Первое впечатление

      Фрэнк хотел ему что-нибудь подарить. Не что-то шикарное, просто знак внимания. Энтони, например, дарил девочкам шоколадки и маленьких плюшевых медвежат.       Он улизнул с пляжа под предлогом, что хочет купить лимонад в магазинчике неподалеку.       Бросил в корзинку бутылку колы для вида, а потом стоял и пялился на витрину с плитками шоколада. Отошел к витрине с конфетами, повертел в руках коробку в форме сердечка, решил, что это не годится на данном этапе, и вернулся обратно. Шоколадка с наполнителем «ром-изюм» показалась ему самой симпатичной, с пальмочками на обертке, он ее и взял. С плюшевыми мишками не задалось, здесь были только брелки с котами, одетыми в костюм акулы. Что ж, Фрэнк бросил в корзину его тоже.       А когда настал их поздний час встречи, он, хоть и взял все это с собой, дарить постеснялся: ну что это за детский сад — купить двадцатитрехлетнему мужчине шоколадку и брелочек с котиком! Но прежде, чем Фрэнк успел засунуть все это в свою сумку, которую носил с собой постоянно (если мама не обнаружит сына в комнате, то пусть и блокнот не обнаружит тоже, ибо там появились строфы вполне себе определенного содержания о том, что можно делать под красивой полной луной), Джерард незаметно подкрался и обнял его со спины. Через плечо и заметил этот глупый скарб.       — А это… — Фрэнк помялся, покраснел, вздохнул и тихо сказал: — Тебе купил. Если не надо… или там… ну… не захочешь…       — Ой, — Джерард мило улыбнулся, сморщив нос, пропустил (может, даже и ненамеренно) бормотание. Он взял из рук Фрэнка шоколадку и брелок. — Моя любимая шоколадка! Спасибо, принцесса.       Он поцеловал Фрэнка, а брелок с котиком прикрепил на шлевку на поясе. Даже если это было из вежливости, то все равно очень приятно.       Они пришли в ресторан, в котором играл Рэй. Джерард заказал себе и Фрэнку по стаканчику коктейля. Фрэнк и не надеялся, что ему принесут что-то с алкоголем, так и вышло — в мохито вместо рома налили спрайта.       Это казалось свиданием — свеча на столе, живая музыка. Фрэнк старался как можно медленнее цедить через соломинку свой сладкий коктейль со льдом. Он думал, что ведь никогда не говорил Джерарду о том, что встречаются они поздно вечером, потому что Фрэнк сбегает от мамы. Уэй как будто и так все понимал и не хотел смущать вопросами мальчика, который начнет оправдываться, что днем ему надо с мамой побыть, не бросать же ее одну и все такое.       — Мне очень понравилось ездить на мотоцикле, — сказал Фрэнк. — Ты хороший водитель.       — Спасибо, — ответил Джерард. — Как-нибудь еще покатаемся. Днем бы свозил на одну смотровую площадку, но тебе неудобно в такое время.       А, нет, он все-таки спросит.       — Не красней, я все понимаю, — улыбнулся Джерард и схватил пальцы Фрэнка. — И вижу, что ты даже рад делать что-то бунтарское, типа убегать на свидания с мальчишками.       — С одним мальчишкой, нет у меня многих. Но, наверное, ты прав. Делать что-то, что хочется, поборов страх — после такого чувствуешь прилив сил и хочется всем советовать, говоря, как было легко, хотя ни фига легко не было.       — Что бы ты хотел сделать?       Фрэнк посмотрел на Рэя:       — Наверное, быть музыкантом и играть на сцене. Но я в школе не мог выйти к тем людям, которых знаю, а что уже говорить про стадионы.       — Угу, — промычал Джерард, о чем-то подумал, а потом поднялся и отправился к Рэю, который как раз заканчивал песню. Он о чем-то с ним поговорил, жестикулируя, улыбнулся и подозвал Фрэнка. Тот растерялся, но подошел — может, планируют очередную пляжную посиделку?       Только вот Рэй снял с плеч ремень с гитарой и нацепил его на Фрэнка.       — Вы чего? — испугался Айеро.       — Идеальное «Yesterday», да еще и с вариациями, здесь еще не слышали, — Джерард дотронулся до его плеча.       — Нет, — отрезал Фрэнк, но очень тихо и с выпученными глазами.       — Принцесса, ты хотел бы сыграть на людях на гитаре, вот твой шанс. Да и людей так поздно немного, так что… — Джерард погладил Фрэнка по трясущемуся плечу. — Рэй здесь, я здесь, не должно быть так страшно. А ты исполнишь мечту, в какой-то мере тоже бунтарскую — наперекор своему характеру. Неужели не хочется?       Хочется. Но капец как страшно.       — Ты будешь петь? — поинтересовался Рэй, намереваясь поменять высоту микрофонной стойки. Фрэнк испуганно замотал головой. — Ок, тогда отключу.       — Давай, малыш, я в тебя верю, — сладко пробормотал на ухо Джерард. — И с удовольствие послушаю, какой ты молодец.       