перезвони.

***

Поначалу всё нормально было.. даже стимул жить появился, заставляя каждый день лишний раз проверять дату и ожидать заветного числа.  Но Глеб ведь никогда не славился как кто-то, кто умеет терпеливо ждать.. И, наверное, это единственная черта, которую он всё ещё не успел перенять от Серафима, чтобы точно стать с ним единым целым. Но, тем не менее, он всё равно терпел.  Две недели — честно, без срывов, без психов, даже без алкоголя. Просто оставаясь в надежде на то, что, по его словам: «да всего две недели — и перерыв от всей этой хуйни.» Но как и обычно это бывает — его опрокинули в самый последний из возможных моментов. Когда билеты были чуть ли не на руках. Со словами: «бля, ну потерпи ещё неделю, сейчас вообще никак», сослали на студию. 

Что и требовалось доказать.

А он и вправду «потерпел», как терпел все эти четыре года, если не больше.. Подумал, что Серафим того стоит. Но дошло всё до ручки быстро — на следующий же день.  «Меня зовут Глеб. Я основатель и лицо группы три дня дождя. Я страдаю биполярным расстройством личности на фоне которого, у меня развился алкоголизм.  В 2018 году я (будучи битмейкером и диджеем) решил сколотить рок группу, совместно с Даниилом. Большинство инструменталов и текстов я писал сам, у себя на самодельной студии (которую мы построили с отцом) в Сочи. После подписания контракта с лейблом “ICE UP”, я был вынужден переехать в Москву, где я написал свой второй альбом. Я проходил долгий путь. Я долго лечился от алкоголизма. Я многое пережил. Я был в раю и в аду. Больше я не вижу смысла заниматься музыкой. Мне тупо нечего вам сказать. Я ухожу из музыки. Не знаю на сколько, скорее всего навсегда. Спасибо за всё.  До новых встреч, друзья.  Берегите себя.»

                                                        6:32, телеграмм-канал.

«Я меняю симкарту и ухожу из соцсетей сегодня. Я переезжаю в другой город. Если кто хотел позвонить и что-то спросить, то я на связи ближайшие полчаса.»

                                                      8:32.

О первом посте, написанном под весьма обоснованным приливом агрессии, конечно же, никто не был в курсе..  Хотя, судя по всему, когда кто-то всё же «донес», Глебу начали названивать сразу же всей командой. Но даже диалоги с каждым по отдельности в течение часа ни к чему, кроме вывода, что «если ты уйдешь — мы заберем имя», не привели. 

Глеб опять сменил симку на теле2.

спишь?

Глеб теле2, 9:00

Он чуть ли не с ноги вламывается в личку Серафима, при этом, одной рукой уже вливая в себя очередную до дна, а другой — закрывая дверь в когда-то свой дом.

..вероятно, Серафим никогда не думал, что две недели могут тянуться настолько долго.. тем не менее, виду не подавал, старался.  Но поверить словам Сергея Слэма — однозначно одна из самых бредовых идей за последнее время: дядя продюсер в последний момент решил, что Викторова ни с кем делить не собирается, а значит, и отъезд в Питер перенёс на неопределенный срок..  Поэтому, утро Серафима начинается отвратительно рано и, конечно же, не с кофе.. а с чтения заявлений Глеба о том, что из музыки уходит, что переезжает.. но не успевает он дочитать хотя бы половину, как вдруг, прилетает новое сообщение — от самого Викторова.  Нихуя себе утречко Нет Серафим, 9:01

я еду в Питер

сейчас

вечером буду

Глеб теле2, 9:01

 

Автоматной очередью выстреливает сообщения Глеб, параллельно с этим, уже выкинув в мусорку допитую бутылку пива и убежав с двумя рюкзаками и чемоданом прямо из подъезда к уже подъедавшему такси.

Ахуеть  Серафим, 9:01 Кратко и понятно.  Серафим спросонья явно ещё не определился с тем, какие эмоции тут будут уместны, поэтому, в ответ летит кружочек с сигаретой, выглядевший, на самом деле, максимально в стиле Глеба.. но зато, говорящий всё сам за себя.  снова достав телефон, он записывает ответный кружок уже из темного салона такси:  — Да не провоцируй меня сигаретами своими, у меня кончились.. — отправляет. Приезжай покурим  Жду короче Серафим, 9:03 — Да пиздец, четыре часа.. а у меня две обсосанные одноразки с собой. я выкурил всё, что было дома. типо, всё. и когда я говорю всё, я реально имею ввиду всё. — недовольствуется в очередном голосовом. Да у меня тоже заканчиваются Ты как в Питере будешь - маякни Я тебе денег скину, купи сиг по-братски Серафим, 9:04 — Да бля, чувак, добраться бы ещё.. типо, четыре часа, ёбаный сапсан.. — на фоне голосового стопроцентно слышно, как Викторов копошится в рюкзаке, открывает алюминиевую банку и впоследствии бубнит сквозь зубы в очередном приступе недовольства.

