Пришел. Увидел. И…

Предупреждайка: никаких новых событий — всё то же самое, просто взгляд с другой стороны ;)

1. Заснул. Проснулся. Психанул?

Роджерс сладко потянулся, чувствуя себя просто восхитительно. Каждая клеточка тела словно пела от удовольствия. Было настолько комфортно… что ощущалось даже странно. Такого не было никогда. То есть… Стив нахмурился, но не стал подрываться, эгоистично не желая терять крохи того прекрасного ощущения, что бродило в его теле. Почему-то возникла уверенность, что стоит ему двинуться, прислушаться к телу, как такое хорошее утро превратится в ужаснейшее. Стив задумчиво пошкрябал пальцем обнаруженную перед носом дыру в простыне, поджал губы, когда нащупал глубину, грозящую сменой не только белья, но и матраца. Как бы ни хотелось оставаться как можно дольше в счастливом неведении, но мозги уже включились, а органы чувств заработали на полную, согнав сонную негу. Во-первых: запах. Он даже раньше остального шибанул отрезвляющим душем. Стив не был девственником, не был ханжой… то есть: притворяться и быть — разные вещи. Так вот, пахло потом и спермой, не только его, но и, как ни странно, другого мужчины. Еще кровью. Немного. Тоже чужой. А потом нахлынуло лавиной всё сразу: стянутость кожи на лице и теле, постыдно-приятная растянутость там, где такое он мог представить только в страшном сне, корочка осыпающейся крови со спины, вкус кожи во рту… Тут Роджерс скрипнул зубами, окончательно сгоняя приятную хмарь. От одной мысли, что его, спящего, изнасиловали… так сказать, во все отверстия — накатило бешенство. Стив кубарем скатился с кровати и на мгновение покачнулся — движение отдалось странной пустотой, а между ног вдруг потекло жидкое, вводя в страшное смущение, тут же сменившееся жаркой ненавистью. Он найдет этого ублюдка, размажет его тонким блином так, что никто не сможет опознать, но перед смертью заставит страдать! Раньше Роджерс не считал себя настолько мстительным, то есть мстил опосредованно и с холодным разумом, прикрывая расправы тщательно продуманными праведными целями. Он умел играть на публику и расчетливо управлять своей злостью. Однако теперь это стало очень личным, настолько личным, что всё его хладнокровие смыло начисто. У него появилась первоочередная корыстная цель, отодвинувшая всё общечеловеческое и глобально важное на второй план. Взять след удалось подозрительно быстро. Даже не пришлось обращаться к Старку, которого в жизни Стива, чем дальше, становилось всё больше, что безумно раздражало. Быть обязанным Роджерс ненавидел всеми фибрами души, но… после всего пережитого выбор с кем «дружить» сузился до критического минимума. ЩИТ провалился по всем фронтам, выкинув в итоге Мстителей в свободное плавание, которое ознаменовалось целой чередой неудач. То, что Старк сотворил со скипетром Локи, создав красное странное существо с еще более странным мировоззрением, выносило неприязнь к гению на новый уровень. Роджерсу давно пришлось смириться с тем, что попытки создать команду из имеющегося «материала» проваливались ввиду слишком большой разности приоритетов. Условно Роджерс рулил, но на деле подчиняться и следовать плану получалось разве что у Сэма, привыкшего к субординации во время службы, да и то, у пилота хватало своих демонов. Наташа же… Стив принял ее, только это не отменяло понимания, что шпионка мнила себя скорее куратором проекта, покровительствуя и направляя, чисто по-женски умно создавая впечатление подчиненности, прямо как в поговорке про голову и шею. Стив нуждался в ней, поэтому подыгрывал, «позволяя» вертеть собой в некоторых мелочах. Да, Вдова была шпионкой с многолетним стажем и запредельным опытом манипуляций, вот только внешне «правильный и чопорный» Стив Роджерс из прошлого, с «гордостью» носивший имя Капитана Америки, сам мог обвести вокруг пальца любого, отлично играя на чужих слабостях. Почему-то все историки, освещавшие «дивную историю становления легенды», упускали из виду очень важную составляющую его образа… *** Роджерс действительно был с детства безумно болезненным и слабым. Плохая наследственность, недоедание, ужасные условия, бедность, конфликтный характер — всё это уже указывало на то, что плакатным героем такой человек стать не мог. Но, как говорится, «красота в глазах смотрящего», в данном случае — изучающего сквозь призму сложившихся стереотипов. Америка нуждалась в герое, консервативная Америка — в консервативном герое, сочетавшем в себе целый букет «правильных» добродетелей. Роджерсу категорически запретили выражаться нецензурно, его выдрессировали на «правильные» позы и речи. С ним работал целый коллектив, доводя образ до совершенства — тщательно отретушированного рекламного идеала, того, кому доверят деньги американцы, кого можно ставить в пример и, прикрываясь кем, можно пускать пыль в глазах, проворачивая при этом не самые благовидные дела. А Роджерс, несмотря на широко разрекламированную несгибаемость, очень даже умел приспосабливаться, если видел в этом выгоду. Выгода оказаться единственным суперсолдатом была видна невооруженным взглядом, и отработанная до мелочей маска приросла намертво. Улица располагает к умению выживать — Роджерс, как бы ни тяжело ему жилось, умирать не хотел, поэтому боролся за жизнь изо всех своих невеликих поначалу сил, пуская в ход буквально всё, что мог, обращая свою слабость в силу, свои умения в звонкую монету, свой ум в планирование и интриги. Жизнь в довоенном Бруклине была тяжела — поэтому Стив никогда не стеснялся в способах достижения средств существования. Он бы и на панель отправился без душевных терзаний, будь уверен в том, что не загнется под первым же мужиком. Увы, Стив прекрасно сознавал свою хрупкость и невозможность постоять за себя — постоянные драки это только подтверждали. Всегда находились желающие нагнуть доходягу Роджерса с огромными глазищами и белоснежной кожей, так что приходилось отбиваться до кровавых соплей и на всю катушку использовать вовремя заведенные знакомства с подпольным криминалом, подкрепленные талантом художника, занимавшегося по большей части подделкой документов. Но в основном его спасало запредельное везение и… очень удачное знакомство, неожиданно и вопреки всякой логике перешедшее в дружбу. Единственным другом Стив и гордился, и тяготился. Было тяжело дружить с тем, кто давал тебе сто