Когда стихает ветер

      Каору не стала скрывать от Шинобу, что попросила Тамаё о помощи. Ей больше не хотелось обманывать доверие столпа насекомых.       На удивление, Шинобу не стала гневаться, напротив, она похвалила Каору за разговор с Танджиро и дальнейшие планы исследований.       Тамаё смогла завоевать доверие Каору, и Шинобу, убедившись, что демонесса не собирается их предавать, также стала теплее к ней относиться.       Спустя неделю, Каору рассказала Шинобу о своём положении.       — А я всё гадала, когда же ты наконец мне признаешься, — хихикнула столп насекомых.       — Вы знали? — удивилась Каору.       — Ну конечно я давно всё поняла. Ты так долго не говорила мне, что я начала сомневаться, знаешь ли ты сама об этом.       — Вы не отошлёте меня? — с беспокойством спросила Каору.       — Теперь уже не смогу, даже если захочу. Беременная женщина способна на необдуманные поступки, а учитывая влияние твоего безумного мужа, мне необходимо присматривать за тобой ещё внимательнее, — хитро ответила Шинобу.       Каору почувствовала, как груз покидает её плечи. Теперь у неё не осталось тайн от Шинобу, и она может продолжить работу в лаборатории.       Тамаё помогала Каору проводить эксперименты с кровью Танджиро и Санеми. Она подсказывала, какие растворы необходимо использовать и какое время выдерживать.       Она не давала Каору прямых заключений, а только направляла ход её исследований в нужное русло. Всё же, главной целью Тамаё было обучение Каору, ведь демонесса не планировала долго задерживаться в этом мире и ей просто необходимо было передать свои знания.       — Странно, я никогда не видела такой крови раньше, — сказала Тамаё, рассматривая раствор с кровью Санеми, — и эта кровь… она словно пьянит меня, вызывает желание испить её.       — У Санеми особенная кровь, она действует на демонов также, как алкоголь действует на людей, — ответила ей Каору.       — Тогда неудивительно.       — Вы провели рядом с Кибуцудзи Мудзаном больше века, вы также помогали ему в исследованиях? — поинтересовалась Каору.       — Да. Он был одержим поиском растения под названием голубая паучья лилия. Он и создавал себе подобных для её поиска.       — А для чего ему необходимо было это растение?       — Это растение могло помочь ему победить губительное действие солнца на демонов. Нетрудно представить, во что превратится мир, если он достигнет своей цели, неправда ли? Зато теперь ему можно просто отыскать Недзуко и поглотить её, чтобы избавить себя от проклятия солнца, — ответила Тамаё.       — Как иронично, — сказала Шинобу, заходя в лабораторию, — Прародитель демонов пытается избавиться от проклятия солнца, а мы пытаемся избавиться от проклятия метки охотника. Любая великая сила требует чудовищной платы.        — Вы абсолютно правы, — согласилась Каору, — Цена великой любви — это невыносимая боль, когда один умирает, оставляя другого с пустотой в душе.       — Ну полно тебе, с твоим рвением я уверена, что ты найдёшь способ сохранить жизнь твоего драгоценного супруга, — полушутя ответила Шинобу, — Кстати, забыла сказать, я завершила изготовление снадобья для обращения демона в человека.       Каору и Тамаё замерли, не отрывая взгяда от Шинобу. По её тону невозможно было определить, говорит ли она серьёзно.       — Вы… — Тамаё прочистила горло, — Вы закончили средство?       — Конечно закончила, наши исследования и так затянулись слишком сильно. Или вам нравится проводить время с охотницей и её помощницей? — язвительно ответила Шинобу.       — Нам необходимо срочно обратить Недзуко в человека! — выпалила Тамаё, — Прости, Каору, но сейчас мне необходимо доработать препарат для Кибуцудзи Мудзана, тебе придётся проводить исследования самой.       — Конечно, госпожа Тамаё, мы не должны забывать о нашей главно цели! — поддержала Каору.       Каору отослала несколько шприцов Санеми, а сама продолжила исследования.       