Сокровище дракона

Июль Х784

      Простота и открытость волшебников Хвоста Феи очень нравилась Люси. Если бы они не проводили Макао до дома, он бы вряд ли смог добраться туда самостоятельно. Было бы не по-товарищески перекладывать его на плечи Лары, которая и так несла на себе Ромео. Люси не подозревала, что в благодарность за помощь их пригласят на чай.       — Я… — Лара покачнулась, судорожно хватаясь за дверной косяк. — Ох, бл… Кхм! Мелкого уложила, думаю, он продрыхнет до полудня.       Макао с искренней благодарностью кивнул, протягивая чашку, от которой исходил аромат сложного травяного сбора. Лара устало опустилась на последний трёхногий табурет, чувствуя, как силы покидают её. Люси попыталась отодвинуться, ведь за столом едва помещались четверо человек и один синий кот, и ей приходилось сидеть, задевая коленями соседей. Однако её место в самом углу не позволяло осуществить этот манёвр. Увесистая чашка с толстыми стенками и цветными разводами глазури на покатых боках согревала её холодные пальцы, прогоняя воспоминания о колючем холоде снежных гор.       Нацу, с позволения хозяина, с удовольствием черпал суп прямо из кастрюли. Остальные же не могли заставить себя есть, ограничившись травяным чаем и баночкой варенья из лепестков белых роз. И то, и другое Люси пробовала в первый раз. Вкусно, пусть и непривычно. В поместье чай заваривала прислуга, и Люси даже не подозревала, насколько много вещей, похожих на чай, но им не являющихся, может быть на свете. Так непривычно и волнующе для Люси было сидеть на маленькой, но такой уютной кухне и пить глубокой ночью чай, не заморачиваясь над соблюдением столового этикета: Нацу преспокойно взгромоздил локти на стол, а Лара сгорбилась над чашкой, с видимым наслаждением опуская плечи, Макао же опирался на спинку единственного стула, сев к ней лицом.       — Благодать не панацея, так что будь добр доползти до Полюшки, — грозно глядя на усталого, но заметно посвежевшего Макао, Лара за время чаепития три раза накладывала переливающийся белым золотом магический круг.       Такого же золотисто-белого цвета были кристаллы «Благодати», которые Нацу вручил Люси и сказал разломить их над самыми глубокими ранами Макао, когда они были в горных пещерах. Золотистая жидкость пролилась на раны, мгновенно впитываясь в кожу. От магических кругов исходило тепло, от которого даже дышалось легче, хоть они и не исцеляли.       — Чтобы карга меня метёлкой своей огрела, приговаривая, что идиотов лечить — себя не уважать? — вяло возмутился Макао.       — И правильно сделает! Кто в одно рыло на задание выше рангом ходит?! — возмущение звучало по-домашнему тепло. Люси словно перенеслась в детство, когда строгая няня отчитывала её за то, что она снова играла с зодиакальными ключами и могла пострадать из-за своего чрезмерного любопытства. Интонация у Лары была один в один как у той няни.       — Принцесса, не бухти, всё же хорошо закончилось.       Лара возмущённо фыркнула, отворачиваясь от Макао. Люси спрятала глупую улыбку за пузатыми боками чашки. Наблюдать за этой полушутливой перепалкой приятно. На одной из стен кнопками прикреплено множество фотографий. Люси скользнула взглядом по отражению чужих жизней, застывших на снимках.       На них совсем маленький Ромео радостно машет ручками, сидя у молодого Макао на плечах. Кукольно-милая светловолосая девочка в пышном платье и с длинным, покрытым чешуёй хвостом ящерицы замахнулась им на мальчика с розовыми волосами и в белом шарфе. Сам Нацу на том снимке щеголяет в ободке с кошачьими ушами и угольными росчерками усов на щеках и шипит, напоминая рассерженного кота. А вот Макао разнимает то ли в шутку, то ли всерьёз дерущихся Нацу с Ларой. На другом снимке Ромео в колпаке именинника задувает свечи на торте, на заднем фоне Нацу ставит Ларе рожки, а Хэппи оккупировал голову улыбающегося Макао.       