очков форы. Сильный, красивый, популярный, общительный и яркий, Баки Барнс сиял солнцем, бескорыстно одаривая своим светом неказистого и болезненного Роджерса, почему-то взяв доходягу под покровительство. Выгодно, но тягостно. Потому что завидно. Барнс имел всё то, чего сам Роджерс был лишен. Но выгодно. Барнс оказался удивительно добрым и щедрым другом, поэтому Роджерсу пришлось приложить немало сил, чтобы стать ЕДИНСТВЕННЫМ другом, оттеснив всех остальных претендентов в приятели. В ход шли разные ухищрения: подстроенные ситуации, манипуляции на чувствах ответственности, вины, благородства — Стив не чурался самых подлых подстав, но своего добился. Барнс не просто стал его лучшим другом, он практически оставил свою семью, желая поддержать лишившегося матери «хрупкого и неприкаянного» Роджерса, взяв на себя обеспечение их общего выживания. Красавчик Баки работал в доках, участвовал в подпольных боях за неплохие призовые и львиная доля его заработков уходила на Стива, а не сестер и мать. Стыдно ли было Роджерсу? Ни капли — он выживал, как умел. И всё бы хорошо, но случилась война, и Баки призвали, что автоматически поставило крест на будущем Роджерса. Не болезни, так голод — один Стив уже не вытянул бы. Зарабатывать становилось всё сложнее, к тому же становилось всё больше желающих посадить талантливого ершистого художника на короткий поводок, используя и контролируя. Свободолюбивому Роджерсу такой расклад был хуже смерти. Где кабала бесправного художника, там могло добавиться и кое-что более неприятное и опасное для жизни, с его-то слабым здоровьем. И к примеру, любителей мальчиков всегда хватало, а Роджерс даже к 20-ти продолжал выглядеть подростком, и пока только защита Барнса, известного бойца, спасала его от такой незавидной доли. Знал ли об этом Барнс? Стив даже сейчас, спустя почти сто лет, не мог сказать точно. Он и тогда, и сейчас не раз задавался вопросом, насколько Баки был… наивен. Ведь не одному Роджерсу поступали предложения — сам Барнс привлекал внимание не только девушек, его красота била наповал всех без разбора. Но продолжая гулять с девушками разного уровня порядочности, Баки на удивление умудрялся выглядеть невинным и чистым, добавляя в копилку зависти Стива очередную тяжелую монету. Он порой ненавидел Барнса за неувядаемый оптимизм, с которым тот таскал его на двойные свидания — знай он Баки чуть хуже, заподозрил бы в издевательстве. Но Барнс был искренен в своем желании найти Стиву пару, абсолютно не понимая, почему никто не видит в его тщедушном друге достойного мужчину. Стив закатывал глаза, огрызался, бесился, игнорировал, сдавался и пытался подыграть, но реальность не менялась — ни одна из девушек не находила в нем ничего примечательного в отличие от Барнса. Единственного, кто видел в Стиве нечто большее и значительное, чем было на самом деле, чем сам Роджерс в себе мог найти. Единственного, кто ценил его таким, какой он есть, кто принимал Стива любым, кто всегда бескорыстно поддерживал. И потерять Баки Барнса Стив просто не мог. Да, пришлось аргументировать свои попытки попасть на фронт благородными целями, в очередной раз, пуская пыль в глаза, в очередной раз, обманывая всех и Баки в первую очередь. Ведь именно в его глазах Стив хотел оставаться лучшим из людей — не зря же он столько сил приложил, чтобы сделать Баки своим самым лучшим другом? Вот только попасть на фронт оказалось почти невозможно, лишь трезвое понимание того, что без Баки он долго не протянет, заставляло упорствовать в попытках. Документы были подделаны идеально, но вот себя у Стива не получалось подделать — врачи призывных пунктов, готовые брать почти всех, категорично отказывали, едва он попадался им на глаза. Стив уже был готов тайком на перекладных пробраться к кораблям, отплывающим в Европу, а там попытаться примкнуть к какой-нибудь военной части. Мало ли где может пригодиться смышленый парень, умеющий рисовать на заказ? В худшем случае имелся неплохой шанс выдать себя за санитара или даже врача — благо в медицине он был неплохо подкован в силу собственного плохого здоровья. А документы нарисовать он мог любые… Увольнительная Баки только добавила соли на рану — Барнс стал еще красивее, девушки буквально боготворили его, по-прежнему не замечая Стива. Выставка Экспо-Старк почему-то совсем не восхитила, а еще больше разозлила. На фоне собственного краха Говард Старк выглядел возмутительно легкомысленно веселым, обжимался с красивыми девушками и демонстрировал недоделанную летающую машину. Так что Стив сбежал на очередной призывной пункт, вызывая обидный смех своими тощими мощами у всех остальных везунчиков, которых отправляли на фронт без особых проверок. И было бы всё так же, как и всегда, если бы не удивительный, невозможный случай. Эрскин. Авраам Эрскин тоже купился — Стив отлично умел играть на контрасте, отрепетировав на Барнсе, поэтому впечатлить странного еврея с немецким акцентом удалось легко. Оставалось удержаться и прижиться, вытерпеть издевки остальных претендентов — здоровых лбов с большими амбициями. Учеба в лагере Лихай далась непросто — физические кондиции мало что позволяли, хоть Стив и старался изо всех сил. Тренировки он осилил лишь чудом и хитростью. Роджерс быстро сообразил, какой линии поведения придерживаться и целеустремленно принялся создавать образ «правильного и пламенного патриота» с одной мозговой извилиной долга во имя великой Америки. То, что та граната была учебной Стив узнал по причине тщательно пестуемой пронырливости и приметливости — давно выработав в себе необходимое для выживания внимание к мелочам, потому и прыгнул на нее, изображая тупого отважного героя. Но именно благодаря этому его, а не подходящего по всем параметрам Гилмора Ходжа выбрали для проекта «Перерождение» вопреки желанию полковника Филлипса. Держать лицо и играть роль оказалось не только полезно, но и перспективно, ведь даже прожженная агент Картер купилась на такого «отважного воробышка», ждущего «правильного» партнера. У Стива появился крохотный, но всё же ШАНС на выживание, который он не мог упустить и не упустил. Боль оказалась страшной. Стив едва не смалодушничал, когда его засунули в железный гроб. Уколы стали легкой затравкой, а вот вита-лучи отправили прямиком в адское пекло. Как он остался в сознании, Стив и сам не понимал. Казалось