Ты - мой личный антидепрессант

Выходя из здания, полного людей, она наконец может вдохнуть полной грудью, пытаясь хоть как-то разбавить сжирающие чувство горя изнутри. Кира переводит взгляд на лист, на котором написано название антидепрессантов. По словам психотерапевта, они должны приглушить смесь отчаяния и безнадежности, которую она испытывает уже на протяжении полугода. Ни алкоголь, ни сигареты, ни наркотики, к которым ей пришлось вернуться в надежде, что они спасут её, никак не помогли девушке, а лишь усугубляли её положение. Таблетки могут хоть как-то помочь Кире, по крайней мере хуже уже просто быть не может. Что вообще может быть хуже бессмысленного существования, отягощенного болью и страданиями внутри? К счастью, Кира не из слабых людей, которые готовы пойти на главное преступление простив себя – самоубийство. Она действительно считает это слабостью, потому что только тот, кому не хватило сил пережить какой-то тяжелый период, уходят добровольно. Даже если жизнь станет простым существованием, она не убьет себя. Кира сильная, а все произошедшее сделало её лишь сильнее. Иногда по ночам она пыталась убедить себя в том, что так было нужно, что теперь она совсем автономная, и не нужно думать ни о ком кроме себя. Но эти мысли заглушали те, что буквально кричали о том, что Кира теперь осталась одна. Она заходит в аптеку, безразлично смотря на всякие препараты. Помещение было светлым, вдоль стен стояли стеллажи с кучей разнообразных лекарств. Перед ней на кассе стояла старушка и отсчитывала копейки, чтобы ей хватило на оплату лекарств. Сердце Киры пропустило удар, а на глаза навернулись непрошенные слезы. В последнее время она плачет слишком часто, поэтому надеется, что таблетки помогут исправить это. Киры запрокидывает голову, медленно вдыхает и считает до трех. Это помогло ей успокоиться, после чего она подходит ближе и говорит тихо и хрипло: - Оплата по карте. На неё уставили две недоумевающие пары глаз, на что Кира молча достала карту и приложила к терминалу, ожидая, пока фармацевт проведет оплату. Старушка, казалось, не могла поверить своим глазами. Она с искренней благодарностью смотрела на девушку, чуть ли не плача: - Ой, это что же Вы? Это зачем? Не стоило, я же Вас совсем не знаю… - Да ладно вам, от меня не убудет, а вам эти лекарства необходимы. Это растрогало старушку еще сильнее, поэтому она взяла руку Киры в свою морщинистую и начала поглаживать, приговаривая: Спасибо тебе, внученька, храни Господь тебя и всех твоих близких, здоровьечка тебе и им, долгих лет жизни… Кира была смущена, от чего немного улыбнулась. Она делала это не ради какой-то благодарности, или чтобы показаться благородной, нет, она просто захотела помочь старушке. После её ухода, Кира молча протянула листок фармацевту. Пока та искала нужный препарат, Кира рассматривала всякие витаминки на витрине и воспоминание на долю секунды проскочило у неё в голове. Ей девять лет, сейчас лето, и она катается на роликах под домом бабушки. Все было хорошо до того момента, пока она не напоролась на маленький камень и не упала, разодрав колени. Они нещадно горели, как и ладони, на которые она оперлась при падении. Идти домой было страшно: не хотелось получить за разодранные джинсы и раны на коленях, но, к сожалению, бабушка видела все из окна. Дома они все обработали, Кира мужественно держалась и даже не дернулась, когда перекись шипела на ране и вызывала дикое жжение. Она сидела молча, поджав губы, и упрямо смотрела на колени, будто ожидая, что раны сами затянутся. После обработки бабушка заботливо перевязала ранки, стараясь делать все как можно безболезненнее, после чего дала внучке упаковку малиновых витаминок, со словами: - Не переживай из-за этого, Настюш, это просто падение. Да, оно с ранками, да, придется выкинуть джинсы, пусть они и были твоими любимыми, но в жизни тоже так: будут моменты падения, иногда придется расставаться с тем, что