The scars we carry

— Что. За. Хуйня? Изуку поднял голову, нашел источник испуганного вздоха и проглотил приготовленную своими руками еду. На него смотрели три пары глаз. Изуку тут же выпрямился и поджал ноги под зад, больше не расслабленный, прислоняясь спиной к стене. Пытаясь насладиться своей едой. — Что? Киришима вздрогнул, Каминари драматично откинулся назад, а Мина прижала руку ко рту. — Он… он проглотил это! — закричал Каминари, задыхаясь и толкая Мину, как будто она не смотрела на мальчика, сидящего на земле, как будто у него выросли три головы. Она толкнула его в ответ. Глаза Изуку перескакивали с лиц в разных стадиях ужаса на его еду. Да, он каким-то образом ухитрился сварить свой голубоватый рис, а жареные овощи не то чтобы были похожи, ну, на овощи, но приятно пахли корицей и были достаточно солеными на вкус, чтобы их можно было проглотить без воды. Он также узнал сегодня утром о тмине и каком-то сладком сиропе, и вместе это было не так плохо, как казалось Каминари. Поэтому он начал собирать свои вещи. Это был не первый раз, когда кто-то подходил к нему в его любимом месте далеко на другом конце столовой, так что он не чувствовал себя загнанным в угол, но они были первыми, кому его должным образом представили, как студента и все такое прочее, так как у Айзавы не было первокурсников целую вечность... видимо. Честно говоря, Изуку так и не понял, почему Айзава хотел учить первокурсников в этом году — даже Хизаши, казалось, был немного удивлен его решением — но кто он такой, чтобы указывать Айзаве, как делать свою работу, поэтому он просто смущенно нахмурился и присоединялся ко всему, что делал его приемный родитель. Даже если это означало обмен кивками и именами в течение дня с подростками, которых он действительно не хотел знать. Киришима уже несколько раз пытался поговорить с ним, даже после первоначального знакомства он казался достаточно дружелюбным. Но двое других... Изуку положил палочки в ланч-бокс и сунул телефон в карман. Ему следовало остаться на крыше и рискнуть получить еще одну лекцию от директора. Тогда он мог бы есть в тишине и ему не пришлось бы иметь дело с тремя энергичными подростками, которых он толком не знал. Но Айзава сказал, что ему нужно «общаться», встречаться с людьми и заводить друзей «или что-то еще, что делают дети твоего возраста, чтобы скоротать время». Изуку насмехался, спорил и явно раздражал своего опекуна, пока тот не выгнал его из учительской, приказав есть в угрюмом молчании в окружении людей, с которыми он должен был общаться. Но столкнувшись со стоящим на коленях Каминари, Мина драматично повисла на нем, а Киришима, очевидно, пытался держать себя в руках, общение вдруг стало очень нежелательным. Быстро и готовый бросить все, если они решат его остановить, Изуку встал с корточек и сунул под мышку свой недоеденный ланч-бокс. Было бы хреново оставлять его, так как он изначально принадлежал Айзаве и имел милый кошачий принт, но он был полностью готов бросить все, если они найдут в этом что-то забавное. — Ах, нет, извини, не уходи! — пропищал Киришима, проигнорировав Мину и Каминари, которые в настоящее время катались и боролись на земле, и поднял руки вверх, как будто успокаивая дикое животное. — Мы хотели спросить, не хочешь ли ты сесть с нами? Изуку заерзал на месте, подозрительно ища ложь в этих ярких глазах, в то время как Каминари указал на ланч-бокс Изуку. Мина отмахнулась от его руки, шипя: «Не отпугивай его!» и получая «Ты начала это!» назад. Изуку осторожно стоял перед ними, между ними было достаточно места, чтобы уклониться, если они решат броситься на него. Очень маловероятно, но он не мог подавить мысль, что они пытались сыграть с ним большую жирную шутку. — Сидеть с вами? Киришима взволнованно кивнул, яркая улыбка растянулась над острыми зубами. В этот момент Мина и Каминари вскочили, чтобы встать после схватки на земле, явно покончив со своим борцовским поединком. Каминари обнял Киришиму, и Изуку вздрогнул, когда Мина сделала шаг вперед, сцепив руки за спиной и склонив голову набок. — Да, мужик! Ты выглядел немного одиноким и, честно говоря, есть эту гадость не может быть здорово… — Киришима сильно толкнул Каминари локтем в ребра, заставив того закашляться. Изуку нахмурился, взглянув на свой ланч-бокс. Что не так с его едой? Затем Мина подпрыгнула вверх и