бы, он знал о боли достаточно, чтобы выдержать и не такое, однако едва не потерял рассудок. С него словно заживо кожу сняли, а вместо крови по жилам потек огонь, как он смог остаться в сознании и не сорвал связки? Он не орал, он выл и агонизировал, вот только когда Эрскин сердобольно решил остановить эксперимент, то даже в помутненном состоянии Стив всё же сумел членораздельно потребовать продолжить. Он должен был вытерпеть, потому что лучше сдохнуть пытаясь, чем вернуться в Бруклин, где ему давно готовили горячую встречу и малоприятное будущее, ведь он по-прежнему являлся выгодным приобретением, тем более теперь, лишенный защиты Баки. А потом ему словно разом выдали подарки за всю жизнь — в теле еще отзывались дрожью отзвуки боли, голова гудела, но почему-то все стали ниже ростом и мельче… вокруг него столпилась целая толпа народа, даже Картер вдруг полезла лапать его грудь, вроде как обтирая испарину. Все органы чувств словно взбесились — слишком ярко, шумно, пахуче… вот только насладиться вволю новыми ощущениями в покое ему помешал агент Гидры, уничтоживший надежды американского правительства на армию суперсолдат. Эрскин умер, пребывая в уверенности, что выбрал идеального кандидата: «Хорошее — станет Великим». Ага. Хотя старый еврей был не так уж и не прав в том, что слабый человек знает цену силы, но вот насчет обладания состраданием… Впрочем, получив дарованную сывороткой силу, Стив вполне мог проявить и сострадательность, естественно, не забывая при этом обо всех положенных его новому положению преференциях. Да, пришлось сдать кучу биоматериала, испытать не самые приятные экзекуции, которым его подвергали в надежде на воссоздание сыворотки. По счастью, закрыть его в лабораториях в качестве подопытного полковнику Филлипсу не позволили — даже один суперсолдат мог принести немалый профит, а сенатор Брандт умел видеть выгоду и в полной мере воспользовался выпавшим случаем. Актером Стив был похуже, чем художником, но умение держать маску окупилось с головой. Акции продавались на ура — политики охотно фотографировались с красавцем силачом, демонстрировавшим запредельную силу и очень удобную «наивность» в серьезных делах. Стив на какое-то время даже увлекся и забылся, очарованный блеском мишуры и головокружительных перспектив. Медные трубы для бывшего доходяги из Бруклина оказались не простым испытанием. А потом кто-то наверху решил, что Капитану Америке пришла пора поднять боевой дух солдат на фронте. И реальность обрушилась на Роджерса всей своей неприглядной тяжеловесностью. Отрезвление было болезненным и вишенкой стало известие о 107-м пехотном, попавшем в окружение и уже списанным собственным правительством. Тот самый 107-й пехотный полк, в котором служил Баки. И как-то вдруг оказалось, что маска не была маской, по крайней мере, в отношении дружбы. Пусть Стив Роджерс стал суперсолдатом, сильным, здоровым, красивым и запредельно выносливым, но Баки Барнс по-прежнему оставался ему другом, единственным, кого Стив не хотел оставлять в прошлом, от кого не собирался отворачиваться. Баки был тем единственным, кто ценил Стива самого по себе, кто всегда был на его стороне, даже когда Роджерс сам нарывался на проблемы. Вот с того момента сказка о Капитане Америке стала явью. Картонный герой стал настоящим. Убивать врага несложно, особенно, когда есть за что. Это стало началом, это вернуло ему Баки, который вдруг оказался даже чуть ниже «задохлика» Роджерса и встал ЗА плечом, а не пряча его за спиной. Теперь Стив был на первом плане, покровительствовал, вел за собой и принимал решения. Это было… правильно. Стив был рожден для этой роли. Конечно, одной силы было маловато, поэтому приходилось буквально на ходу учиться всему — военная база Лихай дала некие основы, но Стив не чурался добирать везде, где мог. Цирк, уличные драки, военная подготовка, литература — пусть по верхам, но Роджерс был единственным в своем роде и поэтому создавал свою собственную технику боя, основываясь на собственные сверхвозможности. Картер и Говард вцепились в него мертвой хваткой, как и Филлипс, собираясь управлять им, дергая за ниточки, как марионетку. Вот только Роджерс не первый год небо коптил, поэтому вел свою партию и, ловко прикрываясь отлично проработанной маской «наивного героя», обходил все ловушки, выворачивая ситуацию в свою пользу. Он САМ собрал себе команду и САМ планировал свои задания — звезда Капитана Америки ярко засияла и будущее казалось… а потом случился тот злосчастный поезд, Зола и падающий в пропасть Баки. Стив искренне считал себя циником, считал, что всего лишь играет роль, которую сможет легко переписать по собственному усмотрению, считал, что знает, на что рассчитывать и чего ждать, однако потеря Баки вдруг сломала его. И стало плевать на всё, кроме горячего желания уничтожить всех, кто повинен в том, что он лишился единственного важного для себя человека. Планируя последнюю миссию, Стив уже знал, что она последняя. Он даже почти перестал играть — позволяя прорваться сквозь маску настоящим эмоциям, но вовремя закрылся — не имело смысла раскрываться перед чужими, по сути, людьми. Схлестнуться с Черепом было так правильно — жаль, Золу пришлось взять живым, впрочем, кто сказал, что жизнь этого мерзкого колобка окажется долгой и счастливой? Филлипсу план не нравился — этому старому прохиндею никогда не нравились планы Стива, но возражений не последовало, ведь взять главу Гидры считалось приоритетной целью. А вот потом, после победы, Роджерса ожидало кое-что не самое приятное, о чем он узнал благодаря своей никогда не спящей паранойе. Когда не стало Баки, Стиву просто некуда было девать время, а слушать и слышать он умел, как и анализировать. Очень хотелось поддаться искушению и нанести превентивный удар, как говориться, громко хлопнуть дверью, но после отказался, решив не отклоняться от выбранной роли. Всё же у Баки осталась родня, так что пусть о нем и Баки помнят хорошее. Пришлось вытерпеть поцелуй, полный вкуса ментоловой пасты и жирной помады, подыграть «правильному героическому образу», устроив сеанс романтического прощального бреда с Картер, который наверняка слушали и записывали. Умирать оказалось не страшно. Хуже было бы остаться жить одному среди чужих. Без Баки. Почему-то раньше он не понимал, насколько этот человек важен для него, почему-то