Тупое ОБЖ

День закончился. Уже около одиннадцати часа вечера. Цой сидит над письмом, которое пишет бабушкам. В нем она просит им отправить ей новые вещи, желательно к утру. В словах она описала, что ей нужно. Широкие штаны, джинсы, брюки, спортивки и по колено шорты. В синих, черных, бежевых, голубых и коричневых цветах. Пару черных и белых футболок. Кеды, кроссовки, лоферы. Она не забыла упомянуть ее любимые вязанные свитера и кардиганы. В той жизни, у нее шкаф ломался от них. Еще она запросила длинные перчатки без пальцев черного и белого цвета. В этом она ходила всегда. Без этого она перестает чувствовать себя уверение. Звучит странно, но что есть — то есть. Дописав еще пару «тройку» своих просьб, блондинка тянется руками. Утомительно-то как. Запечатав письмо, она подзывает себе сову, которая чистит свои перья и отправляет его к своей родне. Встав иззо стола, Цой неожиданно разразилась в сильном кашле. Не ожидав такого сильного порыва, она сваливается на пол. Она начала бить себя в районе грудной клетки, чтобы хоть как-то остановить его. Поток кашля не уменьшался. Глаза когтевранки закатились назад. Голова откинулась назад. Кашель не проходит. Цой задыхается. Библиотека пуста. Никого нет. Ее никто не спасет. А надо ли? Как иронично, сутки даже не прошли с момента ее прибывания, а она уже помирает. Может, это к лучшему? Изо рта пошла кровь с пеной. Блондинка сплевывает перемешанную красно-белую жидкость. Вот же зараза. С глаз потекла кровь. Цой лежит на спине, захлебываясь собственной кровью и задыхаясь толи кашлем, толи кровью. Ее золотистые волосы окрасились в жидкую соединительную ткань. Биология пригодилась, не зря в тот день она заучивала, что такое кровь, ее функции и ее свойства. И такое бывает. Тело сковывает невыносимая боль. На уголках глаз продолжают выступать кровяные капли. Так же прыскает кровяными сгустками. Кашель не прекращается. Легкие сжимаются. Грудная клетка сдавливается. С каждым разом делать вдох все сложнее и больнее. Лика улыбается. Ее губы покрытые ее же кровью растягиваются в сумасшедший улыбки. Она заливается толи слезами, которых нет. Толи кашлем с кровью плещущуюся изо рта, то ли смехом. Как же это уже бесит. Сердце сжимается. Оно то нарастает огромную скорость, то замедляется до ужасно мелкой и опасной скорости. Поскорее бы оно лопнет, взорвется, остановится, похуй. Она устала от этого. Устала от постоянной головной боли. Устала от постоянной отдышки. Устала от этой крови. ПОЧЕМУ ОНА НЕ МОЖЕТ ПРОСТО СДОХНУТЬ? Почему каждый раз переживает это? Почему она не может перестать зависеть от каких-то препаратов? ПОЧЕМУ?! Почему она не может спокойно вдохнуть полной грудью, как все обычные люди? Почему она каждый раз проходит к такому состоянию? Почему не может просто сдохнуть, раз так всегда происходит? Почему, черт возьми?! От этого хочется выть, но не может, не хочет. Нет ни желания, нет ни сил. Слишком дорогое удовольствие. Она улыбается. Ее руки трясутся. Ее тело сотрясается в лихорадки. Оно бьется в конвульсиях. Раны на теле открываются. Рубашку, штаны и свитер просачивается кровью. Такой красной. С таким насыщенным оттенком. Такой яркой. Она лежит на спине. Вокруг ее тела образовалась вязкая лужа крови. Кровь хлыщет из израненного тела Цой. Голова тяжелеет. Цой делает рывок. Ничего не помогает. Она пыталась. Она прикрывает глаза. Мечтая, что это все по быстрее закончилось. Чтобы она никогда не смогла открыть эти кровавые глаза. Такие красивые, но такие больные. Ей здесь не место. Ей нигде не место. Ее сердце больное. Она не может никого полюбить. Ее никто не может и не сможет полюбить. Она не умеет любить. Ее никто не учил. Ее никто не научит. Некому. Никто не хочет. Никому этого не надо. Ей надо. Она хотела