Ты - моя душа

- Что, Гуки, – Тягуче медленно тянет Тэхен, сокращая между ними расстояние. – Так сильно отнекивался от этого, что теперь сам чуть ли не умоляешь меня сделать это? Чонгук не может даже моргнуть, не то, чтобы ответить на это. А Тэхен ухмыляется, наслаждается тем, что смог пошатнуть натуральность Чона, смог заставить его прийти самому в его комнату, такого жаждущего и покорного. - Сними футболку, Гуки. – Этот завораживающий голос словно загипнотизировал его, потому что Чон не смеет сопротивляться Тэхену. Не такому Тэхену уж точно, который одним взглядом уже раздел его и вытрахал всю душу. – Какой послушный мальчик, мне нравится. – И облизывает свои губы пухлые, задерживаясь языком на нижней. Завораживает, притягивает к себе, не дает ни одного шанса на отступление. Хотя, какое Чону отступление, он уже давно капитулировался, полностью отдавая себя во власть этого баритона. – Что ты хочешь, чтобы я сделал, Гуки? Может быть, это? – И проводит языком по чужим губам, дразнит, играет, но не дает себя поцеловать, когда Гук дергается. – Или это? – Накрывает рукой чужой пах, слегка сдавливая, а Чон на это сдавленно мычит. Сил больше нет держаться, хочется просто позволить Тэхену делать с ним все, что тот захочет, отдать ему власть над телом Чона, лишь бы эта пытка быстрее закончилась. – Может быть, ты хочешь, чтобы я встал на колени? - Д…д….да, Тэхен. – На выдохе еле слышно произносит Чон. Голос предательски дрожит, а Ким выглядит удовлетворенным, шире расплываясь в ухмылке. – Пожалуйста… Тэхен прижимается к чужому телу, обжигает дыханием, втягивает мочку уха, посасывая, слыша шумное дыхание Гука, а рукой плавно скользит в чужие штаны. Пальцы крепко обхватывают член Гука, трут головку, а Чон пошевелиться не может, лишь тяжело сглатывать, да сдерживать стоны. - Что, Гуки, так нравится, что ты замер? Тэхен заглядывает в глаза напротив, где возбуждение плещется, переводит взгляд на мягкие губы, что преследовали его последние пять лет. - Боюсь, тебе пора, Чон. – Гук отмирает, пытается собрать себя в кучу, не понимая смысла сказанных слов. Его что, выгоняют? А как же… как же… - Или ты думал, что после всего произошедшего я упаду перед тобой на колени, умоляя трахнуть меня? – Тэ смеется, отходя в сторону, в глазах мелькают бесята, а Чон до сих пор не может понять – за что? – Неужели ты думал, что я стану мальчиком для экспериментов, пока ты ждешь своего соула? Нет уж, малыш Гуки, придется учиться самому. – Открывает дверь, выставляя сломленного Гука, и последнее, что он видит – смеющееся лицо Тэхена. Гук подрывается с кровати, пытаясь отдышаться. Черт. Всего лишь сон. Он трет сонные глаза, осматривает комнату Мина, в которой вчера так и вырубился, замечает самого Юнги, сопящего на кровати, и выходит в коридор. На часах шесть утра, коридоры пусты, студенты все еще спят, готовясь к новому трудовому дню, а Гук просто хочет забыть обо всем, что произошло с ним за последний месяц. После разговора с Мином вопросов стало еще больше, а ответов так и не прибавилось. Непонятно, что теперь делать, и, как себя вести с Кимом, ведь у них осталось еще два дня на подготовку проекта, выходные, а дальше он сможет его избегать, пока не разберется во всем.