без Баки Барнса всё его существование оказалось таким бессмысленным… Оттого и проснуться в новом времени, в чертовом будущем, Стива отнюдь не обрадовало. Он чувствовал себя таким старым и уставшим. И хоть маска героического наивного идиота села легко и привычно, прежнего куража Стив уже не испытывал, больше плывя по течению и лишь немного оживляясь в бою, где имелся шанс умереть в любой момент. Вот только кто бы ему это позволил? Слушать и слышать Стив не перестал, а потому очень быстро осознал неприятную истину — суперсолдаты и в будущем штучный товар. Лишь его широко разрекламированная известность и удачный побег с явлением себя миру не позволили умникам в халатах навсегда законопатить его в лабораториях как подопытного кролика. Угроза оказаться на столе вивисекторов висела над ним дамокловым мечом, и в случае если Стив окажется при смерти, миру будет объявлено, что герой помер, с помпой закопают пустой гроб, а на деле его уже без всякой оглядки на условности начнут препарировать в надежде воссоздать сыворотку Эрскина. Стива не пугала смерть, но мазохистом он не являлся. Поэтому видел для себя всего два варианта: или гарантированно умереть, или выживать, обходясь в худшем случае легкими ранениями и в обязательном порядке заводить как можно больше полезных знакомств, мелькать в прессе, став общеизвестной популярной фигурой. А потом… нет, он знал, что ничего не бывает просто. И про второе дно, и про десятое. Про то, что маску носит не только он. Но Гидра?! А еще люди, которых он априори счел на своей стороне — Страйк. При всей своей осторожности и недоверчивости здесь он фатально поспешил. Это не Наташа, которая профессионально играла с ним в дружбу, и для кого он практически также профессионально отыгрывал простачка. Это не Старк, так и не выросший капризный ребенок со своими демонами и комплексами. Не Бартон, кто под видом «своего парня» держал его на прицеле, готовый зачистить по отмашке Фьюри. Не липкий Колсон с фанатскими подкатами и странным обожествлением, но абсолютно преданный тому же Фьюри. Не одержимый неуправляемым Халком Беннер, кому не было дела ни до чего, кроме себя, своих проблем и науки. Не Тор, так и не вышедший из подросткового возраста и мыслящий ДРУГИМИ категориями в силу своей НЕчеловечности. Мстители для Стива так и не стали своими. Ни ведьма, девчонка с исковерканной душой и сломанным мировоззрением, ни Вижн, так явно пытающийся НЕ быть Джарвисом, ни даже Сэм, слишком нормальный на фоне остальных, слишком «правильный», «идеальный друг», вот только не Баки. Стив старался давать каждому то, что от него ждали, выстраивая такую модель отношений, чтобы стать незаменимым, главным, и пусть со скрипом это всё же начинало работать. Но даже он, сверхчеловек, нуждался в отдушине и именно со Страйком ему было… почти спокойно. Лучший отряд из имеющихся в ЩИТе, отличные бойцы, простые вояки без второго дна… как ему тогда казалось. Не то, чтобы он прямо влился в их команду и подружился — но Стив доверял им свою спину. Страйк был исполнителен, предсказуем и удобен. А еще Рамлоу. Злобный коротышка с длинным грязным языком, абсолютный тиран и диктатор в своем маленьком царстве огромных, даже выше Стива мужиков ростом и одной жилистой, пугающей своей выносливостью женщины. Честно говоря, Стив не был уверен, выстояла бы Наташа против Мэй, случись им столкнуться — так-то Вдова была… как это говорится? Разрекламированным брендом, красивая, яркая и больше направленная на работу под прикрытием. Медовая ловушка. В то время как Мэй, любимица Рамлоу, носилась наравне со всей командой, порой давая им всем фору. Впрочем, больше Стива занимал сам командир. Нахальный, беспардонный и казалось бы, такой настоящий. Стиву нравилось работать со Страйком и с Рамлоу в особенности. Он даже думал, что когда-нибудь они даже могли бы стать приятелями, насколько это возможно в рамках их службы. Наверное, именно Рамлоу Стив хотел бы подпустить к себе ближе остальных, увы, время расставило всё по своим местам, в очередной раз болезненно щелкнув его по носу. Гидра. Баки. Предательство. А потом ЩИТа не стало, Мстители распались, неприятно активизировался генерал Росс, и будущее стало пугающе неопределенным. Поиски Баки затягивались. Лагос Стив назвал бы точкой не возврата. Эта встреча с Рамлоу стала фатальной. Человек, которого Стив хотел видеть на своей стороне оказался идейным врагом, тем, кто мог помочь, но вместо этого лишь усугубил. И всё же смерти ему он не желал, даже в ступор чуть не впал, лишь вмешательство Ванды… помогло. Хотя эта помощь практически окончательно уничтожила Мстителей. Пришлось поджать хвост и притихнуть, отложив активные поиски Баки. Старк звал к себе, великодушно позволяя паразитировать на его щедрости, правда, не забывая об этом упоминать при каждом удобном и неудобном случае. Стив как мог подбодрил запертую ведьму и вернулся к себе, не желая чувствовать себя нахлебником. А потом вот это. Посреди ночи к нему проникли, усыпили и трахнули. Можно сказать, изнасиловали, вот только очень странно — Стив чувствовал себя слишком хорошо для того, чтобы считать это изнасилованием. Но сам факт имел место быть и Стив не мог оставить такое без ответа. Тем более, когда он догадался, КТО позволил себе такую наглость. Как Рамлоу выжил — вопрос на миллион, но Стив был супером, и ему не понадобилось много времени, чтобы изучив улики вычислить насильника. Как оказалось, Роджерс прекрасно помнил запах этого человека. Когда картинка сложилась, Стив почувствовал себя очень странно. Ему было и обидно, и смешно, и… лестно. Стив прекрасно понимал, что Рамлоу мог убить его, причем не раз, но вместо этого… Проникнул в дом не потревожив системы охраны, усыпил, отлюбил и ушел. Нарочно оставив следы, словно бравируя и бросая вызов. Из невозвратных потерь только порезанные штаны и испорченное постельное белье. Никаких увечий, порезов, сломанных костей — Стив даже не понимал, как на такое реагировать. Может, Рамлоу в него влюблен? Поэтому так много ошибок и попустительств, поэтому Стив выживал тогда, когда должен был умереть. Если так посмотреть, то вряд ли Рамлоу не мог продумать захват без беспорядочной толкотни в лифте, где Стива всего лишь пощекотали шокером. Или в Торговом Центре, где Наташа поцеловала его на эскалаторе — Стив заметил ухмылку на лице