Хорошо, что Макао вернулся домой и на стене появится ещё много новых снимков. Пусть Люси почти ничего не сделала, но ей всё равно нравилось ощущать себя сопричастной. Заклинательница настолько погрузилась в изучение фотографий, что когда Нацу шумно отодвинул стул, она вздрогнула, непонимающе глядя на резко засобиравшегося на выход Драгнила.       — Как же я мог забыть… — картинно застонал Драгнил, пожимая на прощание руку Макао. — Хэппи, мы же на рыбалку собирались! Самый клёв пропустим!       Люси, совершенно ничего не понимая, тоже встала из-за стола. Лара крутилась у раковины, перемывая испачканную посуду, а Макао, придерживаясь одной рукой за стену, пошёл проведать Ромео, пожелав всем доброй ночи. Нацу, подхватив Хэппи, преувеличенно бодрым шагом направился к выходу. Он уже успел выйти за порог, когда Люси нагнала их.       — Нацу, какая ещё рыбалка? Ночью?!       — Для ловли рыбки никогда не поздно! — авторитетно заявил кошак, поднимая одну лапку вверх.       Нацу кивнул, прикрывая широкий зевок кулаком. Люси с сомнением взглянула на мага. Нацу не производил впечатления терпеливого человека, способного посвятить себя рыбалке. Он, кажется, предпочёл бы сейчас лечь спать, а не сидеть с удочкой в свете тусклых звёзд. Из всех собравшихся в доме только Хэппи выглядел достаточно бодрым для ночных подвигов, и то только потому, что, как и все кошаки, он не отказывал себе в удовольствии дрыхнуть днём.       Нацу, заметив скептический взгляд Люси, ещë раз зевнул, и тихо, чтобы ненароком не услышали в доме, заговорил.       — Люська, ты как маленькая. Продукты денег стоят, а рыбка в лесной речке бесплатная!       То, что продукты стоят денег, Люси знала. Отец любил ей повторять, что всë в этом мире имеет свою цену. К чему только эти игры в секретность? А эта срочность? До утра не может подождать?       — Нацу, она не понимает, — дёрнув треугольными ушами, заметил Хэппи и с несвойственной своему обычному оптимизму грустью в голосе добавил: — Мы здорово объели Макао.       Нацу не шло быть серьëзным. Серьëзный Нацу Драгнил выглядел… Да ничем особым он не отличался от остальных хмурых взрослых, но чем дольше Люси смотрела на него, тем неспокойнее ей становилось, словно она невзначай столкнулась лицом к лицу с неведомым чудовищем, которое не спешило бросаться на глупого человечка. От этого промедления становилось только страшнее. От этого пристального взгляда тёмных глаз хотелось скрыться. Нацу совсем не шло быть серьëзным!       — Люсь, ему не заплатят, — произнёс Нацу и отвернулся, ероша и так торчащие во все стороны розовые волосы.       Охватившее волшебницу беспокойство отступило. Гнетущий образ разрушился, и Драгнил больше не вызывал ощущения опасности. Люси попыталась забыть о своих необоснованных страхах. Не мог Нацу, который с детской непосредственностью расстраивается из-за поражения в игре, быть монстром. Монстры не спасают товарищей, и уж тем более их не беспокоит судьба незнакомой девицы, попавшей в беду. Нацу криво ухмыльнулся, на миг обнажая не по-человечески острые клыки, но былой тревоги эта особенность в заклинательнице не вызвала.       — Если по-честному, Макао не справился с заказом.       — Но он же убил девятнадцать монстров! — Люси отчаянно не понимала, что это за несправедливость такая. Она сама едва отмахалась от гориллы-переростка при помощи Тельца и своевременного вмешательства Нацу. — Разве не любая сделанная работа должна соответственно оплачиваться?       