Trigger of a gun

Дрожь охватывает все тело. Он вцепился в руль, моргая часто-часто в попытках развидеть медленно приближающихся коллег и блондина. Того самого блондина. Он почти не изменился: носит ту же дурацкую прическу с выбритыми висками, только по ней можно было узнать его. Но у Чуи, который знал этого человека когда-то наизусть, возможности не узнать вообще не было. Походка, повадки, движения, мимика: это точно он. Смотреть на то, как твоя первая неразделенная любовь идёт в наручниках, а руки ему заламывает тот, в кого ты по уши влюблен сейчас — то ещё зрелище. Чуя хочет провалиться. Исчезнуть. Сбежать. Он опускает пониже шляпу и прячет лицо. Его не должны узнать. В полицейской машине (в простонародье — бобик) сзади половина салона — место для перевоза преступников, огражденное решеткой. Именно туда и запихивают *****. Куникида и Дазай садятся в салон, устало вздыхая. Чуя проглотил язык. — Чуя, сначала отвезешь нас, потом вернетесь на место преступления. — Куникида говорит тихо, но Чуя мысленно орёт: «НЕ ПРОИЗНОСИ ТЫ БЛЯТЬ МОЁ ИМЯ!!!» Накахара коротко кивает и старается не растерять свои водительские способности от стресса. Поездка идёт в полной тишине, которая для Чуи кажется вечностью. Видимо, ***** не имеет обзора на водителя, либо просто не решается заговорить об этом в такой обстановке. Они также молча паркуются у отделения, Чуя не выходит из машины и ждет, когда Куникида вытащит преступника из машины и поведет в здание, Дазай пересаживается вперед. И вот когда они остаются с Дазаем вдвоем, его накрывает. Он трясется, по щекам бегут слёзы, охватывает неистовый страх. След от детских «конверсов» засел глубоко в голове Чуи и оставил неизгладимые травмы. Он не контролирует себя, когда его накрывает самая настоящая паническая атака. Дазай пристегивается (это, видимо, начинает входить в привычку), пару секунд смотрит за Куникидой, затем поворачивается к Чуе. — Ну что, едем…? — Он замедляется, заметив состояние рыжего напарника, его зрачки округляются. — Что случилось? — Дазай поворачивается к нему и берет за запясться, пока руки Чуи впиваются в его же голову. Осаму осторожно убирает руки Чуи от рыжей головы и тянет их на себя. Чуя ничего не говорит. Он тяжело дышит, трясется и плачет, округлив глаза. — Чуя. — Он уже с силой тянет его на себя. — Посмотри на меня. — Он почти сразу понял, что у его напарника паническая атака и простыми успокаиваниями тут не поможешь. Его тон голоса ровный, но мягкий. Чуя смотрит на Дазая, но в его глазах нет осознанности. Бинтованный выжидает с минуту и берет Чую за щеки, направляя на себя лицом. — Чуя. Накахара наконец смотрит на него, но состояние его не изменилось. — Дыши. Вместе со мной. Вот так. — Осаму гладит его по мокрым от слез щекам, поджав губы и громко, медленно задышав. Чуя старается повторить за ним. — Чуя, ты слышишь меня? — Д-да… — Накахара смотрит на Дазая, ластясь щеками к теплым рукам, дрожит уже не так сильно, но слёзы продолжают литься ручьями. — Умница. Просто дыши и смотри на меня. — Дазай опускает одну руку с щеки на плечо рыжего, успокаивающе поглаживая. Спустя три минуты Чуя наконец успокаивается окончательно и прикрывает глаза. Ещё раз взглянув на восхитительного Дазая, он нехотя отстраняется от поглаживаний и вытирает слезы рукавами пиджака. — Теперь расскажи мне, в чем дело. — Осаму скрещивает руки на груди. Чуя набирает в грудь побольше воздуха. — Я вчера рассказывал тебе про то, как меня отшили в восьмом классе. — Помню. Ты так распереживался, погрузившись в воспоминания? — Осаму поднимает брови. — Нет. Осаму, этот преступник — это он. Дазай широко раскрывает глаза. — Но как… — Он раскрывает рот в удивлении, наклонив голову. — Я не знаю. Блять, я не вспоминал о нём уже много лет, а стоило только вспомнить и вот те раз. — Чуя готов поклясться, что это Дазай сделал приворот, чтобы найти этого человека и совершить «правосудие», как и хотел. — Это пиздец… — Дазай трёт переносицу. — Ты сможешь его допрашивать? — Я постараюсь. Мне кажется, он меня даже не помнит. — Вряд ли. Ты очень яркий. Тебя сложно забыть. — Боже, да в Японии миллион рыжих. — Таких красивых — единицы. — Дазай не улыбается, вновь говорит что-то такое с серьезным лицом. В его стиле. — Ты даже сейчас находишь момент льстить мне? — Чуя краснеет, но взгляд не отводит. В ответ на вопрос получает лишь загадочную улыбку. — Ехать можешь? Я могу сесть за руль. — Ну уж нет. — Чуя переключает передачу, посмотрев в зеркало на секунду. — Но перед этим… — Он тянется к Дазаю и коротко, по-ребячески целует его в щеку. — Спасибо тебе, что ты рядом. И они поехали. В полном молчании. Чуя — потому что супер-смущен своим же действием, но ни капли не жалеет. Дазай — отвернулся к окну, но забыл про зеркало сбоку. Чуя видит то, как сильно покраснел напарник.