Рамлоу, который буквально в упор на них смотрел. А на автостраде? Зачем-то Рамлоу сначала подозрительно долго заковывал ему руки за спиной, потом потратил еще время, надевая наручники спереди, И НЕ ЗАМЕТИЛ Марию Хилл в своей команде? Это Рамлоу-то, кто своих парней и Мэй узнавал даже не глядя, по одному звуку, движению? Специально давал время для Хилл? Да и в Лагосе — Рамлоу бился от души, но как-то очень демонстративно, что ли, мало похоже на свою привычную манеру боя, а после одного ответного удара очень быстро сдался и попытался взорваться. Но прежде заговорил. Зло, с обидой, пройдясь по болевым точкам. И сейчас, вспоминая, Стиву всё больше казалось, что Рамлоу ждал чего-то, давая время, намекая… Но Стив не понял, а после подоспела Ванда и устроила подрыв посольства Ваканды, и всё пошло прахом. И выжив после такого Рамлоу явился к Стиву, чтобы просто потрахаться? Такие сильные чувства… наверное, льстили. Вопреки всем ожиданиям Стива такое нападение взбодрило, вытянув из уныния. Вот только это не отменяло наказания, которое Роджерс просто обязан был устроить наглецу. Поиски Баки можно было немного отложить — сначала стоило разобраться с Рамлоу. Сэм отозвался сразу — не то, чтобы Стив решил посвятить его в подробности и рассказал про Брока, но Уилсон был за любой кипиш, лишь бы за компанию с Капитаном Америкой. Старк удачно оказался занят очередными боями за независимость своей компании и скандалами в прессе, Наташа отыгрывала полезность, выгрызая официальное приглашение на предстоящее заседание ООН. Остальные тоже варились в собственном соку после череды неудач, не желая привлекать к себе лишнее внимание. Вот и вышло, что Стиву выпал шанс на свободную охоту, всего лишь пришлось снять форму и проявить толику умений скрытных действий. Сэма подобная инициатива удивила и смутила, причем не очень радостно. Как Стив и полагал, Уилсон был неравнодушен к звездам и полосам, а также славе и возможностям. Ведь именно рядом с Капитаном Америкой можно было совсем не фигурально «расправить крылья». След Рамлоу привел в Мадрипур, о котором Стив практически ничего не знал — чтобы собрать информацию пришлось немало покрутиться, в очередной раз неприятно поражая прикрывающего ему спину Сэма. Кажется, бравый пилот не ждал от человека из прошлого такого проворства, ведь раньше Стив не показывал, как может сливаться с толпой и становиться своим буквально в любой среде. Сэм был меньшим из зол, плюс это стало проверкой, как далеко простирается готовность Уилсона следовать за ним. В конце концов, как предполагал Стив, в будущем ему придется вести еще более незаконный образ жизни, поскольку намечающиеся инициативы правительства ему категорически не нравились. Естественно, плутать в поисках одного, числящегося мертвым, наемника просто так, без поддержки, в том числе финансовой, было глупо, поэтому пришлось неслабо извернуться, но провернуть дело таким образом, чтобы совместить приятное с полезным. В даркнете имелась «работа» на любой вкус, а сняв форму, Стив легко мог примерить роль вольного охотника за головами — очень прибыльную роль. Всего лишь нужно было воспользоваться своими умениями и правильно расставить приоритеты. Сэма такой расклад напрягал, но пока Стив отбирал только «праведные» заказы, где целями были настоящие мрази, терпел. Был ли нужен Стиву Сэм? К сожалению — да. В будущем, каким бы оно ни сложилось, Уилсон ему понадобится. Связи. Общее дело. Сэм уже засветился в качестве Сокола из Мстителей и в силу своей уже разрекламированной «правильности» с большой вероятностью получит поддержку от официальных властей, в то время как сам Стив в будущем скорее всего уйдет в подполье и вот тут общие дела на не совсем законной ниве наемничества станут тем мостиком, который их свяжет. Кто знает, когда Стиву может понадобиться СВОЙ человек во власти? Меркантильно, конечно, но такова жизнь. Старк со всей своей склонностью демонстрировать щедрость, пусть и попрекая, закрывал финансовый вопрос, плюс снабжал лучшим в мире вооружением. Что касается незаконных дел и соломки, то тут волей-неволей помогала Наташа, взяв за правило опекать «неприкаянного» Роджерса, и именно она познакомила Стива с таким явлением как Даркнет со всеми его возможностями. Остальные Мстители пока не были так полезны, но Стив умел видеть перспективы, поэтому был для них «хорошим парнем», даже для читающей мысли Ванды. Хах. Маска — это не только внешняя модель поведения, это высокая организация мыслительного процесса, контроль в малейших нюансах эмоций. Что этому могла противопоставить пусть сильная и талантливая, но такая молодая ведьма? Стив сам читал ее на раз, да и не врал ей собственно, ни к чему было, ведь надевая маску, он соответствовал ей целиком и полностью, словно выключая свою истинную натуру «до востребования». Новая роль. Новый позывной. Новая модель поведения. Номад. Стив ответственно подошел к построению своего нового образа. Наемнику, которым он собирался стать, нельзя было быть Капитаном Америкой, а вот кочевником, со своими жестким кодексом и максимально гибкими принципами — вполне. Найти, прикрыть, сопроводить — задания, которые не кинут тень на Роджерса, вздумай он вернуться в роль национального героя, но в то же время позволят стать почти своим среди разномастной публики, подвизающейся в основном на незаконных делах. Кто бы что ни говорил, а прежде чем заявиться в Мадрипур, Стив хорошо сделал свое домашнее задание, поэтому не ринулся дуриком следом за слишком показательно оставляющим следы Рамлоу. Выйти на бессовестно бодрого и хорошо себя чувствующего бывшего командира Страйка оказалось легче легкого. Рамлоу практически не скрывался — не светил именем, конечно, но его местонахождение Стив вычислил быстро. Больше времени ушло на обдумывание их встречи. Явиться в берлогу Рамлоу, где тот вполне вольготно обустроился? Столкнуться вроде как случайно? Встретиться на нейтральной территории? Нанять его в качестве анонимного заказчика? Стив колебался, следил за Рамлоу и… И не заметил, что следил не он один. Потому что сам Рамлоу не уполз бы. Стиву так некстати пришлось уйти, потому что Уилсону срочно понадобилась помощь. Чертов Пауэр Брокер требовал Номада, отказываясь принимать Сэма без него. Момент был самый неподходящий, да и встреча оказалась бессмысленной — сам Брокер не явился, заказ для Номада передала подручная Сэлби. Стива терзали неприятные подозрения — к чему тут было его личное участие, которые оформились в неприятное открытие после того, как он, вернувшись, не нашел Рамлоу. Кому и зачем понадобился личный враг Роджерса? Вариантов было немало, и все они выглядели очень нехорошо для будущего Стива. Мог ли быть свидетель у его «встречи» с Броком? Тогда, не обнаружив и следа Рамлоу, Стив вышел из себя. Потому что не закончил с Рамлоу! Сэм утащил его в машину, опасаясь попасть с невменяемым Роджерсом под разборки одной из многочисленных банд Мадрипура, обещая оставить жучки и проследить, если вдруг что тут произойдет и пытаясь ненавязчиво вызнать, что здесь потерял его друг и что его так разозлило. Пришлось отделываться невнятными ответами, озадаченно прикидывая: неужели Рамлоу мог не только выжить, но и оклематься, чтобы уйти своими ногами? К слову, вполне может статься, что такие, как Брок, не могут просто сдохнуть, если вспомнить падение Трискелиона и Лагос. Ведь Стив вернулся просто добить, если тот окажется жив, и окончательно закрыть тему, избавившись от трупа. А то, что он так эмоционально отреагировал… ну… С Рамлоу у Стива почему-то постоянно всё происходило наперекосяк. Почему вдруг Рамлоу смог взять над ним верх? Потому что был готов. Потому что просчитал Стива, упустившего тот момент, когда Рамлоу, нагло оскалившись, пропустил два пристрелочных удара и вдруг хлопнул себя по груди. А потом да, Стив позорно провалил бой — его противник был лучше приспособлен к драке в узком пространстве. Слишком уж Капитан Америка привык к своим большим габаритам, к несколько показушному стилю боя, к использованию щита, которого не оказалось под рукой. А потом… ну… Не то, чтобы это его оправдывало, но Брок ДЕЙСТВИТЕЛЬНО подготовился к встрече. Рамлоу всегда был безумно хорош как боец, не зря командовал лучшей группой прикрытия, обладал бешеной реакцией, пугающей выносливостью, умением решать любые проблемы. Потому в полной мере воспользовался преимуществом, когда Стив всего на мгновение потерял инициативу. А потом СНОВА сделал то, за что Роджерс его собирался наказать. Уже не нежничая и не тратя лишнее время на подготовку — уж о том, что в первый раз с ним Брок был аккуратен, на контрасте со вторым Стиву стало более чем ясно. Пусть насильник вколол ему что-то, но соображать он не перестал, как и чувствовать. Чертов Рамлоу творил с ним настоящее непотребство! Связал его собственной одеждой и взял как добычу — жадно, быстро и грубо. Даже придушил. Но самым неприятным оказалось то, что Стива предало собственное тело, откликаясь на подобную жестокость, хорошо еще, что Рамлоу ничего не сказал, не нагрубил в своей привычной мудацкой манере, не опустился до чего-то еще более унизительного, а после… помог одеться. Это был жаркий и странный секс. Быть беспомощным угнетало и одновременно неимоверно возбуждало. Каждое прикосновение, каждое движение ощущалось острее и слаще, а вколотый состав еще сильнее пьянил кровь, заставляя пылать. Рамлоу драл его как животное, без всякой защиты, лишь слегка приспустив свои штаны, натирая ему нежную кожу грубой тканью. Почему Стив не смог сопротивляться? И гуляющая в крови химия была слабым оправданием, потому что на самом деле ему всё слишком сильно нравилось. Настолько, что он послушно прогнулся, принимая всё, что давал ему Рамлоу. И то, что тот грязно и пошло спустил всё прямо в Стива лишь добавило удовольствия. Как реагировать на обнаружившуюся в себе слабость Стив не знал — не было в его жизни подобного, никогда он себя настолько не отпускал, никогда не позволял кому-то брать над собой верх! Стив почти пришел в себя, когда тот осел на землю бескостной кучей, не подавая признаков жизни. Наступившая тишина оглушала, подсказывая, что в этот раз Рамлоу доигрался — всё же не молодой, чтобы травить столь жесткой химией изношенный предыдущими практически смертельными травмами организм. Почему-то в тот момент Стиву не хотелось касаться мертвого Рамлоу, даже замешкался, а потом ему позвонил Сэм и он успокоил себя тем, что в ближайшее время вряд ли кого принесет в этот глухой угол, поэтому с телом ничего не случится. И потом, ведь пока Стив не коснулся Брока, то можно представить, что тот еще жив. С чего ему хотелось так думать, Стив не знал, но так оно и было. А потом Рамлоу вдруг исчез… Быть Номадом было, наверное, даже хорошо. Больше свободы действий. Меньше ограничений. Больше одиночества… Нет, Сэм постоянно рвался в помощь, продолжая тешить себя иллюзиями сопричастности к легенде. Но такой напарник хорош в честной драке, где красной нитью проходит борьба во имя высокой цели ради всеобщего блага, а во всем остальном скорее обуза, нуждающаяся в постоянном доказательстве «правильности» цели и четкого плана действий. При нем постоянно приходилось влезать в опостылевшую маску Кэпа, что уже неимоверно раздражало. А вот если бы компанию Стиву составлял тот же Рамлоу… Поиски Баки затянулись. Зимнего Солдата искали многие: Наташа невольно подгадила, выложив в сеть слишком много информации. Потом спохватилась, конечно, плюс Старк подключился и всё, что можно, было вычищено. Однако то, что попало в сеть, в том или ином виде остается в ней навсегда и кому надо, тот эту информацию обязательно найдет. То, что охота на идеальное оружие была открыта, Стив узнал едва заглянув в Даркнет. Открытием для него это не стало: он не наивный идиот, чтобы считать себя единственным, кому нужен Барнс. Вот только именно он, Стив, имел больше всех прав на него, точнее обязанностей. Есть выгода, а есть… Не то, чтобы Роджерс считал себя обязанным Барнсу, но да — вдруг вышло так, что для него, насквозь прагматичного человека, даже такой, изувеченный огрызок друга оказался важнее всего мира и даже собственных амбиций. Поэтому он не просто искал Баки, но и отслеживал самых ярых охотников, мешая им в меру своих возможностей и гибкости принципов. Без Сэма охотиться на охотников, без оглядки на то, что правильно, а что нет, было бы легче и проще. Но как бы хотелось иметь кого-то, кто прикрыл бы ему спину без лишнего мозгоклюйства и нотаций… Что-то происходило в мире — Мстителям всё больше закручивали гайки, лишая свободы выбора даже в мелочах. Чаще стали появляться намеки на то, чтобы вернуть беглого Капитана Америку, для которого