бы научится. Почувствовать. Но это не возможно. Какого это, любить? Она не может сделать вздох. Не может сделать глоток кислорода. Вот и конец, так и начавшееся истории. Последние нити разума выскальзывают из кровавых рук когтевранки. Думать логично становилось все труднее и труднее. Да даже и не хотелось. Хотелось уснуть. Навсегда. По телу разлилось какое-то тепло. В области затылка стало очень тепло. И так хорошо. Как будто после долгого и трудного рабочего дня приходишь домой, и в уже набранную ванну окунаешься. Хорошо. Еле уловимый звук открывающиеся двери ударяет эхом в голове блондинки. Или уже девушки с алыми волосами. Хах. То что увидел Теодор поставило его в неописуемый страх. В нескольких метрах лежала окровавленная когтевранка. Значит ему не послышалось. Он подбегает к телу однокурсницы и встав на колени начинает осматривать и оценивать ранения. Ох, черт, кто или что сделал это с ней? По телу слизеринца резко разлился гнев. Он зол. Но сейчас важнее спасти Цой. Он наклоняется к ее груди, и пытается уловить стук сердце и малейший вздох. Да кого черта с ним происходит? Он вскакивает на ноги, и бережно поднимает на руки легкое, как перышко тело блондинки. Ее голова свисает назад. Чуть подкинув когтевранку, он ее удобнее устраивает. В следующую секунду он мчится в Больничное Крыло. В голове ничего не было, кроме одного: Хоть бы успеть. Хоть бы можно было бы сделать что-то. Спасти обладательницу этих красивых глаз. Этих неземных глаз. Он никогда их не забудет. Такие прекрасные, невинные. Голубо-зеленного оттенка с серыми разводами и янтарными вкраплениями. Они Божественные. Он успеет. Он обязан. Он не отпустит ее. По крайне мере он ее не воспользовался. Тупое объяснение его действием. Он же не животное. Но почему-то она ему запала в душу. Так глубоко. Он не понимает почему. Он не может это объяснить никак. Но ему плевать. Ему плевать на всех и на все. Ему плевать на Дафну, которую он оставил в коридоре полуобнаженную. Плевать, что она потом будет на него обижаться. Ему это захотелось. Захотелось посмотреть, что за шум исходит из пустой библиотеки. Что там. Кто там. И не зря. Ничего не бывает зря. Он влетает в лечебное помещение. Он нес окровавленное хрупкое тельце блондинки, как можно аккуратнее. Сердце отчего-то до боли сжимается. Он успел. Он обязан был успеть. В следующую секунду у нему с охами подлетает мадам Помфри. — Бедная девочка! Аккуратно положи ее вот сюда. Отдав распоряжения слизеринцу, лекарь быстро что-то начала смешивать. Теодор внимательно вглядывался в каждую черту, изгиб тела и лица девушки. Что она с ним сделала? Чем околдовала? Приворожила? — Молодой человек, выйдите пожалуйста. Мне надо ее раздеть и промыть раны, — скомандовала лекарь. Нельзя терять ни минуту, а то можно девочку потерять. Нотт промолчав, встал с койки когтевранки. Кинув прощальный взгляд вышел из помещения. Прошло уже более четырех часов. Сейчас около пяти утра утра. Нотт не ушел. Он сидит около входа в лечебницу. Он не понимает, чем его сподвигло на спасение незнакомое ему человека. Человечность? Почему-то она раньше у него не проявлялась. Так если она у него есть, тогда почему появилась только сейчас? Ну, конечно понятно, что Цой его зацепила. Блять, он ее даже имени не знает. Хах. Смешно. Ее хрипловатый голос. М-м-м… Ни у кого такого нет. Только у нее. Так, все, очнись. Нотт проснись. Ну спас девку, теперь надо думать, что заинтересовался ею? Нет. Давай, бери себя в руки. Она такая же, как и все. Нет, он еще никогда такую не встречал. С такими волосами обладательниц женского пола, он не видывал. С волосами цвета солнечного сияния, а корни волос темные Тео нахмурил брови. И правда, корни у блондинки темные. Ничего себе поворотик. И все