*****

Чон так и не сумел больше заснуть, как ушел от Мина. Утренняя тренировка в спортзале облегчения тоже не принесла, потому что голова так и не переставала гудеть от мыслей. Первая пара прошла как в тумане, он не мог сосредоточиться на предмете, лишь изредка отнимая взгляд от тетради. Чон обвел взглядом аудиторию, присматриваясь к каждому парню, быть может, его соул сидит сейчас здесь? Как он может почувствовать его, или узнать, как работает эта гребаная связь? Ведь соул каким-то образом узнал его, понял, что Гук его соул, значит, и он может это сделать. Он старался сосредоточиться на всех отрывках жизни, которые видел, пытался припомнить хоть незначительную деталь, которая поможет ему, но перед глазами стоял только Ким Тэхен со своей квадратной улыбкой. Может, забить на этого соула? Если он не признается ему, а Чон не отвергнет чужие чувства, то и проблем не будет, не будет отвергнутых душ, не будет отголосков чужой боли, не будет ничего. Чем не выход? Вот только он по-прежнему отрицает очевидное – он не знает про личную жизнь Тэхена абсолютно ничего. Есть ли у него кто-то, нашел ли он соула, ждет ли его, и нужен ли вообще ему Гук со своей уже ненатуральной натурой. Вторая пара проходит также. Жаль, что сегодня четверг, а не понедельник, ведь сегодня у них ни одной совместной пары с Тэхеном, которого так хочется просто увидеть, хоть издалека, может, это поможет ему сделать выбор? Но время тянется медленно, до перерыва остается еще сорок минут, а Чон так и продолжает ерзать по сидению и стучать ручкой, раздражая этим своих одногруппников и Мина, который старается друга не трогать лишний раз. Наконец, спасительный звонок. Чон сразу подрывается с места, подгоняет неторопливого Мина, и тащит того в столовую, ведь у Кима сейчас тоже перерыв, а, значит, он сейчас в столовой. Они пробираются сквозь толпу студентов, заходят в помещение, а Чон уже глазами скользит по всему залу, высматривая того, кого так хотел увидеть, а, когда замечает, улыбка сходит с его лица, потому что...   - Хен, ты знаешь, кто это рядом с Кимом? – Мин на это отрывается от выбора еды, смотрит в ту сторону, откуда не отводит взгляд Чон, и понимает, что у того сейчас зубы начнут крошиться, от того, с какой силой он сжимает челюсть. - Это Сокджин-хен, с факультета иксусства. Он тоже на пятом курсе. - Сокджин-хен, значит. Гук занимает свободный стол с полным обзором на происходящее, забивает на еду, на Юнги, что следит безотрывно, и только и может, что следить за тем, как мило хихикает Тэхен, разговаривая с этим хреном. Чон, честное слово, держит себя в руках, только наблюдает, как тот ближе придвигается на стуле к его Тэхену, достает телефон и они оба наклоняются к экрану. Блять, ну нельзя же так близко! Гук уже подрывается на ноги, как его за плечи опускает тяжелая рука друга обратно.  - Успокойся, Гук. – Мин садится рядом, придвигая поднос с едой. – Ты ему никто, он не обязан хранить тебе верность. – Чон на это скрипит зубами, понимает, что Юнги прав, но не злиться от этого меньше не может. – Не забывай об этом, если захочешь набить морду его друга. – Мин ставит перед Гуком тарелку с раменом, себе достает такую же. – Ешь. И Гук ест. Не потому, что голоден, а потому что, если он сейчас себя чем-то не займет, то с вероятностью в двести процентов подлетит к тому столику, вытащит Кима и запрет его у себя до конца учебного года. Даже Юнги не будет пускать. А Ким его, казалось бы, и не замечает даже, продолжая уделять все свое внимание неизвестно откуда появившемуся парню, заглядывает в его телефон, над чем-то смеется, а затем кладет руку на чужое плечо, откидывая голову в новом приступе смеха. Чон отодвигает тарелку, ведь он уже наелся этим всем, а в голове яростно горит только одна непреложная истина: Мое. Как кто-то смеет прикасаться к его Тэхену, смеет смешить его, как смеет позволять прикасаться к себе? Чон одергивает себя, потому что чувство собственничества перекрыло здравый смысл, встает вслед за Мином, продолжая уговаривать себя тем, что Тэхен ему не принадлежит, а он вообще-то еще сам не определился со всей херней, что происходит сейчас с ним. Но, проходя через ряд от столика Тэхена, замечает чужую широкую улыбку, и взгляд, направленный ровно на себя. В этих глазах столько эмоций, столько нежности, что хочется сорваться и броситься к нему, но Чон не может. Он прикусывает губу, отводит взгляд, и выходит из столовой, не оборачиваясь. И очень зря. Потому что, если бы обернулся, то наткнулся бы на недоуменный взгляд одного Ким Тэхена, чья улыбка погасла, не дождавшись чужой.

