Сокровище дракона

             Королевство Фиор — мирная страна с населением в семнадцать миллионов. Это мир волшебства. Магия здесь — неотъемлемая часть жизни. Есть тут те, кто сделал магию своей профессией, и простой люд называет их волшебниками. Волшебники состоят в гильдиях и выполняют задания. Каждая гильдия принадлежит своему городу.       В юго-восточной части страны, на берегу озера Скилиора, в процветающем торговом городе Магнолия находится одна из самых известных гильдий своего времени — «Хвост Феи». Волшебники этой гильдии знамениты как среди обычных людей, так и среди сильных мира сего.       За феями, как их называли в народе, всегда следовали захватывающие приключения и удивительные события, которые, как казалось, могли произойти только на страницах фантастических книг. Но на самом деле всё было не так весело и беззаботно, как казалось со стороны. Феи не рассказывали чужакам об этом. Иначе сказка получилась бы слишком мрачной.

* * *

Июль Х784 года.

      На тыльной стороне ладони Люси появилась заветная метка гильдии волшебников. На ней была изображена маленькая озорная феечка нежно-розового цвета с едва заметным оранжевым оттенком. Она словно прыгала и напоминала маленький огонёк. Люси улыбнулась феечке.       Наконец-то сбылась детская мечта Люси: теперь она настоящая волшебница и состоит в лучшей, по мнению еженедельника «Волшебник», гильдии королевства Улыбчивая барменша Миражанна, которая также выполняла обязанности администратора, с теплотой приветствовала новенькую: «Добро пожаловать в Хвост Феи, Люси!». Её голос звучал нежно, как лирическая баллада о первой любви.       Подобной радостью немедленно хотелось поделиться с друзьями, но у Люси их пока не было. Волшебники после нагоняя от мастера за учинённый погром и прочие проступки были заняты уборкой. Новенькую они, конечно, поздравили, отозвавшись нестройным гулом дежурных фраз, что тоже было приятно, но не так уж и воодушевляло.       Нацу Драгнил, с которым у Люси даже случилось самое настоящее приключение накануне, на девушку особого внимания не обращал, сосредоточенно изучая доску с листовками различных заказов. Его компаньон, синий летающий кот Хэппи, крутился рядом с Драгнилом, вставляя свои комментарии в бубнеж мага. Все его вопли сводились к тому, что надо работать, а то дома жрать нечего, да и мастер не забудет про штрафы за порушенные здания и соборы.       Не зная, куда приткнуться, Люси осталась у барной стойки, занимая один из двух стульев, уцелевших после драки волшебников и явления мастера в обличии гиганта. Высокий барный стул жалобно скрипнул. Миражанна с неизменно хорошим настроением крутилась туда-сюда по ту сторону стойки, сметая осколки и прочий сор метлой с древком из толстой, толком не обработанной ветки. Она была настолько лохматой, словно ей кого-то долго и со вкусом гоняли за ужасные провинности, вот прутья и поистрепались.       Но представить добрейшую Миражанну, гоняющей особо провинившихся метлой, у Люси не получалось. Миражанна предпочитала сниматься для журнала, а не общаться с журналистами, отвечая на каверзные вопросы акул пера, но даже так сложившийся образ волшебницы отчаянно не сочетался с избиением согильдийцев метёлкой. Богатая фантазия Люси выдавала совсем дикие картинки, больше походящие на кривые детские рисунки, чем на реальность.       — Нравится? — конечно, Мира заметила, как Люси за ней наблюдала. Волшебница хитро улыбнулась, доверительным тоном прошептав: — Это подарок от Полюшки, ещё познакомишься с нашей целительницей. Конечно, госпожа-целитель предлагала ей особо разбушевавшихся согильдийцев по хребтине охаживать, вон какое крепкое древко, но с обычным сором тоже проблем не возникает.       Люси недоверчиво уставилась на потешающуюся Миражанну. У той в глазах черти плясали, и улыбочка была весьма шкодливая. Люси, улыбаясь, поняла, что Миражанна просто шутит над новенькой, рассказывая ей небылицы.       «Ба-бах!»       