Восход над небом

      На следующий день Кадзуха решил встать во столько же, во сколько и вчера – в 5 утра. Хоть ему очень хотелось позавтракать, особенно перед ещё одним тяжёлым днём, у него не было еды. Он планировал купить её вчера после занятий, но не знал, что окажется так занят и так измотан. Поэтому вставать раньше нет смысла, к тому же, у мальчика есть всего 5 с половиной часов на сон, лучше поспать, пока есть возможность. Однако он просыпается от чьего-то голоса. — Вставай. — кто-то тихо шептал ему. — Давай, Хара, вставай. Надо успеть покушать. Каэдэхара еле разлепляет сонные глаза, веки не поддаются от недостатка сна. Прищурившись, он видит перед собой Алатуса, из-за чего пугается и вздрагивает. Не успевает он ничего больше сказать или сделать, старший показывает ему тарелку с едой и ставит её на прикроватную тумбочку того, после чего уходит. Собравшись с мыслями, Кадзуха поднимается и спускается с кровати. Цзиньпэн решил покормить его? Это странно. Сначала мальчик умылся, а затем вернулся в комнату и переставил еду на стол, после чего оглядел то, что было на тарелке. Отварной картофель, мясо, овощи и фрукты... Откуда столько еды? Ещё и стакан молока. Думать об этом нет времени, поэтому парень приступает к завтраку, нужно поторопиться, чтобы не опоздать. Пока он ел, к нему со спины подошёл Немесида, чем опять напугал того. — Вкусно? Каэдэхара молча кивает несколько раз, не отрываясь от еды, а старший треплет волосы на его макушке. Что происходит и куда делся настоящий Алатус? Его кто-то подменил? — Приятного аппетита. — Спасибо, хён. Действительно интересно, откуда у него столько вкусной еды? Кажется, он приходил с пакетами позавчера, наверное, купил. Но откуда у него деньги? Трейни ведь не платят зарплату, а работать у них времени нет. Странно. В любом случае, спрашивать об этом самого Цзиньпэна у Кадзухи нет желания.

***

      После хорошего завтрака было уже легче, чем вчера, и парни отправились в агентство. По пути Каэдэхара решил поговорить с Сиканоин. — Хэйдзо-хён. — Да, Зуха? — Мы с тобой вчера заговорили на счёт одной темы, но потом так и не успели обсудить её. — Ты про то, почему люди продолжают становиться трейни и айдолами? Да, я помню. Хорошо, сейчас я всё тебе объясню. Первое, второе и начало третьего поколения – времена, когда информационная эра либо ещё не настала, либо не была так распространена, к-поп индустрия, в том числе, была покрыта мраком, мало что было известно о том, что происходит там, внутри, все видели только красивую картинку снаружи. Во второй половине третьего поколения к-поп индустрия стала обретать прозрачность, но многие всё равно были ослеплены мечтой о роскошной жизни айдола, поэтому продолжали приходить туда. Сейчас же многим уже известно почти обо всём, что происходит в этих агентствах и об их рабских контрактах, поэтому к-поп индустрия пошла на хитрый ход, они стали принимать и тренировать детей и подростков нашего с тобой возраста, которые ещё не понимают всего ужаса, что происходит здесь, и не понимают, на что они подписываются. Многих из них приводят родители в надежде, что их чадо принесёт им много денег, если добьётся успеха в этой индустрии. Большинство детей и наивных подростков считает, что быть айдолом – просто дрыгаться на сцене и петь песенки с улыбкой на лице, но они не представляют, что их ждёт на самом деле. Детям не место в этой жестокой индустрии, но всем всё равно, компании просто вытягивают деньги из артистов и используют их как дешёвую рабочую силу. С каждым словом старшего на душе становилось всё тяжелее. Кадзуха не знал, что на самом деле в к-поп индустрии так много подводных камней и что, оказывается, большинству компаний вообще плевать на своих артистов и их состояние, они просто используют их как способ заработать деньги. Теперь он жалеет о том, что пришёл сюда и даже бросил школу ради этого, но пути назад уже нет. Он добьётся своего, во что бы то ни стало, он воплотит свою мечту в жизнь. — Но, конечно, бывают и хорошие компании, но это большая редкость. — Теперь я понимаю, Хэйдзо-хён, но... Ты так и не сказал, почему ты здесь. — Каэдэхара отрывает взгляд от земли и смотрит на собеседника, который, наоборот, опускает взгляд. — Ну а что ты делаешь в этой индустрии, Кадзуха? — после