вниз, улыбаясь. Ее растрепанные розовые волосы качались от движения. — Слова того тупицы значат: мы хотим с тобой познакомиться! Ты теперь часть команды, не так ли? Изуку моргнул, глядя на нее. Что они хотели? Он был частью чего теперь? — Ты хочешь прийти? У нас есть печеньки! Изуку ощетинился, переполненный раздражающим чувством безобидности, которое вытекало из троицы. Его никогда не приглашали за чей-то столик. Айзава был бы горд. Или меньше раздражен или что-то в этом роде. Но пот начал собираться на его лбу, ладони стали горячими и покалывающими. Его причуда вспыхнула, и он действительно не хотел напугать их, случайно применив на них свою причуду. И какими же сентиментальными они все казались... Он согнул руки, закусил губу и позволил своим глазам скользнуть по залу, прежде чем коротко сказать «Пока» и поспешно уйти. Краем глаза он заметил, что на их лицах отразилось замешательство. Все трое попытались позвать его, но он только начал идти быстрее, а затем легко выбежал из столовой. Он остановился только через несколько коридоров, хрипя, потому что Цементос завернул за угол и схватил его за рубашку сзади, когда Изуку попытался пробежать мимо него. Изуку безвольно повис в хватке Цементоса и ошеломленно посмотрел в его маленькие подозрительные глаза. — Что ты сейчас сделал? — Они хотели познакомиться со мной. Цементос издал растерянный звук, явно не ожидая ответа, но Изуку просто схватил ланч-бокс перед грудью, и очень озадаченное выражение дернуло его шрам. — Хорошо, — сказал Цементос, и на его обычно непроницаемом лице проступила столь же растерянная хмурая гримаса. Почти испугавшись, Изуку оглянулся на коридор, откуда он пришел. — Я попрощался и убежал. Прошла долгая секунда молчания. Затем Цементос вздохнул и провел другой рукой по лицу, издавая странный звук царапания камня. — Ладно, Айзава должен это знать. _ — Я не хочу. — Принято. — Хотя на самом деле это не так. — Также принято. Изуку застонал и потер лицо обеими руками. — Почему ты так жесток ко мне? Я ничего не делал! — Хватит драматизировать. Я не жестокий. — Да, ты такой! Поспешив за Айзавой, который в настоящее время мчался по школьным коридорам — потому что они оба опаздывали — Изуку пробежал мимо него, чтобы он мог идти перед ним задом наперед. Искал его усталые глаза под черными мохнатыми волосами, чтобы донести до него мольбу. — Почему я не могу просто поесть с вами, ребята? Я всегда так делал! — Потому что ты не учитель. Айзава даже не посмотрел на него, когда ответил, просто внезапно повернулся, и Изуку поспешно изменил направление, чтобы остаться перед ним, немного спотыкаясь. — До сих пор это не было проблемой, — отрезал он, раздраженный таким поворотом событий. Ему нравились учителя. Ему так же нравилось проводить с ними время. Особенно с Сущим Миком. То, что они иногда разрушали его офис, не означало, что Айзаве нужно было менять его любимое место, где он проводил время в школе! Кроме того, он нравился учителям. Цементос всегда загорался, когда Изуку бросал в него маленький мяч, играя с ним над головами других учителей, а Эктоплазм каждую неделю показывал ему новое видео с его любимыми певцами. Яги, каким бы странным он ни был, всегда позволял ему использовать свой телефон, чтобы играть в игры или фотографировать, хотя он уже установил четыре разных приложения, даже не играя в них. И большой скелет знал это. Так почему же Айзава вдруг так зациклился на идее, что Изуку нужно больше общаться с «детьми его возраста»? Что ему было делать с кучей подростков? Он мог играть с маленькими детьми, но никто не играл в мяч в любом возрасте. О чем они вообще говорили? Школа? Подростковые вещи? Изуку не знал ничего подросткового! Он уже чувствовал, как его причуда действует, заставляя его пальцы покалывать, и он раздраженно согнул их, чтобы избавиться от нее. Почему Айзава должен был делать это с ним? Мужчина также знал, что он не любит есть с незнакомцами. Да, он мог запихнуть еду в рот, когда рядом никого не было, но сидеть за столом, есть, разговаривать... — Не нервничай. — Я не нервничаю! Изуку моргнул от собственного высокого голоса и обнаружил, что смотрит в стену, а Айзава все еще идет по коридору. Он покачал головой и снова догнал его, идя рядом с большим черным комбинезоном. — Я убежал, помнишь? Я им не нравлюсь. Я не знаю, как... Изуку дико