Connecteds

      Когда она поняла, что всё стихло, перед глазами у Чарли всё поплыло, и, чувствуя, как участок кожи на талии обдаёт ледяным холодом плит из-за задранного подола футболки, она спросила себя, не является ли происходящее одной из её бесконечных фантазий.       На фоне мелькали книжные полки и стеллажи отца с древнейшими фолиантами, а прямо перед ней, опираясь в пол двумя руками, нависал Аластор, также как и Чарли задумавшийся о том, что они только что сделали. Она в самом деле притащила его домой. В их особняк, где ему не место.       Окончательно прийти в себя ей помог вид его окровавленного плеча. Тёмное бордовое пятно расплывалось и отчётливо виднелось сквозь красную ткань пиджака. Чарли собиралась коснуться этого места, чуть ниже самого повреждения, игнорируя на лице своё собственное, как Аластор оттолкнулся руками от пола и отстранился, нерасторопно рассевшись перед ней на полу.       Ей не пришлось говорить ему стянуть с себя пиджак — он незамедлительно сделал это сам. Чарли приняла сидячее положение, попутно поправляя подол верха, и не отрывала взгляда от того, как мужчина расстёгивал пуговицы, стягивал рукава и спускал пиджак, открывая вид на светло-красную рубашку. Но снимать именно её Аластор, видимо, вовсе не планировал.       Он не снимал рубашку даже тогда, когда занимался сексом в ту ночь.       «Чего-то стесняется?» — подумалось ей. — Я могу помочь тебе с регенерацией?       Аластор посмотрел на её лицо, на кровавую линию вдоль её щеки, сочащуюся из раны, которая медленно затягивалась. Притронулся к плечу, пальцами оценивая масштаб ранения.       Пуля оставила после себя глубокую рану, по ощущениям там есть небольшая впадинка, напоминающая частично разорвавшуюся мышечную ткань.       Если пуля не угодила в него, то примерно также рассекла бы лицо принцессы.       Стараясь ни о чём лишнем не думать, в том числе и о неудавшейся попытке поцеловаться в лесу, навеянной непонятно чем, Аластор расстегнул пуговицы рубашки, удерживая в моменте взгляд на выстроенных в ряд уточках на полке. Его губы скривились в коварной улыбке от ощущения, что он и Чарли оскверняли одно из излюбленных комнат Люцифера своим присутствием.       Чарли приспустила ткань рубашки с его левого плеча до изгиба локтя, уставившись на серый участок кожи, покрытый бордовыми пятнами и линиями. Она материализовала несколько стерильных салфеток, чтобы избавиться от крови и чётче рассмотреть рану, наполняющуюся кровью, несмотря на её старания.       Чарли ноготком очертила повреждённый участок кожи, осторожно вводя обезболивающие чары. Владела этой техникой слабо и двигалась вполне неумело, но судя по чуть расслабившемуся выражению лица радио-демона, понимала, что всё делала верно. — Нужно зашить.       Аластор наконец взглянул на девушку, в его глазах нет и крупицы одобрения её словам. Он и представить не мог себе картину, где Чарли зашивает его на полу одного из пристанищ Люцифера. — Регенерации будет мало? — недовольно уточнил он. — Мало. Когда я угодила в капкан, те мелкие глубокие раны заживали около недели. Здесь одна большая. И нужно её зашить, чтобы ускорить заживление. — Чарли призвала хирургическую иглу, поразив Аластора тем, что она точно знала, как это выглядит. Появилась тонкая нить. — Это может быть больно. Но придётся потерпеть.       Самое ужасное, что он доверял ей. Также, как и она, когда побежала через всю опушку, зная, что за её спиной перестрелка, грозившаяся задеть её. Она доверяла Аластору куда больше, чем он ей, а оттого его и скрутило чувство странно тяготящей вины.       Он позволил ей притронуться к себе, позволил ввести иглу под кожу, ощущая каждое движение, каждую болевую пульсацию, пробивавшуюся сквозь защитное магическое обезболивание. Терпел, с мысленным поражением наблюдая, как умело Чарли стягивала швами его рану, как подтирала новообразовавшуюся кровь и вновь протыкала его. Это было ужасное и одновременно прекрасное зрелище. — Когда я нашла Вэгги в период активного истребления, у неё не было глаза. Я привела её в отель, который только-только получила от папы, и мы долго думали, что можно придумать. Несмотря на все мои уговоры Вэгги отказалась от протеза и попросила сшить её верхнее и нижнее веки вместе. Тогда это был мой первый опыт. — поделилась Чарли.       Она будто чувствовала, о чём Аластор хотел спросить, но молчал. — Второй мой опыт был уже самостоятельный. Мы пытались ремонтировать отель до того, как ты и Энджел появились и остались с нами, и я упала со стремянки во время покраски стен. Подвернула ногу и одновременно напоролась по приземлению на стеклянные банки с краской. Видел бы ты, сколько кусочков стекла мы вытащили из моей ноги. — Она усмехнулась, будто говорила о чём-то хорошем, что ей нравилось вспоминать от поры до времени. — Почему банки с краской были стеклянные?       Чарли улыбнулась. — Я смешивала цвета. Хотела видеть, какой оттенок получу, если смешаю сразу три или четыре цвета. Хотела, чтобы мой отель был особенный даже в этом.       «Но особенным он стал, когда в нём появился ты», — прозвучало в недрах её мыслей, так и не вырвавшееся вслух. Чарли заставила себя проглотить эти слова, чтобы не показаться навязчивой, чтобы не дать ему заподозрить, что ей нравится всё с ним связанное.       В последнее время они слишком связаны.       Чарли сделала завершающий шов и последний контрольный, закрепляющий. Зашитая рана вздулась, а кожа приняла чуть синевато-фиолетовый оттенок. Аластор поспешил притронуться к нему, но чуть задел пальцы Чарли, когда она продолжила дезинфицировать и собиралась наложить марлю.       Они оба сделали вид, будто ничего не произошло.       Пока Чарли продолжала, Аластор лениво уставился на стену.       На свету догорающих в канделябре свеч отражалась пара теней. Абсолютно счастливых от «живого», но беззвучного общения друг с другом. Они жестикулировали, рассказывая что-то, и активнее всего выступала тень принцессы, повествуя о том, как обстоятельства завели их в лес.       Он заметил теневую материализацию гримуара, как перелистывались искусственные страницы в тёмном свечении, как его тень притронулась к этому. Как теневые пальцы принцессы и радио-демона соединились друг с другом также, как и пальцы их хозяев несколько минут назад.       Аластор уставился на отражение сегодняшних событий, словно сидел в зале теневого театра. Его взгляд внимательно замер на их пальцах. Они оставались сомкнутыми в отличие от того, как он и Чарли отстранились без лишних слов. Казалось, между тенями действительно есть что-то настоящее, пускай Аластор и отказывался признавать, что такое возможно. Может, они просто две тени таких же двух одиноких душ. Нашедшие друг в друге утешение, потому что больше не с кем. Просто потому что они похожи. — Всё. — оповестила Чарли.       Аластор поспешил натянуть рубашку, наскоро застегнуть все пуговицы и схватить с пола пиджак, как замер. Его оленьи уши дёрнулись на звук приближающихся шагов. Чарли тоже отреагировала в секунду, когда окровавленная игла в её руках испарилась. Она обернулась на приоткрытую в кабинет дверь. — Они вернулись. — полушепотом пробормотала она и инстинктивно дёрнула Аластора за руку, призывая подняться как можно скорее. Прислушиваясь к шагам ещё несколько секунд, Чарли не шевелилась, нервно сжимая ткань чужой рубашки.       Затем послышался голос, от которого сердце внутри опасливо подскочило. — Чарли, милая, мы дома! — Люцифер приближался, но было слышно, как останавливался по пути, проверяя комнаты в поисках дочери. — Извини, немного засиделись в ресторане, а потом попали на концерт, после чего гуляли до рассвета. Жаль, что ты не пошла с нами!..       Чарли вышла из кабинета отца и побрела с Аластором к своей комнате так быстро, как только могла, попутно оборачиваясь назад. Если папа увидит здесь Аластора — простым разговором всё не кончится. Он и так отнюдь не счастлив из-за её рассказов о недавно случившемся. Поэтому, едва очутившись в своей комнате, Чарли распахнула дверцы шкафа и сделала приглашающий жест руками. Аластор вопросительно выгнул бровь. — Пошевелись. Нельзя, чтобы тебя увидели. — И ты решила спрятать меня, дорогая?       Она нервно усмехнулась. — По всем классикам жанра. Именно. А теперь полезай туда. — Чарли вновь требовательно дёрнула за дверцу шкафа и уставилась на мужчину прямым недовольным взглядом. — Прямо как в типичном сериале. Жена прячет любовника от мужа в шкафу. Только в этот раз от отца, да? — комментировал Аластор, сгибаясь, чтобы втиснуться между висящими платьями, обдающими запахом, о котором он не хотел вспоминать, но пришлось. — Прошу тебя, помолчи.       Из-за роста и выпирающих рогов ему пришлось склонить голову набок. Последнее, что Чарли увидела прежде чем закрыть дверь — искаженное злой улыбкой лицо и пару красных глаз, смотрящих на неё сквозь тонкие щелки. И ровно в ту же секунду в комнату ворвался Люцифер, донельзя довольный и сонный. Чарли испуганно дёрнулась, широко распахнув глаза, плотнее надавила на дверцы. Улыбнулась, встречаясь лицом к лицу с отцом. — Вы поздно. — А, да. — ответил Люцифер, устало потирая глаза. — Уверен, что засну сразу, как только накроюсь одеялом и обниму твою маму. — Она… — Решила, что не может лечь спать без раннего душа. — угрюмо пробормотал он, указывая куда-то позади себя. Не сдержав зевка, он ласково похлопал Чарли по макушке. — А сама чего не спишь? Или сегодня ты ранняя пташка? — Ох, я… я собиралась. На ночь мне приспичило немного… — снова запнулась. — …почитать. Искала что-то стоящее в твоём кабинете.       Люцифер немного взбодрился и деловито расправил плечи. — У нас есть библиотека. Покажу тебе её после того, как хорошенько высплюсь, ладно? — Чарли одобрительно кивнула, и он мечтательно улыбнулся. — Лилит почти не изменилась. И годы нас не изменили. Мы провели этот день, словно парочка подростков, искренне наслаждающихся друг другом. Знаешь, мне просто… приятно снова чувствовать себя так. Так… радостно? Хорошо? Кхм. Извини, если звучит как-то слащаво. Может, годы берут своё, и я становлюсь чувствительнее? Сентиментальнее? — Ты скучал, пап. И я скучала по ней. Это нормально, и… я счастлива за вас. — мягко произнесла она, борясь с желанием обнять отца. — Надеюсь, этот раз станет для вас вечностью, а не очередным временным промежутком перед расставанием.       Она не собиралась говорить это, но не смогла сдержаться. Однако Люцифера её слова не обидели. Он был согласен с этим. — Я сделаю всё, что мы не вернулись к этому, Чарли.       …       Люцифер пожелал доброй ночи и покинул её комнату.       Чарли облегченно выдохнула, приложив к груди руку, и обернулась на шкаф. Удивительно, что Аластор со всей его неприязнью к королю остался сидеть там и не выдал их. Он осторожно покинул шкаф, бесшумно закрывая за собой дверцы. Плотнее запахнул на себе пиджак, втянул носом окружавший его воздух.       Казалось, он весь пропах ею. Её приторно-сладкий аромат цветочных духов был повсюду. В её одежде, в постели, вокруг и теперь в нём самом. Он почувствовал себя странно при мысли, что унесёт это в отель. Что заснёт с запахом её мнимого присутствия.       Они простояли в тишине, ожидая чего-либо друг от друга. Чарли выглядела отстранённой, задумавшись о чём-то и обнимая плечи пальцами. Её взгляд блуждал по полу, следя за узорами на ковре, пока она наконец, не подняла голову и не посмотрела радио-демону в глаза.       Внутренний голос подсказывал ему, что ничего обнадёживающего она не скажет. — Тебе пора, Аластор.       Тон её голоса холодный, неприятный. Он остался стоять на месте, намереваясь получить от этой встречи больше, ведь из-за всех событий и обстоятельств им так и не удалось нормально поговорить. Без лишних ушей, браконьеров и родителей, врывающихся в комнату дочери рано утром. — Это всё? — уточнил он, желая зрительно ухватиться хотя бы за намёк на то, что Чарли не хотела, чтобы он ушёл. Но как назло он ничего не замечал, кроме стены, которую принцесса выстраивала между ними. Сейчас он как никогда хотел знать, что творится в её голове, в её мыслях. — Мы не вернёмся к терапиям?       Чарли приоткрыла губы, собираясь с ответом, но довольно долго молчала, сдавливая его напряжённой тишиной. Затем она всё же ответила: — А они нужны тебе? У тебя… всё получается и без меня. Точнее… получится.       Она вновь прокрутила их диалог в лесу, вспомнила его слова или намёки, касающиеся Рози и постельной темы, к которой, вероятнее всего, он будет готов уже после бала.       Сердце тяжело сдавило от дурных представлений. Чарли просто-напросто не могла найти причину, из-за которой это происходит. Почему, задумываясь об этом, она чувствует себя паршиво? Ведь ей всё ещё нравился Вокс, и…       «Это не в порядке вещей», — ужаснулась она, — «я держусь за Аластора из собственного эгоизма, из-за всего, что между нами случилось. Пытаюсь удержать, будто он вскоре должен исчезнуть». — Остаётся последняя терапия, дорогая.       Аластор поднял перед собой руку, расслабляя ладонь и выпрямляя пальцы, чуть раздвигая их в сторону. Его глаза сосредоточенно вперились взглядом в рану на её щеке, почти затянувшуюся, в то время, как сама принцесса смотрела на него не мигая, словно внутри неё творилось нечто невероятное.       Тень неосязаемо притронулась к её плечам, улыбка двигалась, будто она говорила. Шептала хозяйке на ухо. — Сделай это. Дай ему то, что он хочет в последний раз.       Чарли определённо не в себе, собираясь пойти на откровенную глупость, лишь бы Аластор ушёл, лишь бы оставил её в покое прямо сейчас. Она скучала по нему, так сильно, что не проходило и дня без воспоминаний о нём, но именно в этот момент она всем сердцем хотела, чтобы он ушёл, чтобы бежал как можно дальше, пока боль в её груди не утихнет. Эта пугающая боль, нарастающая из-за страха узнать, что у него и Рози всё получилось.       И пусть получится, не так ли?       Она порывисто шагнула к нему.       Магия, закружившаяся вокруг с первым её шагом, подхватила распущенные волосы, собирая их в двойной хвост, а одежда мгновенно растворилась, являя новую. Откровенно открытую, состоящую из синего кружевного комплекта белья с ремешками. Больше этого Аластор едва ли видел её голой в ночь Очернения Ангелов.       Он растерялся, сделал шаг назад, к её кровати. — Что ты делаешь?       Чарли продолжала наступать, чтобы он отдалялся от неё, хотела обескуражить, спугнуть, рассчитывать, что уже вот-вот он растворится вместе с тенью. Но он не уходил, и это распаляло в ней ещё больше злости.       Аластор опустился на край кровати, когда Чарли набросилась на него, когда протянула руку, смыкая пальцы с той, что он предлагал ей для их ранее невинной терапии. — Дорогая.       … — Я могу научить тебя. Могу показать, как ей будет приятно. С чего ты должен начать, чтобы она не передумала.       Она схватилсь за лацканы его пиджака, мягко очерчивая белые полосы на нём. Старалась выглядеть максимально безэмоциональной, решительной в своём маленьком безумии. Но Аластор почувствовал дрожь её пальцев, пока сжимал их здоровой рукой. Она нервничала и заставляла нервничать его, когда он смотрел на неё, полуголую, а после заглядывал в глаза. Стеклянные, будто сейчас она расплачется, скажет, что ненавидит его.       Он ожидал этого, отсчитывал секунды до того, как это случится. — Меня не нужно этому учить. Верни одежду. — А что не так? Не ты ли говорил, что нельзя что-то решить, не столкнувшись с проблемой? Моя проблема — та ночь, Аластор. Я делаю то, чего боюсь — открываюсь, — и лучше бы у тебя не нашлось на всё это комментариев, потому что мне… — она замолчала, поджала губы. Не хотела говорить, что ей тяжело. — Ты должен выкинуть это из головы. Должен перестать цепляться за меня также, как цепляюсь за тебя я, понимаешь? Если я не в силах сделать это, так сделай хотя бы ты.       Она задерживал дыхание, периодически немного вдыхая и выдыхая. Чарли была так близко, дурманяще пахнущая собой и частичкой леса, вид открывался на её декольте, а свободная рука, наполовину которую он не чувствовал, почти касалась её упёртой в матрас кровати колена. Он всё же сделал это. Кончиком коготка провёл по её коже, огладил пальцем небольшой участок, чтобы почувствовать тепло.       Оно возвращало его в тот день.       Чарли также нависала над ним, заставляя его сдерживаться от того, чтобы не сжать её талию, прижать к своему телу практически вплотную. Его голова закружилась, когда он понял, что всё выходит из-под контроля, что брюки натягиваются в области паха от возбуждения.       Он ненавидел это. Ненавидел себя здесь и сейчас.       Аластор ожидал, что всё это будет происходить с ним тогда, когда он с Рози. Но не с Чарли. Не в её комнате, когда они спорили о том, кто и что должен сделать.       Он собирался отказаться от этого ровно столько, сколько и Чарли.       Она права. Он должен перестать цепляться за неё.       Уверенный, что бал — последнее их совместное времяпрепровождение перед тем, как он оставит её, Аластор выпустил женские пальцы, а второй рукой коснулся её ноги и надавил так, чтобы Чарли слезла с него.       Быстро взяв себя в руки, он одарил её коротким кивком. На его губах расцветала безэмоциональная улыбка, явленная скорее для того, чтобы воссоздать эффект защиты. — Не дай мне на балу и малейшего повода подумать, что между нами что-то не так. — отстранённо попросил он. — Пусть этот вечер станет таким же ярким завершением конфликта, каким было его начало. Не хочу думать, что после всего я не твой друг и не твой совладелец отеля. И я также надеюсь, что ты всё ещё считаешь нас командой, дорогая.       Чарли опустила голову, позволив магии облачить её в пижамный комплект.       Пожалуй, на этот раз она услышала от Аластора всё, что собиралась.       Точнее то, что было нужно.       Всё в грудной клетке задребезжало. Ей хотелось завалиться в кровать и расплакаться от эмоциональной усталости. От того, что она не понимала что между ними. — Я сделаю всё, что в моих силах. — пообещала она.       Когда тень Аластора, явно разозлённая очередной ссорой хозяина с обладательницей тени, которую он обожал, отразилась — Чарли окликнула его, чтобы добавить: — И прости меня. Полагаю, в этот раз мы смогли обговорить проблему.       Он задержался совсем ненадолго. На языке вертелся сомнительный ответ, но вместо того, чтобы озвучить его Аластор лишь прикусил щеку с внутренней стороны.       И исчез, оставив принцессу наедине с собой.       Она забралась на кровать, укрылась одеялом и закрыла глаза, отсчитывая секунды до того, как её поглотит сон.

