везет! Это что-то значит. А значит… это значит… романтическое что-то, да? Ну зачем же еще катить в ночной Нью-Йорк, как не для того, чтобы оставить мотоцикл и побродить по Бродвею?       Джерард затормозил у одной из высоток. Это был… отель? Так, погодите, Фрэнк еще не готов сделать это во второй раз. Вот так, специально. В прошлый раз все решила спонтанность и момент, а тут вроде как уже по вывеске готовиться надо. Да, это отель по виду хороший и номер наверняка Джерард выбрал с видом и удобной кроватью, но…       — Мы не в отель, — сказал Джерард, помогая Фрэнку снять шлем. — Не волнуйся.       А что, прям под шлемом было заметно, что у него лицо горит? Шлем нагрелся?       — А я и не волновался, — Фрэнк игриво приподнял брови. Сейчас-то можно пофлиртовать и построить из себя героя-любовника, когда точно знаешь, что в номера вы не пойдете. Джерард лишь усмехнулся.       В отеле он оставил шлемы в гардеробе. Фрэнк хотел снять куртку, но Уэй его остановил.       Они довольно долго поднимались на панорамном лифте куда-то на самый верх. Фрэнк, как малыш, открыв рот смотрел сквозь стекло на открывающийся вид блестящих высоток, темный Гудзон и огни пароходов. Лифт звякнул, и Джерард позвал Фрэнка за собой. Через небольшое фойе они вышли на крышу. Фрэнк пожалел, что сейчас не послушал маму и не взял с собой шапку, а ту тоненькую, что Джерард отдавал ему под шлем, он тоже отправил в гардероб.       — Здесь должно быть тепло, — Уэй поманил его за собой. И… он забронировал им столик! Он забронировал им столик! А это как называется? А это называется «свидание»!       — Ты чего приплясываешь, холодно? — Джерард нахмурился. Фрэнк тут же замер на месте, закусил губу и отрицательно помотал головой.        Им досталось место у самой прозрачной перегородки, с которой открывался вид на город и воду — два диванчика лицом друг к другу, но Фрэнк и не подумал садиться напротив, он пристроился рядом с Уэем — даже если ради этого у него будет место не у самого края крыши.       Здесь стояли большие обогреватели, которые обдували теплом, зонтик закрывал их на случай дождя, на спинках диванов лежали пледы. На столике перед ними стояла композиция из трех светильников, имитирующих свечи, и две маленькие рыженькие тыковки на осенних листьях.       — Хочешь перекусить? — Джерард уткнулся в меню. Что угодно, лишь бы не говорить с Фрэнком?       Фрэнк резко схватил со столика копию меню. Он немного расстегнул куртку, чтобы Джерард увидел его джемпер с узором в осенние листья и тыквы — у него прям мэтч с декором этого места.       — Грог, глинтвейн, — перечислял Фрэнк.       — Прости, тебе еще… сколько? Годик до того, как это будет разрешено законом?       Фрэнк посмотрел на Джерарда злодейским взглядом. Но на самом деле после того бурбона на алкоголь его и не тянуло. Просто захотелось показаться взрослее.       — Вишневое пиво на безалкогольном, — предложил Джерард. — Это теплый напиток. Посмотри, тут гвоздика, корица, цитрусовая цедра…       Серьезно? Вот так мы избегаем разговора? Меню читаем?       — Карибский кофе с кокосовым пюре, — продолжал Уэй. — Вот это мне надо взять, а то потом еще работы проверять… Ну, если, конечно, ты не захочешь переночевать в отеле, — и прыснул.       Ах вот так, значит. Он его прекрасно читает. Заметил, что Фрэнк стушевался. Но он эту игру не поддержит.       — Ты бы мог проверить работы завтра, — предложил Фрэнк. Вот так, будто бы и не было между ними года. Два бойфренда обсуждают свои дела. — Сегодня пятница, можно позволить себе тихий вечер.       — Наверное, я ночная персона по натуре. Энтузиазм к творчеству, например, приходит под вечер. Давай возьмем теплые бутерброды? И сырные палочки, они тоже теплые, приятно пожевать осенним вечером.       Фрэнк лишь кивнул, улыбаясь ему. Джерард отвернул голову: когда сидишь в таком месте, всегда можно сделать вид, что засмотрелся на город. Фрэнк засмотрелся тоже — на волосы, которые не лежали так аккуратно, как в колледже, на выбритый подбородок, на пальцы, сжимающие меню, как будто ему надо было за что-то держаться (волновался?).       — Ты такой же, — произнес Фрэнк. — Как и тогда. Не знаю, почему ты решил, что я разочаруюсь.       — А ты все также сбегаешь от мамы вечерами.       — Все так же ради тебя.       — Тебе надо другое. Я… я аккуратен, сдержан на людях, веду себя правильно и осторожно. И, если из меня и вырывается Халк, то только там, где меня не видят. Если вдруг я встречу кого-то из моего окружения (ну, кроме Линдси) на отдыхе, я тут же стану примерным туристом, который ходит на экскурсии и обедает в ресторанах.       — Чем плохо быть мной? — усмехнулся Фрэнк.       — Ты не такой. Тебя встряхнуло тогда, год назад, и ты уже… черт, ты создал рок-группу. Ты один из лучших студентов, а этого не добиться, если ты сидишь в углу, молчишь и не участвуешь в научных активностях.       — Это пока самая малость, которую я себе позволяю. Хочу немножко больше.       — Вот видишь! Со мной все наоборот. Спасибо, — последнее было сказано официанту, который принес их заказ.       Джерард тут же схватил сырную палочку и начал жевать. Фрэнку захотелось немного уюта в этом разговоре. Он скинул ботинки, забрался с ногами на диван и укрылся пледом. Вот бы еще на плечо Джерарда улечься.       — Ты можешь быть со мной таким, каким являешься без рамок, — тихо сказал Фрэнк. — На общей психологии как-то задавали такую тему. Король встретил прекрасную девушку, на которой хотел жениться. Но дама оказалась с секретом — она превращалась в уродливую горбатую ведьму. И красивой она могла быть только в одном случае, и выбор она предложила своему мужу-королю: либо она красива перед его подданными, либо только перед ним. Что ответил король?       — Не знаю, — пожал плечами Джерард.       — Он сказал, выбирай сама.       — Как это относится к нашей ситуации?       — Никак, — рассмеялся Фрэнк, подумав. — Но нет, погоди, я натяну сову на глобус, — он задумался, отхлебнул вишневого пива. — Типа… ты можешь выбрать, каким быть со мной или… нет… слушай, это не годится. Ты хотел, чтобы я стал смелее, заставляя меня играть для зрителей, и я хочу, чтобы ты стал свободнее. Причем ты же это умеешь. Я побуду женой короля и выберу, что хочу, чтобы ты был самим собой на людях, так тебе самому будет легче. А со мной можешь и быть чопорным парнем в свитере с овечками. Хотя свитер хорош.       — У нас будет распорядок дня, вешалка белых рубашек, завтрак, обед, ужин в одно и то же время, театр раз в месяц и сексом будем заниматься в одной позе в пижамах.        — Иди к черту! Я выбираю Джерарда, которого я знал.       — Тебе не кажется, что ты эгоист? Все я да я. А мои особенности и пожелания учитываются?       — Эгоист, и что? — Фрэнк приподнял брови.       Джерард поболтал ложкой в своей чашке, донесся запах кофе и кокоса.       — Скоро Хэллоуин, твой день рождения, — произнес Джерард. Фрэнк улыбнулся — он это запомнил! Если, конечно, не влез в студенческую базу. — Кем будешь наряжаться?       — Да я уже давно таким не занимаюсь. За конфетами ходить уже взрослый, да и на день рождения их много обычно, а на вечеринки я не ходил почти.       — Но кем бы ты хотел? Линдси зовет меня на супергеройскую вечеринку, втюхивает костюм Дэдпула, но я, конечно, не пойду.       — О, я бы нарядился Человеком-Пауком.       — Тебе нравится Питер Паркер?       — В Интернете Дэдпула и Человека-Паука шипперят.       — Почему? Они в комиксах-то вместе один раз, кажется, появлялись.       — Я не знаю, но натыкался на эти симпатичные картиночки, где их рисуют такими маленькими человечками, и это так мило.       — Фрэнк, я тебе говорил, что я гик? Я же теперь не усну, думая, что же такое в комиксах могло натолкнуть фанатов на мысль…       — На шипперство мыслей много не надо. Кто угодно в мире творчества подходит друг другу. Даже Фрэнк Айеро и Джерард Уэй.       — А у нас есть фанаты?       — Я, — гордо заявил Фрэнк.       — Линдси много лет делает то, что ты собрался за один вечер, но у нее получается очень медленно, — грустно произнес Джерард.       Услышав снова про эту Линдси, Фрэнк схватил Джерарда за плечи и развернул к себе:       — А я не Линдси.       Фрэнк приблизился к нему очень близко и прикрыл глаза. Кажется, за этот вечер он истратил всю свою смелость и дерзость. Но это от желания вернуть себе парня таким, он его знал, таким, какой он есть. Фрэнк подумал, что сейчас он на втором небе, что было забавно, учитывая, где они сейчас. До седьмого ему еще далеко, но на ступеньку он уже поднялся.       Это будет песня, про второе небо, определенно.