Пока это возможно

Проходит еще полторы недели. Сегодня у площадки намечается грандиозный стрим с великолепной четверкой из шоу «Импровизация». Дима, с одной стороны, рад такому стечению обстоятельств. Его радует мысль о том, что его близкие друзья по импровизации разделят с ним так полюбившуюся околофутбольную движуху и, наверняка, сделают этот стрим еще круче, чем обычно. Но вот с другой стороны… Ему было жутко стыдно за ту, последнюю фразу, которую он адресовал Матвиенко. Да, она сама сорвалась с губ, вылетела буквально на эмоциях, без какой-либо возможности вернуть ее обратно и заткнуть себя вовремя. Диме действительно было нехорошо тем вечером, дети заболели, и мужчине было как-то волнительно за них. Так еще и помимо этого Позов сам создал себе проблем, зачем-то позволяя своей совершенно идиотской и не имеющей право на существование ревности вылезти наружу. Он не мог Сережу ни в чем упрекать, не имел права. А то, что видеть брюнета под ручку с какой-то девкой было до странного неприятно и обидно, — это только Димины проблемы. Все совершенно точно не должно было заходить куда-то дальше.

***

«Все совершенно точно не должно было заходить куда-то дальше» — думает Позов и практически весь стрим липнет к Сереже всеми возможными способами. Тот выглядит каким-то помятым, усталым и самую малость отстраненным. Но сдается почти сразу же, стоит Диме подсесть поближе, шутливо потыкать в плечо и заставить попробовать зефирку от подписчицы. Оба соскучились, и отрицать это было бесполезно и глупо. Соскучились не только в той плоскости, которая недавно появилась в их отношениях, но и просто по-человечески и по-дружески. На камеру в любом случае нужно было вести себя бодро и весело. Они оба не привыкли демонстрировать что-то личное в кадре, если это не получалось совершенно случайно. Учитывая все это, стрим вышел действительно хорошим. Огромное число просмотров, в целом дружелюбная атмосфера, прикольные игры и достаточно комфортное общение — что еще надо?

***

Разумеется, Позов устал, как и всегда, но сегодня он чувствовал себя все же бодрее, чем обычно. И отчего-то решительнее. Ему только что было так хорошо рядом с Сережей, что заканчивать это совершенно не хотелось. Не прямо сейчас. Дима решил, что может разрешить себе небольшую вольность, по крайней мере попробовать. Он не особенно знал, на что рассчитывает, но понимал, что не хочет отпускать брюнета просто так. Поэтому, как только он прощается и выходит из помещения, быстро пишет ему смску, очень надеясь, что тот прочитает вовремя. «Не уезжай. Подожди меня в машине» Зачем? Что Дима собирался сделать? Он и сам не знает. Знает только, что хочет забраться в машину Матвиенко и, может, как-то извиниться за последний диалог. Сережа не отвечает. Однако, когда Позов спускается на парковку, знакомое авто все еще стоит на месте, явно дожидаясь второго пассажира, который, не медля, заползает внутрь. Армянин поворачивает голову и смотрит вопросительно. Выглядит уже совсем не так, как всего полчаса назад. Позволил себе расслабиться на стриме? Или, может, наоборот, играл на камеру. — Чего хотел? — интересуется как-то нарочито-ровно, но в интонациях слишком четко прослеживается недовольство и обида. — До дома подкинешь? — Дима отвечает вопросом на вопрос, и вообще-то сам начинает немного раздражаться от такого тона. Он ведь пытается быть дружелюбным, и чего Сереже стоит просто подыграть и замять всю эту дебильную ситуацию.? — Мы в разных концах Москвы живем. — справедливо и честно, но Матвиенко ведь прекрасно знает, что это лишь предлог и, видимо, специально отнекивается. — Ну тогда подкинь до своего, а там уже разберемся. — Позов снова действует весьма провокационно, чувствует, как самую малость закипает изнутри. В конце концов, это ведь не он с непонятной девкой трахался в туалете, прекрасно зная, что его вполне можно заметить на выходе… Мужчина теперь злится еще и на самого себя. Снова позволяет себе думать так, как не следует. И за этим всем запоздало замечает, что Сережа уже выруливает с парковки, видимо действительно решая оставить не совсем желанного пассажира. Следующие минут пятнадцать в салоне висит неуютная тишина. Дима успевает накрутить себя еще больше. Думает, думает и думает. Поток