Открытие Шинобу позволило Тамаё ускорить разработку средства для ускоренного старения Кибуцудзи Мудзана, и уже через три дня она завершила работу.       Недзуко успешно обратилась человеком, Шинобу не ошиблась в своих действиях. Однако, по приказу Ояката-сама, её продолжили скрывать у Саконджи Урокодаки.       Спустя неделю Тамаё раскрыла план Каору:       — Завтра Кибуцудзи Мудзан посетит поместье Ояката-сама. Я должна буду пожертвовать собой, дабы ослабить Кибуцудзи настолько, чтобы столпы смогли умертвить его. Если твой муж вернётся к тебе живым, у тебя будет ещё три года, чтобы спасти его.       Каору грустно опустила глаза. Она успела привязаться к Тамаё, хоть изначально опасалась находяться с ней в одном помещении.       Тамаё поспешила успокоить её.       — Дорогая Каору, я уверена, что ты справишься! Пусть меня больше не будет рядом с тобой, но ты сумеешь найти способ продлить жизни всех героев.       — Всех, кроме вашей и уважаемой столпа насекомых, — ответила Каору, — Я бы хотела, чтобы вы тоже продолжили жить.       Тамае грустно улыбнулась и посмотрела в окно.       — Я прожила долгую жизнь. К сожалению, мне не удалось спасти столько жизней, сколько я забрала в начале своего бытия демоном. Моё время пришло, я просто надеюсь, что смогу внести свой вклад в победу над высшим злом. Что же касается столпа насекомых… — она немного помедлила, — Я понимаю её желание мести. В конце концов, Доума забрал у неё единственного близкого ей человека. И все же, несправедливо покидать этот мир в столь юном возрасте.       — Могла бы и мне сказать что-нибудь тёплое на прощание, — неожиданно войдя в комнату, обратилась к Каору Шинобу, — Мы ведь больше никогда не увидимся.       — Уважаемая столп насекомых, — начала говорить Каору сквозь тяжёлый ком в горле, — Прошу вас не забирать мою последнюю надежду.       — Ну будет тебе. В твоём положении вредно предаваться волнению. Ничего не говори Шинадзугаве, он не знает о плане Ояката-сама. Знаю, что тебе безумно хочется с ним увидеться, но советую тебе сдержаться, — попросила её Шинобу.       — Слушаюсь, уважаемая столп насекомых, — согласилась Каору.       Шинобу и Тамаё остались на едине, обсуждая план Ояката-сама. Каору покинула лабораторию, выйдя на крыльцо, где застала задумчивого Юширо.       По его лицу не сложно было понять его мысли: он беспокоился о судьбе своей госпожи.       — Господин Юширо, — поклонилась ему Каору, — Вы сегодня особенно печальны.       — А ты сегодня слишком разговорчива, — ответил он в привычной грубой манере.       Каору тяжело выдохнула. Каждый справляется со своим горем как может.       — Прошу прощения, что побеспокоила вас, — сказала она, спускаясь с крыльца.       — Я люблю её, — тихо произнёс Юширо.       Каору обернулась.       — Я знаю. Вы ведь даже не пытаетесь это скрывать.       — Это замечают все, кроме неё самой, — грустно сказал Юширо, опуская голову.       Каору подошла к нему ближе.       — Она знает. Но цель её жизни состоит не в любви, а в искуплении своих грехов.       — Почему именно она должна жертвовать собой?       — Вы не справедливы! Пожертвуют собой многие люди, не только ваша госпожа.       Юширо было глубоко всё равно на остальных. Он готов был сжечь весь мир, лишь бы продолжать следовать за Тамаё. Но она приказала ему иное, и ему пришлось подчиниться.       Каору посмотрела в сторону корпуса и увидела знакомую заколку в виде бабочки на темных волосах: Канао направлялась навестить Шинобу.       — Добрый вечер, сестрица Каору! Здравствуйте, господин Юширо, — Канао поклоном поприветствовала присутствующих.       — Здравствуй, Канао. Я очень рада тебя видеть, — ответила ей Каору, — Уважаемая столп насекомых ожидает тебя внутри.       — Благодарю вас, сестрица Каору, — Канао направилась в лабораторию.       Шинобу и Канао долго разговаривали, Канао периодически плакала и обнимала Шинобу. От прежнего безразличия не осталось и следа, теперь эмоции исходили из неё свободно и ярко.

