Connecteds

      Можно отталкивать любовь, отрицать её,

вырвать из сердца,

но она всегда будет знать, как тебя найти.

      Стиснув кулаки так, что ногти вжались в ладони до болезненного спазма, Чарли тщетно пыталась сохранить внутреннее равновесие, но нахлынувшие эмоции успели отравить её, напомнив, какой напуганной она была.       Вряд ли ей удастся забыть ощущение того, как стремительно падало её сердце, пока Вокс разрушал всё, что она и Аластор так долго строили — их доверительные отношения. Однако она не отрицала, что приложила к этому разладу больше усилий, и всё по глупости, в которой видела множество перспектив и выгоду к личным чувствам.       Но сейчас они изменились.       Чарли подняла одной рукой полы платья, собираясь пойти за Аластором, пока у неё ещё была последняя возможность оправдаться перед ним наедине. Она собиралась напрочь забыть о Воксе, собиралась ответить на вопрос Аластора, заданный до того, как им помешали. Если это взаимно, — а не то, что она считала обречением, — то больше нет смысла бегать друг от друга. До того она могла лишь терзать себя и сомневаться, но, казалось, Аластор чувствовал то же самое.       Свободное запястье сжали, и Чарли едва не споткнулась из-за резкого торможения. Её глаза, поглощённые демоническим огнём, устремились к Воксу. Он впервые видел, чтобы она смотрела на него, как на самого презираемого существа Ада. Возможно, сейчас она действительно презирала его за то, что он сделал. И сделал сгоряча, не собираясь оправдываться за свою «победу». — Тебе это не нужно.       Чарли порывисто выдернула свою руку, невзирая на колющую боль в запястье. — Не тебе решать, что мне нужно. От тебя — больше ничего! — Чарли… — Я разрываю нашу договоренность! И… мне больше не нужны твои услуги, рекламы и советы! — взорвалась она, ощущая, как каждая клеточка в её теле кипит от неконтролируемой злости, граничущей с болью. — С меня хватит отравленных букетов, ложных надежд, твоих перемен настроения, сменяющихся с тепло на холод и обратно. Я устала от всего. Я устала… — она задыхалась, не верила, что закончит эту фразу, — от тебя.       Она не до конца уверена, что в отравлении букетов напрямую виноват именно Вокс, но впервые использовала утверждение Вэгги и Энджела для того, чтобы увидеть, что выразит его лицо. Его эмоции сменялись одна за другой, и как только Вокс собирался ответить — передумывал. А у Чарли не было времени ждать. Она бросилась в бальный зал вслед за Аластором, надеясь, что успеет остановить его до того, как он уйдёт.       Спустя несколько секунд её окликнул Севиафан, вероятно заметивший в каком настроении уходил радио-демон. Чарли лишь оглянулась на него и пошла дальше, протискиваясь между гостями. Она судорожно выискивала взглядом Аластора, пока сердце отдавало своим биением в самые виски. Ноги ватные, уставшие от танцев на каблуках, с ноющими мозолями. Но она не останавливалась. До тех пор, пока в самом деле не увидела Аластора.       Не раздумывая ни секундой больше, она перешла на бег, не беспокоясь о том, как нелепо выглядит на глазах у всех. Чарли крепко схватилась на рукав Аластора, незамедлительно встретившись с парой светящихся глаз, устремившихся к ней тотчас. — Послушай меня… — Я выслушал всё, что мне требовалось, Чарли.       Он попытался выдернуть руку из её хватки, но принцесса вцепилась в него пуще прежнего, готовая повиснуть на нём, даже если опозорится. Аластор вдохнул сквозь крепко стиснутые зубы, по-прежнему скалющиеся в защитной улыбке. Только она не работала, пока его яростный взгляд блуждал по её растерянному лицу. Он выдавал все свои чувства с потрохами. — Нет, ты выслушал не всё. — Неужели? Осталось что-то ещё?       Он посмотрел на неё со жгучей горечью. Медленно покачал головой, словно узнал очевидный факт, который он не хотел признавать. Если Чарли хотела — он позволит ей добить себя. Пусть это станет тем, что оттолкнёт его раз и навсегда, чем он будет и дальше упиваться бесконечными выяснениями. — Вокс сказал правду. Но это было давно. Когда мы только начинали наши терапии, когда я только узнала о том, что тебе небезразлична Рози. Он просил информировать его про всякую ерунду, вроде увлечений, каких-то привычек, но я даже не думала о том, чтобы предавать тебя и рассказывать что-то большее. Я подумала, это меньшая цена из всех за то, чтобы дать отелю второй шанс. — И её должен был заплатить я?       Чарли посмотрела на Аластора потухшими глазами и тоже покачала головой не в силах отогнать болезненные мысли. На самом деле самую большую цену сейчас платит она сама. Когда собирается потерять его, беспомощно оправдываясь. — Нет. Это моя ошибка. Пожалуйста… — она сжала его руку своими двумя так крепко, как могла, — помоги мне всё исправить. Мы можем начать сначала. Когда там, на балконе, ты спросил меня, не чувствовала ли я большее при…       Она не договорила. Почувствовала несильный толчок в грудь, достаточно ошеломивший, чтобы она вдруг отпустила радио-демона. И тут же чуть не задохнулась, когда Аластор больно схватил её за щёки. Так, чтобы она смотрела в его глаза и никуда более, пока он говорит с ней. — Достаточно, Чарли. Мы не начнём сначала. И нет между нами ничего большего, это был всего лишь необдуманный вопрос. Хотел убедиться, что ты не сбилась со своего пути, в чём, признаюсь, ты большая молодец: ты оказалась последовательна и в конечном итоге не разочаровала меня.       Конечно. Ведь он сам разочаровал себя тем, что подумал о том, что она может что-то чувствовать к нему. — Аластор, прошу, выслушай… — Нет, Чарли. — он сжал её лицо сильнее, подаваясь чуть ближе и цедя последние слова: — Потому что игры закончились.       По щекам хлынули свежие слёзы, вырисовываясь поверх тех, что успели высохнуть. Она не успела сказать и слова, как Аластор растворился прямо на её глазах. Рассеялся в теневой дымке, покинул бал, оставив её ни с чем. Даже после самой отчаянной её попытки всё исправить.       Чарли не шевелилась несколько секунд, дрожащий взгляд задержался на рассыпающихся перед лицом мелких теневых частиц. Должно быть, они успели привлечь чьё-то внимание, но это были лишь несколько гостей, коротко перешепнувшихся после того, как Аластор исчез. Чарли не реагировала на них, заставляя себя дышать. Делать глубокие вдохи и выдохи, чтобы не сорваться и не побежать в отель ради бессмысленных выяснений. — Чарли.       Вэгги появилась рядом, чувствуя как принцессе необходима её поддержка. Чарли не приняла её, повела рукой, жестом давая понять, что всё под контролем. Правда, они обе знали, что ничего не под контролем. А для самой Вэгги стало невероятным открытием застать Чарли и Аластора в их конфронтации, намекающей на взаимное влечение.       Ранее ей не представлялось возможности увидеть, что между ними что-то происходит, даже когда он пришёл к Чарли в комнату. Тогда она лишь немного заподозрила, но отмахнула все эти домыслы в сторону, искренне веря, что такого просто-напросто не могло случиться и в помине.       А теперь видя, как Чарли уязвлена его поведением, Вэгги лишь укрепила ранние подозрения. Внутренне осуждала подругу за сомнительной радости связь с кем-то таким, как Аластор, но не смела усугублять ситуацию. Лишь ободряюще погладила Чарли по оголённому плечу. — Хочешь вернуться в отель сегодня?       Вэгги не знала, хорошая ли это идея в виду того, что там, в отеле, наверняка будет и Аластор, но всё же предложила. Вдруг Чарли ждала этого предложения? — Нет. Завтра. — отстранённо пробормотала принцесса. — Я вернусь завтра. — Если я могу помочь, Чарли… — Нет. Не думаю, что сейчас это возможно. — Чарли сдавленно улыбнулась.       Их прервал звук аплодисментов, позволивший догадаться, почему, к счастью, немногие обратили внимание на произошедшее с дочерью властителей. Люцифер толкал какую-то речь своему народу, а Лилит поддерживала его. И гости с радостью отвечали им своей реакцией, выраженной через одобрительные хлопки руками.       Они высоко подняли золотые бокалы, больше похожие на пару кубков, и переплели руки, чтобы отпить вина.       После этого Лилит как-то странно поморщилась и уставилась на гладь вина, словно пыталась найти на его поверхности какие-то сомнительные крупицы порошка или что-то ему подобное. Но там ничего не оказалось, как бы старательно королева не расплёскивала по краям бокала содержимое. Люцифер в свою очередь ничего не заметил, заметно захмелев, и сказал ещё несколько торжественных фраз перед тем, как вернуться к трону.       Чарли не стала присоединяться к ним. Настроение было ужасным. Она не хотела веселиться, танцевать и наслаждаться завершением бала. Вместо этого она провела немного времени с постольцами отеля и друзьями, заставив себя съесть парочку канапе и выпить бокал шампанского.       Она познакомилась с Бакстером, на вид показавшимся ей чересчур застенчивым и нервным, быть может, даже немного дёрганным. Казалось, он сильно потел или был чем-то встревожен, но на все вопросы отвечал с охотой и желанием. Правда, порой обижался на безобидные шуточки, когда Чарли — случайно или нет — звала его сэром Пентиусом. — И ещё я гений наук. Не изобретатель! — возразил он. — Не смейте сравнивать меня с почившим змеем. Я ни за что не брошусь на верную смерть, стань вы мне близкими друзьями. — Ладно. — вздохнула Вэгги, одарив его бесстрастным взглядом. — Как скажешь.