мыслей, который обычно удается остановить, сейчас прорывается наружу, и создает в голове такой хаос, что становится страшно. Тяжелые взгляды сами собой долетают до армянина, а кончики пальцев уже начинает покалывать от желания прикоснуться. Сделать хоть что-нибудь. Разрядить это напряжение, которое давит на них обоих. Дима думает, что Матвиенко уже как-то показал ему, как стоит снимать напряжение. Именно поэтому рука пассажира медленно и аккуратно тянется вбок, на пробу проходясь костяшками по чужой коленке. Сережа тут же кидает быстрый взгляд в сторону Позова, но последний только как ни в чем не бывало смотрит прямо, делая вид, что поглощен разглядыванием проезжающих мимо машин. Матвиенко удержать взгляд надолго не может, ему нужно следить за дорогой, и это идет Диме только в плюс. Ладонь укладывается на колено уже всей поверхностью, совсем немного сжимает, гладит мягко и аккуратно. Останавливается на какое-то время, позволяя привыкнуть и смириться. Буквально через минуту пальцы ползут выше. Еле прикасаются, переходят на шов с внутренней стороны бедра и поднимаются по нему практически до самого паха, а потом исчезают, правда буквально на секунду. На замену снова приходит ладонь. Уверенно укладывается на внутреннюю сторону бедра, сжимает несильно, но собственнически и властно. — Ты какого хера творишь? — Сережа снова кидает быстрый, непонимающий и одновременно раздраженный взгляд, чуть крепче сжимая руль. — Тебе не нравится? — снова вопросом на вопрос, причем довольно хитро. Понятно ведь, что отрицательный ответ вряд ли прозвучит. Впрочем, не звучит совсем никакого, и Дима нагло продолжает свои поползновения. Скользит ладонью по всей поверхности бедра, от колена до самого паха, проделывает так несколько раз, медленно и тягуче. Пытается распалить, разгорячить, пробить стену показного безразличия. В конце концов, рука добирается до паха. Укладывается по-хозяйски, с нажимом проходясь по жесткой ткани на ширинке. Сбоку слышится резкий выдох, который явно свидетельствует о том, что прикосновения адресата равнодушным не оставляют. К тому же, Дима ведь впервые касается Сережи там по собственному желанию, и мысли последнего беспрерывно кружат в этом направлении. Это здорово волнует, и все ощущения в разы усиливаются, подогреваемыми чувствами, от которых уже никуда не деться. Позов доволен, но пока совсем не в той степени, в которой хочется. Мужчина отстегивает собственный ремень безопасности, а потом ловко расстегивает пуговицу и молнию на джинсах партнера. Тут же тянет резинку боксеров вниз, оставляя ее под мошонкой и оголяя полувозбужденный член. Матвиенко пребывает в явном шоке. Он издает странный, слегка протестующий звук, но теперь смотрит уже куда мягче. — Дим, ты чего..? Я же за рулем, опасно. — и ерзает немного на сидении, ощущая прохладу салона разгоряченной кожей паха. — Вот и следи за дорогой внимательнее. Не отвлекайся. — Позов сдаваться так просто не планирует, тем более, он только собрался с мыслями. Мужчина облизывает губы быстро, чувствует, как учащается собственное сердцебиение, а внутри что-то слегка испуганно поджимается. Он ведь не делал такого никогда, знает только теорию. Ему в этом совсем не сравниться с какой-то умелой сукой. Впрочем, Дима уже решил, что будет брать напором. Он должен хотя бы попробовать. Хотя, если уж быть до конца честным, Позов и сам успел возбудиться от мыслей о предстоящем. Ему было немного страшно и неловко, да. Но, как ни странно, противно точно не было. Больше всего хотелось доставить удовольствие партнеру. Хотелось вывести на эмоции. Хотелось, чтобы Сережа знал, что Дима тоже может или, по крайней мере, готов учиться. Позов подается вперед довольно резко. Опускается, опирается локтями куда-то, чтобы удержаться, пролезает под чужую руку и тут же горячо выдыхает на оголенный член. Брюнета на месте буквально подкидывает, он явно такого не ожидал, вот совсем никак. Ошарашенно смотрит вниз, несдержанно мычит и впивается пальцами в руль. Он ведь только что кое-как справился с мыслями о том, что партнер сам проявил инициативу, а теперь еще приходится думать о том, что инициатива, кажется, куда серьезнее. Что, возможно, совсем скоро, всего через жалкую минуту, Позов коснется его не