***

— Пообедаешь с нами?       Лилит заглянула в комнату дочери ближе к трём часам дня после длительного дневного сна. Должен был состоятся поздний обед, и Чарли, в принципе, догадывалась, что кто-то вскоре придёт к ней. Принцесса сидела на стуле напротив косметического стола, глядя на своё отражение, пока вычёсывала волосы в то время, как высокая и стройная фигура женщины нарисовалась за её спиной. — Да, мам, я с радостью. Как отдохнули с папой?       Лилит прикоснулась к плечам дочери, как зачастую привыкла делать постоянно, и медленно провела пальцами к её ключицам, чуть надавливая. Не больно, заботливо. Словно прощупывала напряжение, искала его вполне осознанно. — Вечер прошёл чудесно. Как и ночь, и утро, и… — она не закончила, улыбнулась своими чёрными губами, встретившись со взглядом дочери в отражении. — Как ты себя чувствуешь, милая? Вчера что-то произошло?       Чарли отрицательно покачала головой. — Нет. Вовсе нет. — соврала она и совестно прикусила кончик языка зубами.       Лилит издала едва слышный смешок и наклонилась к её уху, поддев небольшую вьющуюся прядку у лица. И зашептала, вкрадчиво, но медленно: — Люцифер обнаружил распахнутый гримуар на полу кабинета.       Чарли невольно вздрогнула. Всё внутри похолодело.       «Забыла прибрать его на место». — опомнилась она.       Во рту стало сухо, лёгкие с трудом пропускали кислород. Она почему-то думала, что из-за близости мамы та обязательно поймёт всё по каждому судорожному вздоху. — Там было немного крови. — добавила Лилит. Она притронулась к подбородку дочери указательным пальцем и мягко развернула лицо к себе так, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. — Ты куда-то ходила? Ранилась?       Чарли обречённо вздохнула, расслабила плечи и неосознанно начала сплетать из своих волос косу. — Я просто хотела побывать в лесу. — На Земле?       Лилит любопытствовала без укора. Призвав стул, она опустилась рядом и коснулась рукой ноги Чарли в попытке поддержать, воззвать к тому, что она могла доверить ей всё на свете. — Там чертовски красиво. Все эти… — она неоднозначно повела рукой, позволив незаплетённой до конца косе чуть ослабиться. — …листья, деревья. Солнце. Тёплое и яркое, играющее с тенями. Запахи зелени, колючих деревьев… — Елей, то есть? — Да! Всё это такое волшебное, что мне хочется раз за разом возвращаться туда. Несмотря на все опасности, это место кажется мне поистине чарующим и притягающим. Почему-то там мне… комфортно? — Но ты могла же просто попросить.       Чарли едва заметно улыбнулась уголками губ.       Отец всю жизнь не позволял ей добраться до гримуара или хотя бы обрести надежду на его получение, когда она станет старше. После церемонии совершеннолетия, на которое она так ждала особый подарок, Чарли так и не получила заветный гримуар. Она подумала, что отец не пожелает ей зла в любом из его проявлений, даже будучи уверенным, что ничего страшного с ней не случится, поэтому не стала более упрашивать или намекать. Решила, что он просто переживает. — Он слишком печётся о твоей безопасности. И только между нами, — Лилит тихо хохотнула, когда Чарли заплела косу и преисполненная любопытством придвинулась ближе. — Он попросил меня поговорить с тобой об этом. Кровь на полу взволновала его и, признаюсь, меня тоже, не взирая на мою полную уверенность в тебе, дорогая. — Ну, я поранилась. Мне совсем немного задело щеку, но всё остальное… — Чарли притронулась ноготком к тому месту, где должен был быть порез, — это не моя кровь, мам. Там был Аластор. — Тот демон-олень, которого «горячо любит» Люцифер?       Чарли не сдержала смешка. — Да, он. Он был там. Защитил меня от браконьеров. Они попали в его плечо, и нам пришлось телепортироваться сюда, чтобы я могла зашить рану. — прежде чем она одумалась и поняла, что только что сказала, Чарли зажестикулировала руками. — Чёртом молю, не говори папе! Это его убьёт. — А он много времени уделяет тебе. — Кто? Аластор? — Все твои рассказы о нём воодушевлённые и эмоциональные. Следовательно, вы близки.       Это даже не вопрос. Утверждение, с которым Чарли отказывалась мириться. Особенно после их утреннего разговора. — Н-нет. Нет, не думаю. Аластор и я — друзья, коллеги. Совсем недавно мы помогали друг другу с нашими партнёрами. Это было что-то вроде сделки. Не на душу, само собой разумеется! Это… акт взаимопомощи… И мы, в общем, относительно неплохо ладим.       Ведь это же правда. Она не солгала. Ни в чём, кроме того, что чувствовала необъяснимое притяжение к нему. Кроме того, что они часто ссорились и не могли найти компромисс. Кроме того, что…       …       Лилит ничего не ответила.       Вновь как-то по-лисьему улыбнулась дочери, разгладила складки на платье, поднялась со стула. И спустя минуту она всё же поинтересовалась: — Есть ли ещё что-то, о чём нам с Люцифером нужно переживать, цветочек?       Чарли нервно сглотнула, сразу вспомнив о частых припадках, потерях сознания, о приступе Энджела на вечеринке и его отравителе. О том, как ударила Валентино и собиралась расквасить мозг Вельветт в кашу, удерживая её череп одной трансформированной рукой. О тенях, которые, кажется, безумно влюблены друг в друга в отличие от их хозяев. О жуках в отеле, о паранойе Вэгги, о работе.       Столько всего хотелось спросить, сказать. Высказать.       Но не стоило.       «Не сейчас». — Нет, мам. — спокойно ответила ей Чарли. Она вскочила со своего стула, нарядив себя в повседневную одежду, состоящую из скини-джинс и лёгкого коричневого свитера. — Всё в порядке.       Да.       Я в полном порядке.