Отец не считал нужным посвящать Люси во все детали бизнеса, но она точно знала, что работа стоит денег, и её нужно достойно оплачивать. Кроме того, разве в Фиоре было бы так много светлых гильдий, если бы риск не оправдывался высокими вознаграждениями? У Люси так много вопросов к происходящему!       — Да, но монстров было двадцать. — с непонятным упорством повторил Нацу и, видя переполняющее Люси возмущение, принялся объяснять на пальцах.       — Конечно, заказчик знать не знает о нашем вмешательстве и поражении Макао, и сам в горы проверять не полезет, иначе зачем было нанимать волшебников? Вот только… В контракте чётко прописано необходимость предоставить доказательства, которых у Макао. Ладно, репутация нашей гильдии среди заказчиков позволит как-нибудь договориться, снизить цену заявленного вознаграждения, к примеру. Но сначала один маг этим воспользуется, потом другой… Так от репутации Хвоста Феи ничего не останется!       — Макао не пойдёт на это, — поддакнул Хэппи. — А жратеньки у него нет, даже сухой рыбки не найдётся! — Кошак весьма правдоподобно, отыгрывая вящий ужас, схватился лапками за голову.       Нацу был в чём-то прав. Никто не захочет сотрудничать с гильдией, чья репутация не внушает доверия. Но Люси не могла избавиться от мысли о том, как странно и несправедливо выглядит профессия волшебника в реальной жизни. Ей хотелось продолжить спор, лишь бы не соглашаться с отцом, пусть и в своих мыслях, что работа волшебника по найму — это не то, что ей нужно.       — Всë равно как-то несправедливо… — пробормотала Люси.       — Такова жизнь волшебника, — пожал плечами Нацу и растворился в ночи.

***

      Часы с давно и безнадёжно сломанной кукушкой показывали половину второго ночи. Усталость, целый день приставучим бездомным псом крутившаяся поблизости, напрочь отбила всякое желание ложиться спать, как бы безумно это ни звучало. Да и не могла Лара так расточительно тратить драгоценные часы полной безнаказанности на сон. Завтра днём отоспится, если невмоготу будет дотянуть до ночи. Слишком много ей нужно было успеть сделать до рассвета. Она поступила недальновидно и потратила на Макао не одну и не две благодати. Утром тот вполне может снова заупрямиться, вспоминая о своей глупой гордости, и бухтеть, уподобляясь древнему деду, что «она не должна», «неудобно» и вообще «плохой из него маг и отец», раз его зелень, как совсем немощного, опекает.       «Как же сложно с этими взрослыми!» — подумалось Ларе.       Свет Лара не включала не из экономии, лакримы света ей подпитывать удавалось лучше всего, просто не видела особой необходимости. В окна, которые никогда не закрывались ставнями, проникало достаточно солнечного света, чтобы не спотыкаться о внезапно появившиеся на пути препятствия вроде обронённой диванной подушки или цветочного горшка, после тщательной уборки так и не вернувшегося на своё место. В доме Конбольтов Лара ориентировалась лучше, чем в родном отцовском коттедже. У себя дома она никогда не угадывала, какие половицы в ночной тишине издают душераздирающие скрипы. А тут, не задумываясь, шагала правильно.       Десять шагов от порога кухни до открытой входной двери, ещё пятнадцать до хозяйских спален. Лара ненадолго зависла у входа. Люси сидела на крыльце, привалившись к столбу, поддерживающему крышу небольшого навеса. Уходить новенькая не спешила. А Лара было уже успела обрадоваться, что все чужаки уберутся восвояси, и ей не придётся вести светские беседы, выпроваживая особо загостившихся.       — Ммм? Да-да, я уже ухожу… — пробормотала Люси в ответ на попытки Лары разбудить засыпающую на ходу девушку.       