же, он думал о ней все четыре часа, а к выводу то не пришел. Какие четыре. Весь день. С самого начала их первой встрече. Так и бывает. Дверь в лечебницу отварилась. От туда вышла мадам Помфри. Опустив взгляд вниз, она увидела сидящего на полу Теодора. Слизеринец вскочил на ноги и уставился на лекарь с вопросительным выражениям лица. Если бы она знала, что он там себе напридумывал… Если бы. — Ты вовремя ее принес, Тео, — мягко начала отвечать на его немые многочисленные вопросы женщины, — секундная задержка могла бы дорого обойтись. Внутри Тео бушевал ураган эмоции. Он просто стоял и впитывал, как губка информацию. — У нее случился припадок, — озвучила мадам Помфри. Нотт нахмурил брови. Сказанное мадам Помфри его напрягло. Что за должны быть припадки, что до такого доводят? Норт вздохнул. Почему ему так интересно и не спокойно из-за какой-то когтевранки? У него слишком долго не было секса. Всего лишь не трахался девять дней, и вот такой вот результат. Мда уж. Мадам Помфри увидев замешательство студента, хотела было объяснить, что за у Цой припадки, но ее не тактично прервали: — У меня астма с перемешку синдромом Турентта и Нарколепсия-катаплексией, — появишься из неоткуда произнесла будничным тоном блондинка. Мадам Помфри вскрикнула. — Но от этих синдромов нет такого кровоизлияния, — в такой же манере ответил Нотт. Он сделал вид, что его не удивило появления красивоглазой. Напротив, он нацепил на себя маску безразличия. Инстинктивно выпрямил спину и скрепил руки в замок. Его зависшие волосы несколькими прядями спадают на лоб, придавая ему какой-то брутальный вид плохого мальчика. — Да, ты прав, — согласилась когтевранка. На лице Нотта моментально появилась ухмылка, но Цой поспешила ее стиреть: — но еще у меня Артериальная гипертензия, — скрестив свои уже отчищенные руки от крови, произнесла студентка, — как ты уже знаешь, — продолжает дебаты Цой. Она выглядит уверенно, даже вызывающе. На ней белая хлопковая рубака, которая расстегнута на пару пуговиц, оголяя выпирающие ключицы блондинки. Нотт нервно сглотнул. Слишком долго. На лице блондинки нет тени сомнения, страха или ужаса. Как будто она — щипцы для орехов, а Нотт — орех. Уже не в первую ей ломать таких мальчиков. Но Теодор тоже не простак. Он знает такой «тип» девиц. И он их ломал и ломает по сей день. Не в первою, и ее сломает, — при артериальной гипертензия у человека течет из глаз, ушей и рта. Конечно, не в таком объеме, но если учесть, что у меня еще есть другие «болячки», то это все превращается в адскую смесь, — это все Цой спокойно выдала будничным тоном. 1:0 мистер Нотт. Когтевранка машинально убрала спадающие волосы со лба, она устала, ее нужно немного отдохнуть. Но нужнее ингалятор. Надо его скорее найти, а то этот случай повторится. А она и так показала свою слабость слизеринцу, а это нехорошо, но пока и неплохо. — Я тогда пойду, — сообщила блондинка, обращаясь к мадам Помфри. Та все их дебаты стояла в стороне и тепло улыбалась. Они будут вместе, ставлю на это 10 голионов. Но когда Цой произнесла сокрущительные для себя слова, лекарь встрепенулась и возразила: — Ты, что? — воскликнула лекарь, — уйдешь? Мы же тебя с того света достали. Слава Мерлину, — женщина поднесла руки к потолку, — вчера ты тоже так же, в таком же состоянии убежала, — вспомнила вчерашний случай мадам Помфри. Цой на уговоры бабушек и на строгие приказы лекарши никак не реагировала, стояла на своем, как упертый баран. До конца. В конце концов, они дружно пошли на встречу маленькой мисс Цой. Но этот случай остался в памяти всех троих женщин, как первые резкие изменения ученицы магической школы. — Ну уж нет! В этот раз не уйдешь! — строго произнесла женщина, надвигаясь на стоящую в дверях Цой. Нотт конечно же