***

— О, ну наконец-то!       Люцифер заметил постороннее присутствие в обеденном зале. В то время он как раз ставил на стол одно из последних и своих фирменных блюд. Запах от разнообразных вкусностей заставлял всех чувствовать тянущий спазм голода в желудке. — Скоро остынет ризотто. Я бы не хотел, чтобы вы ели его холодным. — мужчина вытер ладони о фартук с вышитой на нём уточкой. Затем улыбнулся, глядя на двух своих любимых женщин. — Приятно видеть вас такими оживлёнными. Всегда говорил, что хороший сон — самое полезное, что есть в Аду. И да, не стойте там, садитесь за стол. Мне ещё нужно сообщить вам кое-что.       Лилит и Чарли переглянулись с едва сдерживаемыми улыбками. Родители сели по обе стороны от главного места за столом, куда села Чарли. Люцифер заставил фартук исчезнуть и с помощью магии призвал набор столовых приборов, расставляя их у жены и дочери в сервировочном порядке. Не ради какого-то этикета. Скорее, ради эстетического удовольствия.       Лилит призвала радио, поставила его на середину стола и настроила волну, позволив случайной мелодии заполонить помещение.       Чарли свела колени вместе, почувствовав себя слегка неуютно при виде радио и особенно услышав чей-то эфир. К счастью, не принадлежавший ведению Аластора.       Они разговаривали о всяких незначительных событиях, смеялись. Люцифер и Лилит делились какими-то моментами во время их ночного рандеву, как в те же минуты Чарли всем сердцем наслаждалась их компанией, чувствуя, что сейчас они самая настоящая семья. Она смотрела на родителей и всё ещё пребывала в неверии. Им всем давно нужно было это. Именно это.       «Но как всё к этому пришло?»       Чарли отставила вилку в сторону от почти опустевшей тарелки. Люцифер увидел в этом намёк на продолжение и, прибравшись, материализовал десерт — кусочек меренгового рулета с малиной. — И я, разумеется, не забыл о новостях. — сообщил Люцифер. — Я подал запрос о объявлении бала в студию, которая не посмеет сделать плохо свою работу. Сегодня вечером состоится эфир, так что многие узнают, когда состоится бал. — Надеюсь, они всё же не искаверкают твоё объявление. — Нет, детка, они просто-напросто не посмеют. Иначе поотрываю им головы. — он беззаботно усмехнулся. — Я хочу, чтобы всё было идеально. — И, кстати, мы видели, как ты оформила бальный зал. — Лилит повернулась к Чарли. Люцифер последовал её примеру, попутно смахивая пару хлебных крошек с уголка губ. — Визуализированное ночное небо выглядит чудесно.       Она оставила ночную пелену, подсмотренную в земном лесу в её первый раз. Небо, усыпанное яркими белыми огоньками, воодушевило её. Чарли хотела, чтобы все, кто ни разу этого не видел, смог лицезреть эту невероятную красоту на балу. — Спасибо, мам.       Они ели в тишине некоторое время. А потом, собравшись с духом, Чарли поинтересовалась: — Как это было? — Что было, детка? — Воссоединение. Вы… расскажете?       …       Лилит опустила взгляд, стыдливо поджимая губы, пока Люцифер почёсывал подбородок в долгом обдумывании. Они надеялись, им удастся обойти эту тему стороной, если они не станут давать повода для обсуждения, однако подсознательно знали, что рано или поздно Чарли захочет знать подробности.       В них нет ничего зазорного, но Лилит изъявила своё желание молчать тем, что всё ещё испытывала вину за долгое исчезновение, причиной которому стало обманчивое наваждение, что чувства исчезли. Чувства к мужу, к семье. Желание быть матерью и оставить свой магический потенциал, одаряя некоторых грешников своей индивидуальной способностью.       Куда можно бежать из Ада — самого низкого и презираемого мира?       Только на Небеса, оказавших ей первую и последнюю милость без какой-либо причины, ставшей для Лилит большой загадкой.       Возможно, Бог действительно был слишком милосердным. Но отнюдь не понимающим, обрёкшим на страдание их двоих после врученного Еве плода. Он мог попытаться простить Лилит, как показала практика, но прощать сына даже не собирался, и она это знала. Она воспользовалась этим, изнывая от проникаемых в сердце сигналов совести. — Ничего особенного не было, Чарли. — наконец ответила женщина. — В один день я слишком много думала о своих ошибках и как-то поинтересовалась у младшего серафима, стоит ли пытаться что-то исправить. Есть ли у меня хоть какие-то шансы после того, как, как я думала, вы отвернулись от меня насовсем.       — Иногда что-то или кого-то мы хотим защитить так сильно, что начинаем использовать эту технику против себя самих. Защищать от себя. Если ты чувствуешь, что должна побороться за семью — сейчас самое время, Лилит. Возможно, позже тебе уже не представится возможность уйти. Лют по-прежнему спорит с Советом и умоляет его перевести тебя в ряд истребителей, если Бог даст волю на новые истребления. Думаю, тогда… мы все пожалеем, что ничего не сделали. — рука, облачённая в белую перчатку, коснулась её предплечья. Лилит сидела за столом и смотрела на розовое небо, тускнеющее в свете оранжевых лучей заката, пока Эмили стояла рядом, выступая с нередкой поддержкой. — Твоя семья простит тебя. Я чувствую это. — Я сделала первый шаг. — Она написала мне. — добавил Люцифер. — Я говорил тебе в день после первой удачной подачи рекламы в «VoxTek», помнишь?       — Ты серьёзно?       — Мы переписывались. Она решила, что хватит с неё Небес.       Чарли кивнула, не представляя насколько просто всё вышло.       Однако она всё равно не могла отделаться от ощущения, что родители могли чего-то недоговоривать. — Что бы там ни было, мам… Мы ни разу не думали о том, чтобы не простить. И я не устану повторять, как счастлива вновь обрести вас. — поделилась принцесса. — Мои воспоминания из детства о мимолётном счастье такие смутные, словно я смотрела в запотевшее стекло. Но когда я закрывала глаза, мне удавалость увидеть ваши смеющиеся лица, смотревшие на меня откуда-то сверху. Ваша любовь, она… одна из немногих вещей, которые я помнила с детства, и именно её мне не хватало больше всего.       Лилит до глубины тронуло её признание. В носу защипало в предверии слёз.       Её рука наощупь потянулась к ней через стол, и Чарли сжала её с трепетающим в груди ощущением. Второй Лилит потянулась к мужу, а Люцифер своей — к дочери, образуя в конечном итоге круг прикосновений, говорящий о всех тех многих вещах, которые ранее казались вовсе недосказанными.       …       Когда сентиментальность нашла свой покой, Люцифер снова заговорил о бале, о его расписании на вечер и обговорил идею музыкального выступления. Лилит и Чарли согласились сыграть с ним в скрипачном трио, дать волю не только живому оркестру, но и их инициативе продемонстрировать семейное воссоединение всем, кто посетит их. — И партнёр. Тебе нельзя без партнёра, Чарли. Не сказать, что я в восторге от этой мысли, но мне физически становится плохо, когда представляю, что тебя будет сопровождать либо какой-нибудь никчёмный олень, либо тот, кто сунул бошку в плазменный короб. Они не вызывают и капли доверия. — Что ты хочешь предложить, дорогой? — Лилит хитро улыбнулась, сощурила глаза, пока Чарли смотрела между родителями в немом поражении. — Достойную кандидатуру для сопровождения. Только и всего. — Люцифер задрал подбородок вверх перед тем, как одарить дочь доброжелательным взглядом. — Севиафан будет присутствовать на балу со своей семьёй. Совсем недавно мы с Фредериком и Бетездой говорили об этом. Они будут рады, если ты окажешь честь позволить их сыну сопровождать тебя в этот вечер. — Серьёзно? Вы всё ещё общаетесь с семьёй Фон Элдрич? Пап, я видела Севиафана на вечеринке Очернения, и он, ну… совсем не изменился, понимаешь? Мне кажется, он будет вести себя не лучше, чем тогда, когда мы все вместе были на барбекю в их поместье. — Фредерик уверяет, что он повзрослел. — Будь это так, он не пришёл бы открыто очернять ангелов. — Но никто не говорит о том, что и ты была на том же «мероприятии», детка. — парировал Люцифер. — И мы же не считаем тебя незрелой для того, чтобы позволить кому-то сопровождать тебя на балу, чем это сделали бы мы, твои родители, правда? Это было всё до твоего совершеннолетия, и это время давно утекло.       Чарли вздохнула. Сефиафан, пожалуй, не самый худший демон в Аду, с которым можно провести всего один светский вечер.       Она кивнула в знак согласия. Это маленькое испытание — капля от того, через что она прошла в этом месяце. Может, Севиафан поможет ей отвлечься, выскользнуть из противостояния двух огней и вдохнуть полной грудью. Забыть о том, что случилось этим утром между ней и Аластором, принять наконец то, что у неё и Вокса, вроде как, всё налаживалось в общении. — Я скажу тебе о своих представлениях больше. — добавил Люцифер.       Он дождался, когда Чарли заинтересованно посмотрит на него, оторвав взгляд от тарелки с разломанным на кусочки меренговым рулетом. — Я вижу вас вместе. Брак с Севиафаном стал бы отличным политическим ходом. Фон Элдрич славятся своей силой, — после нас и грехов, разумеется, — и я за всё время своей жизни не встречал кого-то более достойного. Хотя, должен признаться, отцовская ревность грозится задушить меня во сне. Ну, знаешь, каждому отцу невыносимо думать, как его дочку трогает какой-то мужчина, а потом… — Пап! — Серьёзно, милый. Завязывай. — заговорила Лилит. — Чарли достаточно взрослая, чтобы решить самостоятельно, как строить свою жизнь.       Чарли испытала благодарность за то, что мама вступилась за неё. Ещё чего не хватало. Среди всех проблем, которые ей предстоит разгрести, навязывают и брак. — Я не думала выходить замуж как минимум несколько столетий, а может и всю тысячу лет. И вообще, я не хочу даже задумываться об этом. Мне достаточно того, что есть сейчас. — Чарли отчего-то почувствовала себя виноватой, до боли прикусила нижнюю губу. — Извините. — Это нам нужно извиниться. — замялся Люцифер. — Не хотел портить тебе настроение перед балом. — Ты не испортил, пап.       Лилит воодушевленно хлопнула в ладони и задержала их в положении. — Тогда самое время подобрать платье, если ты этого ещё не сделала, цветочек. Дело небыстрое, поэтому спрошу сейчас: у тебя нет планов на вечер?       Чарли улыбнулась, вспомнив, как мама готовила её к мероприятию возвращения. — У меня нет никаких планов, мам. Можем приступить прямо сейчас.

***

      «Едва тёплый».       Аластор прикоснулся к туши оленя, которого оставил, когда встретил Чарли.       Той же ночью он вернулся в лес за своей дичью, чтобы проверить, не утащили ли её браконьеры, но какого стало удивление, когда он остановился возле трупа животного и понял, что его так и не забрали. Он ощупал брюхо, проверяя, был ли молодой олень выпотрошен.       Никаких зацепок. Но зато он узнал кое-что более важное.       «Значит, их целью была принцесса», — подумал он и тут же осёкся, чуть качнув головой. — «Нет, скорее, я».       Он походил вокруг да около, исследуя лес на присутствие тех же браконьеров. Однако не обнаружил даже трупы тех, кого пристрелил в прошлый раз. А на обратном пути остановился, когда под ногами что-то хрустнуло. Что-то характерно твёрдое, не похожее на веточку.       Аластор склонился и поднял нечто, усыпанное мелкими крошками стекла, и чуть сощурил глаза из-за засветившегося, но тускнеющего и глючащего с каждой секундой квадратного дисплея. Это было что-то вроде того браслета, которым когда-то пользовался Пентиус для переговоров с Воксом.       «Обычно браконьеры не отказываются от своей добычи. Те, кого я встречал, никогда не бросали даже самую мелкую зайчью тушу.» — Аластор повертел браслет с широкой улыбкой, сдавил его пальцами, позволяя стеклу впиться в кожу ладони. — «Чего же ты хотел, Вокс?»       …       Спустя двадцать минут он был уже в отеле с вогруженной на себя тушей оленя. Пах он уже не так свежо, как только умер, однако Аластор был доволен тем, что получил. Ему не принципиально то, насколько свежа дичь: порой приходилось есть даже полупропавшее, но не менее питательное и вкусное мясо. — С возвращением. — небрежно кинула Вэгги и поморщилась на запах, провожая его взглядом в то время, как Ниффти принялась подтирать кровавый след, оставляемый Аластором. — Уф, и как это можно есть?       Энджел повёл плечами и ткнул в бок угрюмого Хаска. — Эй, а давно он питается этим дерьмом? Пахнет так, будто кого-то вырвало.       Хаск закатил глаза. Его хвост качнулся в такт его неохотному кивку. — Да. Столько, сколько я его помню. — Отвратительно. — прокомментировала Эвелин. Она залипала в какую-то игру на телефоне, а сидящий рядом с ней Сильвер пристально осматривал всех присутствующих, словно видел что-то, недоступное чужим глазам. — Чего вылупился? — не выдержал Хаск, когда одноглазое маленькое «чудище» вновь уставилось на него. — Вижу горе над тобой. — прокомментировал Сильвер. Затем посмотрел на Энджела. — Над тобой тоже.       Вэгги спустя секунды встретила его взгляд скептическим. — И надо мной? — Будешь много плакать. Но сначала сильно обрадуешься. — Что за бред несёт этот пацан? — Эвелин отстранённо пихнула Сильвера так, чтобы увеличить между ними расстояние на диване. — И не вздумай подсаживаться ближе, жуткий одноглазый.       Сильвер не обиделся. Лишь деловито пожал плечами. — Не понимаю вашей реакции. Иногда я могу чувствовать через других, что случится в будущем.       Энджел рассмеялся, когда Вэгги накрыла лицо рукой с тяжёлым вздохом. — Скорее бы Чарли вылечила это. Я скоро свихнусь.       Ниффти вернулась после своей экспресс-уборки. Поинтересовалась, чем был занят Бакстер — он услышал странный стук в капоте, поэтому был занят уже несколько часов, роясь в своём автомобиле — и села рядом с Сильвером, размашисто качая ногами, точно ребёнок. — Мы с Сильвером ночью смотрим, как ты спишь. — сказала она Эвелин. — Дурная привычка, Нифф. — Знаю. Но мне нравится.       Их разговор прервал Бакстер, весь перемазанный машинным маслом и грязью. Он вытер пот со лба и протянул им конверт, немного запачкавшийся от его рук. Все уставились на него с недоумением. — Только что доставили. — Откуда это? — лениво поинтересовался Хаск. — Из королевского особняка.       Вэгги тотчас подскочила и вырвала конверт из рук грешника. Тот дёрнулся, гордо задрав подбородок, и вытер об рабочий халат руки, пока девушка пробегалась глазами по строчкам на цветастой бумажке. Позже на её лице появилась полная облегчения слабая улыбка. — Что там, ангелочек? Не томи. — Это приглашение. — объявила она. — Чарли хочет видеть нас на балу.       Ниффти радостно присвиснула, Эвелин отвлеклась от телефона. Хаск поморщился и махнул рукой, заведомо зная, что не посетит бал. Ему хватает слухов о том, что куда бы не пошли Чарли или Энджел — там всегда сплошные неприятности. — Во сколько начало? — В семь. В эти выходные. — Ох. Хреново. — выдавил Энджел.       Он сложил ногу на ногу и подпер рукой голову, раздумывая, успеет ли попасть на бал из-за работы с Валом. В субботу у них намечалась съёмка трейлера перед выпуском полнометражного порнофильма с его участием. — Валентино?       Вздох. — Валентино. Не может подпарить свою шишку без моего участия. Так что окажусь на балу, если повезёт, окей?       Вэгги поджала губы, нехотя кивая. Она надеялась, что он будет с ней там, сопроводит и, быть может, разделит хоть один недолгий танец. Из-за этого у неё тотчас пропала мотивация как-нибудь особо марафетиться.       Она сложила приглашение, настраивая себя на то, что уже после бала они все вместе вернутся в отель. Но уже с Чарли.