Лара не собиралась дожидаться, пока до той дойдёт, что нужно бодрее шевелить ногами и убираться куда подальше. Она же не святая сестра из храма, чтобы терпеливо сносить чужие недостатки. Лара не поскупилась, щедро выплеснув на новенькую, вместо воды из чашки, отголоски собственного давнего ужаса. Намертво въевшееся ощущение всепоглощающего страха, когда рушится последняя преграда, отгораживающая от кровожадной твари, едва ли поблекло с годами, вот Лара и пользовалась им время от времени. Очень удобно, когда надо кого-то взбодрить, как сейчас.       Люси резко подорвалась с места, судорожно размахивая зажатым в дрожащих пальцах ключом.       — А? Где… — девушка непонимающе озиралась по сторонам, но никакой опасности поблизости не наблюдалось.       — Тебе есть, куда идти? — не заостряя внимания на произошедшем, нейтральным тоном осведомилась Лара, надеясь на положительный ответ.       Люси медленно моргнула, убирая ключ обратно в прикреплённый к поясу подсумок. Она замялась с ответом, неопределённо пожимая плечами. Она явно была не местной. Магнолия - не настолько большой город, чтобы можно было не знать о пользователе нераспространённой магии заклинателей звёздных духов, и идти ей было некуда.       «Вот же бестолковая! Ввязаться в стычку с Вулканом она успела, а узнать, где можно ночь другую перекантоваться, нет!»       В принципе, судьба новенькой, пусть и забавной в своей наивной восторженности, ощущавшейся тающей во рту сахарной ватой, волновала Лару в последнюю очередь. Люси — чужая, а ещё взрослая, и если не додумалась о себе самостоятельно позаботиться, то что ж… Скамеек в Магнолии много, ночи тёплые, город у них тихий. Самоубийц лезть к феям на их территории среди местных не найдётся, а залётные и вовсе не рискнут воду мутить, если шкура дорога. Одним словом, ничего страшнее затёкшей спины Люси не грозило.       «Лара, надо было предложить девушке остаться. Она же наш товарищ!» — до омерзительного натурально прозвучал бесконечно разочарованный голос Макао в мыслях Лары, стоило той набраться моральных сил для того, чтобы недвусмысленно указать заклинательнице на дверь.       Лара знала, что мир не рухнет, если Макао один раз будет ей недоволен, но дурацкая привычка быть хорошей девочкой заставила её иррационально беспокоиться от одной мысли о возможном разочаровании мага пламени. Лара не хорошая. Никогда не была хорошей, как бы сильно не старалась ей стать. Её усилий всегда недостаточно.       — Можешь переночевать здесь, если хочешь… — предложила Лара, мысленно приговаривая: «Откажись. Просто откажись, пожалуйста!»       Но Люси согласилась без лишних раздумий. Заклинательница довольно потопала в тёплый дом. Короткая юбка и топ-безрукавка совершенно не греют, и девушка с наслаждением нырнула в помещение. Щёлкнул выключатель. Небольшую гостиную залило тусклым рыжим светом. Лара натянуто улыбнулась. Непривычные эмоции чужого человека где-то на фоне раздражают, не дают расслабиться, подсознательно ожидая момента, когда всё пойдёт не так. Люси нравится ей всё меньше и меньше.       Лара планировала малость прибраться, подзарядить, а где и заменить лакримные кристаллы. Но из-за прихода Люси все покатилось демонам Зерефа под хвост. Лара непозволительно много отвлекалась на ворочающуюся с бока на бок Люси. У той сна ни в одном глазу, и от любопытного взгляда волшебницы у Лары уже глаз дёргался. Какое там накладывать хитроумные цепочки, стабилизирующие состояние свежесозданных кристаллов? Только старые подзаряжать, надеясь, что те не взорвутся у неё в руках. Парочка всё же дала трещину, и волшебница вынужденно признала поражение, выбрасывая испорченные камни в железную банку. К утру из них выветрятся остатки эфирных частиц, оставляя лишь горстку пыли. Немного подумав, Лара доломала все поизносившиеся кристаллы, ссыпая крошки во всю ту же банку.       