вопроса он смотрит на младшего. — Ну, я... Я не знал об этом всём, я понимал, что быть айдолом тяжело, но я не знал, что с трейни и артистами обращаются как с куском мяса... — Вот и я не знал. Я был не старше тебя, когда пришёл сюда. Маленький мальчик с большими горящими глазами, полными мечтаний, любознательности и надежд. Честно говоря, я всё ещё полон надежд и мечтаний. Но я повзрослел, много чего осознал и остыл. Я не горю больше к этому делу так сильно... С каждым днём желание отбивают всё сильнее, не знаю уже, выдержу ли я до конца... — Сиканоин не успел договорить, как Каэдэхара его прервал. — Я знаю, что мы справимся, хён, я верю в нас! — на его лице засияла улыбка, и он был воодушевлён, чем очень удивил старшего. — Мы пройдём через это вместе и победим! На лице Хэйдзо появляется слабая улыбка. Глядя на этого мальчика, что ещё полон энергии и страсти, он вспоминает себя в те времена, когда только пришёл. — Да, Зуха. Мне тоже хочется в это верить. — он приобнял того за плечо ненадолго, после чего они продолжили путь молча, но уже с тёплым чувством на душе. Намного легче идти вперёд, когда ты понимаешь, что не один.

***

      Благодаря завтраку, который Алатус дал Каэдэхаре, занятия проходили легче, у парня было больше сил и энергии, и живот не болел от голода. Надо будет его поблагодарить. После первой половины дня, как и вчера, был обед, и Кадзуха вновь шёл вместе с Сиканоин. Он заметил у входа в столовую Барбатоса, который помахал ему рукой с яркой улыбкой, он явно ждал ребят, чтобы предложить им присоединиться к нему за обедом. Однако парней кто-то обгоняет, чуть ли не сбивая их с ног, после чего толкает в сторону и Нама, из-за чего тот чуть не падает. — С дороги, Барби-нуна. — это был Кабукимоно, и он явно был не в настроении. — Эй, смотри куда идёшь! И за языком следи. Я твой хён вообще-то. Скарамучча, который уже успел отойти на пару метров, оборачивается к старшему с ухмылкой на лице, не переставая при этом идти. — Да? А выглядишь как нуна. — после парень поворачивается обратно и уходит. Барбатос лишь цокает, хмурясь и качая головой, но, кажется, он уже привык к выходкам этого негодяя. Проводив того взглядом, он вернул своё внимание к Кадзухе и Хэйдзо, вновь улыбаясь. Втроём они взяли еду и сели за стол, за которым уже сидели Итэр и Камин. — «Барби-нуна»? — пока ребята обедали, Каэдэхара решил узнать, почему Райден так обратился к Нам-хёну. Старший похихикал на его вопрос. — Да, он считает, что из-за своей миловидной внешности и косичек я похож на девушку, поэтому называет меня нуной. А Барби – это и сокращение от моего имени, и "обзывательство" в какой-то степени, так он меня называет из-за моего характера, по его мнению я веду себя как Барби, слишком по-девчачьи, слишком мило, слишком сладко, активно, дружелюбно и так далее. Я не обращаю на него внимания, очевидно, что у него есть проблемы с семьёй и воспитанием. Я не злюсь на него, мне наоборот его жалко. Возможно, когда-нибудь он изменится и мы подружимся. — Ты слишком добр к нему. — в разговор вмешался Сиканоин. — Не будь так жесток, Хэйдзо, он же не виноват. Ему нужна помощь. — У меня нет ни сил, ни времени, ни желания с ним нянчиться. Своих проблем хватает. — Просто не обращай на него внимания, он же только этого и ждёт. — Итэр так же подключился к беседе. — Ага, не обращать внимания, если бы он только обзывался и дразнил меня, так он с кулаками на меня лезет, как на это не обращать внимания... — Но ты не должен избивать его в ответ, Хэйдзо-хён. — Нет, Зуха, он правильно делает, нужно уметь постоять за себя и показать, кто главный, иначе ситуация с травлей только усугубится. — Камин так же решил высказаться. — Нам нужно достичь результата Цзиньпэн-хёна, Кабукимоно вообще его как будто не замечает, а его злого тона как огня боится. — Ооо, нет-нет-нет и нет, ни за что. — Сиканоин рассёк руками воздух. — А что, у тебя травма после такого? Ребята посмеялись. Кадзуха снова заговорил. — Мы просто будем держаться вместе, помогать друг другу и защищать друг друга, он ничего нам не сделает, пока нас больше. Вместе мы сильнее. — Если Нам-хён – Барби, то ты, Зуха – малыш. Такой же наивный и оптимистичный, всегда веришь в добро. Ты витаминка нашей группы. — Хэйдзо потрепал младшего по волосам.

