перезвони.

***

— Я никогда не видел таких сильных, как ты.. — неспокойным тоном шепчет Серафим в динамик телефона, второпях, несвойственно самому себе, запинаясь. Он знает, что на кону этого разговора, возможно, стоит чужой план на ближайший вечер, и из-за этого слова приходится обдумывать по пять раз перед тем, как нелепо протараторить в трубку. Глеб ведь не пишет просто так.. разве что только когда попросить что-то хочет, вот тогда хотя бы ленивую смску может отправить. Это знают все его знакомые. А именно звонить, если самому ничего обыденного не надо — уж совсем не его тема. Поэтому, каждый раз, когда на дисплее высвечивается это треклятое «Глеб теле2», Серафима всего почему-то дёргает. И в голове сразу всплывает десяток вопросов, но, вместо них, он просто вновь его выслушивает. И помогает обычно по возможности. Интересно, в какой раз? Десятый, или, может быть, уже сотни пошли? Хотя, если честно, разбираться совсем не хочется. На дворе конец двадцать второго, а он всё так же не меняется совсем. Так что, сегодняшний звонок вряд ли будет отличаться от прошлого, позапрошлого.. и позапозапрошлого тоже. По крайней мере, так думал Серафим. Разговор в итоге закончился криками о том, какой Глеб глухой придурок и что может уже запихнуть в себя всё, что только захочет, а Серафим теперь не станет пытаться его остановить. Глеб после этого его сразу заблокировал, симку свою теледвашную вытащил, телефон отрубил вообще, да в квартире своей закрылся один. Недели полторы никуда не выходил. Серафим тогда подумал, что он выпилился. Юра же сказал, что скоро в себя придёт и сам перезвонит. Наверное, в тот момент он впервые оказался неправ в предсказаниях насчёт Глеба. Тот ни то, что не перезвонил, а ещё и трубки от Серафима перестал брать. Да он вообще перестал брать их от всех, помимо своего рабочего стаффа. Даже сообщения не читал совсем.

Так прошло три месяца.

На пороге уже двадцать третий год, зима кончилась, все праздники, включая ненавистное день рождения Викторова, прошли. Сам Глеб пропал со всех радаров общих знакомых. Теперь кажется, что он просто статичная голограмма, которая только раз в неделю на сцене в рамках пары часов концерта существует, а после него сразу растворяется вместе с дымом аппаратуры. Серафим же окончательно сдался в попытках связаться с ним через ребят из группы. Подумал, что это уж слишком унизительно. Но перед тем, как окончательно «уйти», написал на старый номер в пустую переписку одинокое:

«Перезвонишь»

И это — определённо самая сентиментальная хуйня из всей, которую он может себе позволить. А Глеб, наверное, даже не прочитает.