был озадачен. Что за случай, про который мадам Помфри бурно разглагольсвует? Но Теодор стоит с каменным лицом, как истенный слизеринец. — Нет, я хорошо себя чувствую, — отнекивается красивоглазая. Она незаметно выходит из прохода и прислоняется к стене коридора, — я просто потеряла свои ингаляторы, — ага потеряла, их у тебя здесь никогда не было. — Ингаляторы? Откуда ты про них знаешь? — прибывает в недоумевание лекарь. Хоть мадам Помфри является магическим лекарем, но от маггловских приспособлений она не отказывается. Все науки то одни, только они ищут разрешения в другом, а волшебники в магии. — Ну как знаю, я же ими всю свою жизнь пользуюсь, — ответила на обвинения блондинка, — только незаметно, чтобы не привлекать внимания. От зелий мне становилось хуже, и мой организм не всегда их применял, — хорошо выкрутилась Цой. Красивые глаза были направлены на фигуру мадам Пофри. Золотистая прядка волос спала на бледное лицо когтевранки. Красивая. — Но все же, пока эти ингаляторы прибудут, не факт, что с тобой не повторится тот случай, — начала в воплощение откуда-то появившийся план мадам Помфри. — Да, мадам Помфри права, Цой, — вступил слизеринец в женский спор. Блондинка повернула свою голову и встретилась с медовым взглядом слизеринца. А он в свою очередь с ледяным морем. Цвет глаз Цой поменялся. Нотт невзначай поправил на себе запачканный кровью блондинки пиджак. Цой обратила внимания на махинации слизеринца и ухмыльнулась. Взгляд красиволазой спустился ниже, и она увидела запачканную кровью белую рубашку и пиджак Нотта. Лика поняла намек. — Это мой организм, и я знаю, что до прибытия ингаляторов со мной та же фигня не произойдет, — подняв подбородок блондинка навела на него указательный палец. — Ага, только в следующий раз… — Так, хватит! — прикрикнула мадам Помфри на обоих студентов. Те вмиг прервали пожирания друг друга взгялдами и уставились на женщину. Она заметив, что те обратили на нее свое внимания, прочистив горло начала: — Значит так, — самкнув руки в замок начала свою речь мадам, — ты, Теодор, — указала женщина на внимательно слушающего слизеринца, — будешь сопровождать эту даму неделю. И… Не успев договорить свой вердикт мадам Помфри, как блондинка проснулась со своими возмущениями. — Что-о-о-о, — протянула в недоумении Цой. Ее глаза засверкали. Руки сжались в кулак. — Я отказываюсь! Как… я… меня… он, — лихорадочно вторила блондинка. Но женщина не сдавалась. Как говорится первая стадия — отрицание. — Нет, — твердо сказала лекарь, — я сказала, что он будет тебя сопровождать всю неделю. — Но Вы даже не спросили его самого, — блондинка упорно стоит на своем, — он же не будет целую неделю возится с какой-то там когтевранкой? — настаивала на своем студентка. Затем быстро сократив расстояние между собой и Ноттом, встала на ровне с ним и продолжила, — Теодор, — тут же по телу брюнета прошелся электрический разряд, — ты же не хочешь со мной возится целую неделю? — притворно-фальшиво произнесла блондинка, смотря в глаза слизеринца. Тот лишь стоял в ступоре, но виду не подавал. — Так, все! — воскликнула мадам Помфри, — две недели, — вытянув руку с двумя пальцами, озвучила женщина. Цой кончено упертая, но на сколько ее хватит? — ЧТО-О-О-О, — в каком-то шоке повернулась студентка на лекаря. Это уже не в какие ворота не лезет. — Три, -вынесла свой вердикт женщина, — независимо, придут ли ингаляторы раньше времени, не придут. День, ночь. Не важно. Но он от тебя не отойдет. — Вы же не спросили его самого, — блондинка борется до последнего. — Я знаю, что он не против, — тепло посмотрев на их обоих, произнесла мадам. Брюнет погружен в свои мысли не реагируя ни на что, а Цой с выпученными глазами смотрит на нее в недоумении, — а теперь, брысь!