***

      Остальная часть этого дня не запомнилась ничем необычным, как и последующие несколько дней. За это время Каэдэхара очень устал и часто был без сил, но зато иногда участники Sunrize подкармливали трейни и давали им советы. Они всячески пытались помочь своим хубэ. Кадзуха узнал, что в конце каждой недели, то есть в воскресенье, так же, как и в конце каждого месяца, занятий нет, но нужно готовиться к еженедельному и ежемесячному прослушиванию. Трейни должны подготовить индивидуальные номера с вокалом и/или рэпом, а также групповые номера с танцами. Мальчик попал в команду с незнакомыми ему парнями, но, по крайней мере, они не доставляли ему проблем при подготовке. Итак, после каждого номера трейни получают определённое количество баллов, после чего составляется рейтинг от лучшего до худшего, чтобы поддерживать дух соперничества. Также каждый из трейни получает критику, как положительную, так и отрицательную. Так как это будет первый раз для Каэдэхары, он очень нервничает. Сейчас он стоит у стены зала для практик, как и все остальные, кроме одного трейни, и наблюдает за выступлением того. Наставники явно были недовольны, что можно было сказать по их лицам, и Кадзуха этого совсем не понимает, участник выступает хорошо, что не так? После окончания номера преподаватели раскритиковали бедного парня, ещё и так жёстко. Да что с ними такое? По очереди каждый из учеников выступил со своим номером, включая Каэдэхару, и его тоже сильно раскритиковали. Может, они это делают для мотивации? Настала очередь для танцев, и мальчик занервничал ещё больше. Он чувствовал себя уверенно в вокале, но в танцах был не силён, а то, что наставники такие агрессивные, заставляло его беспокоиться ещё сильнее. И вот пришла очередь его группы, и они начали выступление, однако из-за нервов, нехватки еды, сна и практики Кадзуха очень часто лажал, из-за чего получал неодобрительные взгляды не только от преподавателей, но и от напарников. Он чувствовал, что тянет группу вниз. — Стоп. Остановите музыку. — одна из наставниц поднялась с места и подошла к застывшим трейни, которые начали нервно переглядываться, и Каэдэхара услышал, как остальные участники, стоящие у стены, зашептались. Ничем хорошим это явно не закончится. Взгляд мальчика перешёл на его друзей, Хэйдзо нервничал и отрицательно мотал головой, а Барбатос... Начал молиться..? Неужели всё настолько плохо? — Ты. — женщина указала прямо на Кадзуху, отчего тот вздрогнул. — Ты как корова на льду, такой же неуклюжий и тяжёлый, никакой грации и координации. Повторяй за мной. — она выполнила одну связку, и тот повторил за ней. — Нет. Ты всё делаешь неправильно. Ещё раз. — она была раздражена. Каэдэхара станцевал ещё раз, но из-за чего-то наставница разозлилась ещё сильнее. — Ты что, тупой?! Мальчик вздрогнул от её крика, почему она общается с ним как с животным, кричит и обзывается? Это ведь неправильно. — Я же показала тебе, как надо! — преподаватель показывает заново, и Кадзуха вновь повторяет, но уже совсем неуверенно, всё его тело пробирает дрожь, он не может сдержать свой страх, внезапно сковавший всё его тело. Он чувствует, как кровь стынет в жилах. Женщина грубо хватает парня за руку и трясёт, после чего хватает его за разные части тела, двигая их "как надо", при этом крича и оскорбляя Каэдэхару, но он молчит, не переча ни одному её слову. — Ещё раз! И мальчик повинуется, но тело всё ещё отказывается полностью его слушаться, и, казалось, что наставница уже на