МИР

***

В Сеуле новый день. Всего десять утра, а солнце уже палит так, что находиться на улице достаточно тяжело. Чонгук прокашливается и расписывается в журнале прибытия. Голова его гудит, под глазами тёмные круги, говорящие о том, что альфа явно плохо спит по ночам. Он кладёт ручку, прощается с дежурным и выходит из участка. Мужчина сегодня не планирует работать. Ему вообще хочется послать всю эту службу куда подальше, ведь если бы не эта служба, то не проебал бы он свою жизнь долгие два года назад. Брюнет достаёт пачку сигарет из внутреннего кармана пиджака, зубами цепляет одну и прикуривает, глубоко затягиваясь. Едкий дым проникает в лёгкие, и альфа прикрывает глаза, блаженно выдыхая его через нос. Он медленно спускается по лестнице и нажимает на кнопку вызова, прикладывая мобильный к уху, придерживая его плечом, пока размеренно шагает к своему BMW. — Привет, — хрипло произносит, — подготовь всё, через пару часов буду, — добавляет, слышит ответ и сбрасывает звонок, кидая телефон на пассажирское сиденье. Дверь чёрного авто со стороны водителя открыта, левая нога мужчины упирается о графитовый асфальт, а правая покоится у педали газа. Гук упирается затылком о подголовник сиденья, устремляет взгляд в обшивку крыши и о чём-то размышляет, продолжая курить сигарету. Так проходит пара минут. Чонгук докуривает, тушит окурок ботинком и, сплюнув, закрывает дверь. Брюнет снова берёт телефон в руки и вновь кому-то звонит. — У тебя есть? — задаёт он вопрос, не удосужившись даже поздороваться. — Да, для меня, — отвечает, — нахуй геолокацию, я лично у тебя возьму, — перебивает собеседника грубым тоном. — Понял, жди, — добавляет и сбрасывает. Смартфон в очередной раз летит на пассажирское сиденье, а альфа заводит своего четырёхколёсного друга и шустро выезжает с парковки полицейского участка.