***

      Из хорошего лишь то, что им удалось отследить связь с камнем Аластора и выяснить, в какую точку мира именно он путешествует. Пришлось задействовать все связи, ниточками тянущиеся к главному источнику, не любящему располагать информацией конфиденциального характера — Асмодею.       Это был сложный, но быстрый процесс, в который пришлось даже вложиться собственными силами и влиянием, если это понадобится содействующим лицам. Однако Вокс считал, что это стоило того. Определённо стоило.       Следующим утром он узнал всё, что удалось выяснить. У демонов и бесов, ранее замаскированных под смертных, рыщущих по лесу якобы в поисках добычи. Устранению конкурентов, раз уж на то пошло.       И устраивало абсолютно всё. То, как проходил спуск и план. До момента, пока один из двух выживших не заявил о том, что с Аластором была девушка.       — Опиши её! Как она ВвыГгъляделЛа?!       — Б-блондинка, сэр. Блондинка с длинными волосами.       — Что ещЩё?       — Н-ничего. Это всё, что удалось запомнить.       «Она не должна была быть там», — Вокс скривился, вспомнив лица тех, кто доносил вести. Они тряслись перед ним. Стая бесполезных шавок.       Ему хотелось собственноручно выкопать себе могилу из-за того, что он не пошёл палить по Аластору с ружья лично, но…       Вокс издал электрический звук, возникший с глубоким вдохом.       Перед ним как обычно множество экранов — его рабочее место. В каких-то проигрывались видеозаписи с запечатлённой принцессой. На остальных… тоже она. Её фотографии, случайные снимки, содержимые фото профиля «VoxInst». Он не знал, почему провёл битый час, глядя на всё собранное с сетей — её озарённое счастьем лицо.       Впервые за то долгое время, что они даже ни разу не разговаривали, но заочно знали друг о друге, Вокс подумал, как здорово было бы просто…       «Узнать тебя получше».       Его взгляд поднялся к главному фото, открытому в полноэкранном формате.       Пальцы дрогнули, когда разум помутился, а экран зашёлся в сигналах ошибки. Он противился себе.       Он вредил и вредил ей намеренно, вредил её окружению. Собирался сделать её несчастной, присвоить себе её внимание и слёзы, готовый вытирать каждую, если она останется с ним после всего.       Сумасшествие.       …       Вокс заставил себя закрыть все файлы с фото, очистить свой разум от принцессы хотя бы на минуту. Доказать себе, что не взбрендил, что не влюбился, что вовсе не хочет видеть её и возвращается к тому, что просто тихо ненавидит её. Недолюбливает. Да как угодно.       На правах администратора он зашёл в сеть и сделал очередную глупость, подтверждающую спонтанную ревность. Он сносит аккаунт Аластора, даруя себе странное спокойствие, осознание, что радио-демон не станет общаться с принцессой, не станет оставлять свои следы в виде синих сердец под её фотографиями. Они отвратительны, все до единого.       Его рука дёрнула курсор на фото в профиле Чарли. Свежее фото с Аластором — никаких сомнений теперь нет. Но он не мог. Фотографию добавил не он, не Аластор, и пускай всё нутро было за то, чтобы сделать ещё один шаг, Вокс заставил себя отступить. Убедил себя, что сделал достаточно.       Одно лишь жаль, что ему не удастся лицезреть лицо Аластора, когда тот попытается войти в свой аккаунт и не сможет.       «Он может создавать их сотнями — я всё подчищу». — Вокс крепче сдавил мышку, курсор на экране гневно задёргался. — «Потому что радио мертво. И ему нет места в моём мире».              Он тотчас вспомнил о Чарли, о выражении, застывшем на её лице, когда они виделись последний раз. Он пытался избавиться от этого, но воспоминания раз за разом возвращались, наполняли его, отчего Вокс решил, что это уже болезнь. Он страшился, что начинал понимать чувства Аластора к принцессе, если они — с наибольшим подозрением — есть.       Как бы Вокс хотел от него избавиться. Загипнотизировать и отправить к лавовому морю, наблюдать, как расщепит тело радио-демона вплоть до костей.       …       Он вернулся в сеть, чтобы оставить крайнее смс — попытку позвать Чарли, обратить на себя её внимание.       VoxTek: напиши, как выдастся свободная минута.       VoxTek: как проходит подготовка к балу?       VoxTek: принцесса?       Но сегодня она так и не ответила.