*****

Чон уже по привычке заходит в супермаркет после учебы, покупает упаковку пива на сегодняшний вечер, хватает с полки чипсы со вкусом горчицы, которые так нравятся Тэхену, и спешит в общежитие. И пусть он все еще не решил, как ему поступить со всей этой ситуацией, им с Тэхеном по-прежнему необходимо доделать проект, а все остальное он отложит на потом. Он залетает в комнату, здоровается с Хосоком, укладывает свои покупки на подоконнике, поскольку с холодильником они еще ничего не предприняли, и спешит в душ. Скидывает одежду в корзину, настраивает воду, и встает под теплые струи воды. Намылив губку, он проходится ей по всему телу, задерживается на ягодицах, останавливается. Пусть он принял свою симпатию к Тэхену, признался в своем желании почувствовать его в себе или на себе, он абсолютно ничего не знает про секс между парнями. Нет, конечно, в теории и так все понятно, но на практике - каково это, когда парень с парнем? Будет ли это так же приятно, как с девушкой? А будет ли он готов подставиться своему соулу, ведь он его не знает, не чувствует к нему того, что испытывает к Тэхену. То, что он готов быть в любой роли с Кимом это одно, но захочет ли он этого с соулом? Чертов соул, нужно же было ему появиться именно сейчас, испортить все, даже находясь на расстоянии. От мыслей отвлекает сигнал телефона. Гук смывает с себя пену, обматывается полотенцем, тянется рукой к телефону и сжимает челюсти. Потому что на экране горит непрочитанное сообщение от контакта Тэтэ: «Извини, сегодня не получится, Гук, появились срочные дела. Завтра все доделаем. С меня ужин». Какие у него могли появиться срочные дела на ночь глядя, что он отменил их совместный вечер? Возможно ли, что тот парень, Сокджин, действительно подбивал к нему клинья, а Тэхен согласился пойти с ним на свидание? Блять! Гук с силой бьет по стене в порыве злости, желваки ходят ходуном, Чон в бешенстве. Как он мог пойти на свидание с другим парнем?! Чон дышит через раз, а потому не слышит, как в ванную вбегает перепуганный Хосок, услышавший шум: - Гук, все в порядке? Что с твоей рукой? – Он хочет подойти, потому что видит, как у того на костяшках слезла кожа, и проступила кровь, но не успевает сделать и шагу, как Чон вихрем проносится мимо, доставая из шкафа свою одежду. – Гук, у тебя кровь, нужно обработать рану. - Хо, отвали от меня, если не хочешь, чтобы я тебе втащил! – Прорычал Чон, натягивая штаны. Хосок отступил, попутно скидывая смс Юнги с сигналом SOS, а затем смотрел, как взъерошенный и взбешенный Чон вылетел в коридор. Что с ним могло такого приключиться, что за каких-то полчаса из милого Гуки он превратился в цербера? Чон поднялся на восьмой этаж, куда последние дни он ходил только с улыбкой, пересек небольшой коридор и остановился возле такой уже родной комнаты. Стук в дверь – тишина, еще один – по-прежнему молчание, а сама дверь, на удивление, закрыта. Ким никогда не закрывался от него, специально оставлял открытой для него, даже, если принимал в это время душ или готовил ужин. Всегда. А сейчас дверь заперта, а на грохот так никто и не вышел. Его там нет. 

*****

Тэхен не так хотел провести этот вечер. Он планировал лежать сейчас на своей кровати, пить пиво, есть приготовленный пибимпаб, смотреть кино и поглядывать украдкой на своего Гуки. Но, неожиданно вернувшийся из длительной поездки Намджун-хен, эти планы немного нарушил. Джун был его соседом последние два года, и за это время они хорошо сдружились, Ким познакомил его с Паком, а тот познакомил его со своим парнем – Сокджином. После того, как хен закончил университет, он уехал в Пусан, куда его позвали на стажировку в один из крупнейших телеканалов страны, и вот, спустя три месяца, его приняли в штат и перевели на работу в Сеул. И Ким никак не хотел расстраивать друга, поэтому и согласился, когда тот набрал его. Единственное, что его угнетало, это отсутствие Гука рядом. - Тэхени, ты там заснул над помидорами что ли? – Джин подталкивал его локтем, так как Тэхен и правда уже двадцать минут, как завис над помидорами. Кухня в квартире Джуна и Джина была небольшой, поэтому они с трудом умещались здесь вчетвером, но, поскольку ужин решили приготовить своими силами, занятие нашлось каждому. Джун жарил мясо, Пак варил рис, Джин делал кимпаб, а Тэхену досталась нарезка салата, с которой он копошился дольше всех, хотя задание ему дали самое легкое. – Давай-ка ты лучше пойдешь накрывать на стол, а салат я дорежу сам. – Джин забрал нож у Тэхена, подталкивая его к шкафчику с посудой. - Предлагаю выпить, пока мясо дожаривается. – Намджун разливает по бокалам вино, протягивает каждому, наблюдая краем глаза за Тэхеном, который