***

Жертва — молодой темноволосый парень, ровесник Чуи и Осаму. Их вновь встречает Анго, с которым Дазай каким-то образом успел закорешиться, на что Чуя морщится и закатывает глаза. Детали обсуждать некогда, информацию Чуя нароет потом с помощью Джуничиро, а в отделении их ждет очень даже живой человек, который может дать показания.

***

Дазай проходит и садится напротив связанного убийцы. Вообще-то, на допрос пригласили Чую, но ему теперь не нужно приглашение. Накахара стоит у стены и наблюдает, откуда-то взяв черную маску, закрывающую нос и рот. Перед тем, как зайти, Осаму пошутил про то, что Чуя мог бы сразу покрыться, так бы его точно не узнали. — Мицуо Сакамото, значит? — Осаму брезгливо смотрит на папку с данными на столе, — Давай сразу к делу: ты намерен давать показания? — Да, я расскажу всё, как есть. — Голос хриплый, но довольно тонкий, Чуя вздрагивает, услышав его. — Отлично. Какова была цель убийства? — Ко мне подошел мутный тип и сказал, что у него есть для меня работа. Мне нужны деньги. Отец умер, я обеспечиваю мать и трех младших. — Ясно. Опиши этого человека. — Дазай не звучит так мягко, как с Кендзи. Скорее держится на грани, не будь преступник сговорчивым, он бы давно разбил ему лицо. — Это было ночью, я был немного пьян. Помню смутно. На нём был капюшон и маска. Ну, сам понимаешь, нихрена не разглядеть. — Со мной на «вы», ясно? И без выражений. — Властно басит Дазай. У Чуи по коже бегут мурашки. — А ты мне кто? Разве не тебе от меня сейчас нужны показания? Это ты в неудобном положении. — Он скалится, выпрямившись. Осаму резко ударяет преступника в нос с такой силой, что тот чуть не теряет сознание. Чуя пугается, смотря на это с выражением лица, полным шока. Но не глубоко внутри это видеть очень приятно. Дазай тут же хватает за белые волосы убийцу, натягивая кожу. — Как тебе твоё положение сейчас? Удобное? Преступник сплевывает кровь, разлипая веки. — Вы же при исполнении… — У меня нет ограничений во время допроса, сечешь? — Дазай отпускает его и вновь прижимается задницей к стулу. — Продолжим? Он молчит, пока кровь хлещет из носа. Видимо, Осаму переборщил. Но его это, похоже, вообще не смущает: он отвешивает блондину смачную пощечину. — Че молчишь, уебище? — Дазай лыбится, явно наслаждаясь происходящим. Чуе стало комфортно здесь находиться. — П-продолжим… — Сакамото выглядит растерянно. Разве так себя ведут сотрудники полиции? — Почему ты решил сделать это в здании, где куча народу? — Осаму вновь звучит спокойно и строго. — Думал, выцепить его прямо на рабочем месте, там вовсе не людно, забытый богом офис. — Он вновь плюется кровью, Дазай брезгливо морщится. — Я пробрался к нему в кабинет и пырнул ножом со спины в шею. Уборщица услышала шум, когда я уже покинул кабинет и направлялся к выходу, подняла тревогу, а на меня набросились охранники. — Он стыдится того факта, что никак не смог противостоять двум мужичкам с пивным пузом. — Позорище. — Дазай усмехается, взглянув на Чую через плечо. Тот подошел и положил руку на плечо Дазая, мол, «я сам». Осаму послушно уступает место, но отходит лишь на пару шагов. Все же, это работа Чуи. Дазай не должен этим заниматься. — Что