Отравленные воды у выжженного поля

      …Ван Линцзяо танцевала.       Кружилась, запрокинув голову к тёмным небесам, и огонь превращал её красивое лицо в уродливую маску демона, что наслаждается чужими муками.       Она танцевала на окровавленных досках главного зала, и Вэнь Чао, по-хозяйски рассевшийся на лотосовом троне, смотрел на неё и сыто, довольно скалился.       По левую руку от него стоял Вэнь Чжулю — Сжигающий Ядра, равнодушно смотрящий на пляски Линцзяо.       — Довольна ли твоя душа? — Усмехаясь, спросил Вэнь Чао, глядя на то, как его любовница сорвала со стены гобелен с лотосами и завернулась в него, словно в шаль.       Цзян Ваньиню хочется кричать от ужаса от того, что он видит.       …Нападение на Пристань Лотосов было молниеносным, безжалостным и неостановимым.       Новость о пожаре в Облачных Глубинах не успела прокатиться по миру, как проклятые Вэни оказались уже перед воротами Пристани.       …Перед воротами, которые не успели запереть.       И теперь тела защитников клана лежат в главном зале, и по ним, ещё тёплым, танцует Ван Линцзяо.       В Пристань Лотосов пришли Вэни.       Пришла смерть с глумливой усмешкой.       Ваньиню плохо, страшно и больно. Мать попыталась отвести его с Усянем к лодкам, но не успела, осев со стрелой в плече.       Вторая попала ему в ногу.       Брат тянул его на себе, пока мог, но потом появились солдаты Вэней, и всё, что помнит Ваньинь — это ужас, боль и отчаяние.       …А-Сянь спасся. Он сумел прыгнуть в воду. А каждый в Пристани Лотосов знал, что Усянь плавал быстрее всех.       (Его тела не было среди мертвецов в главном зале.)       Цзян Чэн же… нет.       Ему не дали даже коснуться воды. Вцепились, повалили, опутали что верёвками, что заговорёнными сетями.       (Будто знали его природу.)       …Приволокли в главный зал, заставив встать на колени перед лотосовым троном, на котором умостил свой зад Вэнь Чао.       Будто бы уже стал хозяином Пристани.       …Словно уже побороли сопротивление.       — Притопи его, притопи! — Закричала Линцзяо.       И кто-то из солдат плеснул Цзян Чэну в лицо водой из фляги, заставляя проявиться мягкие чешуйки на щеках и шее.       (Будь он и вправду так силён, как иньские твари из легенд и преданий, то мог бы управлять водой и убил бы всех даже так — связанный и поставленный врагами на колени.)       …И, кажется, Вэни это тоже понимали. И потому смеялись.

***

      Ван Линцзяо танцевала под несуществующую музыку.       Старейшины клана один за другим падали к её ногам, заливая прежде прекрасные доски тёмной кровью из рассечённых шей.       Мэйчи был весь испачкан этой кровью. Она пропитала всю его одежду, прилипла к волосам, осталась пятнами на лице.       …Ему было всё так же больно, как и в тот день.       — Поймали сына Фэнмяня. — Негромко сообщил Вэнь Чжулю, когда шеи Старейшин клана Цзян закончились. — Его самого не нашли.       Мэйчи стряхнул с ножа тёмные капли.       Ненависть, тяжёлая, грязная, поднялась в его теле. Подступила к горлу мерзким комком.       …Он найдёт Цзян Фэнмяня, и удавит его голыми руками.       — Мэйчи, — позвал Вэнь Чао, и пришлось повернуть к нему голову, — как там, око за око? Ты же можешь отомстить не только Лорду Цзян, но и его отпрыску. Как тебе идея? Мы с Линцзяо не против. Заодно развлечёшься…       — Потанцуй, Мэйчи! — Клянчит Ван Линцзяо и, подскочив, пробует схватить его за руки. — Сегодня хорошая ночь! Смотри — я дома!       Мэйчи отступает, и выпихивает вперёд одного из солдат, который робеет и запинается о мёртвые тела.       …Это было одно из желаний Ван Линцзяо — станцевать.       Теперь оно было исполнено.