сам на себя не похож, переглядывается с Чимином и Сокджином. А те тоже взволнованы поведением Кима, но не хотят налегать с расспросами, захочет – сам расскажет. – Давайте выпьем за встречу. Я так рад вернуться домой, вы себе не представляете. После первых бокалов напряжение на кухне начало сходить на нет, Намджун рассказывал о своей работе, делился впечатлениями, давал советы будущим журналистам, даже Тэхен отвлекся от своих мыслей, жадно вслушиваясь в то, что говорил старший. Ужин был благополучно съеден, третья бутылка вина допита, и они перебрались в гостиную. Пока Чимин рассказывал о своей девушке, Тэхен достал свой телефон, но сообщения от нужного человека там так и не было, хотя он видел, что тот его прочитал. Мог бы написать хоть что-то, да даже коротенького «ок» было достаточно, но Чон, видимо, не посчитал нужным отвечать ему. Казалось, что все шло хорошо, они проводили много времени вместе, смогли поладить, да даже подружиться, если это можно так назвать. Чонгук наконец-то стал воспринимать его по-другому, но сегодня, когда он прошел мимо, хотя видел, как Тэ ему улыбался, у Кима что-то больно скрутило внутри. Неужели за пределами его комнаты Гук стесняется того, что общается с ним? Не хочет, чтобы его видели с геем? Или не хочет, чтобы кто-то подумал, что и он может оказаться таким? Ким поднимает голову, рассматривает своих друзей, переводя взгляд от одного к другому, и думает о том, чтобы поделиться, наконец, достало уже все держать в себе, а его друзья точно не осудят и поддержат. Тэхен дожидается возвращения Джина с кухни, который идет с новой бутылкой красного полусладкого, делает глоток и рассказывает. Начинает с самого начала, говорит о том, что нашел соула, что тот оказался Чон Чонгуком, который доставал Кима, про их новоиспеченную дружбу, посиделки, про чужие взгляды в свою сторону, и заканчивает тем, что произошло сегодня. - Вот это да. Меня не было всего три месяца, а тут такое. – Намджун выпивает залпом бокал, сразу подливая себе новую порцию. – А почему ты ему не сказал, что он твой соул, раз вы начали общаться? - Потому что не хочу давить на него этим. Если я ему скажу сейчас, когда не знаю, что он думает про все это, он может просто сбежать. Вдруг он еще не готов? – Практически шепотом заканчивает свою речь Ким. При каждой встрече он хочет признаться, хочет сказать Гуку, но боится. Боится быть отвергнутым. - Тэхен, ты же знаешь, что свет клином на соулах не сошелся? – Продолжает Намджун, самый взрослый и рассудительный из них всех. Хен всегда говорит умные вещи, поэтому Тэ прислушивается, ожидает продолжения, хоть и не хочет слышать, что ему с Гуком ничего не светит. – Понятное дело, что нам еще в школе начинают промывать мозги родственными душами, поэтому тяжело удержаться от соблазна найти своего соула, но жизнь – это не фантазия, Тэхен, и можно быть счастливым не только рядом с предназначенным. – Нам переводит взгляд на Джина, собирается с мыслями и обдумывает тщательно то, что хочет поведать дальше. А Джин на это кивает, мол «продолжай». – Знаешь, что я тебе скажу? Я перестал видеть своего соула, как только принял для себя тот факт, что хочу провести с Джином всю оставшуюся жизнь. – Ким в шоке распахивает рот, краем глаза видит такое же лицо у Пака, и не может понять, то, что он услышал – это именно то, что имел ввиду хен, или у него проблемы со слухом? – Да, ты правильно услышал. Я больше не вижу своего соула, потому что у меня есть Джин, а он не видит своего, потому что так же принял меня. Поэтому, мой тебе совет – поговори с этим Чонгуком, расставь все точки над «и», и двигайся дальше, если там тебе ничего не светит. На этом разговор плавно перетекает в другое русло, а Ким обмозговывает все, что ему сказал Джун. Может, он прав? Больше пяти лет он томил себя ожиданием, отвергал любые отношения, и, когда, наконец, решил отпустить своего соула, тот объявляется, врывается бесцеремонным образом в его жизнь, заполняет собой все мысли, притягивает к себе все больше. А после каждого раза, как он уходит из его комнаты, сердце Тэхена еще полчаса не может успокоиться. И ведь Чон не делает никаких попыток поговорить, не дает никакого повода усомниться в том, что он что-либо испытывает к нему, не как к другу, а как к партнеру, а Ким все больше накручивает себя. Но, судя по тому, как тот сегодня повел себя в столовой, эти взгляды, что он ловил на себе все это время, ничего не значат для Чона. Это всего лишь плод его фантазий, он просто выдает желаемое за действительное. И он решается. Завтра он обязательно поговорит с Чоном, все выяснит, наконец, получит по роже, если что, но больше не будет терзать себя мыслями.  

