Путь к счастью Антагонистки

Писк аппаратуры, тяжёлое дыхание и прерывистый кашель. В комнате витал запах больничных лекарств и спирта. Никто из присутствующих не решался нарушить тишину. Атмосфера настолько тяготила, что воздух встал поперёк горла. Хотелось уйти…уйти из этого злосчастного кабинета, где в кресле сидит жертва резко пошатнувшегося здоровья, а рядом с ней, словно она что-то действительно ценное, сидит он. Натали отвела взгляд. Голова пуста, а вместо привычного роя мыслей, сознание охватила жгучая ревность. Оставляя глубокий шрам на сердце, она тёмной пеленой проникала в самые потаённые уголки души. Стыдно и даже смешно признавать, что сейчас она действительно ревнует. Ревнует, когда жизнь Эмили висит на волоске. Низко, подло? Возможно. Но ведь Габриэль сейчас так близко к ней! Он смотрит только на неë, пронзает обеспокоенным взглядом на сквозь, словно читает еë мысли и чувства. Он берёт еë руку в свою и трепетно подносит к губам. Щëки Натали вспыхнули от ярости. Он всегда посвящал этот жест исключительно ей, с самого момента их знакомства. Ещё будучи подростком с прескверным характером он приобрёл эту привычку, но только по отношению к ней. Годы прошли, и такие знаки внимания он стал уделять не только Натали. На встречах с Томоэ Цуруги или Одри Буржуа это была простая вежливость, но никогда он не подносил чьи-то пальчики к своим губам с таким трепетом и желанием. Так почему сейчас его губы до сих пор лежат на руке Эмили и с таким нежеланием отстраняются? Всё просто — они женаты уже десять лет. И все эти десять лет Натали продолжала быть подле него, так и оставаясь верной подругой детства. Все эти десять лет еë грудную клетку прожигает удушающая обида и ревность, но к счастью, этого никто не видит. Всё это время она задавалась вопросом: «Почему именно Эмили? В чем Грем-Де-Ваниль лучше еë? Почему между двух совершенно разных людей, он предпочёл другую? " Сказочная блондинка с завораживающими зелёными глазами, чья улыбка всегда сияла ярче солнца на рассвете. От еë звонкого смеха внутри разливалось необъяснимое тепло, такое чарующее, что хотелось смеятся в тон этим мелодичным переливам колокольчиков. Наивное, детское выражение никогда не взрослеющего лица и нежные, тёплые руки с до умиления тонкими пальчиками. Золотисто-пшеничные волосы, которые так красиво переливались в солнечных лучах, и конечно глаза…кошачьи, изумрудно-зеленые глаза, что так игриво манили к себе. Одного взгляда из-под опущенных ресниц было достаточно, чтобы заставить сердце бешено колотится, а лицо — залится ярко-розовым румянцем. Разумеется, внутренний мир этой девы был ещё прекрасней. Еë светлой душе не было предела. Милосердие, справедливость, ангельская доброта и, не утраченная за всю жизнь, вера в людей. Всё это лилось из неë сияющим потоком и создавало тот прекрасный облик, которым восхищались все. Она — лесная Нимфа, прекрасная богиня Бастет, всеми любимая Психея. Она — воплощение идеала. Иногда Натали задумывалась, «как она смеет сравнивать себя с ней? «. Она почти никогда и никого не одаривала искренними улыбками. Для каких-то особенно важных личностей эти улыбки были фальшивы, а кто-то не был достоин и лёгкого поднятия уголков еë губ. Искренне и без крупинки лжи она улыбалась лишь ему. Еë бледно-голубые глаза не выдавали никаких эмоций, всегда смотрели холодно, свысока. Бледное лицо с ярко-выраженными скулами и смолисто-черные волосы только предавали еë образу строгости. Лишь алая прядь наводила какую-то тревогу, показывая, что эта особа неприступна и, в каком-то смысле, беспощадна. Еë Эго — зеркальный лабиринт, где с каждой стороны отражалась другая, не похожая ни на какую-либо Натали. Чем дальше заходишь в этот лабиринт, тем больше начинаешь ужасаться коварным взглядам хищных, голубых глаз. В тихом омуте черти водятся…и если Эмили можно сравнить с богинями красоты и вечной радости, то Натали — чарующая Вейла, гордая Сирена, величественная Ламия и соблазнительная Суккуба. Они два совершенно разных мира, у каждой из них свои