***

      Добравшись до отеля, Аластор с ноги открыл дверь в радиовышку и прошёл внутрь. В своё единственное пристанище, служившее домом и местом, где он мог отдохнуть от остальных в тишине. Но сейчас тишина действовала на него иначе: она пропускала в голову мысли и воспоминания, обрывки фраз, всё ещё звенящих в ушах. И от каждой из таких мутило. Он позволил чувствам вонзиться куда-то под кожу слишком сильно.       — Тогда лучше бы ты отпустил меня в ту ночь… Тогда бы не было сейчас того, что делает мне больно, потому что всё, что я слышу в твоих словах — сожаление. Ты сожалеешь обо всём, что сделал в моём отношении, и теперь вина давит мне на глотку.       Не было никакого сожаления. До того момента он был уверен абсолютно во всём, что делал, однако если бы поступал так, как думала Чарли — разве тогда не превратилась бы его жизнь в небытие? Он стал бы настолько безрассудным, что утратил бы себя и погиб бы где-нибудь на отшибе Ада, если бы не старался сообразить, как выкрутиться.       — Моя принцесса прелюбезно согласилась доносить до меня любого рода информацию о тебе, пока я помогаю ей с её отелем. Пока даю рекламу, пока делаю больше, чем ты можешь — она даёт мне всё, что я хочу, всё, что мне требуется.       Голос Вокса проник в сознание. К собственному несчастью, Аластор запомнил всё, что услышал.       Внутри по нарастающей вскипал гнев, когда он думал о встречах Чарли и Вокса, в которых они обсуждали его, когда представлял все попытки обольщения со стороны Вокса ради достижения желаемого. Злился за себя и за Чарли, за её ненавистную наивность, за то, что она позволяла ему творить с собой всё, что вздумается, прощала любое издевательство.       — Аластор, это было давно, до того, как терапии… до того, как я… как я…       Он посмотрел на свои трясущиеся руки. Медленно подошёл к полкам у камина, а после порывисто смахнул оттуда всё, что там стояло. Книги, элементы декора, стеклянный короб, служивший хранилищем для камня Асмодея, когда не приходилось таскаться с ним.       Послышался звон. Стекло взорвалось у поверхности пола, ударным порывом разнеслось в стороны на мелкие части.       Аластор наблюдал, как мелкие осколки врезаются в его туфли и нижнюю часть брюк, затем как падают.       На какой-то момент, замерев так, во вновь наступившей тишине, ему стало легче дышать. Пока гнев не захлестнул его с новой силой. Гнев, который он учился сдерживать при жизни ради матери, и импульсивность, которой не позволял брать над собой верх. Всё вырывалось наружу, являя ему то, что он считал порождением своей грязной сущности.       Вслед за коробом полетело радио. Такое же, какое стояло в его комнате. Он не пользовался им здесь, в радиовышке, но внутренний эстет требовал, чтобы оно выступало украшением его рабочего места.       Радио прокатилось по панели, цепляя кнопки и ломая кончики миниатюрных рычажков, используемых перед эфиром. Перекатываясь с глухим стуком, оно сбило настройку всех бегунков и в конечном итоге упало на пол, дав трещину посередине. И захрипело самые разные песни, перебиваемые помехами.       ♫Tamer — Beautiful Crime. We're leaVving the thingGgs we lost, Мы оставЛляем позаДди то, что потеряли, Leaving the onEs we've cRosSeeeeed, И тех, с кем нАши дороги раЗошлииись, I haVVe to make Annn… end so wE beg-gin Мне нуЖЖно положить Всссему… конец, чтобы мЫ могли нач-чать что-то новое To save Mmy… soUl at Any c-cost. И спасти Ссвою… дуШу любой ц-ценой.       Аластор оскалился из-за смысла, выдаваемого песней, и, подхватив радио, швырнул его прямо в окно.       Помещение снова разразил звон стекла, осколки влетели внутрь, ударили его в лицо. Один из них оставил за собой след на коже, которого радио-демон не почувствовал, стоя там, как умалишённый, с шевелящимися в радужках глаз циферблатами.       Пальцы продолжали хаотично дёргаться от желания уничтожить здесь всё, а после и самому взорваться в этой вышке, лишь бы то, что внутри, не сделало из него ещё большего идиота.       Он сдёрнул тяжёлые шторы, завешивающие восточную часть вышки, откуда падал свет от вечерних огней отеля. Следом полетела гардина, возведённая в стену над потолком, и рухнула поверх сброшенных вниз штор, отчего поднялось облако пыли.       Всё вокруг разбросано в погроме, личном хаосе. Аластор огляделся, не соображая, что делал. Он позволил гневу и обиде снедать себя, и это принесло ему странное мстительное удовольствие. До тех пор, пока он не стал приходить в себя. Пока не стал осознавать, что делал всё это на поводу у чувств, не поражавших его никогда ранее так сильно с Рози, но поразивших с Чарли. И это напугало его до смерти.       Тяжело дыша, Аластор опустился в своё кресло, ссутулился и, уперев локти в колени, сжал пальцами волосы на голове.       — Может, тебе станет проще, что я буду тем, кто покинет отель, если это означает не видеть тебя. Мне надоело. Я ненавижу тебя.       Он закрыл глаза, игнорируя неприятное жжение, вызванное очередным аффектом.       «Я не собирался этого говорить».       Это такой же импульсивный порыв, как и всё то, что он сделал в месте, служившем личной гаванью покоя и отвлечения.       В его голове промелькнула мысль, что, если Чарли в самом деле примет его слова и никогда больше не прикоснётся к нему, как он велел, будет лучше. Ей и ему. Быть может, всем. Может это всё, наконец, закончится.       Он вспомнил, что Чарли собиралась вернуться сразу после бала, и подумал, что лучше бы ему не высовываться отсюда до встречи с Рози. Он сделал последнее, что позволило бы ему ослабить своё скверное настроение, и призвал самый крепкий виски, какой ему когда-либо предлагал Хаск. Тогда Аластор подумал, что не зря запомнил название — ему не особо хотелось спускаться вниз и видеть ненавистные лица.       Ему не понадобился даже бокал. Вскрыв крышку, Аластор принялся пить из горла, последовательно и в общем опустошив около двух с половиной бутылок.       Этого хватило для того, чтобы ненадолго забыться.

***

— Тебе необязательно перебираться полностью, Чарли. Ты можешь остаться, приходить ночевать, когда захочешь. К тому моменту твои вещи будут на своих местах.       Лилит наблюдала, как дочь магией наполняет единственный чемодан. Тот, с которым приехала изначально. Чарли утрамбовала туда некоторые свои вещи, ей казалось, их стало даже больше за последнюю неделю. — Я должна вернуться к делам. Бегать от своих обязанностей — предательство для тех, кто доверился моей идее. Ты же понимаешь, что не могу подводить их и дальше: они ждут своего искупления. И без моей помощи всё затянется. Я и так… накосячила.       Лилит вздохнула, помяв пальцами шелковый рукав домашнего халата. — Люцифер расстроится, когда проснётся. Он надеялся, ты останешься с нами насовсем.       Чарли коротко улыбнулась. Она захлопнула чемодан, провела молнию по толстому бегунку и надавила на защитные защёлки по бокам. — Он вчера напился, да? Мы не успели показать гостям традиционный завершающий танец. — Не переживай. Со мной не случилось того же. — Лилит отвела взгляд на зеркало, рассматривая своё мрачное отражение. Каппиляры в глазах полопавшиеся, красные. Под нижними веками залегли тёмные круги от несмытой на ночь туши. — Всё нормально?       Лилит нервно покусала губы.       Ближе к утру она проснулась от странных громких хрипов. Спросонья ткнула в бок мужа локтем, полагая, что это обыкновенный храп, мешающий спать, но он так и не утих, а после и окончательно разбудил её. Лилит опёрлась ладонями о матрас кровати и склонилась над Люцифером, который, к её удивлению, не спал.       Его рот был приоткрыт, а дыхание походило на рваное рычание, словно он задыхался и хотел кричать одновременно. Обе руки хаотично двигались по его груди, цепляя пуговицы на пижамной рубашке, и едва не выдирали их. — Милый?       Глаза широко распахнулись, отдали сильным свечением и уставились на внутреннюю часть балдахина. Люцифер не реагировал на то, как Лилит трясла его, предприняла первую попытку, думая, что ему снится кошмар. Такое когда-то давно уже случалось, и она была уверена, что ей удастся помочь.       ♫Antic Clay — Red Grass, Black Pasture. — I will find you: Я найду тебя: For the holiest of chores is, was, and always will be war. Ибо самым святым делом была, есть и всегда будет война. I will find you: Я найду тебя: Upon the entrailed battle field, where your name was first revealed. На охваченном пламенем поле битвы, где впервые прозвучало твоё имя. I will find you: Я найду тебя: Beneath the bloody, spongy trees, beneath their gnarled, arthritic roots, among the earwigs and the maggots. Под окровавленными, губчатыми деревьями, под их искривленными, пораженными артритом корнями, среди уховерток и личинок.       Он бормотал слова из песни. Но звучало это не так, как когда он запевал по пьяни. Это больше напоминало бредни сумасшедшего. — Люцифер!       Лилит сильнее встряхнула его за плечи и едва не вскрикнула от боли, когда король резко поднял руки и схватился за плечи жены, вонзая в них кончики когтей. — Лилит… — прохрипел он.       Глаза заволокло туманом, являя почти бесформенный силуэт. Люцифер смог ориентироваться лишь на запах духов, который был роднее собственного. — Я здесь, — отозвалась она, проведя ладонью по его щеке, — всё в порядке?       Он коротко кивнул, закрыл глаза и расслабился. Когти втянулись в пальцы, руки обессиленно опустились, так и не почувствовав наличие крови.       Тихо шипя от боли, Лилит вернулась на свою половину кровати и обхватила плечи ладонями, пролежав так несколько часов, пока регенерация не унесла с собой все мучения.       … — Да. — ответила она дочери. — Всё нормально. Я просто не до конца выспалась, побаливает голова.       Чарли встала рядом. Она и Лилит обе уставились на их отражение в зеркале.       Это напомнило принцессе об отсутствующей со вчерашнего вечера тени: обычно она любила появляться в такие моменты и играться с зазеркальем. Она не явилась ни ночью, ни сегодня, будто её и не существовало вовсе, отчего Чарли терзала себя мыслями о том, что предала и её тоже. Также, как и свои истинные чувства.       Она вздохнула.       «Ещё ничего не закончено».       Лилит приобняла её, ласково огладила непричёсанные после сна волосы Чарли. — Мам.       Королева не успела ответить, сжалась и зашипела от острой головной боли. Настолько сильной, что Лилит тотчас отстранила от себя Чарли и схватилась за волосы, на удивление грубо натягивая их в надежде на облегчение. Челюсти сомкнулись до спазмов. Она шумно задышала. — Мам! Что с тобой?       Чарли встала напротив, схватила женщину за запястья, призывая взглянуть на неё. Спустя несколько секунд Лилит посмотрела ей в глаза, прерывистое дыхание медленно выровнилось, когда боль начала отступать. — Не знаю… Обычно я не страдаю от похмелья. — оправдалась она, испытывая стыд перед собой за то, что позволила себе такую слабость.       Её ладонь вновь легла на макушку Чарли, ласково поглаживая. Лилит заставила себя улыбнуться, продемонстрировать дочери иллюзию порядка. — Я могу остаться ещё на день. — Нет. Не хочу удерживать тебя. — Лилит коротко поцеловала её в лоб, одарила любящим взглядом. — Не волнуйся. Никто никуда не денется. Мы всегда будем ждать тебя, дорогая.       Чарли прижалась к её груди, чувствуя, как всё внутри дребезжит от поразительно нарастающей тревоги. Но отчего-то становится спокойнее, когда Лилит обещает, что всё будет хорошо.

