Ким. Разделенные.

      Madonna — Like a Virgin       «Полиция продолжает поиски пропавшего без вести Майкла Ньюмана. Напомним, что мистер Ньюман таинственным образом исчез три недели назад».       — Чертовы новости, — говорит Чонгук, выключая радио в машине. — Алло, я подъехал, спускайся.       Он кладет трубку и переключает радиостанцию. Там снова его любимое «ретро». Чонгук улыбается и начинает постукивать по рулю в ритм песне, недолго думая, он опускает окна своего пикапа, делает музыку максимально громко, и она уже слышится на всю улицу. И не важно, что суббота и пять утра.       Из какого-то окна слышится отборный мат и просьбы выключить это дерьмо, но Чонгук непреклонен. Когда из-за угла дома появляется Намджун, то услышав мелодию, тут же начинает неуклюже танцевать, двигаясь в такт. Улыбка озаряет лицо мужчины. Он причудливыми движениями идет в сторону пикапа. Чонгук заливается смехом. Черт возьми, да это лучший мужчина и это будут лучшие выходные. Он вдвоем с любимым, что может быть лучше?       Несколько часов они едут до места назначения. Приехав, располагаются в уютном отельчике. Их номер шикарный, окна с видом на бассейн. Удивительно, как сильно отличается климат. Здесь очень тепло и самое настоящее лето, несмотря на то, что уже октябрь. Намджун сразу же валит Чонгука на постель и начинает делать ему массаж.       — Ты явно устал, сладкий, давай я тебя помассирую, сладкий.       — Прекрати называть меня сладким.       — Нет, сладкий. Чего ты хочешь, сладкий?       Чонгук смеется. Намджун готов целый мир отдать за этот смех и за эту улыбку. Как же он его обожает.       — Я обожаю тебя, сладкий.       В номер стучат.       Когда Намджун открывает, то видит на пороге официанта, который широко улыбается и везет перед собой столик на колесиках с большим белым тортом на нем, бутылкой шампанского и двумя бокалами.       — Мистер Ким и Мистер Ким, счастливого медового месяца, — говорит сотрудник отеля. — Примите наши поздравления.       — Спасибо, — неуверенно говорит Чонгук.       Когда официант уходит, Намджун начинает смеяться.       — Это что такое? — спрашивает Чонгук. — Мистер Ким?!       — Знал, что ты оценишь. Я немножко приврал и сказал, что мы недавно поженились.       — Чего?!       — А ты против, дорогой?       Чонгук тут же хватает подушку и запускает ее в Намджуна.       — Ты даже не спросил меня! А вдруг я не согласен?       — Уверен, ты согласен, — смеется Намджун.       — Эй! Нет! — улыбается Чонгук.       Когда мужчина нависает над парнем и прижимает его к себе, у Чонгука не остается выбора, кроме как обнять его за шею.       — Отказываешь мне, красавчик? — спрашивает мужчина.       — Как я могу? — улыбается Чонгук.       — Я тоже так подумал, — ехидничает Намджун. — Я же неотразим.       — Ты шикарен.       — Серьезно?       — Да.       — Ты тоже, сладкий мой. Итак, как ты хочешь съесть этот торт? Я хочу вымазать тебя сливками с него…       — Ты извращенец.       — Не думаю…       — Извращенец!