размахивал руками, издавая жалобный звук, почти столь же реальный и чрезмерно драматичный. — Они, вероятно, забыли об этом. Они не примут это на свой счет. В поле зрения появился их класс, и Изуку почувствовал, как на его ладонях выступил пот. Поэтому он убежал и встал перед дверью, глядя на Айзаву снизу вверх, когда тот приблизился. — Я не хочу оставаться с ними. — Значит, вместо этого ты пойдешь в молодежный центр? Потому что это единственный другой вариант, и я прослежу, чтобы ты остался там. Изуку скривился и вздрогнул. — Там пахнет рыбой. — Ты заполнил их вентиляцию гниющей рыбой. Вытирая фальшивую слезу, Изуку усмехнулся. — Ха, веселые времена. Айзава закатил глаза и оттолкнул Изуку от двери, но мальчик остался стоять на своем, шлепнув Айзаву, который с таким же раздражением толкнул его снова. Изуку выпятил подбородок, тихо подталкивая его на самом деле отшвырнуть его и вытянулся во весь свой не очень впечатляющий рост. Айзава вздохнул от невысказанного вызова и снова протер глаза. Они почти опоздали. Изуку слышал тиканье часов в коридорах. И кто-то возбужденно кричал за дверью. Короткий всплеск беспокойства заставил Изуку размять руки, потому что, честно говоря, если бы Айзава действительно хотел, он мог бы не только заставить его делать все, что он хочет, но и выкинуть его из своей жизни в любой момент, вместо того, чтобы просто требовать, чтобы Изуку подружился с кем-то. Честно говоря, это была даже не очень плохая идея. Изуку знал, что дети его возраста должны любить дружить или хотя бы разговаривать друг с другом… наверное. Ладно, он ничего не знал. Последний ребенок, с которым он пытался подружиться, оказался полумертвым в больнице, не помня, что когда-либо встречался с ним. Изуку еще сильнее замотал головой. Речь шла об избегании общения с гиперактивными, шумными детьми и о том, что Айзава явно хотел, чтобы Изуку подружился, а не о его прошлых ошибках. А еще - ему не нужны были друзья! У него не было их до сих пор, и не будет в будущем. Если он чему-то и научился у обоих миров — героев и злодеев, — то друзья были просто врагами, ожидающими, пока другой развернется первым, чтобы вонзить свои когти в их беззащитные спины. Единственная разница заключалась в том, что со злодеями это знали обе стороны. Айзава снова что-то проворчал себе под нос, прежде чем внезапно поднять свой шарф и мгновенно обернуть Изуку. Затем он схватил мальчика за шкирку и понес в класс. Изуку удивленно взвизгнул, когда его ноги оторвались от пола и начал бесполезно бороться с тканью. — Ладно, успокойтесь, — громко объявил Айзава своим учительским голосом, и Изуку внезапно оказался перед двадцатью любопытными детьми, спешащими на свои места. Айзава держал его, как непослушного котенка, так что он начал брыкаться ногами, целясь в большого сварливого взрослого, но не мог дотянуться до него. Ему удалось оставить лишь половину пыльного следа на раздражающе черном комбинезоне. — Отпусти меня! Почему ты всегда… — Этот упрямый маленький засранец теперь будет частью этого класса. Мне все равно, что ты думаешь об этом. Он будет заниматься теми же уроками, делать ту же домашнюю работу и тренироваться вместе с вами. Убедитесь, что он это делает. Тут же рука Иида поднялась — вероятно, в знак протеста — и воздух наполнился смущенными голосами, но Изуку только сильнее боролся со своими оковами, игнорируя адресованные им громкие вопросы. — Теперь мне так же нужно находиться в классе?! Что случилось с едой, ты большой толстый лжец! По комнате прокатились возмущенные вздохи. Айзава развернул его, и они оказались лицом к лицу, Изуку все еще болтался в его крепкой хватке. Тут же он уперся ботинками в живот Айзавы и попытался оттолкнуться. Раздражение скакало между ними, и Изуку нахмурился и посмотрел так же пристально, как и его опекун. — Теперь сядь тихонько и перестань осуждать моих учеников, не познакомившись с ними для начала, Мидория. Изуку стиснул зубы — почти оскорбленный, потому что он не осуждал их, он просто знал итог — подавляя рычание от команды, но Айзава произнес его имя этим тоном. Тем тоном, который говорил ему быть осторожным со своим следующим шагом, потому что ему не понравится то, что последует. Айзава все еще оставался профессиональным героем, несмотря на всю эту сварливую усталость и озабоченные хмурые взгляды. Но Изуку тоже не был