Когда стихает ветер

      Это лето наступило неожиданно рано: уже в мае поднялась невыносимая жара.              Молодые ростки лечебных трав, которые Фудзивара Каору высаживала с таким усердием два месяца назад, погибали под палящим солнцем.       С утра Каору уже ходила к реке три раза и смогла принести немного воды для полива, и теперь она ждала, когда прямые лучи солнца скроются за горами, чтобы она могла спокойно поухаживать за растениями.       Температура начала немного спускаться и Каору вышла в свой огород. Она хотела приняться за работу, когда услышала стук в свою дверь. Сердце забилось сильнее, пальцы рук похолодели от страха. Она знала, что сейчас большая часть охотников на демонов покинула свое поселение из-за важного задания, она уже давно не видела ни одного охотника, но ведь демон не стал бы стучаться в дверь, да и солнце скрылось ещё не до конца.       Собравшись с духом, Каору направилась в дом, прошла по коридору и на пару секунд задержала свою руку на дверной ручке, прежде чем открыла дверь.       Посмотрев на нежданного гостя она испытала и облегчение. Перед ней стоял явно не демон, судя по форме это был охотник, но его одежда была порвана, вся в пыли и пропитана кровью, белые волосы прилипли ко лбу, а лицо испачкано грязью.       — Вы принимаете постояльцев? — спросил парень без приветствия.       — Господин, полагаю, что вы охотник? — задала она вопрос и, не дождавшись ответа продолжила, — Должно быть вас сбил с толку мой герб на двери. Это не Дом Глицинии, но я могу предложить вам кров и еду, прежде чем вы продолжите свой путь.       Молодой охотник нахмурил брови, отчего его лицо, испещеренное шрамами, стало выглядеть ещё суровее.       — Не хочу вас обременять, — Каору сразу услышала нотки нарастающего раздражения. — И какого черта у тебя на двери красуется герб глицинии, если здесь не Дом Глицинии?       От таких резких слов Каору немного стушевалась, она привыкла, что все охотники очень дружелюбны: она с удовольствием помогала всем, кто возвращался с заданий мимо её маленького домика, и в ответ они выказывали благодарность, но этот человек явно не знал правил приличия.       Она попыталась взять себя в руки и ответить твёрдым голосом:       — Господин, моя фамилия Фудзивара, думаю, вам известно, что она означает «Поле глициний». Цветок глицинии — символ моей семьи, и если бы господин был более внимателен, он бы увидел разницу герба Дома Глицинии и гербом на моей двери, — Каору не хотела быть резкой, поэтому попыталась смягчить ситуацию продолжив свою речь, — Я знаю о существовании охотников, многие из них ошибочно приходят в мой дом, я конечно предлагаю им помощь, которую могу оказать. Полагаю, что вы вступили в ряды охотников совсем недавно, раз только сейчас проходите мимо моего дома.       От её слов глаза Санеми Шинадзугава, действующего ветряного столпа раскрылись шире, а сам он непроизвольно начал смеяться. Она была права, корпус охотников находился не более чем в 4 километрах от неё, так почему же он не встречал её раньше?       Ему стало любопытно, так любопытно, как бывает ребёнку в детстве, поэтому он решил немного поиграть:       — Ты права, я стал охотником совсем недавно. Возвращаюсь с задания, я был ранен в бою, а дорога была очень длинная, я устал, поэтому, увидев герб, я подумал, что могу немного набраться сил здесь.       Каору немного поморщилась от фамильярности охотника.       — Ничего старшного, я понимаю, что вы устали с дороги. Позвольте узнать, как я могу к вам обращаться, молодой господин? — она склонилась перед ним, надеясь вернуть разговор в официальное русло.       — Санеми, — отрезал парень.       — А фамилия? — она не оставляла своих попыток.       — Тебе ни к чему знать мою фамилию. И оставь эти формальности, ты не состоишь в корпусе охотников, Фудзивара. Скорее всего, мы с тобой больше никогда не увидимся.       «Надеюсь» — промелькнуло у неё в голове.       Она вздохнула, принимая свое поражение.       — Санеми, полагаю, ты бы хотел смыть с себя грязь и залечить раны?       Хозяйка дома оглядела его с ног до головы, рассматривая порваные одежды, некогда белое хаори, которое теперь было залито кровью, и её взгляд остановился на его открытом мускулистом торсе, отчего её щеки вспыхнули румянцем, и она в смущении опустила глаза в пол.       Санеми усмехнулся, ему безумно хотелось ещё раз увидеть смущение на её лице. Однако, он сдержался от язвительной шутки и произнёс ровным тоном:       — Да, Фудзивара, я бы хотел смыть с себя всю грязь.       — Тогда прошу за следовать за мной. И меня зовут Каору.       Она жестом пригласила его внутрь дома, провела его по короткому узкому коридору. Потолок дома был настолько низким, что Санеми инстинктивно нагибал голову, следуя за своей проводницей. Он рассматривал стены и пол, отметил про себя, что дом определённо нуждается в ремонте.       Они остановились у деревянной двери, Каору открыла её и произнесла:       — Я поставила топиться баню совсем недавно, возможно вода будет немного прохладной для купания, но если ты немного подождешь…       — Все в порядке, — он резко перебил её. — На улице стоит такая жара, мне нужно остыть.       — Как пожелаешь, — она легонько кивнула.       Санеми хмуро кивнул в ответ и зашёл внутрь. Опускаясь в прохладную воду, он чувствовал, как усталость покидает его тело, а поток мыслей немного замедляется.       «Кто она такая? Почему я никогда не видел её раньше? На вид ей не более двадцати лет, но её руки такие грубые и неухоженные. Дом старый, она что, живет здесь совсем одна? , — Шиназугава с удивлением заметил, что думает об этой девушке не переставая, — Но её манеры и речь… Она не говорит как обычная крестьянская девушка. Что-то тут не так. Почему другие охотники никогда не говорили о ней?», — подозрения начали одолевать его с новой силой, а раздражение наполняет его тело изнутри.       Но что-то было иначе, возможно привычное раздражение больше походило на любопытство.       Завершив водные процедуры, охотник надел юкату, предусмотрительно оставленную хозяйкой, и вышел из бани. Юката явно не была рассчитана на человека такого огромного роста, и Санеми выругался себе под нос, потому что он выглядел в ней забавно. Только бы его не увидел кто-нибудь из корпуса.       — Ужин скоро будет готов, — Санеми слышал приближающиеся шаги, но сделал вид, что не заметил девушку и посмотрел на нее только после того, как она заговорила. Он увидел в её руках довольно большую коробку и нахмурил брови в непонимании. — Пока позволь мне осмотреть твои раны.       — А ты что, лекарь? — недоверчиво спросил он.       — Нет, я не лекарь, я травница. Уважаемая столп насекомых, госпожа Кочо, приносит мне семена лечебных трав, которые не могут прорасти в её поместье. Я делаю для неё рассады, затем её помощницы забирают их и высаживают в поместье Бабочки. Уважаемая столп насекомых научила меня некоторым хитростям, чтобы помогать раненым охотникам.       Они вышли на веранду, она велела ему сесть напротив неё и показать раны. Он повернулся к ней спиной, спустил юкату с плеч и обнажил свою спину до талии.       На спине красовались четыре параллельные глубокие царапины от когтей, но Каору больше обратила внимание на твёрдые мышцы, как здорово сложено его тело. Она почувствовала приливающий жар, сердце её забилось быстрее, кончики пальцев вспотели. Низ живота заныл, её тело требовало своё. Как бы ей хотелось, прильнуть к этому большому мужчине, хотелось почувствовать его руки, крепко сжимающие её в своих объятиях, и чтобы он целовал её губы и шею, а она могла раствориться в нем.       