Когда стихает ветер

      Санеми всеми силами оттягивал возвращение в корпус, но спустя 10 дней после ухода, он получил приказ от Ояката-сама вернуться и восстановить силы.       На этот раз Санеми не стал посылать ворона в поместье Бабочки, он не был уверен, что готов ко встречи с Каору, надеясь, что она не будет посещать их дом во время его пребывания в корпусе.       Однако Шинобу уже оповестила Каору о скором возвращении её супруга. Она была в смятении, что Санеми не захотел сообщить о прибытии сам.       — Не переживай, скоро ему самому надоест такая жизнь, — Шинобу хотела поддержать Каору.       — Он даже не удосужился предупредить меня! Полагаю, что он не хочет со мной говорить, я не знаю, что мне делать.       — Сама поговори.       — Легче сказать. Я не переживу, если увижу холод в его взгляде.       — Не попробуешь, не узнаешь. У Богов нет иных рук, кроме твоих, — Шинобу была очень мудра.       Каору подготовила все, для встречи супруга с долгой миссии. Она приготовила его любимое мясо на углях, налепила охаги, приготовила ванну с самыми душистыми травами.       Санеми видел горящие свечи в доме и долго не решался войти. Он ещё чувствовал гнев, но тоска по любимой жене была невыносима. Конечно, суровому столпу ветра было сложно в этом признаться даже самому себе.       Каору, услышав открывающуеся дверь, побежала в коридор. На пороге показался Санеми.       — С возвращением! — робко произнесла она.       Даже не взглянув на неё, он молча вошёл в дом.       — Санеми, ты… — она начала мять свои пальцы в волнении, глаза начали бегать, избегая смотреть на него напрямую, — ты не хочешь принять ванную вместе?       — Нет, — сухо ответил он.       Рухнувшая надежда эхом отдалась в её сердце, и голос задрожал.       — Ты сердишься на меня?       — Да, Каору, я очень сержусь на тебя, — он говорил все тем же ровным тоном.       — Ты… Санеми, прошу, прости меня, — она сделала небольшую паузу, — Я так скучала по тебе. Но если ты не желаешь меня видеть, я покину твой дом…       — Каору, — Санеми наконец посмотрел на неё, — Это наш дом.       Слёзы скатились с её глаз, словно радуясь своему освобождению. Каору, не поднимая головы подошла к Санеми и уткнулась лбом в его грудь. Она заключил её в утешающие объятия, и слёзы её рванули новым потоком.       Когда её тело перестали содрагать рыдания, Санеми поднял её голову за подбородок и серьезно сказал:       — Каору, ты больше никогда мне не солжёшь. Ты меня поняла?       Она несмело кивнула ему в ответ. Когда Санеми злился, ругался и кричал, она его совершенно не боялась, но стоило ему понизить голос и заговорить серьёзно, внутри Каору просыпался дикий первобытный страх, и она неосознанно подчинялась ему, подобно волкам, склоняющимся перед вожаком стаи.       — Ты скучал по мне? — ей очень хотелось услышать от него заветные слова.       — Я безумно скучал по тебе, — сказал Санеми, крепче прижимаю Каору.       Она сцепила зубы, скрывая своё болезненное состояние, очевидно, Санеми совсем забыл о её травме. Ощущение счастья, накрывавшее её от объятий своего любимого стоило даже смерти.       — Ты желаешь сначала сходить в баню или отведать вечернюю трапезу? — спросила она освобождаясь из его сильных рук.       — Угадай, — сказал он заговорчески.       Она ответила ему счастливой улыбкой       В бане Каору развязала пояс и распахнула кимоно. Санеми помог ей снять ей перевязку, и его брови опять хмуро сошлись на переносице.       — Прошу, только не сердись, — она осторожно взяла его руку.       Сидя в душистой тёплой воде с прижимающейся к нему Каору, Санеми отпускал свой гнев.       — Чем ты занималась в мое отсутствие?       — Я помогала уважаемой столпу насекомых ухаживать за больными в поместье Бабочки. Сейчас она не подпускает меня к лаборатории, считает, что из-за травмы я не смогу сосредоточиться и наврежу себе.       — Я бы предпочёл, чтобы ты совсем не работала, пока не поправишься окончательно.       — Не беспокойся, я очень осторожна, да и уважаемая столп насекомых не позволит мне переусердствовать, — поспешила успокоить его Каору.       — Ты очень упрямая. Как бы мне укротить тебя? — спросил Санеми и собственнически сжал её бедро, затягивая её в долгожданный поцелуй.       