История одного знакомства

Зарулив в открытые Майклом ворота, я остановила машину прямо перед домом. - Помогайте тащить сумки, здесь столько всего! Не без усилий мы внесли в дом провиант. Дети ускакали наверх играть, а мы остались в кухне, решая что где разложить. Майкл с интересом перебирал в руках овощи и даже сделал вид, что планирует пожанглировать картошкой, на что я сурово заметила, что еда это не игрушки. - Впрочем, кому я это говорю... Любителю побросаться тортами. - О да, от торта я бы сейчас не отказался. - Ну... Торта у меня для тебя нет, а вот это... - я развернула изумительно пахнущий фруктовый хлеб, переданный для детей. - Ммм... - Подожди, это надо намазать маслом! Меня Мари научила. Я порылась в пакете и выудила емкость, в которую хозяйка щедро положила огромный кусок домашнего сливочного масла. Пока Майкл лакомился, я разложила овощи по корзинам, обнаружившимся под мойкой, налила воды в большой пластиковый стакан и сунула в него зелень. - Букет, - довольно протянул Майкл. - Ох, точно! Цветы! Я рванула из кухни, накинула пальто и сгребла со столика ключи. В машине над бардачком лежал небольшой букет полевых цветов, которые я нарвала недалеко от дома. Маленький штрих, который нужен был для уюта, Майкл оценил. На часах было около шести. - Ну что, попытаемся изобразить ужин? - Есть идеи? - Я думаю, что к той рыбе, которую сделала Роза, вполне можно запечь картошку. - Помощь нужна? - Катастрофически. Сядь, пожалуйста, вот сюда и олицетворяй собой красоту и гармонию всего мира. Майкл ехидно прыснул, но подчинился. Я быстро вымыла несколько молодых картофелин с тончайшей кожурой, аккуратно, не до конца, надрезала их кольцами, уложила на противень, посолила и полила маслом. Сражение с духовкой прошло успешно, и через пять минут блюдо уже начинало уютно шкварчать. - Будем надеяться, что из этого что-нибудь получится. - улыбнулась я. - А если нет, будем грызть морковь. - Получится. Главное не спалить. - Да, ну и компания у нас с тобой... Ладно, если что, Роза спасет нас от голодной смерти. Опасения оказались напрасными, получилось достаточно вкусно. Во всяком случае, дети оценили, а Майкл даже съел целую картофелину, что по его меркам было просто настоящим обжорством. Потом в гостиной мы все вместе кутались в пледы, смотрели "Белоснежку и семь гномов". В 10 вечера все разошлись по своим комнатам. Когда-то давно, в Неверленде, в привычки Майкла не входило ложиться спать так рано, но кто знает, люди меняются... Поцеловав его на прощание, я ушла к себе и выключила свет. Ирландское время не так кардинально отличалось московского, как это было за океаном, поэтому проблем со сном возникнуть было не должно. Но ночью я долго не могла уснуть, ворочалась и пыталась устроиться поудобнее. Около половины второго я услышала приглушенные звуки рояля в самой дальней комнате на первом этаже. Майкл не спал. Я вылезла из-под одеяла, накинула поверх майки куртку от пижамы и аккуратно открыла дверь. Звуки стали чуть громче. Майкл наигрывал какое-то классическое произведение, вроде бы знакомое, но в то же время необычное. Прислушавшись, я поняла, что это импровизация на тему Лунного света Де Бюсси... Я спустилась вниз, тихонько прокралась ближе к комнате с роялем и застыла за порогом. В камине горел огонь, Майкл сидел спиной ко мне и слегка неуверенно выводил мелодию. Я никогда не видела его за роялем, и даже не знала, умеет ли он играть, а потому старалась как можно точнее запомнить этот образ - не известно, доведется ли когда-нибудь еще увидеть такую сцену. В какой-то момент он прекратил игру, потянулся вправо, и тут я увидела, что на крышке стоит большой пузатый бокал, а рядом на полу - бутылка скотча из бара. Майкл сделал небольшой глоток, и рука снова вернулась к клавишам... Я поняла, что увидела лишнее. То, что для меня не предназначалось. Тихонько развернувшись, я уже собралась уйти, как... - Не спится? - Майкл не обернулся и даже не прекратил музицировать, но я была раскрыта... - Прости, я услышала, как ты играешь... Я, наверное, пойду... - Останься... Я подошла и села на стоявший рядом с инструментом пуф. - Не волнуйся, я не пью больше одного бокала. - Я и не волнуюсь, ты взрослый разумный мужчина, отец троих детей, ты... - Взрослый... - прервал меня Майкл. - Вот и я думаю, может мне стоит повзрослеть? Сердце сжалось. Мы оба знали, какой смысл был вложен в это слово... - Ты не сможешь... Стать бездушным циником, плющим на все вокруг. Это не сохранит тебя от окружающего мира, а наоборот - убьет. - Я и так убит. - он встал из-за рояля и подошел к окну. - Ты не убит. Ты ранен. Тяжело, страшно... Но ты жив! И то, что ты все еще слышишь музыку - лучшее тому доказательство. В своем сердце ты все еще Питер Пэн... Просто нужно время. Много времени... Повисла тишина. - Что мне делать? После первых обвинений я спел "Tom Sneddon is a cold man"... И стало легче. А что мне спеть теперь? "Tom Sneddon is a @#$%^&?" - произнес он вслух малоприличное словечко... - Прости... Питер Пэн, пьющий скотч и ругающийся бранными словами... Отличная картина... - горько усмехнулся Майкл. - За свою жизнь я столько пережил, столько стерпел... Неужели нужно было еще и это... Не просто публичная казнь... Но еще и осквернение того убежища, которое я с таким трудом создал для себя, единственного места, где я мог бы чувствовать себя человеком, а не обезьянкой на коротком поводке, потешающей публику... Я подошла к окну, развернула Майкла и взяла за плечи. - Послушай... Ты всегда говорил, что Неверленд - это не в Калифорнии. Это здесь. - я приложила руку туда, где сейчас было так больно. - Они забрали ранчо... Но неужели они смогли забрать и твое сердце? Я не верю в это! - Алекс... Мне 47 лет. Я слишком стар для того, чтобы начинать все сначала. Уже в 36 это было неподъемно тяжело. Я понимаю, тебе хочется видеть меня сильным, наверное, я даже должен быть таким, ведь ты только начинаешь жить в этом мире, и тебе нужен пример, но... Я не могу... - Майкл. - голос дрогнул. - Ты что, не читал сказку про Снежную королеву? Ты сидишь среди льдин на снегу, с посиневшими губами, и безуспешно пытаешься сложить из осколков слово "Вечность". Но я не сдамся, слышишь, ты?! - я с силой ударила его ладонями в грудь. - Не сдамся! Я вытащу из тебя этот проклятый осколок, пока он в конец не заморозил твое сердце! Майкл резко прижал меня к себе, уткнулся носом в волосы чуть выше моего уха и, тихонько покачиваясь корпусом, как будто убаюкивая, пропел. The rose in the valley is blooming so sweet, And angels descend there the children to greet. Голос звучал нежно, но глухо, тяжело. - Пойдем, котенок. Пора спать. Я помотала головой. - Пойдем. - настойчиво повторил он. - Я не буду тебе ничего обещать, я уже говорил, что не смогу притворяться, будто все в порядке. Да и путь к нашим с тобой розам в ящике тернистый и долгий... Но я попытаюсь, хорошо? Попытаюсь...