***

      Наутро Каору отправилась в поместье Бабочки, а Шинобу поспешила в резеденцию Ояката-сама.       Аой встретила Каору с воодушевлением.       — Сестрица Каору, как я рада тебя видеть!       — Здравствуй, Аой, — Каору мягко улыбнулась ей, — как идут дела в поместье?       — У нас всё хорошо! С тех пор, как демоны перестали нападать на людей, больных стало намного меньше.       — Это замечательно, — Каору действительно была рада это услышать, — Аой, нам нужно подготовить поместье, чтобы мы могли принять как можно больше раненых.       — Что-то случилось, сестрица Каору? — обеспокоенно спросила Аой.       — Пока нет, но может случиться. Аой, прошу тебя, сейчас ни о чём меня не спрашивай! Просто помоги мне все подготовить, я позже тебе все объясню! — она дождалась, пока Аой кивнула ей в ответ и продолжила, — Где глава какуши? Мне необходимо поговорить с ним тоже.       — Я пошлю за ним ворона, — послушно сказала Аой.       Каору принялась приводить поместье в порядок. Она использовала каждую пустующую комнату, чтобы сделать из неё подобие палаты. Неизвестно, сколько жертв принесёт грядущая битва.       Аой была отличным помощником: она видела, когда необходимо что-то подхватить или подать, казалось, что она читает мысли Каору. Неудивительно, что Шинобу доверила ей управление поместьем несмотря на её юный возраст.       Глава какуши подошёл спустя два часа.       Каору поздоровалась с ним и дала указания согласно плану Ояката-сама, конечно, не раскрывая при этом всего плана.       — Почему я должен слушать ваши приказы? Мне может указывать только Ояката-сама или столпы, а вы даже не состоите на службе у корпуса истребителей.       Каору немного растерялась, не сумев подобрать слов.       — Ты что только что сказал? — неожиданно громко заговорил подошедший Санеми, — Повтори, я не расслышал.       — Столп ветра, — дрожащим голосом заговорил, глава какуши, — Согласно уставу…       — Я прекрасно знаю устав! Я хочу услышать, что ты говорил до этого.       — Санеми, прошу, не нужно, — вмешалась Каору, — Он прав, у меня нет полномочий…       — Мне плевать на полномочия! — зарычал Санеми, — Он может не слушать твоих приказов, но так разговаривать с тобой он не имеет никакого права!       — Простите, столп ветра, я не хотел…       — Я разрешал тебе говорить? — ещё громче сказал Санеми, — Проявляя неуважение к моей жене, ты проявляешь неуважение ко мне! Я что, по-твоему, не достоин уважения?       Глава какуши молчал в страхе, боясь поднять голову.       — Санеми, не стоит. Прошу тебя, успокойся, — пыталась уладить всё Каору.       — Если тебе так необходим ранг, тогда вот тебе мой приказ: ты будешь слушать все указания госпожи Каору. Ты меня хорошо понял? — не отступал Санеми.       — Да, столп ветра, я всё понял, — всё ещё дрожа от страха, ответил глава какуши, — Госпожа Каору, мы сделаем так, как вы нам приказываете.       — Благодарю вас, уважаемый глава какуши, — ответила Каору, — Прошу прощения за недоразумение, обещаю, в следующий раз соблюсти все условия.       — А теперь пошёл отсюда! — рявкнул Санеми, — И не смей больше так говорить ни с госпожой Каору, ни с кем либо ещё!       — Слушаюсь, столп ветра, — поклонился глава какуши и поспешил удалиться.       Когда он скрылся за воротами, Каору взяла Санеми за руку и посмотрела ему в глаза.       В ответ Санеми обнял её, затем, отпустив, погладил её округлившийся животик.       — Как ты себя чувствуешь? — нежно спросил он.       — Я в порядке, Санеми. Спасибо, что заступился за меня.       — Ну он у меня ещё попляшет, — с нескрываемым гневом сказал Санеми.       — Прошу, не нужно! Он имеет право не подчиняться мне, — просила его Каору.       — Может и так, но ему необходимо научиться правильно разговаривать.       Каору тихонько рассмеялась.       — Ты забыл, как сам разговаривал со мной, когда мы только встретились?       Санеми усмехнулся и прижал Каору к себе за талию.       — Но ведь тогда ты не была женой великого столпа ветра, — сказал он и поцеловал Каору в губы.       — Да, ты прав. Должна же я хоть что-то получить, за то, что терплю твой скверный характер, — хихикнула Каору.       Санеми улыбнулся.       — Вы вздумали шутить со столпом ветра, госпожа Шинадзугава. Может показать вам, чем это чревато, — сказал Санеми и затянул Каору в долгий и томный поцелуй.       Каору не сопротивлялась. Она сама успела истосковаться по прикосновениям своего мужа. Если бы они находились у себя в комнате, их одежда давно бы уже бесполезно валялась на полу, а сами они предавались страсти.       — Как же я соскучился по тебе, — сказал Санеми, отстранившись от губ своей жены, — Я уже говорил тебе, как сильно тебя люблю?       — Ты говорил это так давно, что я начала волноваться, не разлюбил ли ты меня, — ответила Каору, пытаясь отдышаться.       — Не знаю, сколько мне осталось, но я буду любить тебя до последнего вздоха.       — Посмотрим, что ты скажешь через пятьдесят лет, — хитро улыбнулась ему Каору.       — Хоть сотню, хоть две сотни лет, ты одна будешь заполнять моё сердце, — ласково сказал Санеми.       — Не забудь оставить место для плода нашей любви, — сказала Каору, положив руку себе на живот.       Санеми опустился на колени, поцеловал живот своей любимой и обхватил её руками.       — Вы вдвоём навсегда останетесь в моём сердце, — тихо произнёс он, — Всё, что я делаю, я делаю ради вашего светлого будущего.       Каору запустила пальцы с белую шевелюру мужа и погладила его по голове.       — Ради нашего светлого будущего, — поправила она его.       Санеми ничего не ответил. Он не хотел разрушать этот волшебный момент единения. Переполняющее чувство любви волной накрыло его, и он впервые в жизни позволил себе полностью раствориться в потоке безмятежности.       С полна насладившись теплом момента, Санеми поднялся на ноги.       — Что привело тебя в поместье Бабочки? — уже серьёзнее спросил он.       — Я пришла проверить готовность поместья к принятию раненых. Все довольно сильно расслабились из-за прекратившихся нападений демонов, но есть предчувствие, что это лишь затишье перед бурей, — Каору не стала раскрывать Санеми все правды. Хоть она и не совсем соврала ему, чувство вины все же накрыло её.       — Могла бы сообщить мне, если бы я не встретил Аой, я бы даже не знал, что ты прибыла в поместье Бабочки, — укоризненно сказал он.       — Прости меня, мой любимый, я не хотела отвлекать тебя от важных дел, — оправдывалась Каору.       — Ты пришла с Кочо? — поинтересовался Санеми.       — Да, она сразу отправилась на встречу с Ояката-сама и госпожой Амане.       — Ясно. Надолго ты здесь?       — Ещё неизвестно. Санеми, ты носишь с собой шприцы, которые я тебе отправила? — вдруг вспомнила Каору.       — Да, я ведь обещал тебе.       — Хорошо, — радостно улыбнулась Каору, — Я так рада, что смогла тебя увидеть.       — Ты зайдешь сегодня домой? — спросил Санеми.       — Я не уверена, мой любимый. Здесь слишком много дел, боюсь, что мне придётся провести здесь несколько дней.       — Если ты не придёшь ко мне, я сам приду к тебе, — шутливо пригрозил Санеми.       Каору грустно рассмеялась. Он даже не представляет, насколько он близок к истине.       Санеми покинул поместье Бабочки, Каору отпускала его с тяжёлым сердцем. Но она подбадривала себя, утверждая в голове, что сейчас нужно собраться с силами, а волю грусти она может дать позже.       Шинобу, вернувшись со встречи с Ояката-сама, заявила, что теперь Каору официально получила полномочия главы поместья Бабочки на время её отсутствия. Какуши подчинились приказу почтенного главы и столпа насекомых.       — Каору, ты замечательно все подготовила, — похвалила её Шинобу, когда они остались наедине.       — Благодарю вас, уважаемая столп насекомых, — Каору была тронута словами столпа насекомых.       — Я думаю, что пришло время обсудить моего наследника.       — Я останусь здесь, пока мы не устраним все последствия битвы, но затем я покину ваше поместье.       — Не думаю, — задумчиво ответила Шинобу, — Моей наследницей несомненно будет Канао, однако, боюсь, что без Аой она не справится. Да и без тебя тоже. Каору, — Шинобу посмотрела в глаза собеседнице, — Я прошу тебя остаться здесь до достижения Канао двадцати лет. Я хочу, чтобы ты стала ей наставницей вместо меня.       Каору растерялась от неожиданного предложения.       — Это большая честь, уважаемая столп насекомых, но вы уверены?       — Я уверена. Когда все закончится, в охотниках не останентся нужды, а вот в лекарях нужда будет всегда. Ты освоила большую часть моих знаний, тебе нужно будет передать эти знания Канао и Аой.       — Благодарю вас, сестрица Шинобу, — Каору сама не заметила, как назвала столпа насекомых иначе.       Шинобу широко распахнула глаза, а затем звонко засмеялась.       — Наконец-то! А я думала, что скорее умру, чем дождусь, как ты назовёшь меня своей сестрой.       Каору вытерла влажные глаза.       — Прошу вас, сестрица Шинобу, давайте больше не будем говорить о смерти.       — Как пожелаешь, сестрица Каору, — согласилась Шинобу.