пике и что сейчас она взорвётся, она уже замахнулась на того рукой, но вдруг они слышат голос. — Оставьте его в покое. Кадзуха поворачивается в сторону этого голоса, это был Итэр. Что он делает? — Что ты сказал? — преподаватель опустила руку и перевела всё внимание на него. — Я сказал, оставьте его. Хватит. — его голос был непоколебим, а лицо выражало уверенность. — Подойди. И Кун без всяких колебаний выполняет просьбу женщины. Однако после Кадзуха пугается её действия – она со всей силы ударяет того по лицу, после чего у Итэра на щеке остаётся яркий красный след. Но лицо его всё ещё невозмутимо. Он явно был готов к этому. — Как ты смеешь прерывать прослушивание? — Я беру на себя ответственность за него. Я научу его танцевать. — Ты? — преподаватель вдруг рассмеялась. — Ты сам танцуешь как баран. — Не Ваше дело. Если у него что-то не получится, ругайте меня. Бейте меня. Что Вам угодно. Но его не трогайте. — Как благородно. Хорошо. Раз ты так хочешь. А вы четверо свободны, разошлись быстро. Следующие. Кадзуха, что до этого стоял в оцепенении, находясь в шоке от происходящего, оживает и отходит к стене к своим друзьям, и Барбатос крепко его обнимает. — Я так за тебя испугался... — он очень тихо прошептал, чтобы его не услышали, чему также способствовало то, что началось следующее выступление, и заиграла громкая музыка. — И часто они вас бьют? — Каэдэхара до сих пор не мог поверить в произошедшее, он пребывал в состоянии шока. — Обсудим это потом, Хара, сейчас не время. После всех выступлений все трейни выстроились в одну линию напротив наставников, и те начали оглашать результаты. Все первые места заняли парни, с которыми Кадзуха был незнаком. — ...Восьмое место – Сиканоин Хэйдзо, 6.5 баллов из 10. Парень сразу поклонился и поблагодарил их. — Девятое место – Хон Камин, 6 баллов из 10. Десятое место – Райдэн Кабукимоно, 5.5 баллов из 10. Одиннадцатое место – Каэдэхара Кадзуха, 5 баллов. Только за твой вокальный номер. Двенадцатое место – Немесида Алатус, 4.5 балла из 10. Тринадцатое место – Нам Барбатос, 4 балла из 10. Четырнадцатов место – Кун Итэр, 3.5 балла из десяти. Отвратительный результат. Несмотря на все слова и недовольства преподавателей, все трейни кланялись им и благодарили их. По крайней мере их не исключат сегодня. — Все остальные могут собирать вещи и отправляться домой. Непонятно, как вы вообще сюда попали. Ваши навыки отвратительны. Каэдэхара был в ужасе от их слов, все участники выступили хорошо, как можно вот так запросто взять и выгнать сразу нескольких из них? Здесь такой строгий отбор, это будет сложно... Должно быть, такой круговорот трейни в к-поп индустрии в порядке вещей. Когда все ребята уже уходили, Кадзуха услышал голос Цзиньпэна и остановился в дверном проёме, наблюдая за происходящим. Чжун подошёл к наставникам с явно раздражённым видом. — Хватит занижать нам всем баллы за нашу национальность. Сколько можно. — Хах, занижать баллы? Тренироваться нужно лучше, мы никому ничего не занижаем. — Да? Именно поэтому на верхушке рейтинга с самыми высокими баллами всегда все корейцы, а потом только мы, метисы и иностранцы. Считаете, это совпадение? — Алатус был возмущён. — Мы уже сказали тебе, вам всем нужно больше и усерднее тренироваться, и тогда, возможно, вы достигнете верхушки. — Ага, достигнем, чёрта с два мы достигнем чего-либо, пока вы судите. За что вы сняли баллы Хэйдзо? Его выступления были безупречны. — У парня явно проблемы со слухом, он не попадает в ритм, когда читает