***

      Билл подавился карамельным попкорном, когда Чарли заглянула в каминный зал и приветливо помахала всем рукой.       Она вернулась в отель совсем недавно, но так как никого в фойе не оказалось, она оставила чемодан в своей комнате, переоделась с помощью магии и отправилась на поиски, гадая, чем все могли заниматься.       Как оказалось, у грешников был запланирован вечер кино, и все они расположились на диване и вокруг него на подушках перед отражением проектора на стене в то время, как с западной части помещения их согревало тепло камина с потрескивающими в нём дровами. Оказалось приятно застать всех за комфортной посиделкой вместо того, чтобы видеть, как все они бредут по отелю поотдельности, уткнувшись в телефоны.       «Видимо, Вэгги всё же немного сплотила ребят», — посетила принцессу трогающая мысль.       Она подобрала полы юбки, чтобы сесть на ковёр рядом с девушкой, пока все привествовали Чарли. Не с завидным воодушевлением, конечно, но она и не ждала, что будет пламенный приём. Так или иначе, она — та, кто уходил. — С возвращением. — прошептала Вэгги. Её рука мягко хлопнула девушку по колену. — Извини, мы не особо подготовились. Не знали, на какое время ориентироваться. Если хочешь есть — в холодильнике осталось немного жаркого.       Чарли покачала головой. — Нет, спасибо. — она замялась перед тем, как спросить ещё кое-что. — А Аластор… уже уехал? Ушёл?       Вэгги вопросительно взглянула на неё. Эта новость стала для неё открытием, поскольку не было ранее никаких упоминаний о том, что радио-демон должен был покинуть отель. Она бы определённо была бы в курсе такого радостного события. — Он, вроде как, и не уходил… — неуверенно пробормотала она. — Но, честно скажу, я не видела его со вчерашнего дня. С бала, точнее. В радиовышке всю ночь горел свет. Значит, он просто, ну… работает?       Чарли коротко кивнула.       Пусть так.       По крайней мере, он не ушёл сразу, сгоряча бросив абсолютно всё. — Вечер в хату. — Энджел вошёл в каминный зал с железной баночкой пива. — Приветик!       Ниффти коротко, но заинтересовано осмотрела его с ног до головы. Грешник выглядел потрёпанно, как если бы отработал три суточные смены. Будто ожидая возможности присесть и расслабить конечности, Энджел плюхнулся на пол, случайно толкнув Чарли так, что та толкнула рядом сидящую Вэгги. — Ёпт, сорян. — пробормотал он, чуть отодвигаясь.       Чарли и Вэгги уставились на него. В тени зала, но под тусклым светом прожектора, они обе увидели на лице Энджела царапины, а выдранный пух лёгким слоем обрамлял его лицо. — Ты где был целые сутки?! Ни позвонил, ни написал. Даже не предупредил, что не придёшь на бал.       Вэгги чуть подалась вперёд, чтобы лучше рассмотреть выражение на его лице. Чарли вжала голову в плечи и, оперевшись ладонями об пол, отодвинулась назад, позволив им установить зрительный контакт.       Энджел протяжно вздохнул и сделал несколько глотков пива. Он коротко оглядел всех присутствующих: кто-то был увлечён тем, что происходило в фильме, кто-то лишь делал вид, что увлечён, а на деле нагло грел уши. — Вал не отпустил меня. — То есть, как это — не отпустил? Ты разозлил его?       Вместо ответа Энджел вновь пригубил пиво.       … — Не нужно! В прошлый раз я едва оклемался. Что это за дрянь?!       Он попятился к спинке кровати, вжался в неё, отворачивая лицо от своего хозяина-сутенёра, ползущего следом с какой-то жидкостью, зажатой пальцами. Все его намерения были ясны: Валентино снова хотел поставить очередной опыт, влить какую-то отраву, чтобы посмотреть реакцию. — Нам нужно проверить, как скоро и как сильно ты будешь поддаваться влиянию. Пей это сейчас же! — свободной рукой он схватил Энджела за подбородок. Оттопырил пальцы, грубо суя их в рот грешника, чтобы открыть его.       Энджел сопротивлялся, пытался укусить его, оттолкнуть, но на него навалились всем телом, вынуждая его ещё больнее вжиматься голыми лопатками в спинку кровати. — Не заставляй меня! Я буду послушным, я обещаю, Вал! Агхрп!..       Его язык и горло обожгло, стоило жидкости оказаться в ротовой полости. Прямо как на той вечеринке. После того раза Энджел бы ни с чем не спутал это ощущение. — Мне недостаточно твоей покорности. Нужно тело, нужны опыты, нужен весь ты. — Валентино жадно всматривался в Энджела, схватившегося за горло.       Грешник глубоко и часто задышал, сжав пальцами своё горло, пока неумолимо нарастающая дрожь поражала конечности. Он снова почувствовал, как из пальцев вырываются когти. — Вот так… хорошо…       Энджел уставился на мужчину-мотылька широко распахнутыми глазами. Трясущиеся руки отнялись от шеи, вытянулись вперёд, словно он хотел поймать его, придушить или внедрить паучий яд под кожу. Он не контролировал себя, но что-то на кромке сознания отчаянно боролось с этим.       «Нельзя… нельзя!»       Валентино ожидал, что Энджел попытается напасть на него, был готов к этому, но, когда тот вместо атаки вонзил пальцы в своё лицо, создавая царапины — рассмеялся. Его поразило, что такое впринципе возможно. — Я могу понять грешников. — бормотал Валентино, но Энджел его почти не слышал. Голос превращался в далёкое эхо, голова зашлась кругом, будто ещё секунда, и он потеряет сознание. — Интересно, как сработает на тех, кто выше.       … — Не разозлил. — ответил Энджел, пока Чарли и Вэгги терпеливо ждали его ответа. — Вал сам по себе был в плохом настроении. Работать пришлось всю ночь. — он вздохнул, не особо питая желания говорить об этом. — В общем, мне удалось немного отдохнуть, когда Вельветт утащила Вала по какому-то делу, а затем он и вовсе велел мне убираться. Дерьмовая ночь на самом деле, так что предупреждаю, что сильно разозлюсь, если у кого-то появятся ко мне претензии. — в завершение своих слов он сделал ещё несколько глотков пива. — А с лицом точно всё нормально? — уточнила Вэгги. — Не говори, что я напрашиваюсь на дезинфицирующие штучки. — безучастливо ответил он и улыбнулся краешком губ. — Однако если ты будешь нежна со мной, ангелочек, обещаю: кусаться не стану.       Вэгги закатила глаза. Подслушивающий их Билл сделал жест, будто его вырвет в пустой бумажный пакет из-под попкорна, на что Чарли тихо посмеялась, накрыв рот ладонью. — Пойдём со мной, несчастный. — проворчала Вэгги и направилась к выходу из комнаты. Прежде чем уйти, она повернулась к остальным и добавила нарочито строгим голосом: — И будьте так добры не устраивать бедлам в моё отсутствие. Я проверю.       Она улыбнулась Чарли, точно зная о её мягкости к другим. Принцесса не обиделась, показав жестом сведённых вместе большого и указательного пальцев, что всё поняла.       Энджел пошёл следом за девушкой, весело отсалютировав всем присутствующим.       Чарли немного переживала о его благополучии в виду уже второго приступа, отчего порой вспоминала о своих собственных, и считала, что он силён. Ему хватало мотивации возвращаться после плохой ночи в отель и делать вид, что ничего в Аду не способно сломить его.       «Хотелось бы мне быть такой же сильной, как ты, Энджел», — подумала Чарли, когда за грешником закрылась дверь, вновь погрузив каминный зал в приятный полумрак.

***

— Мы часто попадаем в забавные ситуации. И также часто всё заканчивается тем, что мы либо спасаем друг друга, либо поддерживаем. — К чему ты клонишь, Энджел? — промокнув кусочек ваты в дезинфицирующей жидкости, Вэгги приблизилась к пауку и мягко надавила на оголённые участки кожи. Грешник дёрнулся. — Уф, а аккуратнее можешь? Это тебе не пух мой зачёсывать. — Уж извини, за собой дополнительной шубы не замечала, а потому привыкла терпеть боль, если приходится облегчать её. Вот и ты терпи, не помрёшь второй раз.       Несмотря на свои слова она всё равно надавила на его кожу мягче, впитывая ватой засохшие частички крови. Энджел нервно покусал щеку изнутри, но ничего не ответил, держа всё несказанное во рту. Вэгги была настолько близко, что ему стало тяжело дышать.       Его глаза бесстыдно всматривались в её лицо, в линию челюсти, повязку на глазу, чуть прикрытую белой чёлкой, нос с горбинкой.       Он уже и не помнил, когда последний раз обращал внимание на девушек, когда смотрел на них, как на девушек — с трогающим интересом. Должно быть, он чувствовал то же самое, когда им приходилось тесниться в шкафу Валентино. Когда тепло их кожи казалось единым, столь же разгорячённым, как бегущий по венам адреналин, стоило Вельветт появиться в комнате. — Спасибо. — пробормотал Энджел, опустив взгляд на свои руки, сжимающие колени. — Я не очень люблю лечить себя после побоев Вала. Да и в принципе от любой другой заразы. Каждый раз надеюсь, что заболею какой-нибудь чумой, и он отпустит меня. Ну, знаешь, вся эта зараза в сексе лишняя, а у него безупречная репутация сутенёра. — зачем-то объяснил он и неоднозначно покачал головой, когда Вэгги прервалась, чтобы сменить средство на заживляющую мазь. — Ты должен стоять у себя на первом месте, не взирая на то, в каких тисках тебя держит хозяин. Ты навредишь больше себе, чем ему. Так что не майся глупостями.       Энджел усмехнулся. — Ты как всегда права.       Она самодовольно улыбнулась. — А чего ты ожидал? Обращайся в любое время, и я помогу вправить тебе мозг. — Да, спасибо. Буду признателен, если это когда-нибудь сработает. — он пожал плечами в то время, как Вэгги закончила. Она придирчиво осмотрела проделанную работу. — Что, я выгляжу слишком убого? — спросил он, когда не смог больше выдержать длительную тишину. — Нет. Просто не понимаю, что случилось. — призналась она. — Это вызвано тем же, из-за чего ты набросился на меня? — Ты слишком часто зришь в корень, ангелочек. — вздохнул Энджел. — Мне правда жаль. — Не начинай. Мы закрыли ту тему. — Да. Я знаю.       …       Они снова замолчали. Думали каждый о своём, пока Энджел не нахмурился и не придвинулся к Вэгги ближе. Обивка дивана издала полускрипучий звук, на который девушка отозвалась и повернула голову, едва не коснувшись носом щеки Энджела. Он был слишком близко, смотрел на неё с прищуром, словно что-то обдумывал или на что-то решался. — Ты бы разозлилась? — вдруг поинтересовался он, и она не поняла его. — На что?       Несколько бесконечных секунд он пристально смотрел на неё. Его вопрос беспорядочно кружился в её голове, тщетно разыскивая причины и ответы. На что именно она собиралась злиться Вэгги так и не поняла, пока не почувствовала мягкое прикосновение на лице, длинные пальцы, поддевшие платиновые пряди, и губы Энджела на своих собственных.       Быть может, это было самое невинное, что он делал в своей жизни, если брать в счёт то, чем он занимался здесь, в Аду. Вэгги судорожно втянула носом воздух, растерялась, не зная, стоит ли вообще отвечать или оттолкнуть от себя Энджела, поцеловавшего её без какого-либо дозволения.       Он держал её едва касаясь, кончики пальцев мгновениями отрывались от её кожи на пару милиметров, давая ей возможность прервать это. Он поцеловал её нижнюю губу, оставив на ней влажный след перед тем, как со вздохом отстраниться. В конечном итоге, Вэгги ничего не предприняла. Её лицо лишь беспомощно краснело, пока она отчаянно собирала мысли в кучу. — Извини. — пробормотал он, чувствуя себя донельзя виноватым. — Последнее время я замечаю, что слишком расчувствовался. К тебе. — он неопределённо пожал плечами, ожидая, что девушка занесёт над собой руку, чтобы шлёпнуть его, но ничего не произошло. — Мы стали проводить больше времени вместе и, вероятно, я стал видеть нечто большее. Пойму, если ты обвинишь меня в этом, и всё это видел только я. — Я тоже ослабила бдительность. — наконец ответила Вэгги. — Но в поцелуе нет ничего страшного. Если хочешь — я забуду о нём.       Глаза Энджела округлились от удивления. Он посмотрел на неё иным, более откровенным и одновременно поражённым взглядом. Впервые за всё время рядом с ней его сердце заколотилось, ошеломив его вплоть до каждой клеточки рассудка. — А если нет?       Вэгги покашляла в кулак, резко поднялась с дивана, подхватив с собой короб лекарств и средств. Она стеснялась оборачиваться, но сделала это, смотря на него из-под спадающей на глаза чёлки. — Тогда я это обдумаю.       Энджел ухмыльнулся. Больше застенчиво, стараясь скрыть улыбку.       Одной рукой он провёл по торчащим в стороны волосам. — Только не делай из меня несчастного любовника.       Вэгги прыснула со смеху. — И не собиралась.