Конверт с извинительной запиской и клятвенными заверениями возместить ущерб в ближайшее время она оставила на одной из верхних полок втиснутого между окном и диваном стеллажа, как раз на уровне глаз Макао и там, куда Ромео без особой надобности не полезет. Утром, когда откроется магазин артефактов бытового назначения, она купит полный комплект для дома Конбольтов, раз уж руки у неё не из того места растут.       — Ты куда? — обеспокоенно осведомилась Люси, когда Лара засобиралась на выход.       — К себе домой, спать, — немного обескураженная искренним беспокойством Люси, просто ответила Лара.       — Оу… А я-то думала… Хех. Не важно… Спокойной ночи!       Лара страдальчески возвела очи к теряющемуся в тенях потолку. Вот чего заклинательнице не спится?!       — Ты видела фотографии, — констатировала Лара, чтобы не увидеть пробковую доску, главное украшение кухни после витражного стекла в окне, надо быть безглазым.       После разрыва Макао с Энно с доски пропали все фотографии с бывшей супругой, и доска с парой фотографий Ромео выглядела удручающе пустой. Макао порывался спалить доску ко всем чертям, но его старый приятель Вакаба остановил мага от столь радикальных мер. А всерьёз увлёкшийся фотографией примерно в те годы Макс, пока набивал руку в качестве фотографа, буквально заваливал согильдийцев их снимками. Выбрать новые кадры, способные заполнить образовавшуюся пустоту, не составило труда, а потом подрос Ромео, и он, конечно же, захотел повесить фотографии со своими лучшими друзьями Нацу и Ларой. Сторонний наблюдатель всего этого не знал и думал, что перед ним просто семейные снимки.       — Макао — близкий друг семьи, — не видя смысла углубляться в тему, сказала Лара и вместо прощания шикнула на излишне болтливую заклинательницу. — Спи уже!       Небо неумолимо светлело.

***

Ноябрь Х780       На улице сыро и зябко. Лара прятала нос в меховом воротнике куртки, тот отсырел от влажности, витающей в воздухе. Как бы она ни старалась обходить лужи, её широкие светлые штанины всё равно быстро покрывались новыми брызгами. Она старалась обходить лужи, а где-то и перепрыгивать через них. Однако часто её пятки оказывались в воде, и ей совсем не хотелось представлять, как выглядят её штаны сзади. В то время идущий рядом папа успевал сделать три или даже четыре шага. Чтобы догнать его, Ларе нужно было быстрее переставлять свои короткие ножки.       Ларе было жарко, но она терпела. Ей не нравилась колючая, но тёплая кофта, которая неприятно колется и липнет к телу. Девочка не любила рыжий цвет, в нём она выглядела бледной, но Лара не жаловалась.       Кофту на прошлый Новый год ей подарил папин дедушка, мастер Макаров. Теперь Лара надевает её, когда холодно, ведь это позволяет ей вызывать у мастера чуть меньше неприязни, а у папы — меньше беспокойства из-за того, что девочка не нравится старику.       «Скорей бы вырасти…» — думала Лара, тяжело дыша.       Бегать ей не нравилось. И осень не нравилась! Небо серое. Холодно, сыро, и надо носить подаренный свитер и быть хорошей девочкой, чтобы папа со своим дедушкой меньше ссорился. Пусть папа и уверял, что Лара совершенно ни при чём, но она-то знает, что очень даже причём.У неё светлые глаза и светлые волосы, но все те родственные черты, которые замечали тётушки из различных магазинов и даже маги из гильдии, были лишь плодом их воображения. Она не настоящая Дреяр.       — Па-ап! — негромко позвала отца Лара.       Папа остановился. Она чувствовала, как его широкие — один из самых ярких фамильных признаков — брови удивлённо приподнимаются. Лара не часто «подаёт голос», если её не спрашивать напрямую, и вместо раздражения, что его донимают очередными детскими глупостями, папа… обрадовался?       Он обернулся.       — Да, Сокровище?       Ларе нравилось быть Сокровищем. «Сокровище» звучит куда лучше, чем «неблагодарная девчонка» или «разочарование». Как же ей повезло, что тогда у неё получилось заколдовать Мистера Волшебника, и он забрал её с собой, превратившись в её любимого папочку.       — Куда мы идём?       Они свернули с главной улицы в противоположную от железнодорожного вокзала сторону. Дома на их пути попадались всё больше одноэтажные, маленькие, стоящие друг к другу так близко, будто им страшно остаться без ощущения соседа совсем рядом. Вместо хотя бы небольших участков земли под окнами, где в обязательном порядке сажались цветущие по весне кусты за кованой оградой, здесь была мощённая камнем узкая улица. К окнам крепились горшки с прибитыми к земле стеблями растений. Приличная телега едва ли сможет здесь разминуться с прохожими, что говорить о манокате. Тот просто не влезет. Под осенними дождями побелка со стен частично смылась, утекая белесыми разводами в не справляющийся с вездесущей осенней сыростью слив.       — Считай, что в гости. Правда, на чай с конфетами особо не рассчитывай. Макао вторую неделю практически не просыхает…       — У него нет камина? — наивно спросила Лара. Она, конечно, подозревала, что не у всех есть большой камин, как у них в гостиной, но…       Неужели без камина одежда совсем не сохнет? Они сами, к слову, одежду сушат на специальной решётке со множеством крючков в ванной, но если холодно и сыро, то, наверное, можно и камин задействовать. Нет?       — Что? Хах, нет, детка, не в том смысле… — посмеялся папа. У него был глубокий грудной смех, поначалу Лара его пугалась, а сейчас привыкла, папа же хороший, лучший! — Это когда…       Он замялся. Лара поняла, что это одна из тех взрослых тем, о которых с детьми говорить не хочется. Взрослые теряются, мучительно долго подбирают слова, а если нужные обнаружить не получается, сердятся, раздражённо бросая: «Вырастешь — поймёшь, что сейчас с тобой разговаривать?!»       Взрослые темы её не особо интересовали, в отличие от камина. У неё окончательно промокли ноги, и если в доме будет так же холодно, как и на улице, то после похода в гости ей придётся пить те горькие микстуры от кашля. Она на это не соглашалась!       — Так камин у него есть? — настойчиво поинтересовалась Лара. В левом ботинке противно хлюпает, последнюю лужу обойти без потерь не удалось.       — Понятия не имею, — папа вынырнул из своих мыслей и посмотрел на её ботинки. Вздохнул.       В два широких шага преодолевает расстояние между ними и поднимает еë на руки, будто Лара совсем ничего не весит. Какой же он сильный.       — Поколдуешь над Макао?       Лара кивнула. Она неплохо, с поправкой на возраст, управляется с доставшейся ей магией Контроля Чувств: слегка поправить настроение, поделиться собственными эмоциями, в некоторой степени внушить нужные ей эмоции другому человеку. Получалось с переменным успехом.       — Скажи словами, Сокровище, — напоминает папа.       Лара недовольно дёрнула носиком. Она же кивнула, и папа еë понял, но кто-то в городе слишком громко недоумевал, почему «девочка тихая и забитая и вся в ужасных синяках...», и папа, наслушавшись этих разговоров, крепко задумался. Два дня ходил со сложным выражением лица, будто мастер ему снова неожиданно подкинул бумаги из Совета, которые сдать надо было ещë в прошлом месяце, но старик забыл, а может и забил, а папе теперь с этим разбираться. Результатом дум стало «приучение Сокровища говорить человеческим языком».       Лара от новых правил была не в восторге. Говорить словами через рот долго, сложно и неудобно, а с чужими ещë и неприятно.       — Ладно…       — Умница, — одобрил сговорчивость Лары папа и постучал в дверь дома с синей облупившейся краской.       