***

      День бала наступил слишком быстро.       Чарли опомниться не успела, когда родители заговорили об этом во время завтрака. Все мысли были где-то далеко. Она ковыряла вилкой в тарелке, выстраивая улыбчивое лицо из нескольких креветок и длиннозёрных рисинок, и даже не представляла, как много нужно успеть сделать за сегодня. Точнее, до того, как соберутся все гости.       Предстояла последняя семейная репетиция — скрипачная композиция на троих.       Несмотря на порядки, указывающие, что бал обычно открывается с первого танца представляющих, семья Морнингстар решила провести его по-своему. Лилит подумала, что это не лишний раз покажет всем, насколько их семья дружна, пускай доказывать кому-то что-то и не стоило вовсе. Семье важно то, что происходит за красочной картинкой. А за ней всё хорошо, и это главное. Кто бы что не трепал сегодня. — Не перестану говорить, что образ, соответствующий статусу, так сильно тебе к лицу. — Лилит ворковала над Чарли, поправляя складочки на пышном платье. — Взгляни на себя, цветочек. — Лилит направила взгляд дочери к отражению в зеркале, отчего Чарли испытала чувство дежавю. Снова. — Ты такая красивая. — Может, это чересчур? — Не повторяй то же самое, что ты говорила мне в первый семейный вечер.       Платье из чёрного, бордового и золотого цветов. С открыми плечами, полупрозрачными рукавами. Юбка платья двух цветов — чёрного и бордового, струились одна поверх другой с мелкими реденькими блестками. Грудь и талию подчёркивал корсет с золотыми вставками и нитями, лёгким вышитым узором на нём. Сам образ дополнен декоративным ожерельем из жемчуга, окраплённого искусственной — Чарли надеялась, что искусственной — кровью, и увесиситыми серьгами из красных листьев и небольшими бисеринками, имеющими сходство с жемчугом.       Волосы по привычке стянуты в двойной хвост. Чарли позволила делать с её образом что угодно, но попросила не трогать волосы, и Лилит неохотно пошла навстречу её желанию. — Это обязательно? — Более чем, милая.       Завершающим элементом стала королевская чёрная корона с настоящими в ней рубинами. Она казалась тяжёлой и неудобной, но идеально смотрелась на голове, не задев ни одной прядки из чёлки принцессы. — Идеально. — восхитилась Лилит. — Но неудобно. — всё же пробормотала Чарли.       Она подхватила полы платья и покрутилась на месте, рассматривая себя в зеркале. Образ действительно волшебный, но по её мнению слишком наляпистый и демонстративный. По-любому вызовет всякие обсуждения, будто бы семья Морнингстар решила выпендриться перед всем Адом. — Бедный Севиафан. Я отдавлю ему все ноги. — Ты танцевала в платьях и похуже. — вспомнила Лилит. — Взять тот же бал в честь твоего совершеннолетия.       Чарли передёрнуло. — Я зацепилась рукавом за чью-то брошку на платье, а, вырвавшись, почти что врезалась в шоколадный фонтан. Севиафан поймал меня тогда, но… как же все пялились. Я выглядела нелепо и смешно.       Женщина коротко рассмеялась. — Сегодня всё будет идеально. Ты была шикарна на мероприятии приветствия — у меня нет никаких сомнений, что ты справишься. Мы с Люцифером всегда поддержим тебя.       Чарли благодарно кивнула ей. Окинула себя крайним взглядом, когда мама ушла заканчивать приготовления, и заметила тень в отражении, притрагивающуюся к ней и платью. Как бы оценивающе, возможно, придирчиво. Она догадывалась, что тень цеплялась к ней из личной обиды, недостаточно глубокой, но весомой для того, чтобы демонстрировать её. Из-за ссоры с Аластором. В случае тени — из-за очередного расставания с его тенью. — Он будет здесь этим вечером. — тихо сообщила Чарли. — У тебя будет шанс потанцевать, если ты этого так хочешь. — она заправила прядь волос за ухо, отвернувшись от своего отражения.       Тень последовала за ней, отражаясь на полу под ногами. Чёрный силуэт предстал перед ней в платье, с такой же, по очертаниям, короной и парой торчащих из-под волос рогов. Взгляд тени вопросительный, требующий какого-то дополнительного объяснения. — Не понимаю, что ты хочешь услышать. Уже решено, что Вокс и я… должны начать всё сначала.       Тень недовольно скривилась. — Знаю, ты не в восторге. — горько усмехнулась Чарли и добавила едва слышным шепотом: — Почему-то я тоже…       Чарли вышла из комнаты и пошла вдоль коридора, дошла до зала, над которым совсем недавно работала, и распахнула высокие двери.       Внутри уже было оживлённо. Оркестр расставлял инструменты, Люцифер доматриализовывал банкетные столы с угощением, по несколько раз меняя мелкие кухонные украшения. Сам зал сиял под светом огромной хрустальной люстры, а окна залиты эффектом ночного неба. Земного, открытого и бесконечного. Синего в серебрянных искрах, звёздах. — Так-так-так, — Люцифер порывисто схватил девушку за плечи, — прибывают первые гости. Пожалуйста, проверь, со всем ли мы закончили. Фон Элдрич уже подъезжают. Нельзя ударить в грязь лицом! Я скоро. — он убежал на пять шагов прежде, чем обернуться. — Чудесное платье!       Чарли широко улыбнулась ему и после дала команду оркестру начать играть что-нибудь. Немного копошений, расставлений, и вскоре зал наполнился игрой инструментов. Чистой, воодушевляющей. Классической.       «Даже не верится, как быстро настал этот день», — вновь подумалось ей.       Сквозь полупрозрачные рукава она потёрла предплечья от волнения, чтобы избавить себя от покалывающих ощущений в коже.       Это всё волнение. Она волнуется перед встречей с друзьями. Аластором. Воксом. — Вполне… необычное оформление на этот раз. — раздался голос за её спиной. Чарли вздрогнула и нерасторопно обернулась, встречаясь взглядами с возвышающимся над ней Севиафаном. — Только что приветствовал твоего отца. Он сказал, ты здесь. — его отточенный взгляд бегом прошёлся по её наряду. Чарли поклясться готова, что видела одобрение в зелёных глазах. — Тебя шикарно подготовили. Выглядишь, как кукла.       Чарли хмыкнула. — Может быть. Спасибо, что будешь сопровождать меня. — Без проблем. Это уже не так неловко и неудобно после нашей маленькой встречи на вечеринке Очернения. Ну и переполох там произошёл. Ты в порядке?       Чарли тяжело сглотнула.       Она надеялась, ей не придётся говорить об этом. Тем более с ним. — Да. В полном. — Ну и чудно, Чарли. — Севиафан сделал вперёд пару шагов, осматривая огромное помещение. Он сомкнул обе руки за спиной, покрутился и после указал на окна. — Хелса это раскритикует. — Мне плевать, что она думает. — Рад слышать. Потому что, как по мне, выглядит очень даже ничего. Раньше твои родители делали всё одинаково и просто — никаких изменений из года в год, и даже на твою церемонию совершеннолетия. Что ж, — он улыбнулся с видом на зубы, вернулся к принцессе, — имей в виду, я жду, что в этом году ты не собираешься окунуться головой в шоколадный фонтан.       Чарли закатила глаза. Но не удивилась, что он припомнил её маленький позор. — Не собираюсь. Лишь надеюсь, что мой партнёр и сам не ударит сегодня в грязь лицом. — Танцую я лучше, чем ты думаешь.       …       Вскоре бальный зал наполнился гостями. Оверлордами и демонами, как низших, так и высших статусов, которых Чарли никогда ранее не встречала. Присутствовали даже самые обычные импы и каннибалы, чему она была безмерно рада: родители не стали обозначать ограничения по важности положения. Бал был открыт для всех, с приглашениями и без, и, к счастью, всякий сброд самостоятельно обошёл бы их бал стороной, поскольку буйства на мероприятии королевской семьи могли караться очень жестоко. Если не принцессой, то её родителями точно.       В основании зала три трона. Блестящих, переливающихся под ярким освещением, обозначающих не только финансовую достаточность, но и величие. Лилит, Люцифер и Чарли поднялись со своих мест, чтобы официально поприветствовать всех собравшихся гостей.       Чарли судорожно искала взглядом знакомые лица.       Привет, — одними губами прошептала ей Вэгги.       Она стояла в изумительном белом платье с серебрянными окантовочками. Её волосы собраны на макушке в опрятном пучке с дополняющим образ украшением. Рядом с ней Сильвер, удерживающий вес на носочках и пытающийся что-то рассмотреть сквозь толпу. Чарли широко улыбнулась им, искренне довольствуясь, что её приглашение не было отвергнуто.       Сейчас ей некогда спуститься, поговорить, но как только все формальности будут соблюдены — она обязательно найдёт на это время.       Люцифер предложил руки жене и дочери, повёл их вниз с отведённого для тронов ступенчатого выступа. Гости разошлись, образуя небольшой полукруг, отчего места стало многим больше, и теперь никому не приходилось тесниться, чтобы что-то рассмотреть.       Владыка дал команду оркестру задать фоновую поддержку и материализовал три скрипки, после дожидаясь, когда Лилит и Чарли примут их.       Лишь коснувшись инструмента, принцесса изумлённо моргнула: обычная белая скрипка покрылась декоративными цветами и золотом, веточками лоз, сплетающихся друг с другом. — Сегодня наш бал открывается не с танца, а с семейного дуэта, первого и отнюдь не последнего, дамы и господа. Сегодня я в окружении двух дорогих мне людей и своего народа, и мне хочется, чтобы вы поддержали нас, услышали нас и насладились этим вечером всей душой. — объявил Люцифер. — Ну, если она ещё при вас.       Щёки принцессы покраснели от смущения, когда все взгляды устремились к ней и Лилит. На миг она стушевалась, задумавшись о том, был ли среди всех этих взглядов тот самый.       Рвано вдохнув, она уложила скрипку на левое плечо, правой рукой сжала длинный смычок и задержала его в нескольких милиметрах от струн. Сердце забилось быстрее от волнения и переживания. Она никогда не играла на скрипке на публике, тем более с родителями и в окружении многих, наверняка знающих её лично, лиц.       ♫Abel Korzeniowski — Charms.       Люцифер начал первым, Лилит — второй, и Чарли замыкающей, подхватывающей ритм позже в виду не особой опытности.       Как говорил папа, в детстве она играла настолько безупречно, что он думал, будто ей удастся превзойти учителя. Её игра была чистой и глубокой, а в подростковые годы и вовсе казалась ему безупречной. Люцифер и Лилит гордились тем, что их семейная традиция — играть на скрипке — перешла к Чарли.       Но с уходом Лилит на Небеса она перестала играть. Перестала восхищаться инструментом, классикой, мелодиями собственного сочинения, поскольку всё это лишь напоминало о том счастливом времени, которое давило на неё, когда она не общалась даже с Люцифером, пытаясь хоть как-то поднять свой отель на телевидении у Кэти Киллджой.       И когда, воссоединившись, в один из ужинов Люцифер и Лилит подняли тему выступлений, Чарли растерялась. Она не знала, восполнит ли в полной мере свои навыки, вспомнит ли, какого это — водить смычком по струнам, зажимать их пальцами, регулируя заданный темп. Всё это казалось таким давним, таким забытым. Но как же хотелось окунуться в ностальгию, вновь сыграть с семьёй, будто бы ничего не было.       Сейчас Чарли вкладывала всю себя. Играла как чувствовала, как умела. Направляла себя, прокручивала в голове схему смены зажатия струн, вспоминала ноты. Мелодия, льющаяся ей в самые уши, была прекрасной. Люцифер и Лилит ни коим разом не подвели её, задавали скрость ритма первее, чтобы она могла подстроиться.       Часть сыграна с закрытыми глазами — так она пыталась прочувствовать эту композицию. Но в какой-то момент решила взглянуть на восхищённую публику, отчего вскоре подпрыгнуло сердце. Складывалось ощущение, что все смотрели лишь на неё. И все то ли укалывали своими взглядами, то ли хвалили — она не могла их распознать, но чувствовала себя крайне взволновано. В пальцах появилась первая дрожь.       Среди всей толпы она увидела между демонами, стоящих впереди, пару кружевных чёрных перчаток, сжимающих облачённое в тёмно-бордовый пиджак предплечье. Глаза Чарли округлились от удивления, стоило чуть приподнять голову и наткнуться на чёрные, сведённые в улыбку, губы.       Рози наблюдала за ней с благоговением и восхищением. И сжимала руку Аластора, наблюдающего за тройным дуэтом. Его взгляд прямой, немного холодный. Проникающий в самое сердце. Есть в нём что-то, но Чарли не выдержала и секунды дольше их заочного контакта. Закрыла глаза, почти со стыдом поджимая губы, когда услышала свою фальшивость.       «Соберись», — приказывает себе.       Никто из родителей не взглянул на неё, не осудил. Люцифер и Лилит сделали вид, будто ничего не произошло. Будто всё так и было задумано. Но она сбивалась, чувствовала, что, если ещё раз посмотрит в ту часть зала — её руки выпустят и скрипку, и смычок.       И тогда это станет её новым позором.       Она должна была сделать всё, чтобы этот бал был самым идеальным для её родителей.       …       Вокс присоединился ко всем остальным гостям как раз вовремя, чтобы услышать завершение. Те оставшиеся полторы минуты, что Чарли доигрывала со своей семьёй, он успел записать потайной, встроенной в экран, камеры.       Он делал это практически без всякого зазрения совести — съёмка вполне законная и сделана не с целью навредить. Он почти неосознанно цеплялся за новый образ и хотел запечатлеть его — лучшее решение, позволившее ему добавить в архив несколько её фотографий и видеонарезок.       Вокс и не знал, что она умела играть на скрипке. Большую часть времени он думал, что она всего лишь глупая принцесса с поистине нелепыми мечтами о ведении работы отеля и искупления тех, кто того не стоит.       И теперь, стоя здесь и наблюдая за ней, он открывает для себя ещё одну её творческую черту. Он видит её на главных экранах музыкального канала, видит, как она начинает сиять в его личном воображении. Создаёт ложные воспоминания их встречи, как коллег по телевидению, между которыми позже возникает нечто большее.       Он резко прерывает запись. Звук аплодисментов приводит его в себя. — Спасибо за ваши тёплые реакции. Мы рады вновь предстать перед вами всей семьёй и клянёмся не заканчивать ежегодные проведения балов в нашей обители! — торжественно произнесла Лилит своему народу, и все ответили ей громкими аплодисментами.       Чарли переглянулась со своими родителями многообещающими взглядами и развернулась, чтобы принять руку подоспевшего Севиафана. В то же время её родителей окружила семья Фон Элдрич, и ей даже удалось расслышать смех Фредерика, нахваливающего Люцифера.       …       Оркестр заиграл свою музыкальную программу, запланированную на вечер. Теперь, как принцесса догадывалась, за ней остаётся лишь танец с партнёром, ну а после ей наконец удастся расслабиться и поговорить с друзьями.       Чарли уложила руки на плечи Севиафана, с моральным усилием позволив ему прикоснуться к своей талии, чтобы начать вести танец. Он не позволял себе лишнего и не трогал там, где она не хотела. Они принялись медленно покачиваться, не разговаривая друг с другом несколько мгновений перед тем, как Севиафан захотел сказать ей: — Это было неплохо. Ты всё ещё хорошо играешь. — Звучит так, словно ты выдавил это из себя. — съязвила она. — Совсем нет. — фыркнул Севиафан. Чуть нахмурившись, Чарли собиралась специально наступить ему на ногу, но он вдруг продолжил: — Ваша игра напомнила мне времена усадьбы «Вёрнер».       Чарли в удивлении подняла брови. — Что? Ты действительно слушал, когда я играла перед всеми? Ты же сидел в телефоне и просил Фредерика не хлопать мне. — Да, просил. Но я правда слушал. И Хелса слушала. Она ни за что тебе не признается, но ей по вкусу. Уверен, она слушала тебя и сегодня, наверняка демонстративно надув губы. — И, дай угадаю, смотря на меня с презрением? — Точно.       Он ухмыльнулся, слишком резко уведя её в сторону. Закружил и вновь вернул в исходное положение. В моменте Севиафан поймал на их паре сразу несколько взглядов: радио-демона, медленно наполняющего бокал своей спутницы, и узнаваемого предпринимателя «VoxTek». Ни тот, ни другой взгляд не выражали и крупицы того восхищения, которого Чарли приняла от всех присутствующих разом, когда выступала с семьёй.       Севиафан подался вперёд и наклонился так, чтобы его губы оказались у уха Чарли: — И давно у тебя толпы поклонников? — О чём ты? — Да на тебя так смот… рят… блять! — он споткнулся об что-то на повороте, чертыхнулся и вцепился в её талию, чтобы не упасть. Как оказалось, он наступил на ленты её распустившегося позади платья банта, натянул их и зацепился ногой. — Севиафан! — тихо зашипела она и тотчас выдохнула с облегчением, когда мужчине удалось удержать равновесие. Она едва не коснулась собственной груди, чтобы успокоить подскочившее от испуга сердце, когда они остановились. — Порядок. По-ря-док. — успокоил он, возведя перед собой руки. — Кто, чёрт возьми, завязывал тебе бант? — О, только не говори, что собираешься отчитывать за это мою магию. — проворчала Чарли. — Позволишь?       Чарли сдержанно кивнула. Севиафан притронулся к её двойному хвосту, отводя его вперёд и параллельно рассматривая бордовые ленты в волосах перед тем, как завести обе руки за неё спину. Он прошёлся пальцами по корсету, ища основание лент. — А по-живее можно? — смутилась она. — Пока мы не собрали все взгляды в этом зале, и… чёрт, папа.       Люцифер с широкой улыбкой показывал ей большой палец в знак одобрения, отчего ей захотелось провалиться сквозь землю. Она отвела взгляд в сторону, лишь бы не видеть его лица, но наткнулась на пару других в западной части зала. И тогда она подумала, что лучше бы смотрела на отца.       Помимо мелких импов, Вокс смотрел на неё нечитаемо и вопросительно в то время, как Аластор недовольно кривил губы. Стоящая рядом с ним Рози накрыла ладонью рот, пытаясь скрыть улыбку.       «Агх, чувствую, как это нелепо. На что они все уставились?»       Чарли вздрогнула, когда Севиафан резко затянул бант. Даже немного туго, ведь одного корсета спереди будто бы было мало. — Какой ты «нежный». — прошипела она. — О, ну что ты, не стоит благодарности, принцесса. — парировал Севиафан.       Он вздохнул и сделал шаг назад, затем короткий поклон — самая обычная формальность после танца. — Мне нужно отойти к семье. Наверняка тебе тоже есть чем заняться. — Да, точно. — она ответила ему тем же коротким реверансом и позволила уйти.       Облегчение тотчас разлилось в груди и животе, когда Чарли поняла, что наконец освободилась. Она вышла из центра зала, нарочно избегая Вокса и Аластора, и принялась искать Вэгги. Она не должна быть далеко.       После нескольких минут поисков Чарли почувствовала давление, когда кто-то потянул её за полы платья. Осторожно и только для того, чтобы его заметили. — Привет, мисс. — поздоровался Сильвер. — Привет. Ты не видел Вэгги?       Мальчик указал пальцем на банкетный стол. Вэгги наполнила бокал белым вином и, заметив их, поспешила составить компанию. Чарли не смогла долго ждать и пошла ей навстречу, тут же обнимая. — Я рада, что вы пришли. Рада видеть вас! — обрадовалась принцесса и лишний раз оглянулась. — А Энджел? Хаск? Кто-нибудь ещё здесь? — Я видела Аластора. — пробурчала девушка. — Со мной пока только Сильвер, Нифф, Эвелин и Бакстер. — подобно Чарли, она тоже огляделась. — Потеряла последних двух из виду. И, похоже, они не вместе. — Что ж, надеюсь, я позже увижусь с ними, и… погоди, ты сказала «Бакстер»?       Вэгги слегка шлёпнула себя по лбу. — Совсем забыла сказать, что у нас новый постоялец. Умелец и изобретатель Бакстер. Он пришёл к нам сразу после того, как Люцифер занялся отключением электроэнергии. И как раз вовремя: Бакстер, вроде как, помогал остальным подзарядить телефоны или что-то вроде того… — Ох, это так здорово, Вэгги. Я хочу познакомиться с ним. Это, случайно, не брат или ученик Сэра Пентиуса? Или сам… Пентиус? Реинкарнация?       Вэгги почти что залпом выпила вино, отставила бокал и встряхнула принцессу за плечи. — Успокойся, Чарли. Всему своё время, но вообще, — она взглянула на неё снизу вверх, — лучше бы тебе вернуться в отель. Сейчас там сплошной беспорядок. И я, конечно же, стараюсь, но… без тебя всё не так, понимаешь? Ты нужна нам. Если ты готова… — Я собираюсь, Вэгги. Сразу после бала. Завтра.       Улыбка на лице девушки-мотылька становилась шире с каждым сказанным принцессой словом. Это была лучшая новость за последнюю неделю. — Я… это… — растерялась Вэгги, — это отлично, Чарли! — В порыве эмоций она схватила её за руки, коротко, но радостно рассмеялась. — Мы подготовим для тебя кое-что. Энджел сообразил пикник на крыше! Наготовим твоих любимых канапе и испечём пиццу. С ананасом! Как ты любишь.       Чарли не сдержалась от порыва вновь обнять её, стиснуть девушку в кольце своих рук, не переживая за корону, которая чуть не скатилась с её головы. Вэгги удалось вовремя отстраниться, чтобы поправить её. — Прости, Вэгги. Я слишком сильно пренебрегла обязанностями отеля. Но я всё исправлю, обещаю. — Мы понимаем, Чарли. Извини, что я также слишком резко выражалась о тебе, о Воксе, о жуках… — Я всё ещё вижу горе! — вмешался Сильвер, всё ещё топчущийся между ними.       Чарли удивлённо моргнула. — Не обращай внимания, — попросила Вэгги, — со вчершанего дня твердит, что видит горе над нами. И помимо этого ничего прочего. — Но это правда! — оспорил он, заставив Чарли засмеяться. — Ладно. — Вэгги взяла Сильвера за руку, будто тот был её ребёнком. — Мы пока соберём остальных. Как только найду Бакстера — сразу же найду тебя, чтобы познакомить вас. Тем более не хочу, чтобы весь твой вечер кружился лишь вокруг нас. Это ваш королевский бал, Чарли, и ты должна насладиться им. — Спасибо, Вэгги. Увидимся!