***

— Дорогой мой, привет! — всплёскивая руками, произносит золотоволосый омега, когда видит, как Чонгук выходит из лифта. — Всё уже давно готово, — добавляет и широко улыбается мимо проходящему альфе. Он стремится обнять Чона и поцеловать его, но тот резко и грубо отмахивается. — Давай без этой хуйни, Ви, — режет омегу словами и проходит мимо. Золотоволосый недовольно глядит вслед мужчине, замечая странность в его поведении, и подносит тонкую сигаретку к губам, что держал в руках до этого. — Проводи, — дёргает рукой и шипит он своей «шестёрке», намекая на Чона, и нервно подкуривает, уходя к себе в логово. — Пока никого не приводи, я сам позвоню, — сухо выдаёт альфа «шестёрке» и проходит в лично его блядскую комнату. Брюнет часто тут зависает и даже помогает омеге с тем, чтобы его бордель не прикрыли. Как-то так вышло, что в самые тяжёлые времена для альфы Ви оказался тем единственным, кто был рядом, и тем, кто помогал ему не уйти из этого мира. С тех пор Чонгук оплачивает долг, который невозможно закрыть. Уже долгие два года их жизни переплетены. Уже долгие два года душа альфы болит и воет от потерь. Уже долгие два года Ви спасает его, желая получить лишь взаимную любовь такого красивого, но такого потерянного мужчины. Альфа закрывает дверь, проходит в светлую комнату и первым делом завешивает шторы панорамных окон. Сейчас его всё раздражает, даже солнечный свет. Он залезает рукой в карман пиджака, достаёт из него мешочек с бело-серой смесью и медицинский шприц на два миллиграмма, аккуратно укладывая всё это на журнальный столик, сделанный из полупрозрачного чёрного стекла. Брюнет с тяжестью выдыхает и упорно рассматривает всё, что разложил. Он прикрывает глаза, склонив голову набок, и прислушивается к своему нутру, что неустанно кричит о том, чтобы он укололся. Альфа — бывший героиновый наркоман. Им он стал, когда внедрился под прикрытием в банду наркоторговцев. Долгих три с половиной года Чонгук жил три жизни: как альфа, что женат и работает обычным офицером в полицейском участке; как сотрудник управления по контролю за оборотом наркотиков; как Хван Лисон, что является главным куратором всех нарколабораторий банды «Серые глаза», в которой он состоял. После поимки главных лиц наркокартеля и продажных чиновников разных уровней, альфа получил новое офицерское звание, а также помощь лучших специалистов, чтобы избавиться от зависимости. Всё бы ничего, но в тот период, когда мужчина употреблял наркотик, его омега забеременела и родила ребёнка. Родила она в тот момент, когда сам Чон находился в рехабе. От неё он узнал, что ребёнок явился на свет с осложнениями и прожил всего три дня, после чего умер. Всему виной, по словам врачей, героин. Всему виной, по словам жены, Чонгук. Всему виной, по мнению Чонгука, он сам. Тогда-то и случилось самое страшное. Тогда случилось осознание, что он собственноручно убил своего ребёнка. Ребёнка, которого никогда в жизни не видел; ребёнка, которого никогда в жизни не держал на руках. Он осознал, что, стремясь наказать условно плохих людей, он наказал, по итогу, себя. Боль альфы была несоразмерна ничему существующему в этом мире. Логично, что омега не смогла простить ему всего этого. Она была глубоко ранена уже в тот момент, когда Чонгуку пришлось признаться ей в том, что он наркоман. Но любовь сделала своё дело, и женщина не смогла бросить его в такой трудный момент, тем более под сердцем уже находился их малыш. Супруги развелись сразу после похорон крохи. Альфа сорвался в тот же день. Он принял решение сдохнуть от передоза, ибо та вина, что находилась в нём, разрывала всё изнутри, уверяя его в том, что он — ничтожество, неспособное создать полноценную семью. Чон буквально сходил с ума, безвылазно находясь под дозой в маленькой комнатке борделя. Дым сигарет создавал туман, запах алкоголя вперемешку с запахом героина изжигал человеческую плоть, а бляди сменялись одна за другой. Кайф сменялся болью, боль сменялась кайфом, вот он — новый жизненный сценарий мужчины, посчитавшего, что быстрая смерть — это снисхождение, а вот медленное уничтожение себя — идеальное наказание. Брюнет дёргает головой, начиная ходить из стороны в сторону, и размышляет. Ему хочется! До ломоты в костях хочется вновь ощутить этот мощный прилив счастья и радости, что подкинет героин, однако изо всех сил он сопротивляется и конфликтует с этой безвольной стороной самого себя. — Нельзя, Гук, нельзя, ты не выберешься в этот раз, — рычит и глядит в зеркало, упираясь руками о раковину. Он вновь прикрывает глаза и делает глубокий вдох, пытаясь поднять из архивов памяти те чувства и ощущения, что испытывал во время ломок. Мужчина видит картинки, ловит чувство своей ничтожности вперемешку с болью и одиночеством и дёргает головой, желая скорее выбросить весь этот ад воспоминаний. Умывшись холодной водой, альфа подходит ко столу и берёт в руки мешочек. Он облизывает губы, сглатывает густые слюни и продолжает смотреть на эту ебучую смесь. Чон сжимает кулак и быстрым шагом направляется в ванную. Его виски больно пульсируют, горло сдавливает, словно колючей проволокой, а тело каменеет. Трясущимися руками он раскрывает упаковку и высыпает героин в раковину. Его зависимая часть кричит и сходит с ума, создавая в теле безумие, отчего мужчину