С той стороны, где остался последний уцелевший и всё ещё пустующий стул, на стойку с грохотом плюхнулась плотная, перевязанная бечёвкой крест на крест, стопка листов. Люси дёрнулась от неожиданности, опасно пошатнувшись на высоченном стуле. Миражанна ненадолго нырнула под стойку. Её, привыкшую к летающим столам и кружкам, громкие и резкие звуки едва ли пугали. Она вытащила толстенную, толщиной с запястье, амбарную книгу и пару печатей: круглую, которую Люси видела впервые, и квадратную с меткой гильдии.       — С возвращением! — всё с той же очаровательной доброжелательностью Миражанна поприветствовала девицу, швыряющуюся всяким разным вместо приветствий. — Ты проездом или задержишься в городе?       Девица только головой мотнула, невнятно что-то пробормотав. Что именно, Люси не расслышала, а Мира, будто так и надо, кивнула, листая книгу. Неизвестная легко приземлилась на стул, спешно разматывая бечёвку. С такими-то длиннющими ногами и по-подростковому острыми коленками и не удивительно, что стул ей поддался… Зашуршали страницы вощёной бумаги, исписанной убористым почерком, утопающим в красивых, но совершенно нечитаемых кружевах завитков. Мелькнули изрядно потрёпанные листки заказов. Люси и не думала подглядывать, засовывая нос, куда не просят, но взгляд сам собой прикипел к листам. Да и интересно же!       Одна листовка с заказом сменяла другую, Люси сбилась со счета после десятой. «Неужели все волшебники так много работают?» — задалась вопросом заклинательница, малость оробев. Приключения, поездки по разным городам — это, конечно, здорово, но сама она не уверена, что с ходу осилит подобный вояж. Жирная пометка S-ранга на одном из листов и вовсе заставила Люси мысленно присвистнуть, а воспитанные леди не опускаются до подобной вульгарности!       Все эски, как их называли в «Волшебнике», раньше представлялись Люси куда менее похожими на вздорных подростков, чем девица по соседству. В её воображении они представали в более величественном облике, словно со страниц восторженных статей Джейсона из «Волшебника» или с редких обложек выпусков. А эта девица, если и впечатляла, то только немногословностью и тем, что Миражанна общалась с ней через «хорошо» и «м… нет, это надо подправить», словно заразившись чужой молчаливостью.       — Если тебя что-то не устраивает, говори прямо, а не молча думай всякую чепуху, портя всю атмосферу! — недовольно произнесла всё незнакомка, резко оборачиваясь к Люси. Короткие, едва достающие до ушей волосы взметнулись в разные стороны, пушась, будто перья нахохлившейся золотисто-рыжей канарейки. Светло-серые глаза коротко скользнули по растерявшейся от столь странной претензии Люси. Люси поняла бы, если бы неизвестная магичка возмутилась бездумному комментарию, но та привязалась именно к тому, что Люси думала?! — Лара! — упрекнула Мира волшебницу.       Лара закатила глаза, как никогда походя на вредного подростка, которым и являлась, если внимательнее вглядеться в ее лицо.       — Что, «Лара»?! — Лара дёрнула плечом, моментально вспыхивая. — Мало того, что эта громко думает, так ещё и извелась вся, через плечо заглядывая! Раздражает!       Люси возмущённо вскинулась: за столь пренебрежительное «эта» можно было и обидеться. Миражанна тяжело вздохнула, опираясь руками о заваленную листами столешницу.       — Это Люси, она сегодня вступила к нам в гильдию, — медленно произнесла Мира. — Будь снисходительнее к новому товарищу, знаешь же, как манит всё новое и необычное.       — У нас новеньких после каждой «Фантазии» навалом… — не вняла упрёкам старшей Лара, продолжая активно выражать своё недовольство. — Аргх! Ладно, настроение и впрямь отвратное… Добро пожаловать, Люси! — таким тоном только врагов в далёкие дали посылать.       — Благодарю, — Люси тоже умела быть злюкой, хоть и не любила скатываться до грубостей. — Хотелось бы сказать «приятно познакомиться», но врать, увы, не буду.       