***

— Я так понимаю, ты всё ещё не был у королевского стола. — пробормотал Вокс и прижался спиной к стене.       Бакстер стоял рядом, сцепив руки за спиной. Он неловко переминался с ноги на ногу и покусывал внутреннюю часть щеки. Постоянно оглядывался по сторонам в страхе, что кто-то заметит их, заподозрит. Особенно жильцы отеля. — Нет. И я не понимаю, нужно ли это делать, Вокс. — тихо ответил он. — В отеле все хорошие ребята, которым нравится заниматься тем, что сотворила для них принцесса. За всё время я не услышал ни одного плохого слова о ней, так зачем… — В твои обязанности не входит задавать вопросы. Ты должен делать ту работу, которую тебе прикажут.       Бакстер сжался, будто получил удар в живот, и уставился себе под ноги. — Я, Вал и Вельветт считаем, что отель должен исчезнуть любой ценой. — Вокс умалчивает о личной причине, его экран на долю секунду глючит от переизбытка чувств, но Бакстер не замечает, погружённый во внутреннее противостояние. — Чарли не останется одна, я дам ей приют и поддержку, рекламу, если она того захочет. Но сколько бы отель не строился — прежний или новый — он в любом случае будет страдать.       Пусть это будет мнимая иллюзия порядка. Он — её поддержка и партнёр, а также же личный враг и вредитель. Тот, кто причинит боль, лишь бы она осталась подле него. Эгоизм в чистом виде, коварный и жестокий, наверняка в будущем заставивший Чарли опустить руки, сдаться.       И всё это вкупе в тем, что Ви собираются сделать с её родителями, начиная с сегодняшнего дня. С этого часа, когда Бакстеру придётся подлить малую дозу яда, вмешаться в судьбу Ада по чужой инициативе, выполняя серьёзные приказы. — А если это ошибка?       Бакстер пытался уцепиться хоть за что-нибудь, за недра совести телевизионного оверлорда, если они, конечно же, есть. Всё крылось в том, что он до дрожи не хотел разрушать отель. Когда он только пришёл туда, полный идей, как уничтожить его, Бакстер увидел лишь то, что можно добавить. Как можно приобразить отель, чтобы привлечь больше желающих искупиться. Он искренне хотел узнать принцессу, узнать о том, чего она хочет добиться в конечном итоге, и помочь ей.       Странно, ведь он её совсем не знает. Но внутренний голос подсказывает, что с такими друзьями как у неё, она сама не может быть плохой. Не может иметь право на то, чтобы остаться у разрушенного отеля, чувствуя, что сама разрушалась вместе с ним и своими мечтами.       …       Вокс долго не отвечал ему. Понимал, на что намекал Бакстер, но придерживался плана. В глубине души ему жаль, что меры такие жестокие, но если игра стоила свеч, то останавливаться слишком поздно. — Ты сделаешь это сегодня. — холодно сказал Вокс. Его экран повернулся к демону-удильщику, слепя его глаза своим светом. — Или поплатишься за всё, что не сделаешь.       Он оттолкнулся руками от стены, отдалился, оставив Бакстера наедине с собой. В груди нарастало паршивое ощущение, что-то раздирающее из мук совести.       Ему нужно будет найти её. Убедиться, что всё пройденное — не зря потраченные старания. Какими бы они ни были.