важно для тебя, но самое главное – двигаться дальше не смотря ни на что. Ты сильная, мы с дедушкой верим в тебя, и всегда поддержим. Быстро утерев выступающие слезы, Кира оплатила лекарство и вышла из аптеки. Дорога домой не заняла много времени, особенно когда в голове куча разрушающих мыслей, которые пока отгонишь, уже не заметишь, как доберешься до дома. Зайдя в квартиру, она скинула обувь и черную кожанку, оставаясь в серой футболке и черных джинсах. Кира прошла на кухню и достала «Ксанакс» - тот самый препарат, который ей прописали. По словами врача, это сильные антидепрессанты, которые точно должны ей помочь. Открыв упаковку, она достала инструкцию, которая при развороте оказалась просто огромной. Там были написаны и симптомы, при которых следует их принимать, и противопоказания, и побочные эффекты. Все это было неинтересно для Киры, поэтому она приступила сразу к применению. Пробежав глазами по нужными строчкам, она выдавливает из пластинки белые таблетки и запивает их обычной холодной водой из-под крана, после чего идет в кровать. Завтра ей должно стать лучше. И ей действительно легчает через какое-то время. Хотя «легчает» это громко сказано, просто эмоции становятся не такими яркими, а раздирающая боль внутри заменяется поглощающей пустотой. Жизнь будто переходит в автоматический режим: сон-работа-дом. Даже работа перестала приносить хоть какое-либо удовольствие, хотя Кире всегда нравилось проделывать всякие трюки и смотреть на изумленные лица клиентов. Раньше она и разговаривала с ними охотнее: можно было услышать интересные истории, да и за это платят больше чаевых. Но сейчас же она работает молча и совсем не зрелищно. Руководство бара лишь пожимает плечами, списывая все это на стресс девушки. Кира думала, что будет, если её уволят, и поймала себя на мысли, что не расстроится этому. Ей просто будет все равно. Она бы и не хотела сама работать, только вот мозг не позволяет ей забыть, что для существования нужны деньги. Да, именно существование, потому что жизнью это никак не назовешь. Очередная смена в баре прошла обычно: пришла, поготовила коктейли, послушала сопливые истории о разбитых сердцах и других проблемах, под конец смены были уже и бухущие мужланы, которые и на ногах стоять не могли. Когда время подходит к концу, Кира выходит из-за бара, накидывает черную кожанку и уже открывает дверь, как слышит женский голос позади: - Вы, кажется, телефон забыли. Кира оборачивается и видит странную картину: на барном стуле сидит молодая девушка с черными короткими волосами, светло-карими глазами, и выделяющейся на шее татуировкой «индиго». Странная была не сама девушка, хотя про себя Кира отметила, что та довольно неплоха, а то, что эта девушка сидела здесь. Кира была уверена, что бар уже пустует и все посетители ушли. К тому же она не помнит, чтобы эта девушка заказывала что-то. Хотя Кира и правда могла не заметить девушку, в её состоянии это нормально. Но такая потеря внимательности насторожила её. Кира посмотрела на стойку и поняла, что действительно забыла телефон там. Видимо, когда доставала ключи от машины, выложила телефон и забыла про него. В любом случае хорошо, что девушка напомнила. Кира подходит и забирает телефон, кладя его в задний карман черных джинс, после чего переводит взгляд на девушку: - Спасибо. Как зовут спасительницу моего телефона? - Я Лиза. - Кира. Секунда молчания. Две секунды. Уже минута. Девушки просто молча смотрят друг другу в глаза. Кира будто чисто физически не может отвести взгляд от Лизы, её так и тянет к ней каким-то необъяснимым образом. Кажется, она готова простоять тут еще пару часов, просто рассматривая лицо перед собой. Но Лиза «отмирает» первая, встает со стула, и идет к выходу: - Идешь? Бар же закрывается. Они обе выходят на улицу, и пока Кира закрывает бар, Лиза надевает ярко-розовую шапку, и одна прядь нелепо болтается у неё возле лица. Уголок губ Киры чуть