Каору тихо застонала в его губы, но почувствовав, как Санеми начинает одолевать страсть, отстранилась и смущенно сказала:       — Уважаемая столп насекомых запретила мне исполнять супружеский долг целый месяц.       — Твоя глупость лишила радости нас обоих, — укоризненно ответил Санеми.       — Обещаю, любимый, как только все заживёт, мы предадим наши тела страсти, — сказала она шёпотом ему на ухо и, в подтверждение своих слов, теперь сама вовлекла Санеми в долгий, даже томительный поцелуй.       — Остановись, иначе я не сдержусь, — благоразумие все же пришло в сознание Санеми.       Каору, тяжело дыша, предложила продолжить вечер за вкусной едой.       За ужином Санеми вновь проявлял нежность.       — Я уже говорил, что ты лучше всех готовишь охаги? — он обожал стряпню своей жены.       — Я рада, что смогла тебе угодить, — она, в свою очередь, очень любила слышать от него похвалу.       — Как там этот придурок, что таскает с собой демона?       — Танджиро? Он уже давно поправился. Шинобу хочет как-нибудь свести его с уважаемым столпом пламени, ведь Танджиро использует какой-то танец Бога огня во время битвы с пятой низшей луной.       — Глупости! Ренгоку лучший боец, зачем ему возиться с этим идиотом?       — Но Танджиро очень талантливый охотник! А его сестра Недзуко…       — Каору, — своим привычным строгим тоном прервал её Санеми, — Я не хочу слышать об этой грязной демонессе! Если бы не приказ Ояката-сама, я бы давно расправился с ней.       — Ты надолго останешься в корпусе? — Каору хотелось поговорить о более приятных вещах.       — На пару дней, не больше.       — Я останусь с тобой на эти два дня.       — Не стоит, у меня много работы и внутри корпуса. Есть предчувствие, что надвигается решающий бой.       Каору поёжилась. Ей было страшно от мысли, что Санеми предстоит сразиться с прародителем всех демонов.       — Санеми, — она положила свою руку на его, — пожалуйста, любимый, обещай, что ты вернешься ко мне.       — Каору… — он посмотрел ей прямо в глаза, перевернул ладонь и сжал её руку в ответ, — никто не знает, что нас ждёт. Я столп ветра, я исполню свой долг даже ценой своей жизни.       — Это пугает меня больше всего. Я не прошу тебя не ходить на войну. Я лишь прошу тебя быть осторожнее.       Он оставил её просьбу без ответа.              Ночью, слушая спокойное дыхание своей жены, Санеми размышлял над её словами. Конечно, он ничего не мог обещать. Он не хотел оставлять этот мир и делать из Каору вдову, но долг для него был превыше всего. Это нечто большее, чем счастливая обычная земная жизнь.

***

      Через два дня Санеми отправился на очередную миссию, и Шинобу, наконец, допустила Каору в лабораторию, чему она была безгранично рада.       Она была в курсе о плане Шинобу пожертвовать собой ради истребления второй высшей луны, убившей её сестру, столпа цветка Канаэ, поэтому, очень тщательно готовила для неё яд из глицинии.       — Уважаемая столп насекомых, может вы рассмотрите иной план, — периодически просила её Каору.       — Нет иного плана, — всегда отвечала ей Шинобу.       Сидя в саду поместья Бабочки, Каору размышляла, не задумал ли Санеми нечто подобное для себя. От этих мыслей её сердце больно сжималось.       — Каору-сан! — услышала она знакомый голос мальчишки, — Каору-сан, я пришёл попрощаться!       Танджиро был невероятно воодушевлен предстоящей миссией с Ренгоку.       Она переживала за этого доброго мальчишку, так сильно напоминавшего ей её Ёси.       — Танджиро-кун! Уже уходишь? — спросила она с улыбкой, — А как же Недзуко? Ты доверишь заботы о ней нам?       — Нет, Каору-сан! Мы с Недзуко отправимся вместе. Я ни за что не расстанусь со своей сестрой.       Каору улыбнулась его ответу.       — Иного я не ожидала от тебя. Танджиро-кун, — она обратилась к нему серьёзно, — Будь осторожен! Я знаю, что уважаемый столп пламени позаботится о тебе и о твоих друзьях, но вам тоже следует проявить осмотрительность!       — Да, Каору-сан! Благодарю вас за заботу!       — Пусть Боги будут к вам благосклонны.       Для Танджиро и Недзуко Каору стала старшей сестрой. Ей до глубины души было жаль этих детей.