Лара коротко хохотнула, сползая со стула. Взгляд светлых глаз волшебницы больше не казался враждебным. Былое недовольство Люси, как и все не самые позитивные эмоции от небольшой размолвки, бесследно растворились, как туман поутру. Вместо них пришло лёгкое, беззаботное веселье, которое описывается в книгах как ощущение бабочек в животе и игристое шампанское, ударяющее в голову. Вместе с ней повеселела и Миражанна, лёгким движением руки смахивая весь беспорядок куда-то под стойку.       — Если через пару месяцев не сбежишь от фей, роняя тапки, то уже не уйдёшь никуда, — вместо прощания посулила Лара, растворяясь в шуме и гаме гильдийской таверны.       Люси не заметила, как уборка завершилась, и согильдийцы вернулись к своим обычным занятиям: травле баек, выпивке и непринуждённым разговорам с давними приятелями. Кто-то из угла зала предложил отметить обновление действующего состава. Его с большим энтузиазмом поддержали дружным многоголосым воплем: «Бухай! За Люську! Ура-а!»       Звуки развесёлой гулянки привлекли удалившегося в кабинет, находящийся на недоступном для магов ниже S-ранга втором этаже, мастера. Низкий сухонький старик в двухвостом колпаке расположился прямо на барной стойке с большой пузатой кружкой пенного напитка. Мастер взирал на веселье «детишек» со снисходительностью старого человека, многое повидавшего, а оттого не видящего особого смысла придираться к молодёжи.       Хмельной эль тёк рекой. От одного запаха крепкого напитка начинала кружиться голова. Сама Люси не рискнула пробовать что-то алкогольное, хотя ей предлагали согильдийцы, подходящие к бару за новой кружкой или закусками. Она отнекивалась, предпочитая потягивать через широкую соломинку клубничный коктейль с желейными шариками на дне высокого стакана. Кто-то достал гитару, и под неровные переливы струн волшебники затянули популярную песню. Люси уже слышала этот мотив в Харгеоне, как раз перед встречей с Нацу. Эта незатейливая мелодия, в отличие от классических произведений, вызывала у девушки приятные воспоминания о лучших моментах её новой жизни.       — Насколько я поняла, посланник от Совета нашёл его раньше, чем распоряжение пришло к нам почтой, — донёсся до Люси обрывок беседы между мастером и Миражанной.       За баром Миражанну сменили другие девушки-подавальщицы, и та, теперь уже по другую сторону бара, занималась другими своими обязанностями администратора немаленькой гильдии.       — И он не оставил никакого послания старику... — с щемящим душу смирением, сумрачно произнёс мастер.       Миражанна виновато развела руками. Люси не особо заинтересовал разговор, в котором многое оставалось ей непонятным, и девушка выбросила лишнюю информацию из головы, рассматривая зал.       Нацу, выбрав-таки задание, присоединился к играющей в карты компании, негодуя аж до воспламенения, когда его извечный противник, ледяной волшебник Грей Фуллбастер, обыграл его. Дальше, почти у самых дверей, Люси увидела уже знакомую ей Лару в компании синеволосой девушки и двух парней постарше. Один, рыжий и долговязый, как шпала, яростно размахивая руками, пытался что-то доказать смуглому и темноволосому волшебнику с двумя широкими поясами, накинутыми через торс крест-накрест на манер перевязи для мечей. Меча при маге не было, и ремни усеивали банки с чем-то маленьким и сыпучим. Точнее Люси разглядеть никак не удавалось, слишком далеко стояла компания Лары.       — Что такая очаровательная леди делает в одиночестве? — с неуловимо-кошачьим мурлыканьем томно, бархатистым голосом, произнёс подошедший к девушке волшебник.       Таинственно поблёскивающие очки, рыжие волосы, меховая опушка на капюшоне куртки, отдалённо напоминающая львиную гриву... Люси сразу узнала этого волшебника. Локи! Его амурным увлечениям посвящались статьи в самых скандальных журналах, собирающих сплетни о жизни волшебников королевства. Разумеется, фотографии с лицом волшебника прилагались к статьям, и не узнать Локи у Люси не было и шанса.       — Наслаждается чудесным вечером в новой жизни, — просто ответила Люси.       