у правительства есть немало поручений… претензий, требований, указаний. Связываться с подконтрольным властям Старком стало сложнее, поскольку Вижн в пику бытия Джарвисом решил быть не помощником, но надзирателем своего создателя. Наташа выкрутилась, пользуясь накопленным компроматом на всех и вся, но и ее приперли к стенке, заставив выйти из тени. Теперь рыжая шпионка не могла как прежде помогать Стиву, поэтому пыталась убедить его пойти под ее руку. Ну да: бедный, неприкаянный Стив, который так сильно нуждался в опеке умудренной жизнью шпионки. Да-да, беззащитный Роджерс — иногда Стив просто диву давался, неужели он настолько хорошо играет, что даже Наташа, съевшая собаку на лицемерии, не смогла его раскусить? Так что Стив «мялся и упорно не понимал намеков», не желая возвращаться в стойло — у него отныне имелись другие интересы. Да и к тому же, можно сказать, что его накрыл экзистенциальный кризис. Он привык выживать, привык играть и обманывать, привык искать выгоду во всем и всех, теперь вот искал Баки… Казалось бы, с чего бы ему маяться от тревоги и беспокойства, задумываясь о смысле жизни, бесцельности своего существования? Но всё это вдруг обрушилось на него тогда, когда он не нашел тела Брока в том злосчастном переулке. Прошлое не изменить, но он не мог не корить себя за то, что так не вовремя замялся и так легко отвлекся на Сэма. И хуже всего было непонимание того, что сильнее его тревожило. То, что Брок умер, то, что его тело украли, то, что… возможно, он жив?.. Избавиться от такого состояния никак не получалось, и Стив старательно концентрировался на поисках Баки, отчаянно надеясь, что это поможет прийти в себя. Подсознание что-то язвительно бурчало про замещение и самообман, но он это игнорировал. Баки — его единственный друг и самый близкий ему человек, несмотря на всё с ним случившееся, на изменение личности и совершенно другой характер. Баки нужен ему любым, потому что именно он отныне станет осью новой жизни Стива, тем, кто сможет удовлетворить неожиданно проснувшуюся тягу к человеческой близости и избавит от поселившегося в сердце неприятного ощущения потери. И никакие сложности в поиске друга, в ожидаемых проблемах его социализации Стива не пугали — всё лучше, чем то, что у него есть сейчас. Еще бы Баки не скрывался так виртуозно! Даже Наташа уже признавала поражение, не в силах взять след Зимнего Солдата. Еще бы не бесконечные полные тоскливых метаний ночные кошмары, после которых Стив просыпался в болезненном возбуждении на перекрученных мокрых простынях. Кошмары, в которых было сначала так сладко, а потом так горько, в которых он был не один, но никогда не мог дотянуться до того, кто был НЕ Баки…

2. Искал. Следил. Поймал?

Номад очень быстро стал заметной фигурой в среде наемников. Многие догадывались, кто именно скрывался под этим псевдонимом, поскольку среди этой братии внимательность и сообразительность являлись залогом выживания. Однако это лишь добавляло очков Роджерсу, потому что вопреки своей циничной натуре многие наемники фанатели по Кэпу, по-детски неровно дыша к легенде. Так что по большей части проблемы Роджерса-Номада обходили стороной. Конечно, Стив понимал, что стоит ему вернуть свое официальное звание, как такое попустительство тут же закончится и больше в «братство» наемников его не примут. И чем больше Стив был Номадом, тем больше ему это нравилось, тем свободнее он себя чувствовал. Рамки. Они стали шире и гибче. Связи. Они оказались обширнее и результативнее. Методы. В них больше не было ограничений. Поэтому-то, активно копающий Стив сумел выйти на Карпова, поэтому-то не постеснялся допросить мерзкого мужика с пристрастием, поэтому-то сумел сложить из невольных оговорок и собственных изысканий общую картину, и поэтому-то нашел тайник с заветной красной книжкой. Пришлось, правда, неслабо извернуться, чтобы разделиться с Сэмом, всё больше начинающим высказывать недовольство. Постоянно отговорки с Уилсоном работать не будут, Стив уже устал лавировать, выкраивая возможность действовать без оглядки, как сейчас. При Сэме после допроса Карпова требовалось бы оставить живым, и насколько бы был результативен допрос в присутствии «праведного» Сэма Уилсона? А главное, живым Карпов был угрозой — если Стив его нашел, то найдут и другие. И выпотрошат. Слишком много знал Василий Карпов, советский перебежчик, непосредственно ответственный за программу Зимнего Солдата. Поэтому лишние свидетели Стиву были не нужны. Совсем. И он совсем не ожидал на выходе столкнуться лицом к лицу с очень странным человеком, мирно разойтись с которым не вышло. Потому что как бы ни пытался этот холеный и даже изящный мужчина сделать вид, что не знаком со Стивом и что вообще мимо проходил, обмануть разогнанную сенсорику суперсолдата не смог. Гельмут Земо не успел всего чуть-чуть и проиграл. Хотя Стив признавал — задумка могла бы сработать, и тогда бы не только Баки, но и все Мстители оказались бы под ударом, окончательно потеряв лицо и репутацию. Чертов Альтрон и бедная Заковия — некоторые вещи просто случаются, и исправить их нельзя. Земо не хотел говорить, он был силен, этот командир элитного заковианского военного подразделения, аристократ, барон с впечатляющими связями в преступном мире, в том же Мадрипуре, например… Вот только для Стива Баки был важнее всех трагедий чужих ему людей, поэтому сначала Карпов, а немного позже Земо перестали существовать. Взрыва в Вене не случилось, и Баки Барнса не объявили в международный розыск, а Стив получил больше времени на свои поиски. Карпов знал очень много. Много больше того, что нарыла Наташа, что смог выудить из сети Старк, который по-прежнему стремился доказывать всем и «недотепе из прошлого» Стиву в частности свое интеллектуальное превосходство. База в чертовой глуши на краю света. Пять уже размороженных суперсолдат. Мертвых и начинающих пованивать. В каждой криокамере в толстенном стекле красовалась аккуратная дырочка прямо напротив расплесканных мозгов тех, кто мог бы составить жесткую конкуренцию Стиву. И составили бы, будь они управляемы, но поскольку новые суперсолдаты из отборных головорезов оказались психически нестабильны, то Гидра заморозила их на будущее, в надежде когда-нибудь найти способ их контролировать. Теперь с этими планами можно было распрощаться, раз кто-то позаботился