***

      Когда село солнца, напряжение стало ощущаться даже физически. В поместье Бабочки никто не смел сомкнуть глаз, ожидая приближения страшных событий.       Прилетевший ворон сообщил о нападении на поместье Ояката-сама. Шинобу с Канао сразу побежали на зов, остальным ничего не оставалось, кроме пребывания в томительном ожидании.       Спустя непродолжительное время, все в поместье Бабочки услышали взрыв и увидели огромный пожар, вспыхнувший в далеке. Земля задрожала так, словно готова была развернуться, открывая вход в ад.       — Сестрица Каору! — жалобно вскрикнула Аой.       — Прошу тебя, успокойся, — ответила ей Каору, прижимая её крепче к себе, — Не трать лишние силы на переживания, они тебе ещё понадобятся.       Удивительно, как спокойствие и уверенность Каору распространялось на всех вокруг. Она стала опорой для всех, сдерживая лишнее проявление эмоций у присутствующих.       — Всё, что нам остаётся делать — это молиться и ждать, — тихо сказала она.

***

      Падая в бесконечную крепость, Санеми думал о Каору. Возможно здесь он встретит свою смерть и больше никогда он не сможет взглянуть в глаза своей любимой. Возможно, он никогда не увидит и не возьмёт на руки своего неродившегося ребёнка.       Его одолела ярость. Он никому не позволит лишить его счастья, а значит, пора воплотить в жизнь задуманное.       Он стал всматриваться в двери крепости и в одной из них увидел отлетевшего в стену Генью.       — Ах, этот придурок! — прорычал Санеми, продолжая падать в пропасть.       Он ловко ухватился за балку, вскорабкался на неё и резко оттолкнулся ногами вверх. Его силы хватило, чтобы долететь до двери, где он видел своего младшего брата.       Он увидел Токито, висевшего на стене с катаной, пронзившей его и стену за ним, и Генью, с отрубленными руками выше локтей. Глаза Санеми напились кровью, он вбежал в комнату, отбив клинок первой высшей луны, рассёкший тело Геньи на две части.       — Я убил нашу мать-демона, чтобы защитить тебя, и ты решил так распорядиться вторым шансом, — прокричал Санеми младшему брату, — Ты должен был жениться, завести детей и умереть от глубокой старости, а я бы защищал вас от опасности, но ты вступил в корпус истребителей!       Генья невольно заплакал. Он думал, что старший брат его ненавидит, но теперь осознал, что он просто пытался его защитить.       — Прости меня, брат! — произнёс он сквозь рыдания.       — Не трать силы на разговоры, — тон Санеми немного смягчился, — Эй, демон! Перед тобой стоит столп ветра! Я тот самый ветер, что снесёт твою голову! — прорычал Санеми, обращаясь к Кокушибо.       Битва с первой высшей луной длилась долго и ожесточённо. Санеми удалось ненадолго опьянить его запахом своей крови, но демон быстро адаптировался к её влиянию.       Находясь на грани своих сил, Санеми почувствовал странное сжение на щеке: он пробудил свою метку охотника.       Почувствовав прилив сил, он с новым рвением бросился на первую высшую луну, однако Кокушибо отразил удар, отрубив два пальца на руке Санеми.       Столп ветра уже было подумал, что настал его конец, но, подоспевший на помощь Гёмей, дал ему время перевести дух.        Гёмей велел Санеми ударить клинком по его булаве, отчего и клинок, и булава окрасились в алый.       Общими усилиями столпу ветра и столпу камня удалось отрубить голову первой высшей луне. Санеми бросил в тело Кокушибо два шприца и наполнил их кровью, затем спрятал их в потайной карман хаори.       Неожиданно для всех, Кокушибо отрастил голову. На лбу выделялись два огромных рога, а на лице едва можно было разглядеть остатки человечности.       Санеми отскочил от первой высшей луны, повернув клинок так, чтобы Кокушибо смог разгядеть своё отражение. Увидев себя, демон настолько не выдержал осознания того, в кого превратился в конечном итоге. Он остановил свою регенирацию и начал рассыпаться. На месте, где он стоял, осталась лежать бамбуковая флейта.       