***

      Чарли решила выпить стакан охлаждающего напитка. Что-то вроде мохито. Во рту было сухо из-за того, как она сначала переволновалась перед скрипачной игрой, а затем и вовсе из-за танцев с Севиафаном и распустившегося банта. Она получила свой напиток от нанятого Лилит бармена, бар которого вовсе не был похож на бар в отеле «Хазбин». При виде обслуживающего её беса она невольно вспомнила Хаска и огорчённо вздохнула. Он не появился на балу. Также, как и Энджел. — Добрый вечер, принцесса.       Чарли чуть не поперхнулась, вновь почувствовала себя нелепо, закашлявшись перед кем-то в столь шикарном королевском образе. Обернувшись, наткнулась на экран Вокса. Она отдышалась, предварительно пару раз кашлянув, и вежливо улыбнулась ему. — Просто Чарли. — очередной раз напомнила она. — Привет. — Ты не отвечала на сообщения. — сходу предъявил он. Без всякого упрёка и грубого тона, просто чтобы напомнить ей об этом. Пускай это и несправедливо в виду того, как много он проигнорировал от неё, когда всё только началось. Между ними.       Чарли виновато похлопала ресницами, стушевалась. — Подготовка к балу заняла много времени. Наверное, я забыла. Но я собиралась! — оправдалась она. — Я бы ответила тебе.       Вокс кивнул, сделал вид, будто поверил ей. Но и она бы ему ничего не сказала: ни о своих переживаниях, ни о своих изменившихся чувствах, ни о боли, осадок которой всё ещё где-то в сердце — держится там с вечеринки Очернения, с их настоящего поцелуя. После этого всё изменилось. Чарли постоянно ощущала неправильность пути, по которому шла, и вдруг решила остановиться.       Но теперь приходилось идти, потому что Аластор принял то же решение в свою пользу.       Она повернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть хохочущую Рози. Одной рукой она придерживала Аластора под локоть, второй же — закрывала веером половину лица. Она одета в тёмно-фиолетовое викторианское платье, силуэта «песочных часов», с рукавами фонариками и многоярусными пышными юбками.       Одежда сопровождающего её радио-демона была идентична цветом. Это был очень тёмный оттенок фиолетового, костюм-тройка, чёрный галстук-бабочка. Его волосы иначе зачёсаны, чёлка, уложенная набок, открыла вид на красный крест. Вероятно, его он не стеснялся так сильно, как того шрама на груди. — Чарли. — Д-да, извини, я задумалась. — она повернулась спиной туда, куда только что смотрела. Сделала ещё один глоток мохито, прежде чем оставить его на барной стойке. — Мне было интересно спросить по поводу рекламы. Ты не передумала?       Она вспомнила, как вложила флешку в ладонь Вокса и попрощалась, как ушла и не обернулась напоследок. Она просила пустить её в эфир, когда всё закончится, но даже с объявлением о бале Вокс не сделал этого без её разрешения. Что очень приятно. — Нет. Конечно, я не передумала. Всё, вроде как, пришло в норму, так что я надеюсь, что уже послезавтра ты покажешь рекламу по телевидению. Завтра у меня есть планы с друзьями, поэтому хотелось бы встретить толпы желающих после всех дел.       Желающих. Она сомневалась, что они вообще будут. — Друзьями? Что-то вроде вечеринки?       Её удивило, что ему правда любопытно. — Ну… что-то вроде того.       Между ними образовалось молчание. Они переглядывались, соблюдая дистанцию, пока Вокс не открыл рот, чтобы… — Принцесса, позволите пригласить вас на танец?       Это был какой-то демон. Отпрыск из богатой семьи, чью фамилию никто не вспомнит. Вокс небрежно махнул на него рукой. — Убирайся. Не сейчас.       Чарли хотела извиниться, но важный демон расправил плечи и ушёл с высоко поднятым подбородком, стараясь не выказать остальным своего унижения. Вокс испытал облегчение от того, что это был не Севиафан. Послать его также, как неизвестного гостя, не вышло бы так легко: как он выяснил позже, Севиафан на сегодня — её партнёр и сопровождающий.       Принцесса вопросительно посмотрела на Вокса, заметив одно из редких зрелищ — его смущение. Она улыбнулась краешком губ. — Я хотел сделать это ровно за секунду до этого, — вяло оправдался он, указывая пальцем куда-то в сторону, — кто бы он ни был. — Вокс выпрямился, предложил ей руку. — Потанцуешь со мной, Чарли?       Вместо ответа она позволила ему повести её в центр зала, как вдруг путь им преградил Люцифер. Он выглядел крайне недовольным в сравнении с тем, каким она видела его последний раз в компании Севиафана. Владыка фальшиво улыбнулся, одарил оверлорда враждебным взглядом и ещё шире, почти сразу, улыбнулся дочери. — Чарли, детка, ты совсем забыла разделить со мной танец. Люди подумают, что мы не приверженцы традиций, так что было бы славно соблюсти хотя бы одну из них. — Он протянул ей руку, игнорируя изображённые на экране Вокса стиснутые в раздражении зубы. — Ну? — Следующий танец за тобой. — пообещала Чарли Воксу и приняла приглашение от отца.       Отведя её чуть в сторону, Люцифер обернулся и показал победный жест жене. Она восседала на троне, уставшая от трёх танцев с мужем подряд, и закатила глаза, как только застала случившееся. Лилит покачала головой с лукавой улыбкой, немного осуждая, но владыка в ответ послал ей воздушный поцелуй через весь зал. — Пап, мы же уже говорили об этом. — Не понимаю, о чём ты говоришь.       Они принялись вальсировать под середину воспроизводимой оркестром композиции. Не быстро, не резко, без всякого дискомфорта, Люцифер осторожно вёл свою дочь, не глядя передвигая ноги так, что ни разу не задел подола её платья. В его чётко поставленных движениях чувствовалась несомненная опытность. Чарли даже отчего-то подумалось, что в своё время отец вскружил голову её матери почти буквально. Бесконечными танцами. — Ты прекрасно понимаешь, пап. Танцевать с кем-то — не значит дать обещание. — Смотря о каком обещании речь. Я всего лишь осторожничаю. — Не стоит так делать. Пока мы все вместе — я в безопасности.       Люцефер хмыкнул. — Точно. Какая мне помеха от двух неудавшихся героев-любовников?       Чарли засмеялась. — Па-а-ап. Хватит. — Я не могу обойтись без шуток этим вечером. Кроме того, я очень огорчен, что ты всё же пообещала квадратоголовому танец. Следом за танцем начнёшь обещать глупости? — Что ж, полагаю, глупостей ещё никто не заслужил.       Хотя они были. С тем, с кем вовсе не нужно и не стоило бы. — Ладно. Звучит хорошо. Пока ещё хорошо.       Танец вышел коротким. Музыка прервалась на их разговоре, обозначила конец.       Чарли подмигнула отцу и, подняв полы платья, зашагала к Воксу. Что бы там ни было в её желаниях — обещание для неё не пустое слово.       Оверлорд ждал её, как раз до начала новой композиции, и как только та заиграла, как только пустилась мягким звучанием по залу и завлекла больше пар, они последовали за ней. — О, нет. — пробормотала Чарли. — Что не так? — Это постановка с временным обменом партнёрами. — она кивком указала на первую обменявшуюся пару, которая вскоре воссоединилась. Так всё и начиналось, после учащалось. — Это нестрашно, что на какое-то время мы потеряем друг друга из виду?       Вокс покачал экраном, но не скрыл недовольства. Он сам по себе не любитель танцев, так теперь приходилось вести кого-то, кого он не знал. Вся его жизнь в Аду — цель, и если он зацикливался на одной, то её и должен преследовать. Правда, не сейчас.       Так или иначе, они влились в ритм танца, закружились в темпе, заданном мелодией инструментов. Мир вокруг превратился в абстрактную картину, Чарли смотрела куда угодно, избегая взгляда Вокса, боясь споткнуться и выглядеть столь же неуклюже, как это было с Севиафаном.       Затем круг сомкнулся, пары обменялись партнёрами. Чарли оказалась в руках незнакомого оверлорда. Он незамедлительно направил её, покружил в танце и отпустил, позволив ей попасть в руки следующего. Только тогда она оглянулась, посмотрела за спину неизвестного, чтобы взглядом выцепить Вокса, но наткнулась на Аластора и Рози.       Сердце отчего-то зашлось, ускорилось.       Женщина-каннибал приветственно помахала ей, затем привлекла внимание Аластора, нарочно закружив их так, чтобы он оказался с положения её ракурса, так, чтобы он заметил Чарли. И она вновь почувствовала, как зажатость волной нахлынула на неё. Она боролась с этим и улыбнулась ему, приветственно и тепло, так, как смогла. Но радио-демон не разделил её дружелюбия. Он опустил голову, смотря на Рози, будто…       …хотел спровоцировать.       Однако Рози не позволила провести себя. Она двинулась по внутреннему кругу, отпуская Аластора, в то время, как партнёр Чарли отпустил и её, и тогда они оказались вместе. Она и Аластор. С держащими друг друга руками они замерли, уставились друг на друга так, будто встретились впервые в этой жизни. Тепло их рук сплелось тесной связью, так напоминающей вечера терапий.       Их танец не стал реальностью. Они стояли там, раздумывая что им делать друг с другом. Но более и не пришлось: музыка стихла. До ушей дошло, что оркестр брал пятиминутный перерыв, оставил за собой автовоспроизводимую песню для медленного танца. Чарли и Аластор не успели отпустить друг друга, как заиграла песня. Совершенно незнакомая.       Аластор издал едва различимый вздох, полный то ли обречения, то ли отчаяния. Его большие пальцы зачем-то огладили внутренние стороны её ладоней, отчего принцессу прошибло мгновенной дрожью. — Потанцуй со мной, Аластор. — осмелилась она.       Возможно, это и есть тот самый шаг, который она должна была сделать.       Он потянул одну её руку к своему плечу, второй осторожно обхватил тонкую талию, чуть подцепив двойной хвост. Вторую её руку он сжал в своей, отвёл в сторону. Делал всё это так медленно, что Чарли периодически забывала дышать. От каждого его движения, направления.       Периферийным зрением она вдруг заметила мрачного Люцифера, норовившего разорвать её контакт с радио-демоном, но, к счастью, Лилит удалось его остановить, вернуть к трону, чтобы он перестал носиться и передохнул. Лилит искренне считала, что Люцифер не должен чрезмерно опекать их дочь.       ♫Tamino — Cigar. You, look at me now Ты, посмотри на меня теперь With those hollow eye sockets and smile. Пустыми глазницами и с улыбкой. And it seems all a lie, what they’ve told me so far, Всё, что мне говорили прежде, кажется ложью, And you, show me that life а ты показываешь мне, что жизнь Isn’t all about extending your time. Не для того, чтобы длить данное тебе время. No, it’s the perfect time for a bottle of wine. Нет, это идеальное время для бутылки вина.       Они мягко двинулись с места, не слишком резко, чтобы подол запутался в ногах. Чарли крепче сжала плечо Аластора, неосознанно прижалась ближе, даже не догадываясь, какими близкими они кажутся чужим глазам.       Она чувствовала запах его одежды, сочетание запаха его кожи и одеколона, отдалённо знакомое. And why, do I still care Почему я до сих пор волнуюсь About all who might recall me? О тех, в чьих воспоминаниях могу всплыть? For everything dies, so does memory Всё умирает со временем, так значит, и память тоже. And why, am I still surprised, Почему меня до сих пор удивляют те, About all who pray their sins away? Кто молится об отпущении своих грехов? Aren't they too a part of this grand ballet. Они тоже участвуют в этом грандиозном балете. — Сегодня без отбоя на очередь желающих потанцевать. — сказал Аластор. Он сделал шаг в сторону. Его рука на её талии напряглась, повела принцессу по кругу, размеренно и неторопливо. — А ты выбрала меня. When time occurs, Когда придет время, Don't make it right, Не делай правильный выбор, Don't make me right. Не заставляй меня делать правильный выбор. It's me to decide, Я сам должен решить, This or that side. Этот или тот свет. This or that side. Этот или тот свет. — Меня не покидает ощущение, что ты избегаешь меня. — ответила Чарли. — И мне… — она помешкала перед тем, как произнести то, что спустя секунду сорвалось со страхом: — …немного больно от этого.       Он не ответил, свёл губы в тонкую линию и вернул их в исходное положение. Не рассчитав силу, дёрнул на себя девушку реще, чем собирался.       Чарли подняла вверх голову, смотря на него блестящими красными глазами.       Он мог поклясться себе, что в них отражались все огни зала. Словно она собрала в себе всё прекрасное, и оно отражалось в её глазах для него. Death, suits you dear sir, Смерть вам к лицу, сэр, Like a beautiful coat but then without all the fur. Словно роскошная шуба, правда без меха. I wonder would it fit me? What do you think I'd prefer? Интересно, пойдет ли она мне? Как по-вашему, что я выберу? You know some people 'd rather not exist. Знаешь, некоторые предпочитают окончить свое существование. They put a gun to the heart or a knife to the wrist. Они нацеливают пистолет на сердце или прикладывают нож к запястью. We ought to think they aren't smart, Принято считать, что это глупо, It could be something I missed. Но, возможно, я что-то упустил.       Сейчас в нём засиял её тёплый свет. Он хотел бы погасить его, но вместо этого хватался за него всем своим существом. Аластор не собирался говорить с ней, не собирался танцевать. Подумал, избегание — единственное спасение. Полное сосредоточение на Рози, и его отпустит также легко, как охватило.       Но все надежды камнем потянулись вниз. Он с Чарли здесь и сейчас, он прикасается к ней, неохотно прокручивая каждую коснувшуюся её талии мужскую руку.       Он снова ненавидит это. Себя и то, что его так душит. Right then, she kisses my skin, Она целует мою кожу, I don't know what this is or where to begin. И я не могу объяснить этого, не знаю с чего и начать. This fills me up with bliss, don't tell me this was a dream. Её касания наполняют меня блаженством. Не говорите, что это лишь сон. And she, shows me that life Она научила меня, что в жизни Isn't all about explaining your time. Не стоит оправдываться. No, it's the perfect time to lay all night. Нет, самое время валяться без сна всю ночь.       Аластор отвернул голову, и Чарли закусила губу, отчаянно желая разрушить барьеры, которые стояли между ними. Временами они казались бесконечной лестницей, полной трещин и покосившихся ступенек, с которых она могла упасть вниз. Она царапнула ноготком участок его кожи на шее. Скользнула рукой по его плечу к воротнику рубашки, притронулась, чтобы вновь привлечь к себе тёмный взгляд.       Но они оба посмотрели на стену, на их кружащиеся под песню тени, их сплетающиеся чёрные силуэты. Всё что им дано — часть вечности, зато полная любви, в отличие от того, что происходило между их хозяинами. Тень Аластора даже к теневым длинным волосам притрагивалась с трепетом и восхищением, открытой бережностью, отчего у самой Чарли защемило сердце.       Её глаза накрыло слёзной пеленой. И пока она танцевала, то даже не заметила этого, пока первые слёзы не скатились по щекам. Аластор повернулся к ней, чтобы заметить это, порывисто толкнул назад, но сжал запястье, имитируя движение танца. Мгновением позже притянул принцессу ближе, чем раньше, и невесомо утёр её слёзы.       … When time occurs, Когда придет время, Don't make it right, Не делайте правильный выбор, Don't make me right. Не заставляйте меня делать правильный выбор. It's me to decide. Я сам должен решить, This or that side. Этот или тот свет. I need your word Дайте мне слово Leave it aside, И заберите обратно, Just don't make me right. Но не делайте меня правым. It's me to decide, Я сам должен решить, This or that side. Этот свет или тот. This or that side. Этот или тот свет. — Ещё не поздно расставить приоритеты. — Что ты хочешь этим сказать?       Но ответа она не дождалась. Песня закончилась, вынужденно останавливая их. А после сама Рози, довольно лепеча что-то, появилась между ними. Её пустые глазницы сузились, вкупе с улыбкой выражая искреннюю радость встречи. — Ну наконец-то могу взглянуть на тебя вблизи, девочка. Какое шикарное платье! А какая музыка! — Чарли заметила, что женщина говорит немного несвязно и торопливо, словно была немного пьяна. — И вино изумительное, дорогая. Это один из самых удачных балов, на которых я бывала за последние несколько лет. — Приятно, что ты довольна, Рози. Как дела? — Ох, и не спрашивай. Иногда хочется побиться головой об стену, когда народ бунтует и требует новых порядков. Всё ещё веду переговоры с мясниками, цены страшно высокие, из-за чего Сьюзан — а ты знаешь, как она влияет на жителей города — часто достаёт меня. И, строго между нами, — Рози распахнула расписной веер, придвинулась поближе, — она меня преследует. Не всегда, но я часто стала замечать, что куда бы я не пошла — она следует тем же путём. Безумно странная женщина. — Или просто очень старая. Старые люди вредные, да? — Она — исключение из всех вариантов. К постоянному сталкерству в комплекте идут всякие грязные сплетни. В том числе, её личные похождения. Она нашла беззубого «красавца», который один на весь Ад смог удовлетворить её, представляешь? В её-то годы. Это такой стыд, милая. Прости, что говорю об этом. Я… — Рози закрыла веер, — кажется, я набралась сегодня. — Ничего страшного, может, тебе стоит отдохнуть? — Да, может быть. Честно говоря, я подумывала поехать домой. И ты… не присмотришь за Аластором?       Чарли упустила мгновение, когда он ушёл, позволив им с Рози остаться наедине. — Думаю, он в силах присмотреть за собой сам.       Рози хохотнула. — Мужчины — такие дети. Не знают, чего хотят на самом деле! Свиданий, фикций брака, свободы, смерти или… — она вздохнула, — быть с теми, с кем им хорошо, да?       Чарли недоумённо моргнула, пытаясь осмыслить услышанное, но женщина вдруг рассмеялась и махнула рукой. — Ой, не стоит делать такое лицо! Я шучу!       Она чмокнула Чарли в лоб в знак прощания и пошла к Аластору, наверняка, чтобы уведомить о своем уходе. Они разговаривают всё то время, что Чарли старалась не смотреть на них, и вскоре встретилась с мамой лицом к лицу. — Ты же помнишь, да? — Помню — что? — Что нужно быть осторожнее с этой паршивкой.       Лилит сложила на груди руки. Из-под тёмного выреза виднелось глубокое декольте. Чёрные губы сжаты с презрением. — Рози добрая. Немного с причудами, но добрая. Она во многом помогла мне, когда… — У меня ощущение, что она набивается тебе в матери.       Чарли рассмеялась, пока щёки женщины становились краснее. — Тебе не о чем беспокоиться. Она не набивается мне в матери. Мы просто друзья.       Излишне говорить, что Чарли приятно внимание Лилит, как матери к дочери, что она беспокоится из-за таких мелочей. Но она не пренебрегала её чувствами, стараясь их успокоить, и предупредила, что скоро вернётся. Как раз тогда, когда Севиафан подошёл к ним. Он очередной раз поклонился в знак уважения королеве и предложил принцессе руку, собираясь увести её.       Также Чарли надеялась, что Вокс не искал её. Хотя, наверное, если собирался, то непременно бы нашёл.

***

      Во время очередной активной «пляски», весь взмокший от пота Бакстер добрался до королевского стола. Все приборы из золота, некоторые с бриллиантовыми или драгоценными вставками. В двух бокалах оставалось немного жидкости. Непонятно что это было — вино, сок, пунш или что-то покрепче.       Рука Бакстера дрогнула, когда он содрал древесную пробку с колбы, когда поднёс к бокалам, сосредоточенный на том, чтобы не вылить слишком много.       Цель была изложена предельно точно — медленное и постепенное отравление. На его плечах пока только первый шаг, но страх всё равно снедал его от мысли, что это отнюдь не последнее, к чему его могут принудить.       Он мог бы поступить по совести. Заменить жидкость, подлить и оправдаться перед Ви, сказать, что не сработало, и он здесь совершенно не причём. Но кто поверит? Вокс не питал к нему глубокого доверия, а Валентино и вовсе был невменяемым и неадекватным к разговору. В любой ситуации он может схватить оружие и проделать в теле несколько дыр. Бакстер наслышан. Более чем.       Он добавил несколько капель в оба бокала. Два самых больших украшенных бокала, надеясь, что не прогадал и не перепутал. И двинулся к третьему, бокалу Чарли.       — Это будет наш маленький секрет.       — Но, сэр…       — Тш-ш-ш, — дуло пистолета коснулось его виска, — мы же не хотим навести шума? Ты отравишь королевскую семью вместе с их отродьем. Не обязательно доходить до такой крайности, как брак с принцессой, чтобы заполучить желаемое. Мы просто… уберём их всех. Дадим волю нашему правлению.       Бакстер крепко зажмурил глаза. Сжал пальцами колбу и притянул к себе. Наскоро спрятал во внутренний кармана пиджака, дыша так глубоко, будто только что вынырнул из-под воды.       Валентино играл свою грязную игру в тайне от Вокса. Но грозился убить, если об этом разговоре кто-то узнает. Вообще кто-либо, кроме Вельветт.       «Дерьмо».       Бакстер сделал свой выбор и отшатнулся от стола. Оглянулся по сторонам, убеждаясь, что никто на него не смотрит. Но смотрел Вокс, с дальней части зала. Хмуро, подозревающе, даже если подозревать уже было не в чем. Он сделал всё, что от него требовалось сегодня. И едва не больше этого.       Он не станет травить Шарлотту Морнингстар.       Вокс кивнул ему, указал куда-то, где, вероятно, им нужно будет встретиться через некоторое время. Бакстер кивнул, молясь про себя, что его не ждёт что-то гораздо более ужасное из оставшихся целей двинутых Ви.