*****

Чонгук не может вспомнить, как он оказался у себя в комнате с бутылкой виски в руках. Вчера он несколько раз спускался к чужой двери, но та всегда оказывалась запертой. Когда он пошел туда в очередной раз, на улице было примерно часа три ночи, он простоял на пороге не меньше часа, ожидая, что Тэхен все же соизволит вернуться, но тот так и не появился ни к четырем, ни к пяти утра. Видимо, у него сейчас жаркая ночка проходит, решил не светиться в общаге, чтобы никакие Чон Чонгуки ему не мешали. Видимо, после выпитой со злости бутылки соджу, он и потащился в ближайший супермаркет за дополнительной порцией горячительного. И ему было глубоко плевать, что на улице только восемь утра, что обеспокоенный Хосок собирается на учебу, и ему тоже, вроде как, надо, но он не хочет. Не хочет видеть удовлетворенное лицо Тэхена, не хочет видеть рядом с ним того, с кем тот провел эту ночь, не сможет отвести взгляд, если на теле Кима увидит следы от чужих губ. Его от этого всего уже тошнит. Тошнит от своих мыслей, от Тэхена, от соула, от каждой девушки, что флиртуют с ним, желая оказаться в его постели, тошнит от этой квадратной улыбки, потому что ему чертовски хочется вернуться назад во времени, дать себе подзатыльник за то, что начал наблюдать за Тэхеном, начал проникаться к нему симпатией. Он просто хочет, чтобы все было, как несколько месяцев назад.   Поэтому, он молча продолжает пить терпкий на вкус виски, игнорирует взгляды Хоби, даже не обращает внимание, когда в комнате оказывается Мин, устраивающийся на его кровати. Он просто хочет забыть обо всем, лишь бы не привязываться больше к одному парню, который сейчас, наверное, проснулся в чужой кровати, потянулся, зарылся в чужие волосы и потянулся к чужим губам… Нет, блять, долой мысли о Ким Тэхене! Юнги вглядывается в лицо друга, у которого на лице одна эмоция сменяет другую со скоростью света, идет на кухню, оглядывает скудный запас еды на подоконнике, быстро жарит тому омлет и выходит обратно, ставя перед Чоном тарелку. - Не пей на голодный желудок, мелкий. Поешь. – Чонгук отмирает, переводит взгляд на тарелку и понимает, что действительно голодный. Кивает Мину в знак благодарности, и уплетает за обе щеки яйца. – Я так понимаю, Ким вчера так и не вернулся в комнату? – Чон застывает с палочками в руках, медленно кивает, и продолжает есть. – Я понимаю, что это может звучать нелепо, но вдруг это не то, о чем ты подумал? - Ты прав, хен. Звучит нелепо. – Чонгук откладывает палочки, достает с пола начатую бутылку и делает жадный глоток, присасываясь к горлышку. – Как будто ты сам не знаешь, в каких случаях мы с тобой не приходили в общагу. - Ну, это мы с тобой. Не стоит ровнять всех под одну гребенку. – Спокойно продолжает Мин, но видит, что пытаться объяснить тому что-либо сейчас, когда в нем уже пол литра виски, бесполезно. – Ты сегодня спал вообще? – Чонгук в отрицании качает головой. – Может, тебе лучше прилечь? А я… - Нет, хен. Я не хочу спать. А ты лучше поторопись на пары, первая скоро начнется. – Он кивает на часы, стрелка которых уже приближается к девяти. – Я в порядке, правда. Дел не натворю, обещаю, можешь не переживать. – Мин сомневается, не хочет оставлять друга одного, тот и так вспыльчивый, когда эмоции бушуют, а под действием алкоголя становится вообще неконтролируемым. – Тем более, списывать лекции мне, кроме тебя, больше не у кого, поэтому ты не можешь подставить нас. Иди. Юнги выходит из комнаты, поднимается на восьмой этаж - убеждается, что триггера Гука в комнате нет, и идет в универ. Если Тэхен сейчас на паре, то Гук точно ничего не натворит.