***

      Три дня спустя в корпус пришло известие о гибели пламенного столпа. Никто в это не верил, как и в то, что трое неопытных ребятишек остались живы.       Умер самый светлый столп, по иронии судьбы, больше всех любивший эту жизнь.       Канродзи была безутешна. Для неё Ренгоку был не просто сослуживицем, он был её учителем, лучшим другом, старшим братом. Она погрузилась в траур, и Каору, в беспокойстве за неё, следила за её состоянием.       Санеми был в ярости. Хоть он никогда напрямую не признавал этого, но он очень уважал и ценил Ренгоку. Мысль о том, что высшие луны настолько сильны, что даже пламенный столп пал в битве с одной из них, не давала ему покоя.       Каору безмолвно находилась рядом, когда ему это было необходимо, и покидала его, когда чувствовала, что он хотел побыть в одиночестве. Ничем иным она не могла ему помочь.       Танджиро, Иноске и Зеницу были разрушены изнутри. За столь короткое время Ренгоку успел стать для них человеком, на которого каждый из них хотел равняться.       Время немного притупило боль от потери.       Каору стала замечать, что Аой проявляет особый интерес к Танджиро, а тот, в свою очередь, проявляет симпатию к Канао.       — Уважаемый столп насекомых, вам не кажется, что это может плохо закончиться? — обратилась она к Шинобу, описав всю ситуацию.       — Только с того света нет обратного пути, остальное не стоит волнений. А разбитое сердце в их возрасте — это обычное дело, — ответила Шинобу.       — Вы замечаете, как изменилась Канао после общения с Танджиро? Она стала более открытой, стала больше общаться и говорить о своих желаниях.       — Ты права. Но давай позволим жизни идти своим чередом.              Каору зашла проведать Танджиро в палату.       — Танджиро-кун, я вижу, ты уже совсем поправился, — довольно сказала она.       — Да, Каору-сан! Все мои раны зажили, а Канао помогла мне восстановить моё тело!       — Это замечательно, Танджиро-кун, — хитро улыбнулась Каору, — но я все же надеюсь, что тебя не отправят на миссию сразу. Мне бы хотелось, чтобы ты отдохнул ещё немного.       — Каору-сан, охотнику не до отдыха. Мы должны прилагать все усилия, чтобы истребить всех демонов на земле.       Каору немного помрачнела.       — Я понимаю тебя. Но вдруг ты не сможешь отыскать способ обратить Недзуко обратно в человека? Что же тогда будет с ней?       — Способ есть, Каору-сан, я уверен. И я обязательно отыщу его! — от него исходил такой яркий оптимизм, что Каору и сама начала верить в светлое будущее.       — Конечно, Танджиро-кун. Я тоже буду в это верить!       — Благодарю вас, Каору-сан!       Они услышали крик о помощи снаружи дома и сразу сорвались со своих мест.       Тенген Удзуй стоял на заборе и держал Аой на руках, остальные пытались его оставить.       — Отстаньте! — крикнул он на их жалкие попытки, — я самый блестящий столп, вы не смеете ко мне даже прикасаться, иначе размажу вас по стенке.       — Прошу вас, отпустите её, — неожиданно для всех вступилась за Аой Канао.       — Я не могу забрать тебя, как наследницу Кочо, но она, — Тенген показал пальцем на Аой, — не наследница и состоит в корпусе в качестве охотницы, мне не нужно позволение Кочо, чтобы забрать её на миссию.       — Уважаемый столп звука, эта девушка состоит на службе у уважаемой столпа насекомых, прошу вас, оставить её! — вмешалась Каору.       — А вот ты в корпусе не состоишь. То, что ты жена столпа не даёт тебе право голоса, твоё дело слушаться приказы столпов, особенно таких блестящих, как я, — съязвил Удзуй.       — Я обязательно передам ваши слова столпу ветра, блестящий столп звука, — Каору закипела от его слов. А ведь он нес её в свадебном паланкине в дом Санеми, и она считала его хорошим другом семьи.       — Отпустите её, с вами пойдем мы! — закричал Танджиро.       — И кто это мы? — недоверчиво спросил Удзуй.       С двух сторон забора к нему подошли Иноске в маске кабана и Зеницу, затем ловко спрыгнули и встали рядом с Танджиро.       — Мы втроём пойдём с вами на вашу миссию, — указал на своих друзей Танджиро.       — Ну хорошо, — безразлично согласился Тенген и бросил Аой вниз, которую ловко поймал Танджиро.       Ребята попрощались с обитательницами поместья Бабочки. Аой плакала и благодарила Танджиро, Канао смотрела на него со слезами на глазах.       — Возвращайтесь живыми, — дала им напутствие Каору.       Когда мальчики отбыли на миссию, в поместье воцарилась гнетущая тишина.       — А что если столп звука тоже погибнет, и мальчики в этот раз не вернутся к нам? — причитала Аой.       — Не говори так! Я уверена, что они победят! — уверенно сказала Канао своим тихим голосом.       «Юность — прекрасная пора, но такая хрупкая» — подумала про себя Каору.       — Я всё расскажу сестрице Шинобу! — кричала Аой от обиды.       — Конечно расскажем, — поддержала Каору, — однако, на мой взгляд, уважаемый столп звука слишком быстро согласился обменять тебя на мальчиков. Возможно, это была всего лишь проверка для ребят.       — Мне плевать! Он не имеет права! — вскрикнула Аой.       — Аой! — неожиданное появление Шинобу заставило всех обернуться, — не смей так разговаривать с Каору!       — Она просто испугалась, не ругай её, — Каору вступилась за Аой.       — Она должна научиться справляться со своими чувствами! — Шинобу явно была раздражена.       — Прости, сестрица Каору, — покорно извинилась Аой.       — Это не твоя вина, — обняла её Каору в ответ на извинения.              Обыденная рутина снова охватила поместье Бабочки. Аой много раз извинялась за грубые слова перед Каору, на что та реагировала с теплым смехом и утверждала, что совершенно не сердится.       На третий день после отбытия мальчиков в поместье прилетел ворон с вестью, что столп ветра был серьёзно ранен на миссии.       — Я пойду с вами! — настаивала Каору, пока Шинобу собирала отряд какуши-медиков.       — Каору, мы вернёмся сегодня вечером. Мы не должны отвлекаться на твою защиту, а поместье не может оставаться без присмотра, — резко ответила ей Шинобу.       — Как прикажете, уважаемая столп насекомых, — Каору знала, что Шинобу сейчас мыслит более здраво и не хотела больше задерживать медицинскую помощь.       Она помогала Аой подготовить палаты для раненых. В последнее время раненых почти не было и многие комнаты пустовали. Чтобы отвлечься от ненужных раздумий, она также помогала Аой на кухне: в лабораторию идти не имело смысла, она все равно бы все перепутала и испортила ингредиенты.       — Почему они так долго? Солнце уже близится к закату, — спрашивала больше у себя Каору.       — Не беспокойся, сестрица Шинобу знает свое дело, — ответила на её мысли Аой.       Еще спустя час отряд какуши наконец принесли столпа ветра и остальных раненых на носилках. Они все были без сознания.       Каору посмотрела на Санеми и страх охватил её: её любимый лежал без сознания, повязка пропускала кровь, обозначая косую рану от живота до груди. Она бросилась к нему, спрашивая, что произошло.       — Они попали под влияние искусства демонической крови, Я остановаила распространение яда, но нам необходимо вывести его из их организма и создать противоядие, — Шинобу пыталась привести её в чувства, — Каору! Соберись, время не на нашей стороне.       Доверив раненых остальным, Каору и Шинобу направились в лабораторию.       — Отбрось сейчас все чувства, мы должны спасти им жизни, — Шинобу продолжала одергивать Каору.       — Это похоже на отравление парами серы, — сказала Каору, когда осадок крови пострадавших выпал в пробирке.       — Отлично, мы знаем, как это лечить! — Шинобу была крайне довольна и смягчилась в своём тоне, — Не беспокойся, мы сохраним жизнь твоего мужа и остальных.       Разработав противоядие согласно полученым результатам, они направились обратно в лечебницу. Дав необходимую инструкцию медсестрам, Шинобу отправилась к Ояката-сама с отчётом.       Каору, оставшись на едине с Санеми, пребывавшим в забытие, смогла дать волю своим слезам. Тело её было напределе от напряжения, и она уже не контролировала себя.       Она заснула на сидя на стуле, положив голову на кровать, крепко сжимая его руку.       Проснувшись от прямых лучей солнца, бесцеремонно пробирающихся сквозь оконное стекло, Каору подняла голову и посмотрела на Санеми. Он мирно спал, не ведая, что сейчас происходит на душе у его жены.       — Любимый, прошу тебя, очнись, поговори со мной, — тихо прошептала просьбу, на которую не получила ответа.       Слезы опять наполнили её глаза, она чувствовала, что не переживет гибель ещё одного дорогого ей человека.       Каору решила дать ещё одну порцию противоядия. Когда она влила микстуру в рот Санеми, он хрипло сказал:       — Что за гадость ты мне дала?       В этот момент ей показалось, что что-то оборвалось в её груди. Она бросилась к нему на шею, давая волю слезам радости покинуть её тело. Он приобнял её ослабленными руками и тихо застонал от боли.       — Прости, любимый, прости, — сказала она отстраняясь. — Я так счастлива, что ты очнулся, я думала, что больше… что я потеряла тебя навсегда.       Он ехидно улыбнулся.       — Кажется, я говорил тебе нечто подобное в этой палате.       Она улыбнулась ему в ответ.