просто рукой, а губами, своими чертовски манящими горячими губами, которые сведут его, нахер, с ума. — Дима! Какого хуя..? — сформулироваться не может совершенно, потому что резко чувствует такой прилив возбуждения, что внутри все сжимается с легкой болезненностью. Все еще до конца не верит, что партнер действительно собрался ему отсосать. Позов же в легком волнении подается еще чуть ближе и для начала утыкается носом в самый низ смуглого живота. Втягивает запах, пряный и мускусный, и издает совсем тихий полустон. Чужой аромат голову кружит неслабо, и мужчина невольно вдыхает еще и еще, поднимаясь носом по темной дорожке волос до пупка. — Теперь я понимаю, что ты имел в виду, когда говорил про запах. Охренеть можно. — Дима проговаривает куда ниже, чем обычно, и уже в следующее мгновение проходится широким движением языка по всей длине члена партнера. Сережа сразу же бесконтрольно выстанывает, причем даже непонятно, от чего. Чужие слова и ощутимое обнюхивание тут же заставляют мурашки поползти по телу, а влажный язык доставляет слишком много удовольствия для одного прикосновения. Как он и думал, до жути горячо, трепетно и приятно. Даже больше. Куда больше, чем вообще можно описать словами. Матвиенко изо всех сил старается не отвлекаться от дороги и хоть как-то контролировать ситуацию. Однако Позов все эти усилия на корню буквально пресекает. Мужчина ловко зажимает рукой у основания, принимаясь настойчиво вылизывать по всей длине. Обводит аккуратные венки языком, прижимается губами, скользя вверх-вниз и смачивая разгоряченную кожу слюной, лижет языком головку, пока кружа игриво и дразняще. У армянина выдержка тает с каждой секундой. Ему хочется податься бедрами вперед, хочется вцепиться в плечи партнера, хочется закрыть глаза и стонать в голос. — Прекрати, пожалуйста! — брюнет уже откровенно просит, у него сил нет совсем. Он растворяется и тонет, его буквально внутренне кидает из стороны в сторону. Судорожный взгляд мечется по обочинам, пытаясь выискать хоть какой-нибудь переулок, где можно было бы экстренно остановиться. Дима отчаянных просьб будто не слышит. Ему и самому уже прекратить довольно сложно. Слишком уж ему нравятся реакции Матвиенко и, если быть совсем честным, то вкус и запах партнера невероятно заводят. Позов накрывает головку губами, с нажимом проходится по уретре, надавливая кончиком языка. Принимается посасывать, настойчиво и с силой, не забывая стимулировать рукой у основания. Сережу эти действия совсем из себя выводят, заставляя бессильно хватать воздух и восклицать куда-то в пустоту. — Боже, блять! — Матвиенко невольно бедрами дергает, пытаясь податься чуть ближе, и в это же время из последних сил аккуратно заруливает в какой-то темный двор. Наконец, останавливается, и выдыхает так шумно и облегченно, что Дима даже взгляд поднимает. Смотрит снизу вверх, пристально и совершенно поплывше, и будто специально выпускает головку изо рта с пошлым причмокиванием. Брюнет выстанывает низко и жаждуще, впивается ответным взглядом, прожигает насквозь буквально. Тянется вниз, наконец, одной рукой, и осторожно хватается за слегка отросшие волосы. Позов воспринимает это как призыв к дальнейшим действиям, и тут же продолжает. Снова пропускает головку в рот, но на этот раз пробует взять больше. Опускается чуть ниже, двигает головой пока медленно и мучительно для партнера. С удовлетворением вслушивается в откровенные стоны, которые подначивают, разжигают еще больше. Мужчина опускается ниже, захватывает во влажный рот больше, доходя почти до середины. Он ведь действительно хочет доставить удовольствия по максимуму, хочет сделать так, чтобы брюнет потерялся в ощущениях. Сережа, кажется, действительно в них теряется. Запрокидывает голову, уже куда крепче сжимает одну руку на затылке Позова, а другую — на обивке сидения, резко подается бедрами вперед, глубже в обжигающий плен, и срывается на рваные гортанные полустоны. Дима давится в какой-то момент, потому что партнер толкается внутрь уж слишком активно. Пытается отстраниться ненадолго, но не получается. Рука крепко держит. Приходится быстро восстанавливать дыхание, собираться с силами и покорно стараться расслабиться, позволяя творить Матвиенко все, что ему хочется. Через