рэп, ему не хватает энергии при танцах, и он не может синхронизироваться с остальными участниками. — Он? Хэйдзо? Да он уже готовая звезда! — Рот закрой. Тебе кто дал право тон повышать на преподавателей? — А кто вам дал право занижать участникам баллы и относиться к трейни как к мусору? Та самая агрессивная женщина резко поднимается с места и бьёт парня по губам, из-за чего он от неожиданности и болевых ощущений издаёт тихий стон и на секунду зажмуривается, после чего прикладывает руку к губам. — Ты здесь никто, просто пустое место, поэтому закрой рот и молчи. Ещё одна выходка, и мы вышвырнем тебя отсюда, ты понял? Немесида не ответил на вопрос женщины, лишь сделал пару шагов назад и, бросив тихое «мрази», направился к выходу быстрым шагом. Женщина хотела ударить его снова, но не успела, ведь тот уже ушёл. Каэдэхара, что всё это время стоял у дверного проёма и подслушивал, испугался приближающегося к нему быстрым шагом раздражённого Цзиньпэна и сразу пошёл дальше, но его заметили. — Заняться нечем? — старший вытирает кровь с губ, но на замену ей вытекает новая. — В этот раз тебя от их удара никто не спасёт. — С-сильно больно? — Кадзуха лезет в рюкзак и достаёт оттуда пачку с сухими салфетками, после чего протягивает одну Чжуну. — У тебя кровь. — Я в курсе. Мне не нужна твоя помощь. — Алатус прошёл мимо мальчика, но тот догнал его и преградил путь. — А я настаиваю. Ты мне помогаешь, кормишь меня со своих денег, заботишься обо мне, хоть и делаешь вид, что тебе на меня всё равно, а я о тебе позаботиться не могу? Я хочу тебе помочь, ты не имеешь права отказаться. — Каэдэхара сделал лицо поувереннее и снова протянул тому салфетку. Шумно выдохнув, Немесида принимает помощь младшего и прикладывает салфетку к губам. Сразу после она пропитывается кровью. — Почему они такие злые? Разве они имеют право применять насилие? Цзиньпэн шепчет. — Кадзуха, тише, они всё ещё там. Поговорим об этом по пути в общежитие. — он легонько подтолкнул мальчика в спину, и они направились к выходу из здания.

***

— Прости, мы должны были сказать тебе об этом раньше. Но я думал, твои друзья уже всё тебе рассказали, ты так много времени с ними проводишь. — Да, они мне многое рассказали, но про это... Ничего. Наверное, они не хотели пугать меня... — Только вот из-за этого ты испугался ещё больше, когда эта женщина на тебя замахнулась, потому что ты этого не ожидал и не был к этому готов. — Да... Я так испугался за Итэр-хёна. Надеюсь, ему не было сильно больно. — С ним всё будет в порядке. Он знает, что делает, не маленький уже. В отличие от тебя. Именно поэтому он за тебя и заступился. Для всех трейни, включая него, ты как ребёнок. Ты самый младший здесь, и все хотят о тебе позаботиться, чтобы тебя не сломали и не травмировали. — Вас правда часто бьют? — Не часто, иногда. Но обращаются как с мусором всегда. Привыкай к этому. Ничего с этим не сделаешь. Я уже несколько лет с ними собачусь, но ты видел, к чему это приводит. Толку ноль. Лучше будь тихим и покладистым. — Ты волнуешься за меня, Цзиньпэн-хён? — Кадзуха усмехается, и на его лице расцветает улыбка, несмотря на тему, о которой они только что говорили. Алатус молчит и шумно выдыхает, закрыв глаза. — Можешь не отвечать, я знаю, что волнуешься. Ты просто стесняешься это признать и стесняешься выражать свои чувства. Ничего страшного, я тебя и без этого понимаю. А ведь сначала я тебя боялся сильно. — мальчик посмеялся. — Прости, что обсуждал тебя у тебя за спиной. После