***

      Ближе к ночи отель оживился.       Все собрались на кухне одной большой компанией, обсуждая какие-то свои проблемы и увлечения. Билл и Эвелин привычно перебрасывались колкими комментариями, Ниффти, Сильвер и Бакстер играли в «Башенки» из спичек, Энджел показывал что-то Хаску в своём телефоне, заслужив несколько, а то и больше закатываний глаз, как ответную реакцию. А Кики крутился у ног Чарли, выпекающей блинчики. — Балуешь этих негодников, значит? — Вэгги прислонилась к кухонной тумбе, заведя руки назад так, чтобы локти ровно улеглись на гладкую поверхность.       Чарли коротко улыбнулась. — Пока что это меньшее, что я могу сделать. В свободное время мне удалось подумать над планом терапий, и я уже кое-что накидала к ближайшему дню. Приятно снова чувствовать себя в работе. — Не переусердствуй. Мы, разумеется, ждали тебя, но не подразумевали, что тебе стоит удариться в работу. Все здесь терпеливы и, что странно, понимают. Правда, понять нас они могут, а друг друга — пока не в состоянии. Билл и Эвелин сводят друг друга в могилу даже в Аду. Иногда это надоедает, а иногда… — она на миг задумалась, — а иногда я думаю, что ненормально хотя бы раз в день услышать парочку матов от них. — Может, у них такая любовь? — посмеялась Чарли.       Вэгги в ответ удивлённо похлопала ресницами, ранее не допуская такую вероятность. Казалось, эти двое ненавидели друг друга вполне искренне. — Чёрт их знает. Я лишь хочу, чтобы они обрели себя и перестали. Или же чтобы нашли общий язык и прекратили пилить отель на вражеские лагеря. Ты знаешь, я ценю дисциплину и порядок, и они, вроде как слушаются, но зачастую это… выводит меня из себя. — Если им не помогут терапии, то, пожалуй, я начну копаться в их проблеме, пока не найду решение. — Ты в своём репертуаре, Чарли.       «Но лучше бы ты подумала и о своих проблемах», — подумалось Вэгги, но так и не прозвучало вслух. — Ты уже сказала о пикнике? — спросил Энджел, и это оказалось впервые, когда он прервал их разговор вовремя. Чарли принялась переворачивать блинчик, пока он не подгорел, а Вэгги повернула голову в сторону грешника, борясь с приливающим к лицу жару. — Да. — кивнула она и снова обратилась к принцессе: — Завтра. Что скажешь насчёт пикника? Ты не забыла?       Рука Бакстера дрогнула. Башенка из спичек обвалилась, даруя Ниффти победу. Демоница победно загоготала и потёрла ладони друг о друга. Сильвер надул губы: проигравшие в игре забились попробовать лапки жаренного таракана. — Завтра? Прям… прям завтра? — растерялся Бакстер.       К нему обратилось множество непонимающих взглядов. — Я не против. — отозвалась Чарли, перекладывая готовый блинчик поверх стопки уже готовых. Затем принялась выливать новую порцию смеси на разгорячённую сковороду. — Давненько мы не собирались вместе и, в общем, не проводили вечеринок. Одни мероприятия, балы. — Верно! — с интузиазмом ответил Энджел, слегка стукнув по столу. — Я всё самое интересное из раза в раз упускаю. Дайте мне хоть один танец урвать с этим ангельским созданием! — он указал на Вэгги, привлекая излишнее внимание, и тогда девушка уже точно заливается румянцем. — Энджел, ради всего святого!       Чарли хитро поглядывала на Вэгги, сдерживая широкую улыбку. Она бы спросила о деталях здесь и сейчас, но было слишком много лишних ушей. — А что не так? — она отвлеклась от готовки и посмотрела на стушевавшегося учёного. — У тебя не получится присоединиться к нам? Планы, встречи? Назови время, и мы постараемся подстроиться. Тем более моя задача, как наставника, узнать вас лучше, чтобы сблизиться и понять, как проще реабилитировать. Иными словами, я хочу, чтобы ты тоже присутствовал. — А… я… — он принялся заикаться, пытаясь наскоро придумать причину, по которой завтра Чарли не должна быть в отеле в момент взрыва. Вокс велел сделать всё завтра и не был готов ждать промедления, а Валентино…       Он вспомнил дуло пистолета, вжимающееся в его зеленоватую кожу.       …и вовсе обещал прикончить его, несмотря на причины и посторонние приказы. — Мне нужно забрать кое-что в кругу Гнева. Заказ. Эм-м… это для автомобиля. Пункт не работает с утра, п-поэтому… если к вечеру успею… — О, это не проблема. Мы подождём.       Бакстер почувствовал, как взмокли ладони в перчатках. Он думал о том, как поступить, избежав наказания и при том соблюдя указания Вокса. Он смотрел на доброжелательную Чарли и не мог понять, почему кому-то, вроде Валентино, понадобилась её смерть. И почему Вокс, будучи с ним заодно, напротив выделяет принцессу и пытается как-то защитить.       И если прислушиваться больше к сердцу, нежели к разуму, то он чувствовал, что должен поступить так, как считает нужным — не дать принцессе пострадать.       «На самом деле я хочу, чтобы никто из тех, кто здесь есть, не пострадал».       Чутьё подсказывало, что все они хорошие ребята. И не заслуживают смерти.       «Но я должен это сделать, чтобы Ви отпустили меня». — осадил себя Бакстер. — Принцесса, я возымею наглость просить о маленькой услуге. Могу я попросить тебя забрать генератор? Если ты сделаешь это, я успею закончить отремонтировать автомобиль и как можно скорее присоединиться к приготовлениям пикника. — Не проблема. Я могу забрать. — впряглась Ниффти, поиграв бровью. Бакстер вытянул назад шею, отодвигаясь от чертовки подальше. — Всё хорошо. Я заберу. — Чарли вернулась к готовке, насвистывая незамысловатую мелодию. — Если это значит, что мы соберёмся все вместе — я готова быстренько выполнить скромное поручение. — Смотри, чтобы эти оболдуи не сели тебе на шею. — проворчал Хаск. До этого он сидел молча, ссутулившись. — А то свесят ещё ножки, и жди огорчений. — Эй. Это всего одна просьба. — огрызнулся Бакстер. — Вопрос в том, последняя ли она. — скучающе ответил демон-кот.       …       Телефон Чарли издал очередной звук о пришедшем уведомлении. В этот раз Эвелин не постеснялась полюбопытствовать: — Из особняка написывают? Твои родители такие настойчивые. — А, нет. Это не родители. — отмахнулась Чарли.       Она опустила руку в карман фартука, чтобы проверить, что высветилось на дисплее.       Как и ожидалось, Вокс продолжал писать ей.       Скопилось порядка ста сообщений за последние сутки. Он всячески не давал ей опустить ситуацию. Названивал утром и с начала второй половины дня заваливал её смс-ками с просьбами поговорить. Но она не собиралась давать ему и шанса объясниться после того, как услышала всё собственными ушами. После того, как осознала, насколько сильно её ранила реакция Аластора.       Она прикусила нижнюю губу и прибрала телефон обратно. Поддела края блинчика и перевернула его. Даже не заметила, как нахмурилась, как напряглись её плечи.       Чарли стоило бы признать, что у неё есть какое-то особое внутреннее чутьё. Иначе она не знала, почему вдруг обернулась к выходу из кухни, когда в проёме нарисовался Аластор. Она так опешила, что случайно уложила пальцы на край сковороды, отчего тут же дёрнулась.       Радио-демон улыбнулся своей колючей улыбкой, но даже без неё было понятно, что силы у него отсутствовали. Он выглядел измотанно, его волосы — всегда безупречные — напоминали гнездо. Галстук закреплён криво, свисая набок, пиджак на нём сидел так, словно его с силой дёрнули, намереваясь перекрутить. Рубашка мятая.       Чарли нервно сглотнула. Неловко подняла руку, чтобы приветственно помахать ему. Но едва собралась — он, будто поняв её намерения, скрылся из виду, так и оставив её без ответа. Последнее, что она запомнила — его пронзительный, по-прежнему обвиняющий взгляд.       … — Горит. — прошептала Вэгги, и принцесса спохватилась. От подгоревшего блина неприятно запахло.       И как только он оказался «спасён» — есть его, разумеется, никто не стал.

***

      Вокс дописал ещё несколько сообщений, упрямо желая быть услышанным. Вельветт бросила на него недовольный взгляд, покривила губы. Он, она и Валентино расположились в личном мини-баре на втором этаже Башни. Обсуждали недавно возобновившуюся работу, статистику просмотров шоу, новостную ленту Ада. А когда дела закончились, Вокс вернулся к тому, что остальные Ви назвали унижением. — План пошёл на скос, да? — Чёрта с два. — огрызнулся Вокс, смотря в телефон.       Иконка онлайна над фотографией Чарли горела ещё несколько секунд прежде, чем потухнуть. Он прорычал сквозь зубы что-то несвязное и откинулся на спинку кресла. Уставился в потолок, устало и безнадёжно. Выраженные на экране глаза выдавали состояние его души и оказались единственной чистой поверхностью, под которой он не мог спрятаться.       Валентино затянулся тонкой сигарой, пуская розовый дым, и подозрительно долго молчал перед тем, как, наконец, заговорить. — Почему-то так и думал, что это рано или поздно произойдёт.       Воксу было лень поворачиваться в его сторону, потому он кинул небрежное: — Что? — То, что ты обезумеешь. — брезгливо ответил Вал. — Ты отрицал, что не клюнул на чары, которыми принцесса околдовала всех в своём жалком отеле, а на деле прокололся, стоило радио-демону показаться. Кроме того, ты потерял благосклонность отпрыска Люцифера, и теперь унижаешься перед ней, как последний… — Заткнись. Что ты знаешь об этом? — Дохуя и достаточно, чтобы быть уверенным в том, что говорю. Ты поставил наш план под угрозу.       Вокс вспыхнул, издав телевизионный звук напряжения. Когти впились в подлокотники кресла. — Тогда почему бы нам не свести с ума Сатану? Левиафан? Вельзевул? — У них нет бразд правления, как у Люцифера. — Ты не пытаешься понять, Вал. — Нет, это ты не понимаешь, Вокс. — вступилась Вельветт. — Он прав. Ты постепенно переходишь на сторону тех, кого презирал. Ты либо приворожён, либо действительно влюбился, как идиот. Ты не можешь взять себя в руки, когда у нас столько работы! Изготовление яда требует уйму сердец, и вместо того, чтобы… — ХвВатТит!       Вокруг экрана заискрили разряды тока. Спираль в левом глазу хаотично задвигалась. Вокс подался вперёд, по-прежнему сжимая когтями мягкую обивку кресла, и, оскалившись, зашипел сквозь телевизионные помехи: — Да, вВерНо! У мМенЯ естТь чуВвсСтва к принцессе МорнинГгстаРр.       Вельветт медленно и демонстративно похлопала ладонями, ничуть неудивлённая, в то время, как Валентино, разнервничавшись, напускал целый клуб сигарного дыма. Его глаза, засияв, смотрели на Вокса сквозь пелену. Осуждающе. — Тогда ты раздул ещё большую проблему, чем мы думали.       Вокс непонимающе нахмурился. Ему надоело сопротивляться. — Если ты последуешь и дальше на поводу у своих чувств — мы будем вынуждены избавиться от их главного источника.       Экран Вокса снова глюкнул. Цветокорная ошибка начала мигать на экране, мгновениями скрывая выражение лица. — Этого не будет. — он выпалил эти слова, как будто они жгли ему язык. Он посмотрел на коллег, которые казались ему чужими. — Бакстер уже получил все необходимые указания.