*****

Заснуть так и не удается, даже к шести вечера. Пустая бутылка из-под виски валяется на полу, рядом с ней еще две опустошенные из-под соджу, а Чон продолжает ворочаться под одеялом, сна ни в одном глазу. Мин заходил, проверял его примерно полчаса назад, удостоверился, что тот в кровати отдыхает, выключил свет и пошел к себе. Вот только Гук не может заснуть, потому что в пьяную голову лезут совершенно ненужные мысли и образы, и выкинуть их из головы не представляется возможным. Он переворачивается на другую сторону, зарывается полностью под одеяло, слышит писк телефона, и заставляет себя не смотреть, потому что он знает, кто ему написал, кто его ждет сейчас у себя, чтобы доделать чертов проект. Но он усилием воли сдерживается, не высовывает голову из своего кокона, усиленно продолжая игнорировать приходящие сообщения. Кому он врет?   На третьем сообщении он сдается, хватает телефон и немигающим взглядом утыкается в экран, где: «Чонгук, я уже вернулся с учебы, можешь приходить». «Я приготовил пульгоки, правда, пожарил на сковороде, но должно быть вкусно» - прилетает через минуту после первого.  «Я хотел поговорить с тобой, ты сегодня придешь?» - спустя десять минут молчания. А он не знает, готов ли он увидеть Тэхена после всего, что надумал в своей голове, сможет ли посмотреть ему в глаза? Но это последнее «я хотел поговорить с тобой» неприятно щемит в груди, потому что, а что Тэхен хочет ему сказать? «Я видел твои взгляды в мою сторону, Чонгук, но ты мне не нравишься?», или «Чон, ты же натурал, а у меня есть парень, прекрати так пялиться», и от каждого всплывающего в голове варианта хочется удавиться, или задушить одного Ким Тэхена. Алкоголь в крови ни разу не усмиряет чувств, он их только усиливает, и обида вместе со злостью вспыхивает в Чоне с новой силой, когда он видит на экране: «Ладно, я тогда отлучусь по делам. Вернусь, если что, к 9». Чон подрывается с кровати, сжимает в руках телефон с открытым сообщением, несется по лестнице, перескакивая сразу через две ступеньки, игнорирует лифт, и выбегает на восьмом этаже, сталкивается с недоуменными взглядами студентов, когда весь взмыленный останавливается возле двери Тэхена. Сердце усиленно скачет в груди, он старается хоть немного усмирить бушующую внутри злость, отгоняет от себя мысли, что Тэхен сейчас может собираться на свидание с парнем, а потом так просто предлагает Чону прийти к нему. И, пока он нервно сжимает в руках мобильный, дверь открывается, а Тэхен замирает, сталкиваясь нос к носу с Чоном.      - Чонгук? Что ты….. – Договорить Тэхену не дают, Чон проталкивает его в комнату, заходит сам и запирает дверь. Он беглым взглядом осматривает Тэхена, пытается найти следы вчерашней ночи, но кожа у того выглядит нетронутой. Ярость немного успокаивается, когда он встречается с встревоженными янтарными глазами, что смотрят будто в самую душу, и все здравые мысли улетучиваются из головы, потому что красной пеленой перед глазами стоит лишь один вопрос.  - Где ты был ночью? – Он правда старается не рычать, но голос контролировать не удается, поэтому в тоне так и отдает плохо скрываемым гневом. – С тем парнем из столовой? – Тэхен подбирается, взгляд становится каким-то неестественным, отстраненным, а ленивая ухмылка касается чужих мягких губ.    - Тебе не кажется, Чонгук, что ты переходишь границы? – И руки скрещивает на груди, старается отгородиться, ведь Чон пьян, и неизвестно, что им движет сейчас, на что он способен в таком состоянии. А проверять Тэхен, если честно, не хочет. Да, он хотел поговорить, все выяснить, наконец, но не ожидал увидеть такое на пороге своей комнаты.     - Ответь мне. – Продолжает рычать Чон, делая пару шагов в сторону Кима.  - Да. – Видит, как у Чона сжимаются от злости кулаки, а грудь нервно вздымается от каждого наспех сделанного вдоха. – Я был в гостях у него и его парня. Мы нехило напились, и хены уложили меня спать на диване. – Гук останавливается в шаге от Кима и облегченно выдыхает. Боже, он там себе надумал черт знает что, а оказалось, что Юнги был прав, нельзя судить всех по себе. – А теперь, думаю, тебе пора. В таком состоянии ты явно не сможешь сосредоточиться на проекте, поэтому, иди проспись, Чонгук. Завтра доделаем. – Ким хочет обойти Чона, ведь его уже ждет Пак, но Чонгук и не думает отпускать его, тянет Кима за талию к себе, утыкается носом в шею и вдыхает чужой аромат. Как же он хотел это сделать, до трясущихся рук и подкашивающихся ног.   - Чон…. Чонгук, что ты делаешь? – Тэхен пытается не напридумывать себе в этом жесте никакой интимной подоплеки, но то, как Гук скользит носом по его шее, втягивая его… запах? Заставляет вновь топиться надежде на то, что у парня есть к нему чувства. Но, хоть он и не хочет прекращать этот момент, на пьяную голову Гуку лучше не позволять ничего, потому что ничем хорошим это для них не закончится. – Тебе лучше уйти, Чонгук, пока ты не натворил глупостей, за которые потом будешь меня ненавидеть. - Я не могу тебя ненавидеть, Тэхен, - И припадает губами к пульсирующей жилке на шее, ведет невесомую дорожку до плеча, собирая мурашки. – потому что ты мне нравишься. Нравишься настолько сильно, что я готов отказать своему соулу, но не могу отказаться от тебя. Потому что ты меня с ума сводишь, Ким Тэхен. – Ким отстраняет от себя пьяное тело, вглядываясь в чужие глаза, в которых решительность плещется вместе с опьянением, пытается сформулировать хоть что-то в связанное предложение, но не может, потому что «ты мне нравишься». Разум ухватывается за произнесенное «соул», хочет признаться, все выяснить, но Чон опережает. – Нет, пожалуйста, молчи. Просто, если я тебе тоже нравлюсь – поцелуй меня, наконец. А Киму повторять дважды не нужно. Он медленно касается чужих губ целомудренным поцелуем, на всякий случай, проверяя реакцию, но Чон не медлит, он и так слишком долго этого ждал, поэтому сам проходится языком по губам, проскальзывая внутрь, жадно скользит по небу и посасывает чужой язык. Руки опускаются на чужие ягодицы, сминая их, а тишину комнаты нарушают чавкающие звуки и сдавленное мычание. И непонятно, кому оно принадлежит, ему или Тэхену, но это и неважно. Важно лишь то, что у него взаимно, взаимно с Ким Тэхеном. Гук прижимает его к стене, не разрывая поцелуй, трогает чужое тело, мнет, сжимает руками все, до чего может дотянуться, потому что ему это теперь позволено. Тело прошибает током, когда Тэхен сжимает его пряди, чуть наклоняет голову, второй рукой продолжая исследовать любимое тело. Он мычит, отстраняется, переходит поцелуями на шею, засасывая кожу, и оставляет свою первую метку на этом теле. Тэхен сильнее сжимает пальцы, чувствуя язык на своей шее, а, когда Чон жадно присасывается к его мочке, не может сдержать громкий стон, ведь это одна из его самых чувствительных зон. Пока Тэхен старается не кончить от одних ласк Чона, тот уже пробирается за кромку чужих штанов, пытаясь дотянуться до самого заветного, но Ким быстро собирает себя в руки, перехватывает чужую руку, и пытается унять дрожь в голосе: - Чон….гук… подожди… - Ким пытается дышать ровно, смотрит в глаза напротив, чувствует аромат спиртного, и пытается себя заставить оттолкнуть Чона. – Нам не стоит….. Я должен тебе кое-что сказать…. - Все потом, Тэхен. Потому что сейчас я хочу тебя. Он хватает Кима за руку, тащит за собой в ванную комнату, а тот даже не сопротивляется, потому что это «я хочу тебя» из уст Чона, выбило весь остаток здравого смысла. Одежда летит под ноги, на периферии мелькают штаны, футболки, а затем и трусы. Сейчас никому из них не хочется думать, ведь они так долго себя сдерживали, боясь быть непонятыми, а теперь эти запреты сняты. Они признали симпатию друг к другу, признали свои желания, поэтому разговоры останутся на потом. А пока…. Пока Тэхен настраивает теплую воду, Чон пристраивается к нему сзади, обнимает за талию, сцеловывает все мурашки на чужом плече, а Тэ плавится от этих прикосновений. Чон трется стояком о чужие ягодицы, для него это все ново, но то возбуждение, что он чувствует сейчас, он не испытывал