Санеми подбежал к Генье, который начал рассыпаться вслед за первой высшей луной.       — Что происходит? Что с моим младшим братом?! — кричал Санеми, — Почему ты превращаешься в пепел? Генья! — он продолжал отчаянно отрицать неизбежное.       — Прости меня, брат, — слабо сказал ему Генья, — Я был так горд, что мой старший брат стал столпом.       — Что значит был? Я не позволяю тебе покидать меня! — слёзы хлынули из глаз Санеми, — Я твой старший брат, ты не можешь умереть раньше меня! Генья! Ааааааааа, — отчаянно прокричал он.       — Прощай, брат, — сказал свои последние слова Генья.       Санеми продолжал плакать, пока Гёмей не положил ему руку на плечо.       — У тебя ещё будет время, чтобы оплакать брата. Сейчас нам нужно спешить на помощь остальным.       Санеми высушил свои слёзы. Гёмей был прав, зло ещё не было побеждено.       Они направились в сторону Кибуцудзи Мудзана. Его окружили Мицури, Обанай, Гию и Танджиро. Волосы прародителя окрасились в белый, а реакция была немного заторможена.       Санеми и Гёмей бросились в бой. Кибуцудзи, понимая, что проигрывает, выпустил из своей спины щупальца, отбиваясь ими ото всех, кто пытался на него напасть.       Мицури вырвала его руки, но, вместе с этим потеряла свои. Мудзану не составило труда отрастить себе новые конечности, и он отбросил Канродзи в стену.       Внезапно, стены крепости начали рушиться, и все участиники битвы оказались на открытой местности.       Горизонт уже окрасился в красный, осталось продержаться ещё немного.       Раненый Обанай подполз к Мицури и обнял её.       — Я люблю вас, Игуро-сан, — плача, произнесла Канродзи.       — Я тоже тебя люблю, — ответил Обанай, — но я не чистый, я не мог осквернить тебя собой.       — Вы женитесь на мне в следующей жизни? — спросила столп любви.       — Непременно, — ответил Игуро, прижимая её крепче к себе.       В объятиях друг друга, столп любви и столп змеи покинули этот мир.       Ощутив на себе первые лучи солнца, ко всеобщему ужасу, Мудзан обернулся огромным младенцем. Он попытался скрыться в тени, но охотники не позволили ему уйти.       Тогда король демонов влил свою кровь в Танджиро и рассыпался в прах.       Танжиро начал своё обращение в демона, но подоспевшая Канао успела ввести ему средство, для обращения демонов обратно в людей.       Осознав свою победу, охотники, один за другим, упали от покинувших их сил.       

***

      Вороны, прилетевшие в поместье Бабочки, оповестили об итоге сражения.       Каору почувствовала дрожь во всем теле.       — Нам срочно необходимо доставить сюда всех пострадавших! — обратилась она к главе какуши.       Раненые начали поступать бурным потоком. Каору высматривала среди них ставшее таким родным лицо, но всё тщетно.       Распределяя больных по палатам, она молила про себя: «Прошу, Санеми, вернись ко мне».       — Сестрица Каору! — услышала она знакомый голос.       Канао подбежала к ней и бросилась на шею.       — Сестрица Каору, — начала плакать Канао, — Сестрица Шинобу… она погибла…       — Сестрица Шинобу погибла? — переспросила стоящая неподалёку Аой, — Канао, что случилось?       — Её поглотил вторая высшая луна! Она пожертвовала собой ради нас!       Аой не смогла сдержать слёз. Каору почувствовала, что отчаяние пытается вырваться наружу, но она лишь сказала:       — Не время сейчас! Нужно помочь тем, кого можем спасти, потом сможем придаться горю!       Девочки послушно кивнули.       В поместье внесли носилки, на которых Каору смогла разглядеть белые волосы.       — Санеми! — крикнула она, бросаясь к нему, — Срочно относите его в палату, я пришлю врача!       Каору продолжила исполнять свой долг, как ей завещала Шинобу.