дернулся, а сама она покачала головой: Лиза выглядела мило и чудаковато. Кира уже идет к своей машине, как понимает, что начинается дождь. Он, вроде, небольшой, но пары секунд будет достаточно, чтобы промокнуть под крупными каплями. Девушка бросила взгляд на Лизу и поняла, что та явно заболеет, если пойдет по такой погоде: на ней были джинсы и фиолетовая футболка с какими-то пятнами. Обычно Киру не заботит судьба других и ей все равно на то, как они куда доберутся, особенно если это незнакомцы. Но было в Лизе что-то, что зацепило Киру, что-то, что потревожило её пустоту. И оставлять это просто так Кира не собиралась. - Эй, Индиго, полезай ко мне. Кира дала себе невидимый подзатыльник, прикусив язык. И вот нахуя она позвала её? Ей надо ебать себе мозг с этой Лизой, которую видит первый раз в жизни? Или Кира теперь решила стать матерью Терезой? Она сама себе так и не сможет дать ответ зачем позвала девушку, поэтому легче будет думать, что так просто веселее жить. Вот они уже едут в машине, пока Кира прикуривает в окно. Лиза слегка морщит нос, кажется, ей не нравится запах табака, но Кира не реагирует на это – и так спасла её от дождя. Только подъехав к дому, Кира поняла, что так и не спросила куда довезти Лизу, но раз та ничего не говорила, то, видимо, им по пути. Выходят из машины девушки одновременно, и тут Кира автоматически замечает, что дождь уже почти закончился. Она смотрит по сторонам и понимает, что идти по такой погоде куда-то себе дороже – повсюду лужи и грязь, а сильный холодный ветер ситуацию явно не улучшает. Сбоку она слышит голос Лизы и не сразу понимает, что та говорит что-то ей: - Люблю дождь на самом деле. К тому же после него достаточно атмосферно, особенно вечером. Еще и запах свежести, м-м-м… А тебе как такая погода? Судя по лицу не особо нравится. Кира слегка закатила глаза. Лиза рассуждала как-то по-детски и наивно, какому нормальному человеку может нравится такая погода? - Сыро и грязно. Везде лужи, еще и ветер. Простудиться на раз два. Еще и на дороги хуйня. Казалось, грубый тон и небольшое раздражение должно было оттолкнуть Лизу, но та лишь с легкой улыбкой смотрела на Киру, чуть покачивая головой: - Пессимистка ты. Надо научиться видеть хорошее в мелочах. И девушка уходит в сторону жилых домов, пока Кира бросает ей в след: - Не пессимистка, а реалистка. Придя домой, Кира сталкивается с неимоверным желанием употребить или хорошенько набухаться. Испытывать что-то помимо бесконечной боли, конечно, здорово, но не необъяснимую тягу к незнакомке. Ей не нравилось терять контроль над любыми ситуациями, а над собой тем более. Кира разрывалась между эмоциональным желанием хотя бы увидеть Лизу еще раз, и криком разума о том, что это приведет к потере контроля. Руки уже тянутся к коньяку, но она вовремя останавливает себя. Они бы не хотели этого. Хотя бы сейчас нельзя быть разочарованием. Следующие пару дней прошли спокойно и практически ничем не отличались от предыдущих, за исключением того, что кто-то постоянно рядом. Вскоре это странное чувство сменилось на то, что ей жизненно не хватает чего-то. Кира не была глупой и сразу поняла, что её так тянет к той самой Лизе. Она специально заставляла себя отвлечься от навязчивых мыслей о девушке, но тем не менее неосознанно всегда пыталась найти её в толпе, разглядеть на шее заветное «Индиго», но все было тщетно. Из-за этого Кире показалось, что лекарства перестали ей помогать – ну конечно, у бывшей наркоманки не так сложно вызвать привыкание. Возможно, стоило бы проконсультироваться с врачом, но Кира не хотела ебать себе мозг с этой беготней по больнице, поэтому сама решила немного увеличить дозировку и посмотреть на свое состояние. Уже через пару дней ей стало значительно лучше, а вечером у своего дома она снова увидела Лизу. Вопреки воплям мозга о том, что стоит пройти мимо, она подошла к девушке, катающейся на качелях. Казалось, Лиза совсем не была