кардинально решить этот вопрос. Кто-то, кто опередил Стива, очень основательно зачистил следы и… Все шкафчики и кладовые были вычищены — только пепел и крошево оплавленного стекла, металла и пластика. Роджерс едва успел сообразить, что к чему и вовремя выскочить, когда сработала закладка, и база, гулко ухнув, превратилась в кратер, в котором окончательно сгинули шансы чем-либо поживиться и воссоздать использованные здесь технологии. В принципе, Стива подобный расклад устраивал, если бы не чудом миновавшая угроза его жизни и зловещая неопределенность — кто именно зачистил пятерку суперсолдат, на кого была ловушка, и сколько еще охотников за Зимним Солдатом он не устранил? А главное, Баки прятался сам или его прятали? Последнее в свете не особо удачного посещения сибирской базы Гидры волновало всё сильнее. То, что Стива опередили в Оймяконе, сильно пошатнуло его самоуверенность в своем стратегическом гении, он вдруг оказался не самым крупным игроком на поле. Кто еще был настолько информирован, чтобы обойти его? Выводы напрашивались неутешительные. Баки кто-то перехватил. Кто-то достаточно амбициозный и могущественный, чтобы управлять Зимним Солдатом, оставаться в тени и зачищать следы, обрывая все нити. Таким мог бы быть Земо, если бы не припозднился и не столкнулся лоб в лоб с Роджерсом. А сколько таких вот «Земо» еще есть? Джет, едва не попавший под ударную волну, быстро набирал высоту, унося их прочь. Стив задумчиво постукивал пальцем по подбородку, невидящим взглядом рассматривая отдаляющееся место катастрофы и серьезного пересмотра его планов. За спиной тревожно стрекотал перенервничавший Уилсон, не терявший надежды уговорить его вернуться в Америку и возродить Мстителей. Стив слушал и осознавал: Оймякон стал рубежом. Пришло время делать окончательный выбор. И прежде всего, окончательно расстаться с Сэмом. Уйти в одиночное плавание с концами не самое простое решение, но чем дальше, тем больше между ними накапливалось разногласий, грозивших перейти в полномасштабный конфликт. Сэм постоянно пытался его анализировать, остро реагируя на отклонения от созданного в его воображении представления о Капитане Америке. Ведь в понимании Сэма Стив Роджерс обязан быть существом без изъяна, который если и шел против системы и всего мира, то только во имя благородных целей, словно этакий Робин Гуд современности, борец за высокие идеалы, но никак не меркантильный корыстный человек со своими демонами и страстями. А если б Уилсон узнал, что «идеального» Капитана Америку дважды грубо отжарили и дважды он от этого получил низменное удовольствие? И что своего друга он ищет не просто из долга и сострадания к другу, а чтобы вернуть то, что он считает своим? Именно вернуть и именно себе, в личное, так сказать, пользование. Потому что Стив не собирался ни с кем делиться Зимним Солдатом: никакой службы во благо Америки или мира в целом. Стив хотел Баки Барнса себе, без чужих планов на единственного важного для себя человека. И даже в своих корыстных желаниях он был лучшим выбором для самого Баки в отличие от других претендентов. Судя по собираемой информации, Солдата десятилетиями превращали в послушную марионетку, выжигая в нем всё человеческое, свободу воли и право на эмоции, создав тем самым идеальное оружие. Послушное и бесправное. Что будет, окажись Зимний Солдат в подчинении того же Фьюри? Нет уж, это Стив был в состоянии отыгрывать дурачка, но при этом по возможности блюсти собственные интересы и то, во многом себя ограничивал, живя жизнью бессеребреника под неусыпным надзором. Став Номадом, и вкусив наконец большей свободы не только в действиях, но и в обеспечении себя удобствами и даже излишествами, Стив больше не хотел возвращаться в «стойло» и тем более подписывать на это Барнса. Жизнь изгоя полна проблем, но жизнь Капитана Америки — это бесконечный бег по замкнутому кругу в аквариуме под безжалостными софитами на потеху миллионов любопытных. Но вот свободный агент, вроде наемника с именем и привлекательным для общественности кодексом — уже совсем другой коленкор. Или пары идеально сработанных наемников, суперсолдат и друзей с правильно поданной душещипательной историей… Осталось найти Баки, уничтожить таинственного кукловода и тогда… Тогда может быть Стив прекратит видеть те самые сны, и окончательно перевернет и забудет одну недостойную упоминаний страницу своей жизни. Вытеснит ее из памяти другими, правильными и приятными воспоминаниями. Возможно… *** Восточная Европа выглядела не самым надежным для укрытия местом, да и уровень жизни тут уступал привычному, больше напоминая довоенный Бруклин в его не самые лучшие годы. Стив не чурался проверять даже самые дикие версии, уже пенясь раздражением, но не собираясь отступать. Было в какой-то мере даже захватывающе бродить в одиночку, больше не полагаясь на напарника. Сложно в чем-то, но и легче. Но точно хлопотнее. Вот, например как сейчас, когда в одном из узких проулков бедного квартала он почуял тяжелый взгляд в спину. Хлопотно, но даже весело — как раз хотелось выпустить пар. Маскировочная сеть и остальные высокотехнологичные примочки от продолжающего по привычке его снабжать Старка позволяли особо не таиться и не стесняться в способах решения конфликтов. Поэтому он только довольно ухмыльнулся, сворачивая по навигатору в найденный глухой пятачок, где ему никто не помешает почесать кулаки об излишне самоуверенных преследователей. Неважно, зачем за ним следят и кто, Стив хотел размяться. Окинув выбранное место взглядом, он развернулся готовый к бою и недоуменно замер, никого не обнаружив. Но его замешательство продлилось не долго. Спустя пару мгновений шею кольнуло холодным, и зрение резко затуманилось. Его тело оказалось не готово к такому сильнодействующему средству, ноги подкосились, а потом земля опрокинулась и всё, что успело отметить затухающее сознание — это большое и темное пятно, пахнущее домашней выпечкой… От резкого удара о твердую поверхность Стив ненадолго вынырнул из тьмы. На руках обнаружились печально знакомые по захвату в ЩИТе широкие наручники, но что сильнее всего озадачивало, так это слюнявые облизывания лица огромной псиной и изумительные запахи готовящегося мяса в остром соусе. А потом он вдруг услышал недовольное хриплое ворчание, заставившее сердце буквально замереть: — Детка?..