знаешь о жертве? — Взгляд Чуи, как и голос, спокойные и мягкие. — Ничего почти… имя знаю, где живёт, это вся информация, которую мне дали, больше ничего, клянусь… — Он захлебывается в крови, дрожа. Наконец Мицуо поднимает взгляд на знакомый голос. — Это и у нас есть. Что ж… — Ты… — Его зрачки забегали по Чуе. Накахара увидел реакцию, наконец снимая маску. — Мы знакомы? — Чуя изгибает бровь, улыбаясь. — Чуя… — Преступник жмурится, похоже, сдерживая поток слез. Дазай скрещивает руки на груди, улыбаясь с гордостью за Чую. За то, что тот набрался смелости на разговор. Сейчас за ними никто не наблюдает, поэтому Осаму выключает запись допроса. Теперь разговор будет личным. — О, мы, кажется, учились вместе. — Чуя притворяется, что вспоминает. — Сакамото, кажется? Преступник не ведется на то, что Накахара не помнит. Он начинает плакать. — Прости меня… я был ужасным. — Мицуо опускает взгляд. — А сейчас ты прекрасен, когда убил человека и скоро будешь гнить в тюрьме долгие годы. — Чуя чувствует себя отлично. Ощущение превосходства над обидчиком заставляет улыбаться и выкидывать сарказм и шуточки. — Нет… — Он разрыдался. — Моя мать не справится без меня. Я погубил свою семью. — Всхлипывает противно, выплевывая кровь на пол уже вместе с соплями. У Чуи в голове ни единой тревожной мысли. Одно лишь: «Бедные уборщики. Он же все загадил.» — Хорошо, что ты это понимаешь. Ты и правда ужасный человек, Мицуо. — Чуя смотрит на него неискренне по-доброму. — Прости меня, Чуя, я… я тогда боялся, что меня осудят пацаны, я был таким трусом… ты мне тоже нравился. Боже, да не было ни дня, чтобы я не вспоминал о тебе… — Блондин мерзко хнычет, жалобно смотря на Чую. Осаму подходит ближе. — Нет ни единой вещи в мире, которая могла бы оправдать тебя. — Дазай кладет руку на плечо Чуи, поддерживающе сжимая. — Я не держу на тебя зла, Мицуо. — Чуя улыбается. Дазай убирает руку с его плеча и смотрит в недоумении, мол, «какого хуя?» — Я просто хочу, чтобы такие, как ты, гнили в тюрьме вечно. Осаму понимает теперь, к чему рыжий клонил, улыбаясь. Чуя поднимается со стула, остановившись на пару секунд рядом с преступником. — Я мог бы вмазать тебе, но не хочу вмешиваться в итак великолепно проделанную работу моего парня. — Чуя врёт, чтобы добить преступника морально и развернуться, выходя из комнаты для допросов. Осаму сразу понял, почему и для чего Чуя сказал это, но румянец на щеках не скроешь. Они садятся на диван в кабинете Чуи. — «Моего парня»? — Подкалывает Дазай, расплываясь в самодовольной ухмылке. — Зато ты видел его лицо после этих слов? — Вкус победы сладок. Еще слаще — когда ты чувствуешь, что больше не боишься. — Это да, мощно ты его. — Дазай поворачивает голову на Чую. — Будем сегодня еще работать? Остался час до конца рабочего дня. — Дазай смотрит в потолок. — Не-а. — Вау, Накахара умеет отказываться от работы, — Сегодня мы получили кучу материала. Я очень устал. — Признаётся он, прикрывая глаза и невольно проваливаясь в сон. Он уже дремлет, когда чувствует, что падает на чужое плечо головой. Понимает, на чье, осознаёт, что может сейчас подняться и перелечь, но, честно говоря, абсолютно не хочет этого делать.