ценности, своя мораль, своя вера, а значит, если Агрест выбрал Эмили, то у Натали против неë нет шансов. Из своих горестных раздумий Натали вырвал очередной кашель Мадам Агрест. Скользнув по ней небрежным взглядом, Санкëр заметила, что Габриэль чуть сильней сжал руку блондинки. Сделав кое-какие пометки в кожаном блокноте, врач, осматривающий Эмили, обратился к Габриэлю. — У меня для вас хорошая новость, Месье Агрест. Состояние Мадам оставляет желать лучшего, но если начать лечение сейчас, мы можем предотвратить дальнейшее усугубление, и возможно даже восстановить еë здоровье. В глазах загорелась надежда. Всего искорка, но насколько она была яркой! — Что нужно делать? — Пока выпишим кое-какие лекарства. Пусть как можно больше отдыхает, если всё пройдёт без происшествий — добавим специальные физические нагрузки в силу еë возможностей. Мужчина протянул Натали исписанный листочек. Как оказалось, эти «пару лекарств» подразумевали собой девять препаратов, которые, разумеется, стоили не мало. Такими темпами и разориться можно. Дав ещё несколько рекомендаций и распрощавшись, мужчина покинул кабинет, а затем и особняк. — Не волнуйся за меня так, Габ. Это ведь просто усталость, мне уже лучше. Эмили попыталась ровно сесть в кресле, но снова почувствовав головокружение, приняла исходное положение. — Не глупи, не тебе диагнозы ставить. Натали, принеси ей воды. Приподняв подбородок, женщина покорно оставила их одних и направилась в сторону кухни. Она не смеет ему перечить. Находясь исключительно на его стороне, она позволяет ему помыкать собой, не имея ничего против. Казалось бы — она полностью смирилась со своей участью. Кукла. Наверняка это довольно забавно — наблюдать за тем, как медленно крошится еë фарфоровая маска безразличия. От полного отчаяния еë отделяла лишь одна мысль — ею играют. Она здесь нужна. Неосознанно уничтожая еë изнутри, но ею играют. Она нужна ему, нужна сейчас, как никогда раньше. — …я нужна ему… Словно в подтверждение своим мыслям, она еле слышно прохрипела это. В такие моменты голос становился сиплым, слабым, подрывая еë стойкость, от которой уже почти ничего не осталось. А действительно ли нужна? Натали уже сомневалась даже в этом. Обнаружив себя уже на кухне, Санкëр одной рукой взяла стакан, а второй потянулась к кувшину с водой. Руки мелко и предательски дрожали, в то время как выражение лица оставалось невозмутимым. Прозрачная жидкость заструилась, разбиваясь о стеклянные стенки стакана и постепенно наполняя его. Небрежно подняв сосуд на уровне глаз, Натали стала всматриваться в воду. Чем больше смотришь, тем больше видишь. Однако, разглядывая своё искажённое отражение, она не увидела ничего кроме никчемности и лжи к самой себе. — Какая же ты жалкая… Натали будто окатили холодной водой. Резко поставив стакан на стол, расплескав при этом добрую половину содержимого, она стала озираться. Голос плотно засел в еë голове, всё ещё врезаясь в разум острыми углами. Мелодичный, звонкий, пропитанный сталью и едва ли человеческий голос. Мурашки пробежали по спине и плечам. Женщина стояла в полной тишине какое-то время, дабы убедиться, что находится в помещении одна. Схватив наполовину полный стакан, она быстрым шагом направилась к кабинету. Странное ощущение не покидало еë. — Натали? Оторвав взгляд от пола, она резко подняла голову, чуть не столкнувшись с Габриэлем. — Что-то случилось? Агрест обвëл еë обеспокоенным взглядом и прижал тёплые ладони к щекам женщины. — Я… Всё нормально. Мужчина нахмурился и опустил руки на плечи. — Тебя долго не было. — Ну, я…я принесла воды. — она отвела взгляд и опустив голову, протянула стакан. Кивнув в знак благодарности, Габриэль взял предмет из еë рук, но тут же поставил на журнальный столик. — Если это всё, — Натали обошла его и собиралась уйти. — Нет, подожди. Санкëр замерла, почувствовав, как рука Агреста накрыла еë руку, осторожно сжимая. — Я хотел тебя кое о чем попросить. Женщина, стараясь не вгонять себя в краску от такого нелепого и случайного жеста, развернулась