***

За эти четыре часа, Глеб мог бы успеть многое.. Например: напиться в щепки, отойти от этого, порыдать от осознания всего, что сделал.. Обычно, так и происходит. Но сегодня, видимо, другой случай, ибо в уже родной Санкт-Петербург он приезжает лишь немного подшофе.  Теперь, настойчиво звонит в дверь.. — Добрый день, пойдем покурим? — хоть и улыбаясь представшему пред глазами Серому, но явно уставши спрашивает Викторов, протирая линзы запотевших очков. — Добрый, пойдём. — от таких предложений отказываться было грешно — больше двух недель вместе не курили.. поэтому, напялив тапки, Серафим всё-таки выходит в парадную за Глебом вместе с блоком сигарет и зажигалкой в руках.  А у второго после этого «пойдём» чуть ли не рефлекс собаки Павлова срабатывает — и он уже практически из квартиры прочь несется.. Благо, о чемодан запинается и вовремя останавливается. Матерится пару раз, прежде чем все же додуматься:  — Ой, чемодан занести надо.. — и уже следом, со всей силы откинув несчастный чемодан с логотипом когда-то собственной группы в квартиру, всё-таки убегает обратно наружу. Сидорин, тем временем, дойдя до подъездного окна, открывает новую пачку винстона: одну протягивает добежавшему Глебу, другую — себе. Обе поджигает.  — О господи, спасибо, — протараторив нелепую благодарность с сигаретой во рту, Викторов становится рядышком и, затянувшись как можно глубже, выдыхает кажется, сразу целое грозовое облако чуть ли не чёрного смога прямиком из лёгких. — ахуе-е-енно.. — полностью встрепенувшись с практическим оргазмом, он всё-таки приходит в себя, по ощущениям, готовясь целовать Серафиму руки за эту несчастную сигарету. Аж расцвел весь.  — А чё ты утром не спал, кстати? — закончив свои бесконечные стоны удовольствия, Глеб наконец решает поинтересоваться и положением дел у Серафима, попутно стряхивая с сигареты тлеющий пепел.  — Да-а.. хуй знает. проснулся чё-т. — он уводит взгляд в окно: ныть не любил никогда, а сознаваться в очередном периоде бессонницы на почве вечной тревоги настроения сегодня и подавно не было.  Про себя думает, что нужно перевести тему.. — А ты? — Мне тоже.. ну, не спалось мне, вот, лежал-лежал и подумал, типо, две недели же прошло — и решил, что пора приезжать.. — безо всякого стыда излагает свой пиздёж Викторов, видимо, надеясь на то, что его посты никто не видел и разящий запах вина не выдаёт вовсе. — Да я видел сообщения в телеграмме, Глеб.. — не дав договорить, перебивает Серафим, видимо, чтоб хотя бы сам Викторов уже не позорился. При этом, даже взглядом не сверлит, наоборот — продолжает выдыхать в открытое окно. Не осуждал никогда, сегодня — и подавно.  — Ой блять, ну, да какая разница.. суть один хуй одна: захотел приехать — приехал. вот. — стыдливо отнекивается Глеб, судорожно затягиваясь.  — Чё, прям довели? — Да заебали блять, серьезно, как деньги качать — так даже без «пожалуйста», а как мне нужно второй раз за весь год по своим же делам отъехать — так всё, пиздец, «завтра», «завтра».. сколько можно? — Викторов уже начинает разгоняться и раздражаться с каждым последним словом, а после, ещё и за одну затяжку, кажется, сразу три делает, выдыхая не менее недовольно, дабы точно показать всю степень того, насколько ему все надоели. — О господи, тише, иди сюда, а то закипишь.. — едва слышно усмехнувшись с таких внезапных, но уже родных смен настроений, Серафим всё же выкидывает бычок в окно и, пройдя ближе к Глебу, сразу тянет того в объятия, уводя тему вместе с нежным поцелуем в макушку: — я скучал, родной.  А тот за месяц без какого-либо приятного телесного контакта с людьми, вероятно, уже успел забыть о том, что он, по сути своей, очень любвеобильный и тактильный человек.  Поэтому, когда Серафим резко к себе оттягивает, Викторов аж сигарету случайно роняет и шугается сразу, резко сбив дыхание. Испугался.  — А-ай, ну Серафи-им.. — когда поцелуй остается где-то в районе кудрявой макушки, он всё-таки приходит в себя, даже замечая, что оборонил такую долгожданную сигарету. поэтому, сначала лишь страдальческим тоном тянет имя, и только после этого, обнимает в ответ, тыкаясь носом в солнечное сплетение от безысходности этой ситуации.  — Не «закипаю» я.. с чего ты это взял вообще? А на все эти страдальческие недовольства Серафим только чужие кудряшки растрёпывает небрежно,  — Ну ну ты стоишь какой-то нервный пиздец, что с тобой ещё делать..  — Я не нервный, меня просто все разом выбесить решили блять.. — уже было начинает свою агрессивную шарманку, но стоит только Серафиму пустить пальцы в кудри — и он почти сразу замолкает, переключая тему: — Ну всё, не в подъезде же обниматься, пойдем..  И, наверное, за все их пять лет общения, из которых последние два года проходили особенно близко, Серафим уже успел привыкнуть к таким резком перепадам настроения.. Поэтому, когда интонация у Глеба резко добреет, теплеет, смягчается и ещё куча синонимов к словосочетанию «становится приятнее», он, скорее всего, даже не удивляется. Перекур закрыт, Серафим ушёл обратно — Глеб спустил еле заметную красноту с щёк и, пару секунд погодя, хвостиком пронесся следом, по пути ещё несколько раз пнув свой чемоданчик подальше от прохода в зал, ибо хули мешается.. Но не суть, главное, что в зал он всё-таки проходит, а по пути даже не разносит всю квартиру от злости на чемодан — уже как к себе домой.. хотя, почему «как» — ему если глаза завязать и сказать комнату найти — он найдёт.