Дверь открыл мужчина неопрятного вида. Из-за недельной щетины и заметных отёков под глазами он казался старше минимум на десять лет. Его серая футболка, явно знававшая лучшие времена, из-за растянутого ворота так и норовила сползти то с одного плеча, то с другого, приоткрывая белесые рубцы старых шрамов в окаймлении более тёмной кожи на их границе. Мятые штаны выглядели так, будто их кто-то хорошенько пожевал. Мужчина смотрел на гостей со смесью глухой злости и обречённости.       — Пришёл сообщить, что старик собирается выпереть подобное убожество из гильдии? — горько усмехнулся мужчина, почёсывая щетинистую щеку.       — Дед скорее меня из своей обожаемой гильдии под зад выпнет, чем кого-то из «старичков» за небольшую пьянку. — Папа ухмыльнулся, демонстрируя клыки, выглядящие куда острее, чем можно было ожидать от человеческой улыбки. — А если серьёзно, то хватит себя жалеть! Не вывозишь сам, так не мешай другим себе помогать!       Сказав это, папа плечом отодвинул Макао в сторону, проходя внутрь. Мужчина захлопнул за ними дверь. Камина не было, вместо него из стен торчали трубы, от которых шло тепло из печи. В доме было темно, пусто и накурено. Папа спустил Лару сразу на диван, промокшие ботинки остались в прихожей на коврике.       — Так, а мелкий твой где? — поинтересовался папа после изучения обстановки.       Подозрительные разводы на следах и прибитая к углам пыль на полу создавали гнетущее впечатление, дополняя образ невесёлого хозяина дома новыми удручающими штрихами.       — У Майнов… наверное, — неуверенно отозвался Макао, серея под недобрым взглядом папы. — Плохой из меня отец. Ромео постоянно плачет с тех пор, как она ушла.       Казалось, мужчина и сам готов разрыдаться, тоскуя по неизвестной для Лары женщине. Чужое горе душило, мешая спокойно сидеть на месте. Если «мелкий», как выразился папа, постоянно чувствует нечто подобное от своего отца, то Лара не удивлена, что он постоянно плачет. Как тут не реветь, если в доме всё чернейшим отчаянием и куревом пропиталось?       Раздался громкий шлепок. Макао охнул, хватаясь за ноющую челюсть. Рука у папы тяжёлая, если бы ударил кулаком, не обошлось бы без перелома.       — Сопли подбери, смотреть тошно, — сказал, как сплюнул, папа и, смягчившись, уже обращаясь к Ларе, произнёс: — Приложи страдальца Светом, может, чего в пропитой башке и прояснится. А то совершенно невозможно разговаривать. Одно нытьё!       «Свет надежды» у Лары получался не очень, лучше бы папа попросил её наколдовать что-то другое, но со взрослыми же не спорят. Девочка сцепила руки в замок, концентрируясь на заклинании. Заклинание сработало, позволяя Макао увидеть за дремучим лесом сложного жизненного периода бескрайние поля жизни, где достаточно места как для хорошего, так и для плохого.       Тот промозглый ноябрьский день стал началом странных взаимоотношений Лары с магом пламени. У них была слишком большая разница в жизненном опыте и социальном положении, чтобы общаться на равных, как друзья, но и чисто формальными товарищами по гильдии их было не назвать.       Конбольты для Лары стали своими, вот лучшее определение. Именно к ним шла Лара, когда находиться в пустом и слишком большом для неё одной доме становилось невыносимо. Макао никогда её не прогонял, как бы поздно она бы ни скреблась в синюю дверь. Он принимал её со всеми странностями, что до папы не делал никто из взрослых, и Лара очень ценила это. Для неё совершенно нормально и логично было помогать им в меру своих возможностей: возиться с Ромео, вставлять мозги на место Макао, когда того заносило в очередной кризис, и, конечно же, принимать их в ответ такими, какие они есть.