Санеми слышал её быстрое сердце и учащенное глубокое дыхание. Он не раз был в домах терпимости, все же, он был молод и полон сил, но сейчас все было по-другому. Напряжение в его теле нарастало, он замер, боясь спугнуть эту магическую ауру, возникшую между ними.       Она прикоснулась к его ранам своими пальцами с мазью, и по их телам прошёл заряд тока.       — Не думаю, что твоя одежда подлежит восстановлению, — она прервала затянувшееся молчание. — Я могу попытаться отстирать её, но заштопать врядли получится.       — Ничего страшного, мне выдадут новую форму, — его голос казался таким безразличным.       — А как же хаори? Разве оно тебе не дорого?       Её вопрос остался без ответа.       После перевязки Каору и Санеми отправились к накрытым столикам. За едой парень немного раскрепостился и более охотно поддерживал беседу.       — А у тебя мясо дома не водится? Ну или рыба хотя бы, — он вопросительно посмотрел на девушку.       Каору чуть не сломала палочки от возмущения:       — Нет, не водится. И очень давно.       — Как ты вообще ещё на ногах держишься без мяса?       — Я благодарна Небесам, что я ещё живу.       Санеми почти бесшумно хмыкнул.       — Как ты познакомилась с Кочо?       — Разве тебе позволено так обращаться к ней? Она ведь уважаемый столп насекомых.       На этот раз он хмыкнул громче и промолчал в ответ. Каору не стала его допытывать.       — В прошлом году она спасла меня от демона. К тому моменту я уже год была вдовой, мой единственный работник погиб, защищая меня. Если бы не уважаемая столп насекомых, я бы не выжила.       — Год была вдовой? Сколько тебе лет? — изумление Санемы отразилось на голосе и лице.       Девушка пристально посмотрела на него и ответила не отводя взгляда:       — Восемнадцать. А вам, дедушка? — в её глазах Санеми увидел весёлых чертят.       — Мне двадцать. Не понимаю, зачем люди женятся так рано.       — Это долгая история…       — Я хочу послушать! — слишком поспешно ответил он.       Опять тяжёлый вздох послышался со стороны Каору.       — Я ведь тебе говорила, что моя фамилия Фудзивара. Думаю, что ты слышал её раньше, — собеседник кивнул в ответ, — мой отец был главой побочной ветви этого великого рода. Он мог даже занять пост советника императора, — она запнулась на мгновение — но его женитьба поставила крест на его карьере. Он влюбился в работницу из Кореи, — она подняла глаза на своего собеседника — я полукровка. Хоть во мне и течёт кровь великого рода, но моя мать была той, кого здесь даже за человека не считают.       Санеми сглотнул поступившую к горлу слюну и продолжал смотреть на девушку.       — При жизни отца я росла как принцесса. Никто не смел сказать мне даже грубого слова, хоть я знала, что за спиной все шепчутся и ненавидят меня. Отец перевез нас с матерью подальше от большого города и правительства, и мы втроём прекрасно жили вместе. Но в год, когда мне минуло 15 лет, мой отец скончался. Я не знаю подробностей его смерти, мы не видели его, а нас с мамой в тот же вечер схватили и отправили на продажу в квартал красных фонарей. По пути моя мама отвлекла на себя конвой и велела мне бежать и не оборачиваться. Я бежала, пока не услышала выстрел. Слезы хлынули из моих глаз, я хотела вернуть обратно, но мои ноги словно приросли к земле. Бог знает, сколько я там стояла и как пришла к этому дому. Я даже не смогла постучать в дверь, упала, не дойдя до крыльца. Хозяин дома обнаружил меня утром. Он ухаживал за мной и был рядом, пока моё состояние не улучшилось. Я стала помогать ему в хозяйстве, он был маленьким фермером, много работал, ловил рыбу, иногда ходил в деревню продавать свой урожай и купить необходимое для дома. Работник, который погиб, защищая меня, был его воспитанником, мальчику не было и 16 лет, когда он покинул этот мир.       