никогда. Он опускает одну руку к члену Тэхена, медленно водя по нему ладонью, не испытывает никакой неприязни, как будто так и должно быть, и слушает приглушенные стоны, наслаждается. - Гуки…. Быстрее…. Чон останавливается, просит Кима развернуться к нему, припадает губами, целуя сразу мокро и жадно, возвращает руку к чужому члену, и ведет ладонью быстрее. Тэхен подмахивает бедрами, просит не останавливаться, толкаясь в чужой кулак, а сам рукой тянется к члену Гука. Тот шипит в губы, разрывает поцелуй, ведь кислорода уже не хватает обоим, присасывается влажными губами к чужой шее и чувствует, как Тэхена трясет. Хриплый протяжный стон слетает с его губ, а Чона ведет от этой картины, он упирается лбом в чужой, чтобы увидеть лицо Кима, чтобы навсегда запечатлеть эту картину у себя в памяти. Тэхен выгибает спину, напряжение внизу живота уже сводит судорогой, он толкается еще пару раз, рука смыкается на чужом члене, и он тяжело выдыхает, когда оргазм настигает его. Он кончает в чужую руку, а Чон продолжает водить ладонью, размазывает сперму, надавливает на уретру, выжимая все до капли, и не может налюбоваться. - Ты невероятный, Ким Тэхен. – Шепчет сбито и целует вновь. Тэхен отрывается от чужих губ первым, смотрит в антрацитовые глаза, сглатывает, понимая, что потерялся в этих омутах навсегда, ведь Чон Чонгук не просто его соул, он его воздух, без которого его легкие больше не смогут никогда нормально вздохнуть. Смывает с себя и Чона остатки его спермы, и, не вытираясь, идет в комнату. Слегка надавливает на плечи Чона, укладывает его на кровать и устраивается сверху, седлая бедра. Как же он об этом мечтал. Тэ прикусывает чужую шею, пока Гук сминает его ягодицы, скользит языком вдоль ключиц, оставляя там парочку укусов, слышит в ответ сдавленное дыхание, мажет языком по животу и облизывает головку. - Блять, Тэ! Тэ улыбается, берет головку в рот, лениво посасывая, и чувствует пальцы, что вплетаются в его волосы. Скользит ниже, берет наполовину, слыша, как чужие стоны становятся все громче, обводит языком каждую венку, и вбирает член полностью. Сверху слышится протяжное мычание, Гук не может контролировать себя, толкается бедрами навстречу приятным ощущениям, крепче смыкает пальцы на мокрых волосах, когда чувствует, как головку приятно обволакивает чужое горло. Ему так чертовски хорошо, что нет сил сдерживаться, а Тэхен и не останавливает. Отдает контроль любимому человеку, позволяет задавать свой темп, когда прикасается к чужой руке, показывая, что можно сжать сильнее. - Боже, Тэ, Тэ… Я сейчас…. сейчас…. Ким отстраняется, хватает ртом необходимый воздух, не дает расслабиться Гуку и легонько сжимает чужую мошонку. Чон такой возбужденный, такой сексуальный, так прекрасно смотрится на его кровати, под ним, что Тэ снова готов кончить от одной этой картины, а пока: - Кончай, Гуки. – Хриплый голос стал еще ниже. – Кончи для меня. И сразу насаживается на член, сжимая головку стенками узкого горла, а Чон умирает, рассыпается на миллиарды осколков от этого голоса, который добивает. Гук чувствует, как Тэ сглатывает несколько раз, создавая какие-то неведомые до этого ощущения, выгибается, стон застревает в горле, когда он обильно кончает. Тело трясет, а Тэ не отстраняется, собирает все до последней капли, лишь после этого выпуская чужой член изо рта. Тэ поднимается, смотрит на расслабленного Чона, и до сих пор не может поверить своим глазам, потому что это все похоже на сон, ведь он и мечтать не мог о том, что когда-нибудь окажется в постели с Чон Чонгуком, но вот он здесь, реальный, восстанавливает дыхание. Гук открывает глаза, тянет Кима на себя, заставляя того распластаться на нем, и целует, целует. Ему теперь можно это делать, можно наслаждаться близостью этого человека, покрыть каждый сантиметр его кожи поцелуями, что он и делает. А Тэхен смеется, нарадоваться не может своему счастью. Ким укладывается рядом, устраивает голову на плече Чона, и они оба разморенные и довольные, забывают про все разговоры, проваливаясь в сон.