***

      На утро следующего дня Чарли собрала всех в главном зале. Она не планировала проводить терапию до пикника, но не смогла удержаться от того, чтобы выполнить хоть одно занятие перед тем, как позволить себе насладиться отдыхом. Поначалу никто от её затеи в восторге не оказался, но по мере того, как она «подготавливала почву», народ более-менее взбодрился и уже охотнее шёл на контакт.       Когда утренний кофе был выпит, а вчерашние блинчики съедены — принцесса объявила тему терапии. — «Бесплатные объятия».       Она материализовала готовую табличку с глянцевой поверхностью, где было напечатано название. Прошла у ряда, вдоль которого сидели грешники, и с воодушевлением продолжила: — Суть терапии заключается в раскрепощении. Физический, но не тесный контакт сблизит нас между собой, ведь в первую очередь для искупления важно стать не только жаждущей Рая душой, но и открытой к добрым делам и общению. — она слегка замялась, постукивая ноготком по подбородку, думая, как бы мягче добавить: — Не хочу обидеть или принудить к чему-то, если вы не готовы, но в моём видении вы все закрыты друг от друга. Вы можете сидеть за одним столом, но вы не станете общаться. Я хочу сблизить вас через первичный, но выборочный контакт.       Билл коротко переглянулся с Эвелин. Они оба подумали о том, что путь к их контакту среди всех присутствующих, пожалуй, и есть самый далёкий. Эвелин сдалась первой. — Да. Есть такое. — пробормотала Эвелин. Она сложила на груди руки, чуть ссутулившись. — После жизни на Земле всё стало очень сложно. Порой мне кажется, что Билл — единственный в мире, кого я так ненавижу, но… — она нервно пожевала губу, прежде чем снова посмотреть на него, — в преимуществе я напротив не представляю без него дальнейшую жизнь. Загробную, конечно, — усмехнулась она, — но всё же… дальнейшую, так? — Много времени утекло. Мы портили друг другу жизнь ежечастно. — Благо, не успели завести детей, да? — Энджел попытался пошутить и крайне неудачно по мнению Вэгги, но… — Успели. — одновременно ответили они. — Что?! — Какого хуя? Серьёзно?! — Оу, а где… где ваш ребёнок? — поинтересовалась Чарли. Разговор уже давил на некоторые её больные точки. Она поняла, что чем больше могла общаться со своими подопечными, тем больше могла узнать их, но не занималась этим. Чувство вины нахлынуло на неё потоком, вынуждая нервно стучать ногтями по табличке. — Жив. — ответила Эвелин и тут же поникла. — Но я не хочу это обсуждать.       Билл ничего не сказал, но был солидарен с её желанием, поскольку тоже не хотел говорить о своём совершеннолетнем сыне. Они до сих пор не знают, как складывается его жизнь после их смерти. — А мне нравится идея! — Сильвер подпрыгнул, чтобы вырвать табличку из рук принцессы и, широко улыбаясь, занял позицию в центре зала. — Я готов!       Чарли обрадовалась, что её идею поняли правильно, и первая бросилась обнять мальчишку с поднятой вверх табличкой «бесплатные объятия». К ней присоединилась Ниффти. Никто более не решился, считая Сильвера странным.       Очередной раз ранним утром он нагадал очередное несчастье, наверняка выдуманное.       Следующим на очереди был Билл. Он упёр одну руку в бок, а другой держал табличку на уровне груди. Его обняли все, кроме Энджела и Вэгги. Также произошло и с Эвелин по той же самой причине, что эти двое раздражали их скандалами и постоянными выяснениями.       Вэгги обняли Чарли, Энджел и Ниффти. Энджела — все, кроме Сильвера. Бакстера, перепачканного машинным маслом — Ниффти и Сильвер. И Чарли также не испугалась запачкать рабочий смокинг ради действенности терапии.       В конечном итоге, когда Чарли забрала табличку, собираясь на том и закончить, все вдруг бросились к ней за объятиями. Она удивленно поморгала, а затем коротко рассмеялась, обнимая всех в ответ.       Этого ей так не хватало. Дружеской сплочённости, тактильности. Чтобы все согласились принять участие в её порой слишком уж «детских» терапиях.       Любой вне отеля может смеяться над ней сколько влезет, но это работает.       «Сэр Пентиус смог бы подтвердить, если бы был здесь сейчас». — Продолжим завтра? — Если не напьёмся в хлам во время пикника.       Постояльцы принялись расходиться. Кто-то кому-то предложил сделать закуски к пикнику. Чарли подобрала свой планер и пообещала присоединиться чуть позже ко всем приготовлениям, сразу после того, как выполнит просьбу Бакстера.       Она собиралась переодеться и пойти за его заказом, заведомо предупредив его. Демон-удильщик фальшиво улыбнулся в ответ на её рвение помочь. Всю ночь и даже это утро он провёл в совестных терзаниях. Ведь сегодня он собирался уничтожить её отель.

      Чарли несколько раз поинтересовалась, хорошо ли он себя чувствовал, и он упрямо лгал ей, что волноваться не о чем.       Магией переодев себя в точно такой же, но уже чистый смокинг, принцесса направилась к выходу. Но за мгновенье до того, как её пальцы коснулись дверной ручки, перед ней появилась облачённая в красное рука. Аластор открыл дверь, пропустив Чарли вперёд, и также следом покинул отель.       Они обменялись короткими взглядами, но ничего друг другу не сказали. Сердце Чарли билось ускоренно, дотошно, порой подскакивая к горлу, когда она собиралась заговорить с ним и тут же осекалась, боясь очередной разборки.       Всё, что она себе позволила — заметить его ужасный внешний вид, явно не конкурирующий с тем, в каком он предстал прошлой ночью на кухне. Если он собирался пойти к Рози в таком виде, то Чарли хотелось придушить его на месте. Как ему может быть настолько всё равно перед той, кому он собирался клясться в любви? Он толком не подготовился, да и к тому же…       «От него исходит тот же запах, что и от Хаска», — подумала она, — «неудачное решение — пить перед свиданием. Даже ради смелости». — Ты ждала, чтобы я тоже поучаствовал? — зачем-то спросил он, когда она собиралась было уйти.       Сердце забилось ещё быстрее, отчего Чарли незаметно коснулась ладонью груди, чтобы попытаться заставить себя успокоиться. Она задалась вопросом, заговорил бы с ней Аластор, не будь он… пьян? Признаться, она и в этом не до конца уверена, но так или иначе поспешила ответить, пока он не передумал ждать. — Я не надеялась. — честно призналась она. — Ты не покидал своих номера и вышки почти двое суток. Глупо было рассчитывать на то, что ты спустишься.       Аластор помолчал некоторое время, кивнул, будто понял что-то для себя и свёл губы в тонкую линию. Напряжение между ним и Чарли казалось почти осязаемым, словно к нему можно прикоснуться, ощутить, понять что оно из себя представляет. — Ты… придёшь вечером на пикник? — осмелилась пригласить она. — Мы собираемся организовать всё ближе к закату, на крыше, и… я буду рада, если ты будешь там.       Аластор чуть повернул голову, словно собирался обернуться, чтобы посмотреть на неё, но сдержался, выдавив глухой, больше насмехающийся над наивностью принцессы смешок. Чарли смотрела ему в спину, точно укушенная, не в силах понять, что точно это означало.       Наверное, больше «нет», чем «да». — Я не планирую возвращаться до ночи. — отрезал он, сделав несколько шагов вперёд, чем и обозначил конец разговора, но не смог остановить себя, когда добавил следующее: — Кому, как не тебе, дорогая, знать, какие у меня планы на сегодня.       Чарли стало дурно. По коже пробежал озноб. Она чувствовала себя нервной, застывшей. В голосовых связках как будто застряли булавки, поэтому она просто кивнула, машинально, как оловянный солдатик, даже если Аластор этого не увидит.       Он пошёл к выводящей к Городу Каннибалов развилке, а сама Чарли направилась к кругу Гнева.       Шипы в горле заострились, глаза расширились, в висках запульсировало, и она почувствовала, как голос Аластора, всё ещё резонирующий в её сознании, вцепился в её душу, терзая из последних сил.       Она не знала, как вернуть всё, что потеряла в тот вечер.

