Отравленные воды у выжженного поля

      — Девочка! Я девочку хочу! — Визжит Лю Аи и, отобрав у целителя нож, с размаху бьёт им по животу Мэйчи. — Девочку! Мне дочка нужна! Дочка, а не бесполезный мальчик! Чтобы девочку мне выносил!       Она замахивается, и замахивается, и замахивается.       Целитель равнодушно смотрит, и лишь недовольно поджимает губы — ему придётся дольше возиться со швами. Но заплатят больше.       …Внутри Мэйчи умирает ещё одно дитя.       Вместе с остатками любви к миру.       …А потом сын Фэнмяня бьёт его ножом в живот.       Мэйчи знает, помнит, чувствует, что у него ничего и никого там давно нет, но чужие слова, чужие обвинения поднимают в нём волну ненависти.       И острый нож всё усугубляет.       Он убьёт всех, кто сделал ему больно. Убьёт собственными руками, как сделал это с Лю Аи и её матерью и их семейным лекарем.       …И этого избалованного сыночка своего врага убьёт.       Уничтожит. Сломает шею.       …Пилюли.       …Когда всё заканчивается, Мэйчи в купальне долго выворачивает.       Он ненавидит пилюли для страсти до дрожи, но иначе он бы убил Фэнмянева сына немедленно. А Чао…       Чао за него просил. Знает же слабости Мэйчи.       …Одного раза должно хватить. И пока Фэнмянев сыночек будет цвести, Мэйчи его не тронет.       Не убьёт. Не покалечит. Не сломает шею уродцу, что смеет обелять собственного отца и виноватить семью самого Мэйчи.       Не…       Ласточка не желает даже видеть сына злейшего врага, но возвращается в комнату.       Даже безумие ненависти не закрыло ему глаза.       …На предплечье у того — след от зубов. На плечах и бедре — синяки.       Старые.

***

      Чао вполне хочет схватиться за голову и сделать пару кругов вокруг павильона.       Вот уж точно — нужно было не проситься сюда вместо Сюя, а дёргать бороды Старейшинам в Облачных Глубинах.       Там ведь план был выверен до малейших деталей…       В Пристани Лотоса же было невообразимое количество экспромта.       …Вообще, если уж на то пошло, то сначала план отца состоял в том, чтобы Чжулю взял себе в Супруги Ваньиня, и таким образом сумел вернуть себе хоть какие-то земли через приданое младшего сына Лорда Цзян.       Потому что веских доказательств, чтобы напасть на Пристань, у Лорда Вэнь не было.       …До появления Фэн Мэйчи.       Чао знает — дядюшка Вэнь Фэнъян, Императорский Целитель, несколько раз его лично осматривал, проверял кровь и ци.       (А потому что не каждый день находится в цзянху бывший заклинатель, на котором лопаются Амулеты Контролирующего Ока.)       Эти результаты, а также вся информация по расследованию смерти Лорда Фэн с семьёй, по происшествию в семье Главы Лю легли перед Лордами Десяти.       И перед Императором лично, который разрешил отцу проведение всех этих действий.       — Только будь добр, уладь все перекрёстные интересы с другими Лордами, которые поневоле заинтересованы в происходящем. — Вынес вердикт Император, и дал отцу ещё несколько чётких указаний касаемо методик и времени.       (А-Чао не присутствовал на собрании, но ему никто не мешал подслушивать!       …И Минцзюэ, к слову, тоже уши грел!)       …А вот с дочерью Лорда Юй вышло нехорошо.       Вэнь Чао даже интересно, как это можно было целиться в ногу Наследника Цзян, а попасть в плечо Второй Супруги Лорда Цзян.       По записке, которую он получил от отца, выходило, что песочить А-Чао по возвращении будут долго и нудно, ибо Лорд Юй устроил парад скряжества и недовольства, и даже стучал тростью по столу.       …Если что, Юй Цзыюань не погибла! И солдаты её даже не помяли — пока часть ловила Фэнмяневых сыновей, другие взяли мадам Юй под руки и быстренько доставили к целителю.       Так что причитания, что дочь Лорда Юй едва не истекла кровью и едва не умерла — абсолютно беспочвенные!       Она ещё и А-Нину вазу в голову швырнула, когда он пытался ей помочь, и её пришлось силой поить успокаивающим отваром, чтобы вытащить стрелу и забинтовать рану.       …Жаль только, что Лорд Юй за своего внука не попросил.       Но Чао знает — это потому, что не все так же ценят семью и родную кровь, как его родные.       …За дочь Фэнмяня просил Цзинь Гуаншань. Яньли была невестой его сына.       Но про неё и беспокоиться было не нужно — девушка осталась в Цзяновской столичной резиденции со слугами, няньками и охраной.       Так что ей никакой угрозы вообще не было.       Вэнь Чао нужно чуть больше суток, чтобы заметить в Пристани Лотоса странности.       Нет, он их видел и раньше, просто был очарован местом, про которое Лин рассказывал с такой любовью и ностальгией.       (Когда всё закончится, Чао привезёт сюда Лина. Пусть теперь его дом — в их семейной резиденции, но в этом месте Лин родился и когда-то хотел вернуться именно сюда.)       На всякий случай А-Чао уже специально обходит павильоны, по широкой дуге обходя тот, в котором отдыхает мадам Юй.       (Он не хочет терять мысль, а если поругается с госпожой Цзыюань — обязательно это сделает.)       Лорд Цзян входил в Десятку только формально, и не был таким же могущественным и обеспеченным, как отец.       …Но павильонов для детей у него было два.       А детей — трое.       Нет, Чао бы понял такое, будь сыновьям Цзян Фэнмяня лет пять или шесть. Максимум — тринадцать.       Но в девятнадцать? Когда взрослыми начинают считать с семнадцати?       Да ещё и селить Наследника вместе с младшим ребёнком?       …У Лорда Цзян что, места не было расширить Пристань?       А-Чао деловито обходит все павильоны с Линцзяо, которая виснет на его руке и канючит, прося достать ей сладких карамельных стрекоз.       (И нет, до ужина она не хочет терпеть.)       Им не нужно было сжигать всю резиденцию. Под огонь попали лишь сараюшка, отхожее место да какой-то дряхлый павильончик на отшибе.       …Официально ведь вообще на Пристань напали разозлённые контрабандисты, а Чао просто помог её защитить.       А несостыковки…       Ну, путающий сознание дым от травок, которые были заранее приготовлены, доставлены и расположены в нужных местах, их убрал.       Вэнь Чао смотрит на размеры павильона Первой Наложницы. Потом сравнивает их с павильоном Второй Супруги.       (И нет, пусть он уже давно взрослый, но всё равно не понимает вот этой глупой нумерации, мол, Господин — он же Первый Супруг и самый главный.       …Ну проще было бы. Первая Наложница, Первая Супруга…)       Наверное, Чжулю был прав — Лорд Цзян Супругу свою не сильно любил. И пусть даже она была выше на социальной лестнице, её павильон оказался гораздо меньше, чем у Наложницы.       Но вот павильон Наследника…       Был павильон для дочери, а вот Цзян Усянь и Цзян Ваньинь делили даже не то что одно строение — одну комнату.       (Если бы, ну вдруг, Чао подселили к Сюю, они бы друг друга прибили в первый же вечер.       Чао Сюя — за невообразимую душность.       А Сюй Чао — за зависть.       И, наверное, за глупость.)       Со стороны, наверное, кажется, что Вэнь Чао бездумно таскается по всей резиденции на воде, и даже почти трогает доски на пристани и мостках.       …Цзян Фэнмянь не мог не знать, что его младший сын — иньская тварь.       (Особенно если учитывать, что в его роду этих иньских тварей было в каждом поколении минимум одна.)       