Она была не прочь поболтать с кем-то из волшебников. К тому же, Локи описывался как галантный кавалер, обращающийся с пассиями так, словно те были богинями. Какой девушке не хочется почувствовать себя самим совершенством, пусть и ненадолго? Люси не собиралась участвовать в чём-то сомнительном, но была не против провести время в приятной компании за непринуждённой беседой и ещё парочкой молочных коктейлей. Особенно, если за коктейли платит не она.       Они мило беседовали. Локи охотно делился впечатлениями от недавних миссий. Он, как пользователь держательной магии, выбирал задания, рассчитанные на силу интеллекта, а не на голую мощь, для которой и ума не надо. Слушать его было интересно. Люси и не заметила, в какой момент разговоры о том, что видел Локи и где побывал, плавно переключились на неё. Девушка сама не заметила, как начала вдохновенно делиться всеми своими мечтами и переживаниями с незнакомым, по сути, человеком. Локи слушал её крайне заинтересованно, словно у него не было подобных восторженных дурочек в каждом городе, куда его заносили задания.       Люси дошла до рассказа о своем пока еще единственном приключении. Она в красках пересказывала, как Водолей из вредности смыла корабль работорговцев-контрабандистов вместе с барахтающейся в воде Люси, попутно разрушив порт в Харгеоне. Вдруг её внимательный слушатель переменился в лице. Побледнев, как полотно, Локи, даже не стараясь придумать правдоподобную отговорку, спешно скрылся в неизвестном направлении.       Люси непонимающе глянула на спину сбежавшего волшебника. Она правда не понимала, что сделала не так, заставив Локи сбежать. Подобный взбрык больно бил по самолюбию.       — Не принимай на свой счёт. У Локи бывшая, с которой было всё очень серьёзно. Заклинательница звёздных духов. Подробностей не знаю, но наш герой-любовник теперь шарахается от вашей братии, как демон от святыни! — успокоила Люси кареглазая шатенка в сильном подпитии. Кажется, её звали Кана Альберона.       Люси оставалось только пожать плечами, вычёркивая Локи из тайного списка лучших парней-волшебников, который она вела, представляя себя успешной журналисткой, со своих легкомысленных тринадцати лет. Веселье продолжалось.       Темноволосый мальчик незаметно для большинства собравшихся зашёл в гильдию, отчаянно вглядываясь в чужие лица. Его почти не замечали, пока ребёнок не подал голос, с трудом пробиваясь через общий шум. Звонкий возглас мальчика прорезал гул, заставляя наиболее трезвых оторваться от содержимого кружек и тарелок.       — Мой папа… Он уже вернулся?       — Ромео, чего пристал?! — с видимым недовольством оторвался от пенного мастер Макаров. — Раз ты сын волшебника, так верь в него! Ступай домой и смирно жди!       Ребёнок, смущённый столь суровой отповедью, вжал голову в плечи. Люси и сама немного струхнула, когда мастер рявкнул, а чего уж говорить про маленького мальчика.       — Но… — Ромео упрямо мотнул головой, сжимая кулаки, — он обещал вернуться через три дня, а уже неделя прошла!       — Не похоже на Макао… Какое он взял задание? — протянул волшебник с сильно выпирающими передними зубами, делающими его похожим на большого грызуна.       — Кажись, это та работёнка в горах Хакобе, — ответили из-за другого столика. Ромео смотрел на отдыхающих волшебников, ища у них поддержки, но не находил ее. Кто-то отводил глаза, делая вид, что совершенно не замечают детского отчаяния. Кому и вовсе не было никакого дела за пределами кружки.       — Это ведь близко! Пожалуйста, найдите его. Я волнуюсь! — отчаянно воскликнул ребёнок, глядя на мастера.       Старик грохнул кружкой по столу, гневно хмуря кустистые седые брови.       — Твой папаша — волшебник! — сделав особый акцент на слове «волшебник», гневно воскликнул Макаров. — Нет в нашей гильдии мага, не способного постоять за себя! Топай домой и молочка попей!       Люси поëжилась. Она не была так уж уверена, что случись с ней какая беда на задании, она справится. Кое-кто в зале беспокойно заëрзал после горячечного заявления мастера.       — Дура-ак! — Ромео подпрыгнул, замахиваясь кулаком в лицо мастера.       Макаров охнул, хватаясь за ушибленный нос, а мальчишка выбежал из гильдии в слезах. Повисла неуютная тишина. Маги переглядывались между собой.       — Оу, а здесь строго… Да? — шёпотом произнесла Люси, лишь бы враз испортившаяся атмосфера не так давила.       — Пусть мастер был груб, но он тоже переживает… — не слишком уверенно, так же тихо, откликнулась Миражанна.       — Сволочи! — отчётливо, чтобы каждый расслышал, произнесла Лара, вскакивая на ноги.       — А мы чего? — возмутились из зала. — Если вмешаемся, Макао перестанет себя уважать.       Звучало как жалкое оправдание равнодушия и лени. Люси не знала Макао и ранее не замечала за собой тяги к геройствам, но как же неправильно после слов о товариществе и дружбе звучало это «а мы чего?».       С треском над головами особо громко возмущающихся лакримы света брызнули во все стороны искрящимися осколками. Особо впечатлительные взвизгнули.       — Чë началось-то! Высочество, думаешь, тебе всë можно?!       Волшебница презрительно хмыкнула и, бросив несколько неуважительных жестов в сторону самых недовольных, обернулась к Нацу. Драгнил с самым мрачным выражением лица перетряхивал свой походный мешок. Таким злым Люси его ещë не видела.       — Чего тебе? — напряжённо отозвался Нацу, по-звериному вскидывая голову.       — Кристаллы благодати захвати, — кивнув на столик с россыпью крупных кристаллов, сказала Лара и, круто развернувшись на каблуках, вышла из гильдии. Драгнил так и сделал.       — Плохо дело, Мастер, они ж Макао искать пошли, как пить дать!       — Эхе-хе… Никто не решает за других, что им делать. Скатертью дорожка! — отмахнулся Макаров, прижимая мешочек со льдом к ушибленному носу.       Люси смотрела вслед удаляющейся розовой макушке Драгнила. Верный Хэппи последовал за ним без лишних разговоров. Связка ключей звёздных духов жгла бедро. Быть равнодушной сволочью Люси не нравилось. Пусть она не знала Макао и, как с новенькой, с неë бы никто спрашивать не стал, но она же могла вмешаться, помочь Нацу и быть той самой волшебницей, помогающей людям. Она могла помочь, и Люси сделает это! — Нацу, подожди меня! — Люси бросилась вслед за Нацу, ощущая, что всë делает правильно, как настоящая волшебница.

* * *

      Сын волшебника ревел за ближайшим от здания гильдии углом дома, размазывая руками катящиеся градом слезы и пузырящиеся сопли. Словами Лара успокаивать не умела, да и не хотелось ей сотрясать воздух правильными, но совершенно не успокаивающими фразами. Слишком хорошо она знала, как мучительно страшно ждать, не получая ни единой весточки от самого дорого человека, терзаясь от неизвестности и собственных переживаний.       Гильдейские волшебники вообще редко доживали до старости, всë чаще уходя туда, откуда не возвращаются, когда бы им ещë жить и жить. Зачастую близким даже хоронить нечего, и под крестами на территории собора Кардия закапывают самую ценную из вещей волшебника, завёрнутую в полотно со знаком гильдии. Пусть Ромео совсем мало лет, шесть или семь, но он знает об этом грустном обычае.       Недавно же хоронили младшую сестру Миражанны, потому мальчишка и плачет так горько. Слишком свежа в детской памяти мрачная и до боли непривычная в своей молчаливой скорби гильдия. Так легко примерить ситуацию на запропастившегося Макао.       Лара встряхнулась, молча колдуя «Свет надежды» и набрасывая рунический круг заклинания на мальчишку. Не хватало ещë самой в чёрное отчаяние провалиться, представляя мрачные образы. У детей всегда эмоции хлещут через край. Убиваться по Макао, при всей симпатии Лары к застрявшему в вечных среднячках магу пламени, она, конечно, не будет, но у неë, пожалуй, куда больше, чем у Ромео, шансов однажды так и не дождаться с задания уже своего отца.       Ромео уже не захлёбывался в горьких рыданиях. Свет делал своë дело, несколько сбивая остроту переживаний. Мальчишка продолжал всхлипывать, медленно успокаиваясь.       — Ромео, как думаешь, мы сумеем на скорую руку сообразить ужин из того, что у вас дома завалялось? — без лишних предисловий поинтересовалась Лара, подходя к мальчишке. Тот, привыкший к странностям своей самой специфичной няньки, ничему не удивился, пожимая плечами. — Или сразу зарулим в магазин, пока Драгнил папку твоего не притащил?       