***

— Не делай лицо, будто тебе предложили стакан блевотины. — попросил Севиафан.       Он вёл очередной танец, отчего Чарли действительно начало казаться, будто её тошнит. Весь день — сплошное головокружение, мозговой штурм событий. Она устала и многое бы отдала сейчас за то, чтобы расшнуровать корсет, а следом упасть лицом в подушку. — Знаешь, Севиафан, у тебя ужасное чувство такта. И у тебя также нет представления, почему я ощущаю себя так, словно по мне проехалась карета. — У меня прекрасное чувство такта, Чарли. И не нужно обижать меня. — он покрутил принцессу, подняв их сомкнутые руки над головой. — Всё проще простого. Ты зажалась сразу после танца с… кто он там? Красный чёрт, вот. — Радио-демон. Он — радио-демон. — угрюмо поправила Чарли. — Так да, он. Мне неинтересно.       Чарли демонстративно закатила глаза. — Он только что ушёл в зону покоя. — На балкон? — Ага. — Севиафан указал их сомкнутыми руками в ту сторону. — Если хочешь поговорить с ним — сейчас самый раз. — Нет, он…       Она расстерялась, не ожидая, что Севиафан предложит ей что-то такое. Чарли судорожно осмотрелась в зале в поиске друзей. Если они надумают найти её в столь неподходящее время — ей и Аластору снова придётся останавливаться на полуслове, оставлять недосказанность между ними. — Ты ломаешься. Постоянно. — Так проблема не… — Давай. Я подыграю. — Севиафан!       Но прежде чем она успела остановиться, демон сильнее закружил её, игнорируя темп композиции. Мир вокруг закружился вместе с Чарли, с её путающимися ногами. — О нет, я такой неловкий! — Севиафан нарочно толкнул Чарли в плотные шторы, отделяющие зал от выхода на балкон. — Кто-нибудь видел принцессу? Я только что танцевал с ней! — он скучающе осмотрел периметр зала. — Хм, — пожал плечами, — как в воду канула. Похуй. Ох, то есть… какая жалость!       И он, как ни в чём не бывало, пошёл пить вино. Его плечи задрожали от едва сдерживаемого смеха — вид шокированной Чарли, спотыкающейся, чертыхающейся и исчезающей за шторами пробивал его на громкий истеричный хохот.       …       Чарли влетела на балкон с широко расставленными руками в попытках удержать равновесие. Она влетела в спину Аластора, судорожно цепляясь за его пиджак, поскольку устоять на скользящих пятисантиметровых каблуках было невозможно, и на какое-то мгновение она представила, как плюхается на пол, а кольца и подъюбники задираются. В одном перед выбором наряда к балу Чарли была права: будет неудобно. — Спасибо, что удержал. — Преслелуешь?       Чарли не хотела выглядеть навязывающейся, но слова Севиафана всё ещё резонировали в её мыслях. Она рассматривала его поддержку, как знак, что стоило попробовать что-то изменить ещё раз. — Нет, я намеренно искала тебя. Мы можем поговорить? Я имею в виду, нормально поговорить, Аластор.       Радио-демон обернулся, когда её руки наконец отпустили его пиджак. Но что Чарли заметила сразу, так это дистанцию, которую он обозначил несколькими короткими шагами. Её всю распирало от переживания. Неужели тем утром, в комнате, она всё окончательно испортила? Она искренне не хотела верить в это. — А о чём нам говорить, Чарли?       Не дорогая, нет. — Я отчего-то уверен, что ты высказала мне абсолютно всё, что хотела.       Его взгляд кажется режущей сталью. Она чувствует себя никчёмной и жалкой, пока он смотрит на неё так, своими светящимися в мраке наступившей ночи глазами.       — Не дай мне на балу и малейшего повода подумать, что между нами что-то не так. — вспомнились ей его слова, сказанные тогда. — Ты обещал, Аластор. Ты сказал, что хочешь остаться моим партнёром и другом. — Прошептала Чарли. В ответ услышала глухой смешок. — Может быть. — он безразлично повёл плечами. — Но кто из нас сказал, что мы должны перестать цепляться друг за друга? Что, по-твоему, ты делаешь, Чарли? — Я пытаюсь наладить ситуацию! Говорить о проблеме, ведь ты этому меня учил, когда я пряталась! — оправдалась она. И сделав шаг вперёд, с болью остановилась, когда Аластор сделал один назад, от неё. — Да, я сказала так, но то, что мы делаем сейчас — никакая не привязанность. Я не цепляюсь за тебя, ты за меня — тем более. Всё, что я хочу донести — это то, что мне не хочется терять нашу дружбу. Как мы будем работать вместе, если будем настроены к общению друг с другом… так? Я не отказываюсь от своих слов тебе и делаю то, что в моих силах. Тебе вообще это… нужно? А?..       Чарли рвано вдохнула сквозь приоткрытые губы. Воздух в лёгких напряжённый и раскалённый. Казалось, одно слово, и она расплачется. Зальётся слезами и уйдёт, так ничего и не добившись.       Секундой позже она заметила теней. Прямо между ними, между их дистанцией. Они отражались под светом фонарного освещения, которым частично был оформлен балкон, и держались за руки. Смотрели каждый на своих хозяев, словно боролись. Словно им это было нужно больше всего на свете. — Мне это было нужно, пока ты не сказала, что собираешься отказаться от нас. — ответил Аластор. — Будто бы я сделал мало для того, чтобы что-то изменилось, однако признаю, что именно я дал первую трещину нашим взаимоотношениям, когда решил, что лучше ты трахнешься со мной, чем с Воксом, который хрен пойми зачем мог накачать тебя чем-то большим, чем то дерьмо, под которым ты оказалась тогда! Я думал, он загонит тебя в студию к своему дружку-сутенёру и сделает хуже того видео, из-за которого было столько ажиотажа. Ты слышишь меня, Чарли? Что было лучше из этого? — Аластор. — И меня раздражает, что ты настолько глупая, раз продолжаешь вестись на всё, что он тебе скажет. Иногда мне кажется, что ты под гипнозом, и отель потерял тебя. И всё это лишь из-за того, что ты спуталась с ним. Принимала цветы, пила всякую дрянь и посещала мероприятия, которых я просил тебя избегать, поскольку знаю, какие дела они проворачивают. Они убивают демонов ради того, что ты выпила и из-за чего после набросилась на меня с трезубцем. — Думаешь, Вокс мог… — Знаю, Чарли. Видел собственными глазами до того, как ушёл оттуда. — Аластор шагнул в её сторону, полный злости и ярости. Его глаза — давно циферблаты, результат эмоционального аффекта, который он не контролировал. Статика стала почти невыносимой, била в уши неприятным звуком, но она выстояла. Чарли выстояла всё, что он говорил ей, чувствуя, будто под её ногами рушится земля. — Тогда лучше бы ты отпустил меня в ту ночь… Тогда бы не было сейчас того, что делает мне больно, потому что всё, что я слышу в твоих словах — сожаление. Ты сожалеешь обо всём, что сделал в моём отношении, и теперь вина давит мне на глотку.       Чарли больше не могла смотреть на него, глаза заполонило полупрозрачной пеленой, комок в горле задрожал, обозначая неминуемый плач. Она собиралась уйти, чтобы скрыть это от него, но когда на этот раз шаг назад сделала Чарли — Аластор сделал два вперёд и схватил её за запястье. — Хочешь знать почему? — с вызовом бросил он. — Я скажу тебе, если ты ответишь на мой вопрос.       Чарли посмотрела на него, позволив слезам покатиться по щекам. — Ты когда-нибудь замечала, что наши терапии — нечто большее?       …       Она собиралась ответить, как позади неё появился Вокс. Он сжал плечо Чарли, и Аластор выпустил запястье девушки, за секунду до этого не решившись держать её до последнего. — Ты и замечал. Она — нет. — отрезал Вокс.       Чарли отшатнулась так, чтобы видеть их обоих. Она заметила, как дрогнула и натянулась улыбка Аластора. Фальшивая. Напряжение неумолимо нарастало. — Тебе стоило сказать ей о розах. — продолжил Вокс, сощурив голубые глаза. — О винтовке. О перестрелянных окнах башни.       Чарли уставилась на Аластора. Она не понимала, о чём речь. — О каких розах? О каких окнах башни?       Вокс улыбнулся. В отличие от Аластора, триумфально. — Он тебе не рассказал о вспышке свой неконтролируемой ревности, милая принцесса? О том, как заявился к башне Ви в человеческом виде, принялся палить по мне с винтовки, как по живой мишени, вместо своих любимых зверюшек в лесу, и… — Захлопнись, Вокс.       Оверлорд довольно рассмеялся. Это был один из лучших его дней в Аду: он никогда не видел Аластора настолько уязвимым. — Откуда ты знаешь про лес?.. — прошептала Чарли, потребовав ответ от Вокса, но он практически отмахнулся от неё.       Кровь вскипела от сладостного предвкушения, что сейчас он осадит Аластора так, что тот не только забудет о нём и принцессе, но и в жизни больше не потревожит его и преследуемые Воксом цели. — Он многое знает про земной лес, дорогая. — процедил Аластор. — О том, что мы были там вдвоём.       Глаза Вокса округлились от удивления.       Аластор знал, что говорил. Без крупиц сомнения. — Помнишь браконьеров? Тогда тебе не составит труда догадаться, кто послал убить нас. Чья ревность в итоге настоящая?       Вокс стиснул зубы, пальцы сжались в кулаки. Он повернулся, чтобы взглянуть на принцессу, но всё, что она делала — лишь смотрела между мужчинами. Поражённо, едва читаемо. Её всё ещё запеленелый взгляд дрожал. — Не нас, а тебя, Аластор. — Тогда кичись и дальше своим маленьким успехом, раз смог немного поцарапать моё плечо.       Вокруг экрана Вокса появились мелкие разряды тока, экран немного глючил, на милисекунду выдавая цветокорную ошибку. — О, я во многом преуспел.       От его слов у Чарли всё внутри похолодело.       «Он же не скажет, что?..» — Моя принцесса прелюбезно согласилась доносить до меня любого рода информацию о тебе, пока я помогаю ей с её отелем. Пока даю рекламу, пока делаю больше, чем ты можешь — она даёт мне всё, что я хочу, всё, что мне требуется. В том числе и знание о том, как ты любишь пострелять в лесах.       Чарли шагнула в сторону Аластора. Его уши опустились, взгляд, как и широкая улыбка, стали враждебными, когда он бессловестно обозначил то, что к нему лучше не приближаться. — Аластор, это было давно, до того, как терапии… до того, как я… как я… — она задыхалась, слова не вязались с тем, что было у неё на сердце, но как бы Чарли не старалась — она уже не сможет доказать ему, что её намерения не были плохи в его отношении.       Она не предавала его, не говорила Воксу того, чего не стоит, но отчего-то сейчас смирилась с тем, что она идиотка, что она зря пошла на ту сделку, лишь бы заполучить внимание Вокса. Абсолютно любое.       Чарли удалось приблизиться вопреки настрою Аластора, взять его за руку, чтобы он дал ей шанс объясниться, но он грубо выдернул пальцы из её хватки, выказывая всё своё пренебрежение и… в самом деле уязвимость. Уязвимость, кроющуюся в том, что она посмела пойти против него. Выдать его врагу часть его поднаготной, даже если это какая-то бесполезная информация, вроде вкусовых предпочтений. — Не трогай меня, Чарли. Больше никогда и ни за что в этой жизни не прикасайся ко мне.       Он прошёл мимо неё. — Аластор! Пожалуйста! — Достаточно, Чарли! — взорвался он. — Ты показала, чего стоишь. Доказала, что наш очередной разговор — бесполезная трата времени. Я не хочу тебя видеть. Может, тебе станет проще, что я буду тем, кто покинет отель, если это означает не видеть тебя. Мне надоело. Я ненавижу тебя. Всей своей сущностью ненавижу.       Сочащиеся ядом слова оказались стрелой, вонзившейся в её грудь, словно порывистый удар. Аластор ушёл, наверняка направился прочь с бала, из особняка, пока её мир рушился на части. - Чарли? - позвал Вокс, но она не слышала.       Мир словно погрузился под толщу воды.       Аластор её ненавидит? Вот, что он чувствует спустя всё то время, что они проводили вместе?       …       Если так, то она хочет задохнуться.       Умереть и никогда не просыпаться.