какое-то время действительно получается, булькающие задыхающиеся звуки прекращаются, и Позов даже втягивает щеки, создавая более тесный контакт. У него выходит взять внутрь чуть больше половины, а рука справляется с остальной длиной. Дима старается, упорно двигает головой в том темпе, который Сережа задает рукой и бедрами, и невольно возбужденно мычит прямо так. Его буквально имеют в рот, и сейчас эта мысль кажется до странного горячей. В собственных штанах слишком тесно и жарко. В какой-то момент брюнет тянет за волосы назад, отстранить хочет. Становится понятно, что он уже совсем на грани, но Дима отчего-то сопротивляется, не позволяя себя оттянуть. В голове проскакивает глупая мысль о том, что не хотелось бы запачкать спермой одежду или обивку салона, но эта мысль скорее служит оправданием для самого Позова. Он буквально языком чувствует, как дергается член во рту, руками ощущает, как чужие бедра подрагивают мелко, и, в добавок ко всему, впитывает всем своим нутром громкие, сорванные стоны партнера. Вязкая струя ударяет куда-то в небо, и Дима изо всех сил старается не отстраниться и не начать отплевываться сразу же. Дожидается, пока выйдет все, и только потом быстро отстраняется, открывает дверь и сплевывает на землю горько-соленую субстанцию. В целом, не слишком противно, но держать это во рту — такое себе удовольствие. Закрывает дверь и залезает полностью в салон обратно. Дышит тяжело и с вожделением разглядывает отходящего от оргазма партнера. Глаза прикрыты, веки чуть дрожат, на висках застыли капельки пота, а влажные губы соблазнительно приоткрыты. Дима ближе подается, не может сейчас игнорировать эту потребность. В тот момент, когда лицо Позова оказывается слишком близко, Сережа резко открывает глаза. Смотрит со смесью непонятных чувств, выглядит сейчас, как щенок, который нашел хозяина. Слишком… светится что ли. Диму это даже пугает слегка. Такого брюнета хочется прижать к себе поближе и по голове гладить долго и нежно. Тем временем Матвиенко, который находился в какой-то невероятной эйфории, вдруг руки вперед тянет, обнимает за шею так непривычно-бережно и потирается носом о чужой, совсем осторожно. У Позова дыхание захватывает. Внутри все резко сжимается, тянет куда-то вниз, заставляя чувствовать себя так, будто ты падаешь в неизвестность с огромной высоты. Дальше случается то, что делает еще хуже. В разы хуже. Сначала чужое горячее дыхание на губах, потом легкое покалывание и убивающее предвкушение, и в конце концов Сережины губы прижимаются к собственным мягко, тепло и долгожданно. Слегка двигаются, будто гладят и просят принять, вжимаются чуть плотнее, позволяя почувствовать мелкие трещинки и невероятную теплоту. Дима готов завыть от ощущений, готов отдать все, что угодно, чтобы это продолжалось, готов оглохнуть от собственного сердцебиения и задохнуться от нехватки воздуха. Однако, он только с болезненным стоном шарахается назад, вжимаясь спиной в сидение. Для него это все значит куда больше, чем для Матвиенко. По крайней мере, Дима так думает. Для него это — что-то слишком яркое и сумасшедшее, что-то на грани с дикой влюбленностью, которая не должна существовать между ними ни в коем случае. Это чувство пугает, оно несет за собой слишком большую ответственность. Армянин смотрит растерянно и поникше, как-то будто бы разбито совсем, и Позов тут же взгляд отводит. Лишь бы не видеть это выражение, лишь бы не запоминать его, лишь бы оно потом не возвращалось в болезненных воспоминаниях. — Я просто не хотел оставаться в долгу. — Дима припечатывает сверху очередной мерзкой фразой, которая наверняка делает выражение на чужом лице еще хуже. Хорошо, что он не видит. Хорошо, что он не запомнит. Так будет лучше для них обоих. Так будет правильнее. Но это не отменяет того, что прямо сейчас ужасно больно, что собираясь оставить вот так партнера, он чувствует себя невероятно мерзко и виновато. И прямо сейчас желание поднять глаза и сказать три запретных слова сильнее, чем когда-либо. Однако, сам не понимая, как ему удаётся, Позов быстро из автомобиля вылезает, кое-как глотает противный ком в горле и уходит куда-то вглубь темного двора. На ходу такси вызывает и надеется, что Сережа доедет до дома в целости и сохранности.