слабаком. Ему просто нужно было более тщательно подбирать свои бои. Поэтому он уставился на Айзаву и сильно прикусил губу, сводя свои резкие ответы к минимуму. Айзава видел, как в голове Изуку крутятся шестеренки, его тихое отклонение росло, и он уже планировал, как из него выбраться. — Месяц, — внезапно сказал он, и Айзава прищурился, глядя на него. Изуку сделал это в ответ, ожидая. Айзава был спокоен и терпел молчаливое суждение в течение неудобного времени — даже класс хранил молчание, глядя вперед, — но Изуку тихо ждал приговора его жизни. Он мог перехитрить своего опекуна в любой момент. Даже болтаясь в его хватке. — Три месяца, — наконец ответил он. — Полтора. — Два с половиной. — Два, но я могу посещать учительскую четыре раза в неделю. — Два раза. И только до и после занятий. — По рукам. Шарф для захвата развязался, и Изуку упал на пол, едва удержавшись на ногах, но все еще глядя на Айзаву. — Не трудитесь занять место, — сказал он, как всегда со скучающим видом, и помахал классу позади него. — Все, вставайте. Оценка причуд через восемь минут, место встречи в спортзале. Двигайтесь! Как только слова Айзавы слетели с его губ, класс вскочил, надев свою тренировочную форму, спотыкаясь друг о друга и тайно бросая на Изуку взгляды. Но плотный график не позволил им засыпать его вопросами, которые они явно хотели задать. Особенно Бакуго уставился на него, чуть не поджег Изуку своим пронзительным взглядом, но он держался на расстоянии, и Изуку просто отвернулся. Внезапно синяя ткань ударила его по лицу, и Изуку поймал его между покалывающими пальцами. Ярко-синий рисунок, безошибочно обозначающий, что штаны и рубашка являлись собственностью UA. Изуку посмотрел вверх, сморщив нос, готовый протестовать против отступления Айзавы, но затем вспомнил об их новом соглашении. Поэтому Изуку крепко зажмурился, глубоко вздохнул и затопал вперед, сжимая свою новую униформу. Он переодевался по дороге в спортзал вместо того, чтобы бежать в раздевалку, как остальные в классе. Он заслужил удивленные взгляды случайных студентов, спешащих по кампусу UA, но ему удалось быть первым в большом тренировочном зале. Просто для того, чтобы посмотреть на явно расслабленного и скучающего Айзаву, стоящего там с цифровым блокнотом в руке и наблюдающего за часами над головой Изуку. — Я ненавижу тебя прямо сейчас. — Принято. — Я подарю Хизаши твои детские фотографии. — Смело с твоей стороны предположить, что у него их еще нет. Изуку согнул руки и усилил свой взгляд, но он просто стекал с черного комбинезона. Он уже слышал, как Иида громко обсуждает что-то с Очако и Цую, квакающую сквозь закрытые двери. Айзава вздохнул и поправил шарф, готовясь иметь дело с шумными подростками и одним проблемным ребенком, когда Изуку наконец пришла в голову идеальная идея мести. Внезапно в его груди забурлило спокойствие и немного предвкушения, и ему пришлось тщательно придать своему лицу притворно-нейтральное выражение, чтобы не ухмыльнуться, как сумасшедший. Айзаве не потребовалось много времени, чтобы заметить смену настроения, и теперь он подозрительно покосился на своего приемного ребенка, в то время как Иида ворвался в двери, махая остальному классу, чтобы они шли за ним. — Не надо, Мидория, — прошипел Айзава, но в его голосе не было гравия. — Что бы ты ни собирался делать, не делай этого. Изуку не мог не поддаться переполняющему его возбуждению от его новой маленькой идеи, и легкая коварная ухмылка тронула его губы. Он встретился взглядом со своим учителем и приемным родителем. — Принято. - Изуку пришлось подождать несколько дней, чтобы усовершенствовать свой план, но когда он, наконец, смог осуществить его, Айзава погнался за ним по территории школы, как сумасшедший. Но единственное, что он мог сделать, это посмеяться над радужным шарфом, свистящим в воздухе, в то время как «песня цветов радуги» играла через взломанные школьные колонки. Сжимая телефон с новыми фотографиями, уже разосланными всем учителям, Изуку оттягивал захват так долго, как только мог, выпрыгивая из окон, паркурясь над учениками и спринтуя и уворачиваясь по школе. Но к тому времени, когда кто-то смог выключить песню и ему пришлось поддаться своему новому наказанию — Айзава в ярости и снова затащил Изуку в класс за шкирку — песня уже застряла у всех в голове. Так что Изуку посчитал это победой.