***

— Аластор! — радостно воскликнула Рози, как всегда доброжелательно и приветственно.       Они встретились там, где и оговаривалось: в одном непримечательном кафе. Радио-демон недолго думал над тем, где прожечь своё и чужое время, что очень неуважительно по отношению к Рози, но он ничего не мог с собой поделать. Последнее время ему плевать на всё, включая себя самого.       Приличия ради он купил цветы. Синие лилии, напоминающие бледные пальцы, которые женщина-каннибал так любила. Она приняла букет и попросила официанта принести вазу, как только им принесли меню. — Ты не заболел? — заботливо полюбопытствовала Рози. В общем, она и без того вела себя так, будто пришла не на свидание, а на одну из их обыденных дружеских посиделок, чему оверлорд, в принципе, был рад.       Настрой отсутствовал напрочь в сравнении с прошедшим месяцем. Скажи ему месяц назад, что он лишится крупиц здравого рассудка из-за принцессы, он бы просто-напросто рассмеялся и не стал лезть не в своё дело. — Нет. Это всего лишь похмелье. — отмахнулся он, взглядом следя за тем, как официант-каннибал ставит лилии в вазу с водой и уходит, позволяя им определиться с выбором блюд. — Крайний эфир прошёл гладко, если ты слушала, мой дорогой друг. — Это был фон для прочтения моей новой книги «Голодный каннибал». — улыбнулась Рози. — Конечно же я заметила, что новый эфир куда изощрённее прошлого. Слишком много измученных криков, много подкастов и все композиции разнились по жанрам. Что с тобой, Аластор? Какой каннибал тебя укусил? — она коротко хохотнула, подперев тыльной стороной ладони подбородок.       Её проницательный чёрный взгляд вперился в лицо радио-демона с искренним интересом в момент, когда его уши опустились, а зубы стиснулись в крепкой раздражёной улыбке. Рози раскусила его раньше, чем он успел подготовиться. — Ладно. Подождём. — женщина выпрямилась и подтянула к себе меню. — Для начала предлагаю заказать что-нибудь. Ненавижу разговоры на пустой желудок. И выпить. Ты же хочешь выпить?       Аластор отрицательно качнул головой. Ему хватило тех двух дней, что он провёл в забытие и частых головокружениях. Он постоянно хотел спать и ничего не делать, лишь раз за это время проведя эфир, прожигая те незначимые души, что у него были, ради криков и охватов аудитории. — Оленина в прожарке альденте, и с меня хватит. — пробормотал он. — Не хочу задерживаться и обременять тебя. Так или иначе, я настоял на том, чтобы назвать это… — он равнодушно повёл рукой, указывая на пространство вокруг них, — …свидание. — Я бы так и не сказала. — мягко ответила Рози. — Ты можешь осудить меня, но я ни разу не смотрела на эту встречу, как на свидание. Для меня это возможность провести хороший вечер в не менее хорошей компании. — она дала знак официанту, чтобы он принял заказ, и пока тот приближался, женщина добавила: — Чарли неоднократно намекала мне на то, что мы должны увидеть друг друга, но сейчас мне больше интересно твоё мнение — так ли всё на самом деле?       Пока Аластор обдумывал услышанное, официант принял заказ, который Рози озвучила за двоих, и вскоре покинул их. — Поначалу так и было. Я подступался и по собственной оплошности просил у Чарли совета в обмен на то, чтобы я давал ей подсказки по обольщению Вокса. Мы проводили бессмысленные терапии с прикосновениями, которые должны были помочь мне первому пойти на контакт с тобой. — откровенно и мрачно пробормотал он. Аластор ненавидел признаваться в том, что давалось особенно тяжело. — Прошло время, и всё, на что я уповал, так это на твоё согласие. — Чтобы погасить всё остальное? — упрямо спросила Рози, сощурив глазницы.       …       Аластор понимал, что она имела в виду, и сжал челюсти до болезненного спазма. — Послушай… — продолжила она, как посуда вдруг подпрыгнула, издав пугающий звон.       Пара морщинистых рук ударила по столу, и тогда Аластор с Рози с поражением уставились на Сьюзен. Аластор не думал, что кто-то сегодня будет выглядеть хуже, чем он сам, однако это не отменяло того, как сильно он не выносил её присутствия.       Старая женщина схватила стул у свободного столика и придвинула их к столику этих двоих, чтобы сесть рядом. А когда официант подал тушённую в сметанном соусе человеческую печень, предназначавшуюся Рози, Сьюзен схватила тарелку и придвинула её к себе с громким всхлипом. — Наконец-то я нашла тебя, Рози! — захныкала она.       Никто не удивился её появлению. Сама предводительница, несмотря на неприязнь к старухе, начала привыкать к тому, что она следует за ней. Быть может, Сьюзен просто видела в Рози фигуру матери и постоянно искала поддержки, как капризный ребёнок. Хотя, казалось бы, правильнее наоборот. — Ах, я рассчитывала увидеть тебя в скором времени… Сьюзен… — выдавила Рози и брезгливо скривилась, когда на розовую ткань платья брызнула капля соуса.       Старушка жадно набросилась на еду, не стесняясь собственной неряшливости.       Аластор отодвинулся вместе со стулом ближе к стене. — Что привело тебя ко мне? Снова. — Рози принялась вытирать пятно салфеткой. Она взглянула на оторвавшуюся от еды женщину, и та, словно опомнившись, принялась вытирать испачкавшийся рот.       Она очередной раз всхлипнула. — То, что мужчины — настоящие сволочи.       Аластор не сдержался и закатил глаза. Из его горла вырвался хриплый смешок, на который Сьюзен среагировала, состроив такую недовольную гримасу, что на её лице появилось много мимических, а также возникших с возрастом морщин.       Он ничуть не волновался о том, что потакал её ненужному мнению. Раз она считала всех мужчин сволочами — пусть будет права, потому что он чувствовал себя ещё хуже, карая словами жёстче. — И что привело тебя к такому выводу? — всё же поддержала диалог Рози.       Ну, а Сьюзен того и ждала. — Алан. Всё он! — Этот тот беззуб… — Тш-ш. — прервала Рози перед тем, как радио-демон едва не подлил масла в огонь. — Кто, по вашему мнению, должен постоянно вытирать и опускать стульчак? Он вслепую «обрабатывает» весь ободок и, что самое раздражающее, не реагирует, когда я ругаю его за это! — завелась Сьюзен. — А фотографии в сетях! Он выставил меня, убирающую хлам из-под дивана! В нижнем белье. — Как жаль тех, кто на него подписан. — всё же прокомментировал Аластор. — Он оправдал всё моей сексуальностью, которой хотел поделиться «со всем миром», но для меня это неприемлемо! И что самое выносящее — его вечная упёртость. Он спорит со мной до последнего и никогда не уступает, а потому… — она уставилась на стекло бокалов, в которых рассмотрела своё кривое отражение, — …я сижу здесь и реву как сука, потому что не смогла дать больше отпора. Почему мужчины такие идиоты? Почему какому-то старому, сморщенному как изюм, мужику сложно хоть иногда признать, что он неправ? — Так а кто неправ был по сути проблемы? — Я! Но это же неважно, да? — возмутилась Сьюзен. — Если любишь — простишь что угодно. Разве не так ты говорила, Рози?!       Рози перевела смущённый взгляд к Аластору, и он, неожиданно, воспринял вопли старушки всерьёз. Скорее, не только потому, что она повторяла наставления предводительницы, но и ещё и потому, что это действительно имело смысл.       … — Да. — после недолгого молчания отозвалась женщина-каннибал. — Да, я так сказала. Но отношения — это всегда работа, Сьюзен. Они не могут работать в одну сторону, так что тебе, моя хорошая, тоже стоит научиться уступать в чём-то тому, кто тебе дорог. Даже если ты чувствуешь себя донельзя правой. — Но!.. — Сьюзен беспомощно уставилась на радио-демона. — Ты-то что скажешь?!       Видно, она просто хотела зацепиться за что угодно, если это могло дать ей поддержку. Но Аластор был в скверном настроении, почти том же, что и старуха. Он не собирался выражать свою благосклонность или поддакивать. — Удивлён, что они всё ещё вместе. — Мы!.. — И это после всего дерьма, что между ними было. — О чём ты?! — О твоих сморщенных булках, если ты об этом. — Блять, ты, хуев шутник! Я ждала, что ты скажешь что-то дельное!       Аластор улыбнулся шире с видом на зубы и вывернул шею в сторону пожилой женщины. Он раздражался всё больше с каждой секундой, не зная, что бы такого сказать, чтобы она ушла и оставила их в покое. Почему, стоит ему и Рози встретиться, всегда появляется Сьюзен?       «Старая сука», — внутренне вздыхает он, задерживая слова во рту.       Рози демонстративно кашлянула и заправила маленький торчащий локон волос за ухо. Внешне она выглядела так, будто не хотела, чтобы кто-то из них уходил. Будто бы ей вдруг захотелось сказать им кое-что, что им необходимо прямо сейчас. — Я хотела сказать, что наши сердца после смерти и в изначальности Ада с нашим появлением не разобщены. Они умеют любить, даже если изранены и разбиты. Они прощают, они впитывают в себя наше внутреннее состояние, эмоции и людей. — она подняла голову и улыбнулась Аластору краешком губ. — Мне приятно, что я занимала место в твоём, пусть даже очень маленькое и незаметное, но по душе, как говорила, мне всегда будет хотеться остаться твоим верным другом. И я думаю, ты понимаешь, что я хочу сказать тебе, дорогой друг. Это место не было моим с самого начала.       Рози взглянула на Сьюзен, впервые за долгое время обратившись к ней со всей искренностью. — Алан может отличаться от твоих идеалов, это нормально. Также нормально, как и не все из нас могут вовремя признать свои ошибки и сделать шаг навстречу, чтобы сгладить конфликт. Нужно уметь уступать, если ты неправа, уметь прощать и находить решения. Тогда это будет работой в обе стороны. Работой над вашими отношениями, какими бы странными для окружающих они бы не были. — сказала она, заметив, как в глазницах Сьюзен собрались первые слёзы.       Старушка нервно шевелила вставной челюстью, издавая щёлкающий неприятный звук. — Я не говорю вкладываться самостоятельно. От твоего мужчины зависит то же самое. Если вы оба заупрямитесь — ваши пути разойдутся. А в неумении прощать, понимать, как раз и берутся хроническое недоверие, разочарование в людях, отсутствие дружеских связей и желание оттолкнуть от себя мир. Вот откуда начинается агрессия и надменность.       Аластор тяжело сглотнул. Его взгляд дрогнул, затем судорожно скользнул по предметам на столе. Он не мог смотреть на излюбленную полусырую оленину перед ним. Все мысли спутались, а мир вокруг, казалось, схлопнулся.       Рози копнула слишком глубоко, дальше, чем под кожу.       К нему вернулись тоска и отчаяние. Ему хотелось соскоблить их с себя когтями, сорвать их, чтобы не ощущать себя таким грязным и неправильным. Он устал испытывать подобные чувства, но чем больше бунтовал против самого себя, тем сильнее металось сердце в груди. Это было до отвратного невыносимо. Он просто хотел ощущать себя нормальным.       Хотел прикоснуться к Чарли, почувствовать её, даже если она полна боли и злости за то, что он не делает навстречу к ней тот самый шаг, о котором сказала Рози. Быть может, он тоже тот, кто неправ. Он толком не посмотрел ей в глаза, когда уходил сегодняшним днём.       Аластор слишком сильно себя ненавидел, а потому пытался заставить ненавидеть себя и её. Он думал, Чарли никогда не будет смотреть на него так, как ему хотелось бы, и решил, что лучше ненависть, чем ничего. Что лучше сломать то последнее, что держалось на последнем издыхании.       Слова Рози тронули его, выдернули на поверхность. И всё так, как она сказала — он держал мир на расстоянии. Он портил всё, к чему прикасался. С ним что-то не так и, наверное, это навсегда. Он даже не мог испытывать такое тёплое чувство, как любовь, без того чтобы не противиться ему и не пытаться отмахнуться от него в попытке избавиться.       Возможно, у любви были её глаза.       … — Аластор. — позвала его Рози.       И лишь тогда он ощутил, как боль запульсировала в висках. Он сощурил глаза и почувствовал, как из глубины его заливает жестокое, холодное чувство переживания.       Словно он опаздывал. И ему стоит поспешить. — Что-то горит? Взорвалось? — удивилась Сьюзен, уставившись на вид за окном.       Рози проследила за её взглядом, рассмотрев густой чёрный дым в красном небе.       Аластор оттолкнулся руками от стола и повернулся к окну.       Вид огромного чёрно-огненного облака, увеличивающегося в размерах, ужаснул. Это где-то недалеко, где-то у отеля.       Все гости кафе бросились к окнам, послышались обсуждения, перешёптывания, и когда среди них он услышал об отеле, то не смог больше стоять на месте. Он растворился в тени, чтобы оказаться там как можно скорее, надеясь, что догадки ложные.       Пусть это взорвалась бензоточка, пусть Бакстер сломал одно из своих изобретений.       Пусть это будет не отель.