всего трясёт, а та часть, что ещё осознаёт жуткую реальность всего происходящего, борется с ней и противостоит порочным желаниям. Чонгук закрывает глаза и открывает кран, позволяя проточной воде унести всю сухую смесь в никуда и избавить его от опрометчивого поступка. Сердце рвётся выпрыгнуть из груди, в глазах темнеет, и, больше не в силах держаться на ногах, мужчина падает на колени, издавая хрипящие звуки. Он хватается рукой за грудь и понимает, что не может дышать. После смерти ребёнка, развода и ещё одного года употребления героина, альфу стали навещать панические атаки. Этот момент не исключение. Гук просовывает руку в карман пиджака, доставая железный футляр, в котором у других людей обычно лежат разного вкуса леденцы, а вот у него в нём прячутся таблетки Ксанакса. Брюнет с трудом закидывает в рот сразу три штучки и тянется к раковине, из крана которой всё ещё льется вода. Еле схватившись за белые края, он наклоняет голову и запивает таблетки. Продолжая тяжело дышать, альфа плетётся к кровати и падает на неё всем своим весом, всё так же жадно хватая воздух, которого ему сейчас слишком не хватает. Минут через пятнадцать Чон отключается и приходит в себя лишь тогда, когда его любимые Bulgari показывают четверть девятого вечера. Чонгук поднимается с постели, потирая лицо ладонями, и вертит головой, осматривая комнату. Он прокашливается и понимает, что хочет пить и курить. Стянув с себя пиджак, мужчина встаёт и направляется к бару. Несколько секунд думая, что выпить, он сначала берёт бутылку с обычной водой и опустошает её за раз, а затем тянется к бутылке с бурбоном и наливает янтарную жидкость в прозрачный стакан, предназначенный именно для неё. Желудок брюнета упорно требует еды, но тот не обращает внимания и заливает в себя жгучий алкоголь, который разливается теплом по всему телу. Ксанакс в крови Чонгука ещё активно выполнял свои обязанности, а прибавив к нему алкоголь, альфа создал тяжёлую комбинацию, которая лишь немного уступала героину. Он трёт лоб и понимает, что не хочет здесь больше находиться, поэтому надевает пиджак и выходит из помещения. Слегка пошатываясь, он шагает по тускло освещённому коридору борделя Ви и направляется в кабинет омеги. Не стучась, проходит и видит, как тот осматривает новых парней и девушек. Чон мажет взглядом по новоиспечённым шлюшкам, что желают подзаработать, и подходит к золотоволосому, шепча что-то на ухо. — Хорошо, — слегка улыбаясь, отвечает Ви и оглаживает руку Гука; тот подмигивает, дёргая уголком губ, и, разворачиваясь, уходит. Мужчина идёт уже более уверенным шагом, направляясь к лифту, затем выходит из него и бредёт к своей машине. Достав сигаретку, альфа прикуривает и замечает, как к торцу блядского дома подъезжает чёрный и плотно тонированный минивэн. Профессиональное чутьё подсказывает ему, что тут что-то неладное, поэтому Чон внимательно наблюдает за ним, скрывшись в темноте от фонаря, что стоит неподалёку и освещает скромный выход из здания. Вдруг дверь машины отворяется, и из неё выходит тучный альфа. Он быстро осматривается и, когда понимает, что никого нет, машет кому-то рукой, намекая на то, чтобы оттуда выходили. Продолжая незаметно наблюдать, Чонгук затягивается и не верит своим глазам. Из минивэна альфа выводит детей, которые сразу же пропадают в двери, что ведёт прямиком в бордель. Глаза брюнета наливаются злостью и, несколько секунд поразмыслив, он срывается обратно в здание, бросая почти целую сигарету на сухой асфальт. Не подавая виду, он быстрым шагом идёт к кабинету омеги и всё так же без стука проходит в его логово. Ви замечает мужчину, машет своим телохранителям, намекая на то, чтобы они вышли, и нежно улыбается, смотря в чёрные глаза Чона. Брюнет молчаливо провожает бугаев золотоволосого за дверь, дожидаясь, когда они выйдут, а затем медленно подходит к парню, что сидит в мягком кресле и выглядит невероятно красиво. Альфу ломает внутри от осознания того, что омега перешёл черту, и от осознания того, что именно Ви был тем единственным, кто понимал, принимал и помогал ему. Иногда, в совместные моменты счастья, Чон мечтал о том, как они будут жить простой жизнью, но сейчас, разглядывая ласковые карие глаза фантастически красивого мужчины, он из последних сил сдерживал свои ярость и гнев, пытаясь принять решение по совести. — Что с тобой сегодня? — продолжая мило улыбаться, поднялся с кресла Ви и решил подойти к мужчине, которого безумно любит уже два года. — Я очень по тебе соскучился, а особенно по твоему ч… — не успевает договорить омега, ощущая твёрдую хватку на своём горле. — Ты, Ким, совсем охуел? — выплёвывает Чонгук, припечатывая того обратно в его кресло, крепко сжав изящную шею. Ви от страха хрипит, с ужасом в глазах глядит на разъярённого альфу и ноготками скребёт по твёрдой кисти брюнета. Гук часто дышит, ноздри его расширяются и сужаются, а желваки на скулах без устали играют от непередаваемой ненависти. — Ты, сука, готовься к рейду! Мой брат твоё очко разорвёт, и скажи спасибо, что не в прямом смысле, — с лицом, полным отвращения, выплёвывает всё это мужчина и отпускает уже начавшего синеть от недостатка кислорода омегу. Когда хватка руки исчезает, Ви со свистом глотает воздух и непонимающе глядит в спину альфы, что захлопнул за собой дверь.

***