этой фразы Немесида удивлённо смотрит на Каэдэхару. — Мне и правда не стоило этого делать. — Это я должен извиниться. Я запугал тебя. Прости. Я не люблю быть в компании и окружении людей, и я хотел отпугнуть тебя, чтобы ты знал, что ко мне лучше не лезть. Я не думал, что ты настолько пугливый и чувствительный. Я понял это, только когда Итэр за тебя первый раз заступился. Прости, я не хотел запугивать тебя, только слегка отпугнуть хотел. — Всё в порядке, хён. Это уже в прошлом. И я не сержусь. Я же уже знаю, что ты хороший. Надо только другим рассказать... Чжун прервал собеседника. — Нет. Не говори, иначе они тоже ко мне приставать начнут. — Тоже? Значит, тебе не нравится моя компания? — улыбка пропала с лица мальчика. — Я этого не говорил. Но если помимо тебя появится кто-то ещё, то ко мне будет проявляться слишком много внимания, а я этого не хочу. — Значит, я буду избранным. — Каэдэхара вновь улыбается, радуясь как ребёнок. — Цзиньпэн-хён, я давно хотел спросить. Где ты берёшь деньги на еду? В прошлое воскресенье ты пришёл с пакетами, явно из магазина, но откуда у тебя деньги? У тебя нет телефона, значит, нет связи с родителями и нет доступа к банковским картам, нам не платят, потому что мы считаемся стажёрами и потому, что компания нас обеспечивает полностью за свой счёт, времени работать у нас нет, у нас на сон-то остаётся всего 5 часов. — Я как раз хотел сказать тебе, что у входа в общежитие я пойду в другую сторону. Ты забыл про воскресенье. В воскресенье у нас есть свободное время, в это время я работаю. — Работаешь? В единственный выходной? Я бы умер, если бы так трудился, не покладая рук... — Ничего, я привык. Нам же нужно на что-то есть. Завтрак в список услуг от агентства не входит, а без него-то ты точно не выдержишь. Хэйдзо был не старше тебя, когда пришёл в компанию. Он был очень похож на тебя. Он постоянно падал в голодные обмороки. Это то, чем вы отличаетесь, он не знал, когда нужно остановиться, тренировался, пока не падал без сил, сверхурочно, часто оставался ночевать в студии, потому что сил дойти до общежития не было. Тогда я и начал работать, начал кормить его по утрам, как и тебя. Ему стало легче, а потом он устал от этой индустрии и перестал мучить себя тренировками. Хотя уже к тому времени он стал лучшим среди трейни. Он и сейчас лучший, но преподаватели этого не признают, потому что они грёбаные расисты и нацисты. Кадзуха, тебе стоит быть осторожнее, они воспринимают тебя как животное из-за альбинизма, им это не нравится. — Хорошо, хён, я понял. Спасибо, что ты мне всё объяснил. Но почему ты сразу не пошёл на работу, а идёшь до общежития со мной? Ты провожаешь меня, да? — мальчик вновь улыбается во все 32. — Да-да, провожаю. Остальные ведь уже ушли, даже не подождали тебя. — Они не обязаны ждать меня, Цзиньпэн-хён, я ведь не маленький, сам могу до общежития дойти. — Ты обычно всегда с Хэйдзо ходишь. — Ну, это не он меня ждёт, а я за ним бегаю, потому что одному мне одиноко, поговорить не с кем, и он может меня защитить от всех, особенно от Кабукимоно. — Да уж. Держись от Кабуки подальше, он явно не в себе. И вечно косится на тебя, как будто вы кусок мяса не поделили, но как раз из-за того, что ты всегда вокруг Хэйдзо увиваешься, он тебя не трогает. — Правда? Ой... — Не бойся, Хэйдзо тебя с ним наедине не оставит. Он же не дурак, понимает, что ты сам себя не защитишь. Парни разговаривали до самого общежития, после чего Кадзуха обнял старшего на прощание, и они разошлись.