лицом к собеседнику. — Слушаю. Откашлявшись и сложив руки за спиной, Габриэль принял строгий вид. Таким Натали он никогда не нравился. Он становился похожим на неë — держался отстранённо, стараясь скрыть свои эмоции. Это был не настоящий Габриэль. — Это насчёт Эмили. Она сейчас не в лучшем состоянии и я…- Габриэль запнулся, пытаясь подобрать нужные слова, — я хотел…я надеюсь, что ты… Натали с удивлением и неподдельным сочувствием посмотрела ему в глаза. Он старается быть сильным, в то время как его внутренний мир рушится. Он боится потерять еë. — Габриэль… — она осторожно взяла его за руку. Будучи не в силах больше держаться, Габриэль отвёл взгляд. Натали мгновенно прильнула к нему, заключая в объятия, на которые мужчина моментально ответил. — Я так боюсь за неë, Натали. Она слабеет и всё из-за меня. Если бы я не позволил ей тогда одеть эту чëртову брошь… — Ты не виноват. Габриэль уткнулся лицом в макушку Натали, смиренно вдыхая запах еë волос. — Я так рад, что ты у меня есть. В этом мире я могу положиться только на тебя одну. Лицо Санкëр вспыхнуло, а та мысленно благодарила Господа, за то, что он сейчас этого не видит. Женщина поймала себя на мысли, что дело даже не в давней любви к Агресту. Просто ей раньше никто и никогда не говорил ничего подобного. Никто, кроме него. — Нат, я могу доверить тебе еë? Смотря в пустоту, она молчала какое-то время. — Да.

***

С ужасным грохотом о стену разбивались миниатюрные вазы, тарелки, кружки, фарфоровые статуэтки и прочие хрупкие предметы. Всё, что попадалось под руку, безжалостно летело в стену. Хотелось кричать, плакать, рвать и метать. Животная ярость и негодование бурлили в несчастной женщине, лишая еë остатков разума. Когда-то уютная квартира теперь больше напоминала развалины. Вскоре не осталось ничего целого, однако буря эмоций продолжала давать о себе знать. Единственный уцелевший стул полетел в ту же стену, оставляя на ней вмятину и паутину трещин. — Да как она посмела! Санкëр метнулась к треснувшему зеркалу, яростно шепча: — Как эта дрянь посмела занять моё место. Габриэль должен быть моим и только моим. Эмили просто водит его за нос, щебеча о любви. Это низшее создание не достойно говорить о таком искреннем чувстве! Она заливает ему в уши сладкие речи, а Агрест лишь виляет хвостом! Эмили и близко со мной не стоит, так почему он выбрал еë?! -Почему? Хаха, а ты действительно жалкая. Зрачки интенсивно сузились. Кожа вновь покрылась мурашками. Неужели ей тогда не показалось? — Этот голос… Натали снова начала панически озираться, надеясь, что всё это окажется лишь кошмаром. -Боишься? Хм…страх делает тебя уязвимой, поэтому не в твоих интересах сейчас бояться. — Что за чертовщина. У меня галюцинации? Санкëр вышла на середину комнаты. — Галюцинации? Считаешь меня илюзией? Хахаха. Смех волной прошёлся по комнате, эхом отражаясь от стен. Что происходит? Она сходит с ума? Вся эта ситуация с Эмили окончательно доконала еë? Натали опустилась на колени, тяжело дыша и обнимая себя за плечи. -И долго ты будешь сидеть сложа руки? — Что? Санкëр подняла взгляд, полный негодования. -Она тебе жизнь отравляет, а ты терпишь. Думаешь Габриэль за это по головке погладит? Она усмехнулась, чувствуя прилив злости. Она не терпит, она точит клыки, ожидая момента, когда можно будет впиться ими в плоть Грем-Де-Ваниль. — И что ты предлагаешь? -Сейчас она бессильна и полностью в твоих руках. Воспользуйся этим! По комнате в очередной раз прошёлся безумный смех, на который женщина будто перестала реагировать. После секунды раздумий она схватила телефон. Если еë поймают за этим, то посадят. Однако, если всё получится… А смех всё не утихал, заполняя собой всё пространство. Найдя нужный номер, Санкëр захотелось смеяться ему в унисон. Ей захотелось разрывать от него горло, задыхаясь, и чувствуя, как пульсируют вены. Теперь уже собственный смех резал ей слух, переливаясь нотами чистого безумства и отчаяния. В отчаянии человек способен на всё, кроме как остановиться. А Натали теперь точно не остановиться.