Нам было так хорошо вместе, и мы решили пожениться. А спустя 2 месяца мой муж не вернулся домой к ночи, а утром мы обнаружили его истерзанное тело в лесу. Я провела год в трауре. Мой муж был светлым и добрым человеком, мы любили друг друга и хотели провести вместе всю жизнь. Я думала, что умру. Но умерла не я… Через год демон забрался в наш дом. Он шёл прямо на меня, но мой мальчик, мой Ёси, так храбро набросился на демона. Я видела своими глазами, как демон рвёт его на части. Я до сих пор слышу его крики, вижу его глаза, чувствую его боль. Уважаемая столп насекомых подоспела в тот момент, когда демон закончил пить кровь моего мальчика и хотел схватить меня.       Санеми слышал, как задрожал голос Каору, он видел, что слезы вот вот скатятся с её глаз.       — Санеми… скажи, почему… почему все мои близкие… жертвуют жизнями ради меня? Почему все должны умирать? Это я виновата в их смерти, так почему я все еще дышу?       Парень нахмурил брови.       — Жизнь несправедлива, Фудзивара. Не ты ли говорила, что благодарна Небесам, что все ещё жива? Не следует тебе задаваться такими вопросами, ты только утонешь в бездне, не сможешь выплыть.       Санеми покровительски смотрел на неё.       — Думаю, что ты прав, — тихо произнесла она в пустоту.       — Как ты выживаешь теперь? — он решил сменить тему.       — Уважаемая столп насекомых платит мне за мою работу по выращиванию трав. Она говорит, что у меня талант к земледелию. Ещё она принесла мне глицинию, я посадила её на заднем дворе, теперь, в период её цветения, я могу не опасаться демонов. Но это лето такое жаркое… я боюсь, что мое дерево погибнет. Когда у охотников затишье, уважаемая столп насекомых посылает какуши ко мне, чтобы они помогли мне с тяжёлой работой или сходили в деревню купить необходимые товары. Ты ведь знаешь, что одинокая девушка в деревне может легко попасть в беду. Но сейчас у вас много работы, поэтому мне приходится справляться самой. Вот почему сегодня я не смогла угостить тебя мясом.       Санеми снова увидел чертят в её глазах. Почему-то именно в ней ему нравилась эта её черта, хотя любому другому он бы не позволил так разговаривать с собой.       — Ты так уважительно обращаешься к Кочо. Она наверное жутко гордится, ходит то с этим званием меньше года.       Лицо Каору приняло серьёзный вид.       — Столпы — это наша опора! Охотники рассказывали, что столпы настолько сильны, что могут снести голову демону раньше, чем ты сможешь это осознать. Но говорят, что многие из них имеют жуткий характер. Например, один столп никогда не показывает эмоций, поэтому становится жутко рядом с ним, у другого скрыта половина лица и он постоянно носит с собой змею на шее, — она посмотрела на едва заметную ухмылку Санеми и продолжила снижая тон, будто раскрывая великую тайну — а ещё один совсем псих. Он не думая рвётсяв бой, подставляя себя под удар, а ещё он грубый, постоянно на всех кричит, избивает учеников на тренировках, так, что их потом лечат дольше, чем после миссий. Ты когда-нибудь встречался со столпами, Сане…       Каору осеклась, увидев, как улыбка сходит с лица молодого охотника.       — Потому что эти бестолочи ни на что не способны! — прорычал он.       — А ты способен? — растерянно спросила она.       — Я способен, — он поставил точку в разговоре.       Они разбрелись в разные комнаты и легли спать.       Санеми долго не мог уснуть, думая о судьбе этой молодой женщины. Он почувствовал тягу заботиться о ней. Это ощущение он испытывал только к своему брату Генье.       Наутро Санеми попрощался с новой знакомой, хотел дать ей денег в знак благодарности, но она отказалась принимать вознаграждение, ведь охотники заботятся о безопасности всех людей, и это меньшее, что она может сделать.       Он не стал настаивать и ушёл в своё поместье, не зная, увидит ли он этих чертят в глазах девушки ещё хоть раз.