Здесь его никто не знает, а выступать ему хотелось. И в мечтах он представлял себе как раз похожую ситуацию — безвыходную, вот он случайно оказался на сцене и показал класс. А потом его заметил фронтмен рок-группы, который как раз искал себе гитариста. Ох, если бы фронтмен сейчас был здесь, он забрал бы Рэя.       — Привет, — сказал Фрэнк в микрофон и вспомнил, что Рэй его отключил. — Ладно.       Просто представь, что это экзамен, а эти люди — преподаватели, из которых на тебя смотрят только два человека, и один из них так мечтательно, подложил ладонь под щеку. Опустим, что это он и заставил Фрэнка это сделать.       Ладно, бросать гитару сейчас было бы странно, он подведет Рэя. Фрэнк выдохнул и зажал первый аккорд.       Он даже получил аплодисменты, которых застеснялся, отдавая гитару Рэю, чтобы тот мог закончить вечер какой-то более прикольной мелодией, а сам, прикрывая лицо, уселся напротив Джерарда.       — Эй, — Джерард отнял его ладони и сжал. — А как вообще, круто было?       — Ужасно! Но на самом деле, наверное, да — круто.       — Что еще в твоем списке хотелок?       — Татуировка.       Джерард аж сморщился.       — Ты не любишь татуировки? — спросил Фрэнк. Если не любит, то и черт с ней, обойдется.       — Почему же, это искусство и у некоторых руки и спины забиты такими картинами! Вот у Линдси, например, есть, ты заметил, наверное.       Ничего он не заметил, он вообще на нее не смотрел. Фрэнк надулся. А Джерард продолжил:       — Я не люблю татуировки на себе.       — Типа «мое тело — мой храм?       — Нет. Типа «если меня уколют иголкой, я грохнусь в обморок».       — Что? — не поверил Фрэнк.       — Трипанофобия называется. Когда без этого не обойтись, помогают дыхательные практики, чтобы успокоиться. Это не лечится, как та же застенчивость — сделать то, что хочется, не стесняясь, и получить отдачу. Я вообще не знаю, как это лечится, могу только более-менее контролировать в важных ситуациях.       — Я стану психологом и уберу твою трип… как-там-ее-фобию.       — Буду на это надеяться.       Фрэнк ухватился за эти слова: значит, Джерард считает, что они будут вместе? Это же не просто вежливый ответ?       В курортном городке нашелся и тату-салон, работающий до полуночи. Утром мило пообщавшись с мамой, даже сходив на экскурсию в какие-то старые развалины, вечером Фрэнк задумал снова поднять себе чувство собственной значимости и настроение — когда он делал что-то этакое, чего хочет сам, то чувствовал, как радость переполняет его. Это позволяло Фрэнку чувствовать себя свободным. Будто бы у него менялось мышление и он жил моментом. И кто его вел к этому? Красавчик в бандане, который сейчас листал каталог с вариантами тату.       — Может, вот такого маленького милого ежика? — показывал он Фрэнку. — Или розочку? Тоже маленькую. Ой какая летучая мышка! А вообще — на каком месте планируешь? — при этом его брови игриво подпрыгнули вверх.       Фрэнк не знал, какое такое место заставило его парня флиртовать, но сам он думал о заднице — минимум вариантов, что мама заметит, но хотелось что-то менее интимное, что в то же время можно прятать, как секрет.       Джерард опустил задравшийся рукав футболки — в своей манере, медленно и эротично. Вот пусть потом проводит пальцами по тату.       Однажды мама спросит, куда он расфигачил все свои карманные деньги. «На шоколадку для моего парня и на летучую мышку на плече, это он, кстати, выбирал рисунок».              — Болит? — спросил Джерард, поглаживая его по голове.       Фрэнк не отправился в номер сразу после нанесения тату. Уже было за полночь, но он лежал во дворике виллы на Джерарде, а тот крепко его обнимал.       — Пульсирует немного, терпимо.       — Ты все запомнил, что говорил мастер про гигиену?       — Ага, — Фрэнк помолчал немного, а потом спросил: — Что ты делал днем?       — Знаешь, тут недалеко есть живописные каньоны? Мы ездили прыгать с тарзанки.       — Ого! И ты прыгнул?       — Нет. Вообще никто не прыгнул, мы постояли на мосту и посмотрели, как орут другие. Было захватывающе.       — Ты ездил с Рэем?       — Да, с ним, Кристой, Линдси и ее подружкой, с которой они сюда приехали.       — О, я думал, вы с Линдси вместе… приехали.       — Приехали-то мы вместе, но живем раздельно. Она, кстати, где-то здесь, в этом комплексе. Сказала, что хочет все готовое и прачечную. А я хотел почувствовать себя местным жителем и жарить свежую рыбу, которую привозит фургончик к гавани во второй половине дня.       — Вы ездили на мотоциклах?       — Мотоцикл только у меня и Линдси, Рэй с Кристой ехали в своем фургончике. Виды, которые мы проезжали… прекрасные. Зеленые холмы с овечками почти как в Великобритании.       — Ты был в Великобритании?       — Да, проехал ее вдоль на ужасной старой тачке, потому что очень хотелось в прокате взять именно вон ту винтажную. Меня трясло, как на повозке.       Джерард намотал локон Фрэнка на палец. Фрэнк вздохнул. У Джерарда в жизни были приключения. У него — проснулся-завтрак-пляж-пережидаем вредное солнце-ужинаем-гуляем-спим. Если бы между «гуляем» и «спим» не появился Джерард, можно было бы считать отпуск обычным. А так Фрэнк наделал кучу вещей, которых бы не случилось до встречи с Джерардом, и самое странное из этого — он влюбился.       — Ты делаешь меня смелее,       С тобою горы я сверну.       Я будто становлюсь взрослее…       Фрэнк замешкался, и продолжил Джерард:       — Сейчас я Фрэнка ущипну. Или кусну.       — Эй! — возмутился Фрэнк и засмеялся. — Знаешь, что еще мне надо? Новая прическа. Может, короче и даже другой цвет…       — Нееет! Не трогай кудряшки! — Джерард запустил пальцы во Фрэнковы волосы. — Я их обожаю.       — Правда, с тобой я свободнее.       — Я тут не при чем, ты просто начинаешь сам за себя решать. За свое самочувствие. Даже сделав какую-то мелочь, которую давно хотелось — тебе радостно.       — Есть одна мелочь, которую давно хотелось… минут двадцать уже как… поцеловать тебя очень хочу.       Это был первый раз, когда Фрэнк предложил целоваться первым, и даже первым начал. И ничего страшного не случилось — Джерард не оттолкнул.       — Взяла буклет на ресепшене, — сказала мама за завтраком. — Помнишь, там такой стенд стоял, давно хотела почитать. Оказывается, зря не взяли раньше — тут расписание событий в городе.       — На которые мы, конечно, не пойдем, предпочитая тюленить в номере, — высказал Фрэнк мамино желание.       — Ты так хочешь?       Фрэнк удивился, что маме захотелось прервать однотонность курортных дней. Он проверил, хорошо ли рукав рубашки прикрывает татуировку и заживляющую пленку. На пляже он планировал сидеть так же, отмазавшись, что обгорели плечи.       — Вот, например, вечером будет играть оркестр на пристани, — прочитала мама. — Я бы послушала. У Старого города праздник Холи… что это? Какая-то ярмарка индийская?       — Нет, это фестиваль красок. Может, видела, сухие краски распыляются из пакетиков и все ходят цветные. Вот туда я и хочу, — он просто надеялся, что Джерард такое не пропустит, и он сможет улыбнуться ему и при свете солнца.       — Так, я в толпу не пойду, — поправляя огромные темные очки, высказалась мама, наблюдая разноцветных людей у стен старого города.       Фрэнк поправил на шее ожерелье из акульих зубов. Ему хотелось хоть раз его надеть, а под рубашкой это не смотрелось глупо.       — Я тогда сбегаю? Мне всегда хотелось, — попросился Фрэнк.       — А рубашка? — всплеснула руками мама.       — Эти краски отстирываются, — успокоил ее Фрэнк, на самом деле понятия не имея, что там за состав. Но скинуть рубашку и отправиться с голым торсом перед мамой он не мог (пусть и ради надежды, что его таким увидит Джерард). Когда-нибудь он перестанет бояться ее осуждения, как перестал осуждать себя за чувства к парню (ой, ладно, это случилось сразу после первого же поцелуя, сказки правы: поцелуи — живительные).       Фрэнк шмыгнул в толпу. Хотя это не было большим сборищем, так, десятки танцующих возле стен Старого города людей. Схватил пару пакетиков краски, вскрыл и насыпал на руки, чтобы потом подбросить вверх.       Конечно, он был тут — яркий парень в жилетке, на которой смешались розовый, зеленый, желтый, оранжевый… в бандане на темных волосах, и с самой лучшей улыбкой танцевал в центре под туманной завесой из сухих красок. Он поднял глаза и заметил того, кто наблюдал за ним влюбленным взглядом.       Джерард подошел ближе, вытащил из кармана пакетик с синей краской, опустил туда пальцы.       — Закрой глаза.       Фрэнк повиновался. Джерард прочертил линии по его векам — две буквы Х на глазах.       — Теперь ты как рокер на сцене, — проговорил он ему на ухо. Фрэнк ощутил еле заметный поцелуй в мочку.       Фрэнк оглянулся: мама всматривалась в толпу. Фрэнк направился к ней. Он получил, что хотел, можно было идти слушать концерт на пристани.       — Ну и вот тебе это надо было! — сморщила мама, протягивая Фрэнку зеркальце и влажную салфетку. — Что там за парень к тебе подходил?       — Не знаю, просто парень. Нарисовал вот, — Фрэнк показал на глаза. — Традиция такая.       Он посмотрелся в зеркальце. Рокер… скажет тоже.