…

      David Fesliyan — The Storm       Чонгук просыпается в холодном и сыром месте. Он дрожит от холода и страха. Вокруг темно. Парень окован ледяным ужасом. Дверь в маленькое помещение открывается, кидая на него луч света. Он видит силуэт мужчины. Он знает этого мужчину, тот подходит к нему. Чонгук обездвижен. Сейчас начнется самое страшное. Запах алкоголя быстро наполняет комнату, и вот уже матрас сбоку проминается под весом, Чонгук пытается кричать, но не может. Он нем. Пальцы нащупывают что-то холодное, это пистолет. Мужчина наваливается сверху, отравляя своим зловонным дыханием, Чонгук пытается выбраться, но не может. Каким-то чудом, он отрывает руку и стреляет. Ему страшно. Что-то теплое начинает капать на него, он понимает, что это кровь. Ее настолько много, что она уже впиталась в его футболку. Тело сверху обмякает и придавливает Чонгука к постели. Он не может выбраться, он задыхается.       — Не трогай меня, не трогай меня, тварь! Не трогай!       — Чонгук, Чонгук… Чонгук, что с тобой? Проснись!       Чонгук открывает глаза — рядом лежит Намджун.       — Чонгук, боже!       — Намджун…       — Ты кричал во сне. Не мог проснуться. Тебе снился кошмар?       — Да…       — Я рядом, все хорошо, слышишь?       Парень мотает головой и утыкается в грудь мужчины.       — Нет, — говорит Чонгук, — все плохо. Он преследует меня. Он…       Чонгука трясет. Намджун придвигается ближе и обнимает его.       — Кто преследует тебя?       — Не могу, — всхлипывает Чонгук. — Не могу сказать.       — С тобой что-то сделали? Посмотри на меня.       — Нет, — мотает головой Чонгук.       — Посмотри мне в глаза, ну же, Чонгук.       — Не могу, — продолжает реветь парень.       — Я не дам тебя в обиду, слышишь? Я люблю тебя. Я с тобой, слышишь? Что произошло с тобой?       — Он… — отдышавшись, произносит Чонгук, — он изнасиловал меня.       — Кто?!       — Сосед… Майкл Ньюман.       — Что? Твой сосед?       Чонгук молча кивает.       — Я не могу держать это в себе, — плачет парень. — Просто не могу…       — Вот же животное, клянусь, я посажу его, когда его найдут!       Чонгук мотает головой.       — Нет… его не найдут.       — Ты что-то знаешь об этом? — Намджуну страшно, но он должен знать ответ.       — Да, — кивает парень.       — Расскажи мне все. Ты можешь доверять мне.       — Ночь, когда ты остановил меня… в ту ночь я ехал в лес.       — Ты ехал в лес… зачем?       — У меня в багажнике было тело.       Намджун замирает. Этот прекрасный и невинный парень напротив говорит ему о том, что у него в багажнике было тело. То есть Намджуна он подобрал с мертвым человеком в машине? Уму непостижимо. Это самый настоящий монстр. Мужчина не знает, что говорить дальше. Он находится в шоке.       — Я убил его в тот день, — говорит Чонгук.       Вселенная Намджуна рушится по кусочкам. Он чувствует себя словно сделанным из хрусталя, одно неловкое движение — и он тоже разобьется. Что наделал этот парень? Что они оба наделали?       — Где тело, Чонгук? — внезапно став серьезным, спрашивает Намджун.       — Там, где даже я его не найду.       — Что ты имеешь ввиду?       — Я знаю только поворот на заброшенную дорогу. Сколько я по ней ехал, я не знаю.       — Ты закопал труп в лесу?       — Да.       — Чонгук…       — Это еще не все… молоток, которым я его забил, закопан под моим домом.       — Господи…       — Я ненавижу насильников, Джун. Мой приемный отец периодически приводил к себе в подсобку девушек. Очень пьяных девушек. Не знаю, чем он их спаивал, но…       — Чонгук…       — Я ненавидел этого ублюдка. Поверить не могу, что на него не написали ни одного заявления. Я не знаю, чем он их запугивал.       — Мне так жаль, Чонгук…       — Он много пил. А когда ему стало плохо и он позвал меня, я просто вышел из дома и уехал.       — Сколько же ты пережил?       — Уже неважно. Да и никогда не было важно.       — Что бы ни случилось, я буду с тобой, слышишь? Теперь ты знаешь мой секрет, а я твой. Мы связаны этим, понимаешь?       — Наша связь сильнее той, о которой ты говоришь. Ты мне как родственная душа, — говорит Чонгук. — Я не вижу себя ни с кем, кроме тебя. Я люблю тебя, Намджун.       — Я тоже люблю тебя.       — Я всегда хотел уехать в Корею. Если я поеду, ты поедешь со мной?       — Корея? Никогда не думал об этом. Это очень традиционная страна, и таким, как мы, там не место.       — Значит, будем менять традиции…       — Я готов рискнуть, — говорит Намджун. — Только ради тебя.       — Спасибо.       — Чонгук… ты точно все хорошо прибрал после себя?       — Да. Тогда шел дождь и почва была мокрая. Я накидал листьев и травы, нашел каких-то камней.       — А лопата? Машина?       — Все чистое. Машину отмыл дождь. Она уже через пару дней была как новенькая, а дорога к моему дому сам видел из чего сделана. Там грязи больше, чем в лесу. Лопата в сарайчике.       — Нам навстречу проезжали несколько полицейских машин.       — И что? Я за презиками ездил, забыл?       — Подожди, ты с трупом в машине ездил за презиками?       — Да.       — Боже… Ты адреналиновый наркоман?       — Наверное, — жмет плечами Чонгук. — У меня есть чек из магазина.       — В какое время ты приехал домой?       — Не знаю.       — А если копы спросят?       — Скажу, что не помню. И вообще я любитель грозы. Останавливал тачку и ходил по мокрому полю. Хотел молнию словить.       — И тебе поверят?       — Я всегда так делаю.       — А если тебя кто-то видел?       — В этой полумертвой дыре никто даже не подтвердит тот факт, что я живу в своем доме. И вообще, может быть, я был дома у своего любовника. Я же за презиками ездил, да?       — Ты на самом деле такой умный? Или просто кажешься?       — Не знаю… Но знаешь, что самое странное?       — Что?       — Когда я бросил тело в яму, я так сильно возбудился. Так что на прощание я еще и подрочил на него.       — Боже… мне нужно это все переварить. Как же я хочу проснуться утром и забыть это как дурной сон.       — Я тоже…       — Ты покормил Николь?       — Да. Оставил ей пару сверчков и воды. Тарантул может долго находиться без еды и воды. Так что не проблема.       — Ладно. Давай спать. Надеюсь, больше тебе ничего страшного не приснится.       — Я тоже.       — И ты даже не можешь заявить об изнасиловании…       — Нет. Но я и не стал бы.       — Почему?       — Не знаю… Иногда мне кажется, что я сам виноват. Но я даже не здоровался с ним.       — Сколько же психов вокруг…       — Самые опасные сейчас в этом номере.       — От этого немного спокойнее…       — Или нет.