***

      Немногим ранее. — Уже вернулась? Мы ждали тебя позже, так как Бакстер предупреждал, что забрать генератор будет непросто: как он выразился, там такие очереди, будто это единственный пункт выдачи в кругу Гнева. — Это правда. — подтвердила Чарли. — Но меня пропустили первой из-за того, что я… — она не пользовалась положением, — …принцесса. Мне удалось избежать то, что я забрала бы заказ, будучи двести одиннадцатой в очереди. — Ого. — Да, меня там, наверное, проклял каждый, кому не лень. Но я бы никогда не влезла без очереди только потому, что я принцесса. Я приняла привелегию лишь потому, что очень хотела успеть к пикнику. — она прошла на кухню, поставила коробку с генератором на стул. — А где Бакстер? Он должен был чинить машину недалеко от отеля, так?       Вэгги вздохнула. — Ага. Но час назад он с каким-то своим приятелем отвёз машину эвакуатором к ремонтнику. Оказалось, не на одном генераторе сошлась проблема. — Оу. — девушка почесала затылок. — Что ж, надеюсь, он успеет вернуться вовремя. — Плохиш обещал! — у её ног пробежала Ниффти с подносом. На нём было много разных начинок. Демоница подпрыгнула и поставила поднос на стол. — Я подготовила всё, что ты просила. Начнём делать сэндвичи?       Чарли материализовала на себе фартук, невольно вспомнив, как она готовила здесь же с Аластором и Рози, танцуя под их негромкое напевание. Вэгги, закончив с жаркой купат, быстренько просмотрела, что притащила Ниффти. К счастью, все продукты были свежими. — Тут и на канапешки хватит, и на сэндвичи. — Я с вами. Быстрее закончим. — Чарли оптимистично потёрла ладони и оглянулась в поисках свободных шпажек и ножа. Взяв всё необходимое, в том числе и булочки для сэндвичей, она встала у стола и взялась за работу сразу, как только наколдовала небольшой бумбокс с музыкой. — А где Энджел и Хаск? — Готовят всё на крыше. Пледы, посуду. Выпивку.       Чарли тихо засмеялась. — Не поверишь, но даже я сегодня не откажусь выпить немного скотча. — И это первый раз, когда я не скажу «боги, Чарли, тебе это вредит». — подыграла Вэгги. Она заняла место на табуретке и подтянула к себе мешок картофеля, чтобы приступить к чистке. Оставалось сделать пюре, закончить с сэндвичами и в конце захватить лёд к напиткам из морозилки.       Эвелин и Билл занимались обустройством освещения на крыше, принесли лёгкие пледы для того, чтобы укрыть плечи, когда похолодает ночью, и поставили восковые свечи для атмосферы. Кислотного дождя не передавали, поэтому, как сказал Сильвер, их времяпрепровождению ничего не угрожает.       Чарли и Вэгги собрали все закуски в корзину и принесли на крышу. Энджел, выдав ещё одну неуместную шутку, в ответ на которую Вэгги раскраснелась, подхватил две корзинки и поставил поверх постеленных пледов. Хаск нехотя присоединился к разгрузке закусок.       Принцесса облегчённо выдохнула, уставившись на прекрасный вид сверху. Отсюда весь Ад был как на ладони, большой, переливающийся в цветных огнях, вынудив её на какой-то миг задуматься, а было ли то же самое в земных городах. Аластор никогда не водил её в людные места на Земле, да и она уже никогда не осмелится просить его, а потому мысленно даёт себе обещание выделить на следующей неделе один свободный вечер, чтобы полюбоваться красотой.       В том случае, если Лилит позволит ей тайком взять гримуар отца.       Она надеялась, что позволит. — Бакстер задерживается. — проворчала Ниффти, по-детски топнув ногой.       Чарли стояла у парапета, опираясь на него локтями, когда маленькая демоница подошла к ней, чтобы выразить возмущение. Однако это было что-то вроде прикрытия для их разговора, о котором они подсознательно помнили, но не поднимали в окружении чужих ушей. — Я выполнила поручение. — она улыбнулась и протянула принцессе сомкнутую руку.       Чарли опустила голову, вопросительно выгнув бровь, и секундой позже обомлела, когда обнаружила на ладони девушки сложенного железного жука.       Пара сапфировых глазок смотрела в никуда, не мигая. Жук преспокойно лежал в ладони без внешних признаков повреждения. Его железные лапки были аккуратно сложены, как будто это ничто иное, как обычная игрушка со сложным механизмом.       Не отводя взгляда, Чарли коснулась его холодного корпуса. Со страхом взяла его в руки, пытаясь понять, откуда в её отеле завелись следящие шпионы. — Ты молодец, Ниффти. Но… я не вижу никаких повреждений. Как ты поймала его? — Бакстер сообразил ловушку. — похвалилась она. — И нет, я никому не говорила о нашем уговоре. Я соврала о наличии тараканов, всё время вылезающих из труб раковины. Тогда он сообразил небольшой короб с приманкой, только саму приманку я заменила на крышку с его машинным маслом. — И это сработало? — удивилась девушка, на что Ниффти яростно закивала головой. — Вау. Ты… просто умница. — Чарли погладила её по голове, чтобы выразить свою благодарность, пускай это и было ничтожно мало. — Я пойду помогу остальным. — предупредила она и, перебирая крохотными, но длинными ножками, убежала прочь, оставив принцессу наедине с собой.       Чарли вздохнула, вновь развернувшись к парапету, и перевернула жука с туловища на спину, чтобы посмотреть внутреннюю его часть. Как таковых болтов и винтиков в нём не обнаружилось, словно бы жук имел свой первоизданный вид.       «Тогда почему он не работает, раз Ниффти поймала его без уничтожения механизма?» — задалась она вопросом и вновь перевернула жука на туловище. Он имел небольшой вес, но определённую тяжесть. Безжизненный железный труп. Чарли смотрела на него некоторое время и незадолго до того, как собралась прибрать его в карман, чтобы разобраться позже или обратиться за помощью к Бакстеру, он вдруг среагировал.       Его синие глазки напрямую уставились в глаза Чарли — их цвет стал красным.       Таким же красным, как…       — Идёшь? — Вокс, шагающий впереди, обернулся через плечо с невозмутимым видом.       Чарли указывает на короб с жуком, виднеющийся сквозь стеклянную стену.       — Он выглядит очень мило.       Она вернулась взглядом к жуку, на тот момент приблизившемуся к тому краю, где стояла принцесса, и прямо при ней цвет глаз жука резко поменял свой цвет на насыщенно-красный.       «А потом он взорвался».       Дыхание наскоро сделалось рваным и тяжёлым. Кончики пальцев задрожали от страха. Она стояла на месте с секунду, думая о том, как скоро жук взорвётся и разорвёт её ладонь, а затем замахнулась и, едва не растерявшись, запустила жука в небо.       Все посмотрели на Чарли недоумённо, ровно как и на то, что полетело вверх.       Спустя мгновение раздался грохот. Небольшой взрыв, точно фейерверк, разразился недалеко от их голов. Запахло гарью от пожёванных железных микрочастиц, медленно спускающихся и оседающих на ручках парапета. — Что это было?! — Откуда грохот? — Эй, а мы разве планировали запуск фейерверков?       Чарли запутила пальцы в волосы, сжала их с такой силой, что поморщилась от боли. Ноги стали противно ватными, шатающимися. От сложения пазла в её голове из мыслей и сопоставлений разболелась голова. Она открыла рот, заставляя себя дышать, пока обдумывала это. Она не реагировала ни на Вэгги, ни на Энджела, окруживших её в это мгновение.       Все обвинения Вэгги, подозрения Энджела, убеждения Аластора — всё это промелькнуло одном большим воспоминанием.       «Вокс тогда притворился? Всё это было задумано с самого начала?» — терзалась она. — «Все цветы, все свидания… это ради того, чтобы я позволила?»       Она вспомнила Ниффти, гоняющую в главном зале с иглой, безуспешно накалывая что-то меж плит. И поняла, что никогда прежне не замечала её за такой охотой в других помещениях. Ни на кухне, ни в ванной, ни в каминном зале и даже комнате отдыха. А именно в фойе, в самом главном зале отеля.       «В плитах пола». — поняла она, сжавшись от мысли, что не осознала всё раньше. — «Если там, под ними, что-то есть, то мой отель… сейчас…»       Взлетит на воздух? — Чарли, поговори с нами! Что произошло?! Что это было?       Принцесса распахнула глаза, снедаемая яростью, болью и страхом одновременно. Затаила дыхание и разомкнула пересохшие губы, пытаясь дать какой-то подробный ответ, но осеклась. Вероятно, у неё не было столько времени в запасе, сколько бы она хотела иметь. Вместо этого она попросила их: — Убирайтесь.       Энджел и Вэгги настороженно переглянулись. — Почему? Всё же было хорошо.       Тогда Чарли резко выпрямилась и повысила голос, цедя слова едва ли не сквозь зубы: — Я сказала, прочь из отеля. Сейчас же! — Разве мы… — Прочь! Убирайтесь отсюда! На улицу, подальше! — Да что с тобой такое? — Вэгги предприняла последнюю попытку, коснулась плеча, но Чарли оттолкнула её от себя.       Прямо между ними она пустила поток магии, образовывая прямую лестницу вниз, с огромной высоты. — Если вы не спуститесь — будет гораздо хуже, я вам обещаю. Убирайтесь прочь! ПРОЧЬ!       Постояльцы, не зная как противостоять резким заявлениям наставницы, послушно пошли вниз по лестнице. Так спешно, будто Чарли грозилась догнать и столкнуть их без всякого сожаления.       Энджел одарил Чарли тяжёлым, отчасти уязвимым взглядом, но всё же ушёл, а Вэгги, притронувшись к перилам, застыла, не решаясь сделать первый шаг. Она обернулась через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть, как волосы Чарли распускаются, а из-под чёлки вырывается пара красных рогов.       «Нет. Что-то здесь не так».       Чарли уловила её взгляд и сдалась. Сдалась, боясь сломаться, боясь показаться монстром, на которого все обозлились. Но она делала это не просто так, не потому что желала кому-то зла, а лишь опасалась и хотела это остановить. — Он что-то сделал с моим отелем. — сдавленно призналась Чарли. — Жук от Ниффти взорвался. И если они все здесь…       Глаза Вэгги распахнулись в шоке, уголки губ дрогнули. — …я должна сохранить отель.       Вэгги нервно потопталась на месте. — А что насчёт тебя? — Меня?.. — на мгновение Чарли задохнулась, сердце забарабанило в груди почти удушающе. — Со мной всё будет хорошо. Я просто избавлюсь от жуков и…       «Уничтожу последнюю связь с Воксом».       Кто бы мог подумать, что очередное предательство ударит сильнее предыдущего?       Казалось, от её симпатии к нему ничего не осталось, кроме ненависти. Казалось, сейчас она ненавидит его так сильно, что могла бы убить.       Вэгги доверчиво кивнула и распустила свои ангельские крылья, чтобы как можно скорее спуститься к остальным и убедить, что нужно отойти подальше. Обещала, что позже огласит причину происходящего, но не сейчас. Быть может, уже не здесь.       Чарли поднесла к себе руки, магией прощупывая пространство. Представила, как погружается в недра отеля, как роется там, проверяя наполнение, словно у живого существа. Она искала, надеялась, что найдёт то, что ищет.       Вскоре она почувствовала магическую волну, проникшую в неё сквозь всё тело, словно морской бриз. Он окатил её, порывом взметнув копну светлых волос, и тогда она поняла: в подвале что-то есть.       Она нашла источник, копнула в него, будто могла быть там прямо сейчас. И закрыв глаза, в подсознании увидела много точек. Очень-очень много. Ультрамариновых, следящих, почти что живых и следующих за ней, постепенно становясь красными. Один за другим, окружая её со всех сторон. Сдавливая. Желая схлопнуть.       «Много. Откуда так много?» — запаниковала она.       Если один жук взрывался так сильно, то к чему приведёт взрыв всех одновременно?       