Лару не так уж часто запрягали смотреть за мелким, при всëм раздолбайстве и безответственности фей, ребёнка доверять чуть более взрослому ребёнку им казалось не самой удачной идеей. Однако этого скромного опыта волшебнице было достаточно, чтобы особо не надеяться на мифическую продуманность взрослых к старшему Конбольту. В лучшем случае, она найдёт на их кухне парочку недогрызенных сухарей и плошку крупы. — Пошли, наведаемся в лавку к тётушке с Цветочного переулка, — решила Лара, увлекая пацана за собой. — Сегодня она не работает. Вторник же, — прогнусавил Ромео, но послушно пошёл за Ларой. — Да? А, ну да, тогда к мистеру с магазинчиком у третьего канала, или он уже закрылся?       Ромео хихикнул, слегка отвлекшись от мрачных мыслей. Ему казалось таким странным, что взрослая волшебница, не редко поучающая его, элементарно не знает, когда и какие лавки работают в Магнолии.       Магазин у третьего канала не закрылся, и они успели в самый последний момент. Хозяин, похоже, собирался закрывать магазин. В конце жаркого дня вряд ли кто-то захотел бы купить остатки зачерствевших булок, а уж тем более — салат, который уже увял от дневного зноя. Увидев Лару и зарёванного Ромео, мужчина вернулся за прилавок, устало, но вполне искренне улыбаясь клиентам.       Ромео практически сразу же получил от торговца красный леденец на палочке в виде карамельного цветка и с удовольствием принялся обсасывать сладость.       — А мне? — спросила Лара, играя монетой, которую неловко крутила между пальцами. Подобные трюки ей давались с трудом, ведь в короткие моменты затишья на задании у Бикслоу не было сил и времени показать ей, где она ошибается.       Не то, чтобы ей так уж нужен был леденец на палочке, от приторной сладости которого челюсть сводит, но это дурашливое поведение ей не помешало бы сейчас изобразить, чтобы чуть поднять себе настроение. Взрослая же кобыла, чтобы сладости у торговцев «за красивые глазки» получать. Ромео весело хрюкнул, смущённо прикусывая леденец. Манипуляции с монеткой он не видел, зато их видел продавец и быстро сообразил подыграть, порадовать настоящего ребёнка, не руша маленькое представление.       — Вай, как же не порадовать нашу Принцессу! — смешно шевеля пышными усами, всплеснул руками торговец, вынимая из прозрачной коробки леденец в кислой обсыпке. Не самая популярная у помешанных на приторном сахаре детей сладость, но Ларе она нравилась куда больше классических леденцов. — Держи, красавица!       Надо же, до сих пор старый прохвост помнит еë вкусы, хотя Лара давно не заходила сюда и уж тем более не клянчила сладости. То, что в монетнице волшебница оставила пять лишних монет вместо положенных двух, старик заметил, точно так же приятно польщённый щедростью Принцессы, как и сама «фейское высочество» неожиданным вниманием. Отчего бы не побыть щедрой, коль кислая обсыпка весело хрустит на зубах и средства позволяют? Вот и Лара не видела причин поступать как-то иначе.       Жители Магнолии любили фей, и особенно нежной эта привязанность была к самым маленьким из них, чем тот же Ромео беззастенчиво пользовался. Насмотрелся на Лару в своë время и получал на халяву сладости, когда папаша пропадал на заданиях. Чего по-существенней ему обламывалось, если попадались особо сердобольные тётушки с дядюшками, а сам мальчишка казался чуть ли не помирающим от голода. Ох и надрал бы им обоим уши Макао, если бы узнал, чем сыночка промышляет с еë подачи. Или не надрал бы?       Лара задумалась, отвлекаясь от любых посторонних мыслей. Помыть, почистить, а затем и нарезать необходимое для лёгкого овощного супчика, быстрого, а самое главное, простого в приготовлении... Прилично готовить Лара научилась, но так и не полюбила это дело, да и устала она так, будто на ней поле пахали, чтобы ещë на чужой кухне горбатиться с замороченными рецептами.       