А-Чао недовольно сопит, и в итоге даже тащится к павильону мадам Юй, которая (какое счастье!) ещё спит.       …У неё одной есть удобные перильца, чтобы вытянуть длинное тяжёлое тело из воды лишь на руках.       Нет, если набрать скорость, то почти везде получится выскочить, но обдерёшь и руки, и живот с боками сильно.       …И нос разобьёшь при торможении, если перестараться.       Вообще, если уж на то пошло, то Чао не очень интересно, что за жизнь вёл младший сын Цзян Фэнмяня.       Прошлое остаётся в прошлом, теперь он Наложник Мэйчи и вот это вот всё. С кем он там до этого на Пристани обжимался — А-Чао категорически не интересно.       …Сам Мэйчи так не думает.       Так что у Чао вариантов два — либо попытаться убедить того в ненужности этих поисков, либо плюнуть и попробовать что-то разузнать.       (Вот был бы на месте Мэйчи Сюй, Чао бы изошёл пеной, но убедил бы душного братца.       …Да вот беда — Мэйчи был ещё более отбитым и упёртым.)       Если вдруг — А-Чао не очень сложно, и он не так уж и сильно занят.       И потом — это он может не придать значения синяку и следу от зубов, а вот Мэйчи через всякое прошёл в «браке» с дочкой Главы Лю, и наверняка заметил что-то ещё, чего Чао в силу недостатка опыта ещё не увидел.       Семейный целитель Цзянов смотрит на Чао, будто тот спросил несусветную глупость.       — Кто осмелится лезть в постель к иньской твари, даже если та — младший сын Лорда? — Уточняет он, всем видом изображая отвращение даже к подобным мыслям. — И потом, Лорд Цзян всегда придерживался правил высокой морали и не позволял своим ненаследным детям непотребства до брака.       …Кажется, это был укол в сторону самого А-Чао.       Нет, ну никакой субординации в Пристани нет и в помине!       — Слушай, может, он со служанкой какой обжимался? — Предполагает Вэнь Чао. — Или охранником каким, вот тот Ваньиня и цапнул зубами, и следы наоставлял. А?       Чжулю пожимает плечами, равнодушно смотря на спокойную воду, по которой плыл лепесток.       Линцзяо крутится на мостках у самой воды, и деловито потрошит цветочный бутон, который сорвала с куста в одной из кадок.       — Чао, Чао, ты плавать хочешь? — Заискивает она и хлопает тёмными ресницами.       …Вот же дурёха.       Видно по ней, как она хочет в воду, но боится и незнакомого места, и слишком большого количества чужих глаз.       И глубины.       — Не хочу. — Качает головой Вэнь Чао. — Вечером с тобой Чжулю поплавает.       Вэнь Чжулю смотрит на него вроде бы всё так же равнодушно, но Чао чует — возмущается и негодует, что его подписали на водные процедуры.       — Он уже плавал с тобой, помнишь? — Напоминает А-Чао, так как у Линцзяо глаза наполняются слезами. — И не смеялся над тобой.       — Тогда ладно. — Наконец соглашается малявка. — Вечером. С Чжулю.       Она присаживается на корточки и ссыпает распотрошённые лепестки кучей.       Наклоняется ниже, окуная ладонь в тёплую воду. Долго рассматривает.       Чао тоже видит едва заметный перламутровый блеск на белой коже.       …На руках чешуйки почти полностью отросли. Ещё чуть-чуть — и засияют.       — Я красивая, Чао? — В который раз спрашивает Линцзяо, заглядывая по очереди ему и Чжулю в глаза.       — Красивая. — В один голос твердят и Вэнь Чао, и Чжулю.       — …И надо мной не будут смеяться местные?       — Никто не будет. — Обещает А-Чао.       Если что — он местным иньским тварям плавники общипает.       (Если, конечно, они подплывают к Пристани Лотоса.       …Хотя Лин говорил, что в детстве их тут видел. И что некоторые были даже среди слуг его отца.)