Чарли открыла слезящиеся янтарные глаза, поглощённые красным огнём вокруг, и свела пальцы так, будто собиралась материализовать короб. Едва она поняла, что конкретно собирается сделать — весь низ отеля разорвало титановой стеной. Сначала снизу, охватив всю подвальную часть, затем стены и потолок главного зала.       Она собиралась принять этот взрыв магией, загасить его прессом в маленьком пространстве. Понимала, что часть отеля всё равно обрушится, но по крайней мере большая его часть выстоит. Должна выстоять. — Почему вы все здесь?! — выкрикнул Бакстер, подбежав к наблюдающим снизу. Почти никто не обернулся на его крик, прожигая взглядом то, что образовалось в торце отеля. — Принцесса ещё не возвращалась? — Возвращалась. Мы успели сделать всё, но…       Бакстер подбледнел. Его до ужаса потерянный взгляд поднялся к самому верху крыши, откуда вылетали всякие золотые искры творимой Чарли магией.       Всё пошло не по плану. Всё вышло с точностью наоборот.       «Дерьмо. Дерьмо, дерьмо». — сжался он, чувствуя, как едва может устоять на ногах.       Теперь он уже ничего не мог сделать. У Чарли оставалось не больше минуты: он знал это по часовому таймеру на запястье.       …       Когда магия разрослась до пугающих масштабов, Чарли испугалась. Она никогда не пыталась задействовать всё, на что была способна. Знала, что сильна, но не ведала границы и не понимала, когда нужно остановиться.       Тень, впервые появившаяся спустя столько времени, появилась прямо перед ней. Её чёрное стройное тело пропускало сквозь себя золотые лучи, отчего Чарли казалось, что ей больно. Тень была встревожена, на грани паники, и тогда девушка впервые увидела её такой. Признаться, она даже не надеялась, что она придёт к ней сегодня после всех обид. Но, походу, всё было слишком серьёзно. Походу, всё выходило из-под контроля.       Чарли ощутила рябь под ногами и одновременно напряжение в пальцах.       Началось.       «Я не ошиблась».       Титановый короб загрохотал с такой силой, что почти оглушил. Все внизу заткнули уши и крепко стиснули зубы от ударившего в них порыва. Чарли ощутила, как взмокли ладони, когда напряглась всем телом, пытаясь сделать всё, чтобы взрыв не сломал её конструкцию. Чтобы она могла спасти не только свой отель, но и друзей.       Хотела бы она, чтобы они ушли. Сбежали.       Но вдруг поняла, что на их месте тоже не ушла бы до последнего.       Одну её ногу потянуло вниз. Образовалась трещина и сдвинула каменные плиты так, чтобы её сдавило. Именно ту, ранее больную после капкана ногу, отчего боль ощутилась ярче, пронзительнее, но она не закричала. Издала характерное шипение, зажмурилась, желая рыдать.       В крыше образовалась трещина, пошли разрушения, а значит вакуум не сработал, и весь взрывной поток взлетел вверх по кирпичикам. К ней.       «Сон был подсказкой, да?» — как-то обречённо подумала она.       Вторая нога согнулась в колене в момент, когда вторая трещина под ней увеличилась и тоже образовала дыру. Чарли могла поклясться, что увидела складную часть отеля, где они хранили всякий хлам, а оттуда разит жаром, вмиг опалившим лицо.       Трещина разрослась крестом, соединившись со второй. Поверхность крыши вибрировала. Чарли в панике оглянулась — все старания к пикнику канули в пропасть, и если сон — личное видение, то она точно знала, что произойдёт в любую секунду.       Вэгги не могла стоять на месте. Она распахнула крылья и согнулась в полуприсяде, готовясь оторваться от земли. Она собиралась помочь, сделать хоть что-нибудь, даже если от неё ничего не зависит. Но её резко потянули за руку, дёрнули обратно. — Отпусти меня, Энджел! — Ты ебанулась?! Ты ничего не сможешь сделать! — Думаешь, Чарли сможет? Она не всесильна! — она попыталась вырваться, но Энджел не смел отпускать её. — Дай мне хотя бы забрать её оттуда. Она не умеет летать!       Едва его пальцы разомкнулись — их опалило жаром, оттолкнуло всех и одновременно под общую какофонию криков. Отель разразило пополам, затрясло так, как это было, когда Адам уничтожил его впервые.       Чарли провалилась, испытав сильное чувство дежавю. У неё нет крыльев, она не взлетит, не выберется. Ей не за что схватиться. Она закричала до боли в горле, глядя снизу вверх на то, как сгущается тьма, а обломки валятся на неё сверху. А после всё как в тумане.       Животом она врезалась в разорванную конструкцию одного из этажей, воздух выбило из лёгких, в обоих боках страшно заболело. То ли разрывало мышцы, то ли ломало рёбра — она не понимала. Голова закружилась, руки в попытках ухватиться за что-то царапало и жгло. Ладони взмокли, но уже от крови.       Чья-то рука прорвалась к ней из тьмы, такая же чёрная и почти неосязаемая, но впервые за всю жизнь Чарли удалось именно почувствовать прикосновение своей тени. Она сжимала её ладонь, а красные глаза светились, пускай надежды на лучшее в них давно нет. Если она умрёт — тень умрёт вместе с ней, и это будет неизбежно.       Возможно, они обе были оберечены с самого начала. Абсолютно во всём.       Приземление оказывается отнюдь не мягкое. Спиной Чарли врезалась в поверхность из обломков, пока на неё продолжала сыпаться верхняя, соединяемая этажами. Падали балки, кирпичи, обломки, мебель, плиты и стёкла.       Боль по позвоночнику прошлась колющей вспышкой. Из последних сил Чарли схватилась за оторванные, но всё ещё удерживаемые лестничные перила, напрягла тело, и тут же сдавленно застонала от усилившейся боли. Она не могла встать. Тело её не слушалось, ноги болели, словно одна из них сломана, возвращая её в воспоминания, когда капкан едва не раздробил кость.       «Я не могу выбраться. Не могу…»       Сверху обрушились ещё обломки, навалились на живот и руки, отчего она начала задыхаться, глотая воздух как выброшенная на берег рыба. Пространство наполнилось дымом, едким запахом плавленного железа, и вскоре она не смогла рассмотреть даже то, что было у неё под носом.       Пока новый удар обвалившего каменного куска этажной конструкции не упал на голову. Пока она не потеряла сознание от того, какой сильный удар пришёлся в область лобной доли.       …       Вэгги больно пролетела по сухой земле, исцарапав локти. Она поднялась, как только утих оглушительный взрыв. Ей удалось сфокусировать зрение, и тогда она увидела, как из отеля валил дым, густой, почти беспросветный. Не помня себя от ужаса, она, спотыкаясь, бросилась к обвалу. — Чарли!       Все бросились к эпицентру вслед за девушкой, принялись разгребать, хаотичными взглядами выискивая хоть что-то, что напомнило бы им принцессу. Никто не понимал, что именно произошло, но были вне себя от шока и делали лишь то, что подсказывало им внутреннее чутьё.       Бакстер, сдерживая слёзы, пытался разгрести обломки и камни с остальными. Картина перед глазами расплывалась, в горле дрожал ком, а руки его не слушались. Он был бессилен, труслив. Он боялся, что кто-то из окружающих посмотрит ему в глаза и сразу же всё поймёт. — Блять. Не говори, что мы её не найдём! — Найдём!       Вэгги с рычанием потянула в сторону кусок плиты. Несмотря на то что Энджел пытался помочь — выходило всё очень медленно. Если и есть шанс добраться до Чарли — они должны действовать быстрее. Намного быстрее.       Облегчение пришло внезапно. Щупальце обхватило плиту, которую тянули Вэгги и Энджел, и отбросило в сторону. Они оба, перепачканные, оглянулись на Аластора. Его грудь тяжело вздымалась, а он сам смотрел на всё так, будто перед ним разворачивалась целая война. — Что с отелем? — потребовал он. — Что вы сделали?       Комок в горле Вэгги задрожал, но она заставила себя ответить: — Чарли. — выдавила она, и одного имени хватило, чтобы его сердце упало. Он вновь оглядел груду обломков, самостоятельно доводя мысль. — Я не знаю, что точно случилось, но она… там. — её дрожащий палец указал назад. — Ты можешь… помочь, чёрт… п-побери… вытащить её оттуда?       Слёзы покатились по её щекам, плечи затрясло от неминуемого рыдания. Не дожидаясь его ответа, она бросилась обратно, а последовавший за ней Аластор мягко оттолкнул в сторону Сильвера и Ниффти, и принялся толкать плиты руками. Руками, щупальцами. С тем, у кого были магические способности, дело пошло быстрее. Плита за плитой, балка, а за ней поломанные атрибуты мебели — всё подряд. Внутренний голос отсчитывал секунды до того, как он обнаружит её. Хоть что-нибудь.       Щупальцем отбросив очередную преграду, он остановился.       Увидел её израненную в ссадинах и царапинах руку, покрытую обильным количеством крови. И возненавидел себя сильнее за то, что посмел подумать, будто бы она умерла. Она не должна была умереть. — Чарли… — едва слышно вырвалось с его рта, когда он принялся стаскивать всё, что на неё навалилось.       И пока прорывался, хотел, чтобы это случилось с ним. За то, что он сказал о ненависти к ней, которой не было вовсе, за то, что не сделал шаг навстречу, когда она напротив пыталась всё исправить, практически дважды, но он отшил её. За то, что позволил ей уйти, оставив между ними всю ту недосказанность, с которой ранее призывал бороться. Он впервые убежал от проблемы, и чем это обернулось?       Наконец, он добрался до неё. С трудом узнал лицо, залитое кровью. Аластор приблизился к ней, охваченными дрожью пальцами схватил её за подбородок, чтобы потрясти, попытаться привести её в чувства. — Дорогая… — второй рукой и рукавом он вытер часть крови, затем дёрнул её за плечо, пытаясь разбудить. — Не надо. Эй… — он всмотрелся в неё, отчаянно надеясь на то, что её ресницы дрогнут, или что шевельнутся губы, хотя бы слегка, чтобы она успокоила его тем, что жива. Но она не реагировала, не отвечала, не подавала признаков жизни.       Игнорируя боль, возникшую по мере того, как глубоко он огибал под ней руки, Аластор поднял её тело. Обугленное, раненное, в рванной и местами жжённой одежде. — Жива?! — спросила Эвелин, побежавшая следом, как и остальные.       Но он не ответил им, потому что не знал ответа на её вопрос.       Он опустил Чарли на ровную земную поверхность и ухом прислонился к её груди, чтобы услышать, билось ли сердце. Но определить с самого начала казалось чем-то нереальным, поскольку собственное грозилось выбить рёбра. Он не мог сосредоточиться, но не отбрасывал попыток, пока все вокруг томили его ожиданием.       — Я хотела сказать, что наши сердца после смерти и в изначальности Ада с нашим появлением не разобщены. Они умеют любить, даже если изранены и разбиты. Они прощают, они впитывают в себя наше внутреннее состояние, эмоции и людей.       Слова Рози вновь давят на него, и Аластор закрывает глаза, всячески стараясь успокоить неровное дыхание.       В конечном итоге стоило признать, что он боялся, что Чарли увидит, какой он уродливый и искарёженный. Что она не поймёт, осознает, что достойна кого-то другого. И что она же предаст его — уже не так слабо, как это произошло с Воксом, а сильнее.       В страхах скрывалась его внутренняя агрессия, которую он безжалостно выливал на неё.       А она того не заслуживала.       Им обоим не хватало принять то, что их судьбы давно переплелись, как нити в ткани, что их контакт должен был стать нерушимой связью.       Потребовалось так много времени, чтобы это понять.       Его улыбку стянули зелёные лоа-швы, искажая лицо страшной гримасой. Он всё ещё хотел услышать сердцебиение, паралелльно нащупывая пульс где-то на её запястье.       «Не в любой другой день. Но почему-то именно в этот», — сразила мысль, уничтожающая остатки здравого разума, — «когда я всё осознал — ты уже не сможешь выслушать меня, дорогая».       В носу неприятно закололо, и преисполненный ненависти ко всему происходящему, Аластор прижался к её груди теснее.       И где-то там, совсем слабо, для него билось её сердце.