удивлена появлению Киры: она все так же мило ей улыбнулась, смотря в глаза. И опять эти бесконечно долгие гляделки. Кира ненавидит в себе то, что рядом с ней начинает что-то чувствовать. Она не хочет терять контроль и зависеть от кого-то, но почему-то её тело решает иначе. Да, именно тело, потому что она чуть ли не физически тянется к Лизе. Вечера выдаются холодными, а Лиза все так же продолжает легко одеваться. Кира сама не замечает, как с её губ слетают слова: - Пошли ко мне, замерзнешь же. Хочется зашить себе рот, или научиться думать, прежде чем говорить. Но уже поздно, а слова назад она никогда не берет. Лиза спокойно встает с качели, улыбаясь Кире: - Ну пошли. Дошли до квартиры Киры они молча. Первое время молча и сидели на кухне, когда Кира заварила им обеим душистый чай. Тишина напрягала, и Кира решила хоть как-то избавиться от нее: - Ну может расскажешь хоть что-то о себе? - А что рассказывать? - Ну например почему ты в такой легкой одежде сидишь на холоде? Говоришь быть оптимисткой, а потом сама норовишь заболеть. Двойные стандарты? - Мне не привыкать ходить так в холода. И нет, не смотри на меня так, я не настолько отбитая, чтобы делать это по собственной прихоти. - Тогда в чем дело? - Мой парень… Бывший парень… Он стример, часто любил как-то издеваться надо мной на камеру, потехи ради. Говорил, что люди на это донатят, а значит, я и должна делать что-то ради этого. Кира сжимает челюсти, прикрывая глаза. Что это? Кажется, отголоски гнева. Похоже, к ней возвращаются хоть какие-то еще чувства. - Он конченный. Как и все мужики. Ты никому ничего не должна. - Поэтому он и бывший. А у тебя как? - Я одна. - Почему? Ты достаточно симпатичная, и, в глубине души, эмпатичная. - Потому что со мной опасно. Люди для меня – просто расходный материал. Если я с кем-то в отношениях, то человек должен отдаваться мне полностью. Мне можно все, а человеку ничего. Киру начинает раздражать спокойность Лизы. Она слушает внимательно, но на лице девушки не отображается ничего. Все та же невинная улыбка. Как можно улыбаться человеку, который только что признался в том, что ни во что не ставит других людей? - Вот ты говоришь это, а сама не в отношениях, потому что не хочешь навредить. Не стоит пытаться казаться злодейкой, я тебе не верю. Я чувствую, что в глубине души ты добрая, просто считаешь это за слабость. Я верю, что однажды это изменится. Ой, уже темнеет сильнее, мне пора, пока дорогу еще хоть немного видно. Кира проводила Лизу, а сама продолжала пребывать в раздумьях. Что, если Лиза права, а Кира не может в этом признаться даже себе? Может она и не такой плохой человек, а просто закрывает в себе это, боясь показаться слабой и потерять контроль? И почему эта Лиза ведет себя так, будто все о ней знает? Убирая на кухне, Кира заметила, что кружка Лиза осталась нетронута. Чая было ровно на том уровне, сколько и заливала девушка, хотя Кире казалось, что она видела, как Лиза приподнимала чашку и вроде пила. Может ей не понравился чай? Или Кире просто показалось? Не столь важно. Она выливает остывший чай в раковину и на скорую руку моет обе чашки, после чего идет в кровать. Теперь её еще больше интересует персона Лизы: кто она такая, что из себя представляет. Даже по паре предложений о её бывшем можно было сделать вывод, какой он ублюдок, а такие явно ломают других, но почему-то Лиза не выглядит сломленной. Хотя этим может и быть обусловлена её тяга копаться в людях и пытаться искать в них хорошее - это часто присуще жертвам. Уже собираясь готовиться ко сну, Кира слышит глухие стуки в дверь. Кого могло принести так поздно? Сперва девушка решила не открывать, но когда стуки стали настойчивее, она не выдержала и пошла к входной двери, резко распахивая её. Увидев человека, стоящего на пороге, в голове Киры пронеслась мысль о том, что лучше бы она вовсе не открывала дверь и спала под звуки стука, чем сейчас видела этого человека.