Ромео крутился поблизости, вскидываясь на каждую тень за мутным витражным стеклом в окне небольшой кухни. Они вели разговор о всяких глупостях. Ларе, занятой поддержанием ровной атмосферы в помещении через манипуляции с комбинациями из Света и «Единения душ», нормально было бы и молча всë проворачивать. Заклинание, позволяющее распространять собственное настроение на окружающих, сделало бы своë дело, но молчать она не могла. Ромео, выглядывающий в каждой мутной фигуре на улице Нацу, ведущего пусть и изрядно потрёпанного, но живого отца домой, продолжал нервничать, неосознанно сопротивляясь наведённому спокойствию. Вот волшебница и забалтывала, как могла, мальчишку, особо не надеясь на магию и чудеса.       Вечерело, а Нацу всë не шёл. Лара давно доварила суп, укутав кастрюльку в полотенце, и цедила пустой кипяток. Ромео ужинать без отца отказался наотрез и глушил молоко из отцовской рюмки. Иное определение к крайне мрачному, вопреки всей волшбе, выражению детского лица и подобрать не получалось. М-да, уж дурной пример заразителен.       Опустошив третью по счету кружку, Лара встала, хлопнув Ромео по плечу. Тот гонял молочные капли по стенкам опустошённой рюмки. В него молочные «шоты» больше не лезли. Мальчишка поднял голову, вопросительно глядя на волшебницу. — Накинь что-нибудь тёплое, на улице уже прохладно, и пошли к городским воротам.       Жара отступила, и по-ночному студёный ветерок неприятным холодком полз по голой пояснице. Себе прихватить что-то тёплое, позаимствовать плед с того же кресла, раз сумку со своими пожитками оставила в гильдии, Лара вовремя не догадалась. Задумалась о самой возможности так сделать, только когда они обосновались на ступенях моста, пролегающего через один из безымянных каналов неподалёку от городских ворот. На почтительном расстоянии от стражников, измаявшихся за долгий день от скуки, что всегда не прочь почесать языками с волшебниками, но достаточно близко, чтобы не пропустить возвращение блудного папаши и Нацу.       Первым их заметил Хэппи. Кошак отлично видел в темноте, а Лара задремала, кажется, пригревшись от тепла свернувшегося под боком Ромео. По крайней мере, когда она открывала глаза в прошлый раз, небо чуть зеленело в последних отсветах ушедшего за горизонт солнца, а сейчас оранжевые фонари разгоняли лиловый сумрак короткой летней ночи.       — Айя! Нацу, нас встречают! — воскликнул кот, планируя на голову едва переставляющей ноги новенькой. Как там еë звали? Луиджи? Люми? — Люси! — девушка стянула раскинувшего тряпочкой лапки кошака, недовольно бурча, что шаверма совсем страх потеряла. Такая смешная в своëм показном недовольстве.       Нацу остановился, поудобнее обхватывая шатающегося Макао. Маг выглядел хуже любимой метлы Миражанны, которую она использовала несколько раз для вразумления буйных согильдийцев, едва не отправив тех в вотчину идейной вдохновительницы альтернативного применения метлы. Дури в бывшей эске оставалось навалом. Мира, казалось, и сама забыла, как была сильна, прячась за милой улыбкой модели с глянцевой обложки.       Лара встрепенулась, окончательно стряхивая остатки дремоты. Хекнув, подхватила так и не проснувшегося Ромео на руки. Завтра спина ей за такие фокусы спасибо не скажет.       — Живой, — озвучила очевидное Лара, присоединяясь к медленному и печальному шествию к дому Конбольтов.       — Твоими молитвами, — блекло усмехнулся Макао. Сил привычно хохмить и держаться бодрячком у него не было.       От Макао несло палёным мясом и горькими снадобьями из походной аптечки. Сильно ему досталось.       — Благодать не имеет никакого отношения к молитвам, — фыркнула Лара, откуда-то наскребая ещё немного сил на приличной мощности круг той самой Благодати.       Единственного заклинания в еë арсенале, имеющего хотя бы отдалённое отношение к утраченному волшебству исцеления. Сил на «спасибо» у Макао не нашлось, но его молчаливую благодарность Лара прекрасно ощутила, как и заметила, что дыхание у мага стало не таким надрывным. Этого ей, привыкшей воспринимать мир в первую очередь через эмоции людей вокруг, было достаточно.