Пока это возможно

Башня Дженги все-таки рушится. Ребята создают активность, шумят и гудят, придают этому событию эпичности. На стримах все делается немного на камеру, реакции слегка преувеличены, и даже из незначительных игр нужно развести что-то хотя бы отчасти увлекательное. Нужно создать атмосферу, лишний раз гиперболизировать собственные эмоции и сделать так, чтобы зритель хихикнул хоть пару раз за трансляцию. Когда в студии появляется Матвиенко, реакции даже не приходится выдавливать, их у каждого через край. Парни удивляются, ржут, подстебывают, разглядывают и уделяют внимание новому объекту интереса в полной мере. Только Дима сидит каким-то притихшим. Может быть, дело в том, что он просто занят ставкой Лехи, а может быть, он давно уже все сделал и сейчас только напускает на себя вид крайней занятости, чтобы немного перестать охуевать с собственных странностей. Не то, чтобы для мужчины оценивание внешности Серого было чем-то новым. Он давно уже успокоил себя, хотя, наверное, даже и не паниковал с самого начала. То, что определенные взрослые люди кажутся другим взрослым людям привлекательными — абсолютно нормально. Даже если эти люди — друзья. Позов давно ловил себя на мыслях о том, что считает Сережу довольно интересным в плане внешности. Хоть и стебал его часто, но скорее от того, что «ебать ты гусь» сказать гораздо легче и как-то правильнее в типичной мужской компании, чем «ты вообще-то красивый». В общем, было в брюнете что-то такое… Притягательное и какое-то томное временами. Но дальше абсолютно отстраненных от реальности мыслей это обычно не заходило. Дима никогда не переходил дружескую грань даже при близком контакте. Ни в мыслях, ни в действиях, ни в чем-либо еще. И вот, пару минут назад, когда Матвиенко в этом своем пиратском костюме резко появился в поле зрения, оценивающий взгляд сам по себе заскользил по знакомой фигуре. И черт бы с ним, с костюмом, он и правда был довольно смешной, но очерченные черным глаза, которые казались из-за этого еще глубже и внимательнее, чем обычно, пристально нацелились на собственные, заставляя почувствовать себя как-то необычно-стесненно. Вечно теплая ладонь крепко обхватила в рукопожатии, но также быстро выпустила, а экстравагантные косички в бородке колыхнулись чуть в сторону, когда Сережа прошел дальше. И вот это все вдруг подняло внутри что-то смутное. Непонятное, непривычное, заставляющее смотреть на знакомого человека как-то по-другому. Дима быстро справляется с комком собственных непоняток, и дальше все проходит довольно гладко. Впрочем, и Серый надолго не задерживается, убегает на свои рабочие съемки, оставляя ребят наедине с Дженгой снова.

***

Позов выходит покурить перед матчем. Берет куртку, хлопает по карманам, проверяя наличие сигарет и зажигалки, и выныривает из студии в коридор. Привычно прямо идет, задумывается невольно, тут ли еще Матвиенко, и что за реклама такая ему досталась. В тайне думает, что даже глянет ее, если вдруг попадется. Чисто из интереса. Сворачивает в последний раз, выходя на финишную прямую до курилки, но вдруг хмурится и прислушивается. Стучит будто что-то. Студии то он прошел уже, в этом крыле в основном служебные помещения да пару офисов. Сразу отчего-то в мозгу картинка всплывает, как в служебке заперли какую-нибудь девушку — жертву маньяка, и она сейчас изо всех сил в дверь бьется слабым тельцем в жалких попытках выбраться наружу. Позов думает, что крыша у него точно слегка поехала, но все-таки прислушивается внимательнее, пытаясь понять, из какого помещения доносится этот странный грохот. Находит, как ему кажется, нужную дверь, и ждет еще пару секунд, надеясь, что все просто затихнет само по себе, и он перестанет заниматься херней и пойдет себе дальше курить. Но ритмичные стуки не прекращаются, и Дима аккуратно ручку опускает, тихо тянет на себя и просовывает голову в образовавшуюся щель. Понимает, что сделал это очень и очень зря. Знакомая пара темно-карих глаз тут же впивается в собственное лицо, и Позов понимает, что его поймали, не дав никакого шанса скрыться незамеченным. Матвиенко продолжает нагло, ритмично и настойчиво вбивать какую-то девчонку в реквизитный стол, который при каждом движении жалобно скрипит ножками и стучит о стену. Девушка сидит на столешнице, она повернута спиной ко входу, поэтому ни Дима ее лица не видит, ни она, полностью поглощенная процессом, его не замечает. Однако, это волнует в последнюю очередь. На Позова, словно прицел, направлен пробирающий до мурашек взгляд. Хочется уйти, извиниться, просто провалиться куда-нибудь прямо сейчас, но двинуться не получается совсем. Сережа смотрит прямо, разгоряченно, слегка агрессивно, пристально. И никоим образом не выражает удивления, стыда или желания прогнать стороннего наблюдателя как можно быстрее. Напротив, он будто гипнотизирует, заставляет проваливаться в жаждущую тёмную глубину, призывает разглядывать черные размазанные следы макияжа под глазами и с силой закушенные чуть дрожащие губы. И Дима поддается. Стоит прямо там, чувствуя, как дыхание вдруг перехватывает, и ловит отголоски до странности сильного и до жути неправильного, даже извращенного какого-то возбуждения. Сережа ускоряется, выдыхает хрипло и сбивчиво, приподнимает голову, но смотрит все также, пристально и неотрывно. Выглядит теперь еще более взбудораженным, а слегка сбившийся, дерганный ритм дает понять, что он, кажется, практически на грани. Скользит вдруг взглядом чуть вниз, проходится по Диминой шее, по вороту футболки, а затем снова медленно вверх поднимается, замирая на невольно прикушенных чужих губах. Буквально взглядом вылизывает, заставляя ощущать фантомные обжигающие прикосновения чего-то невесомого к коже. Позов, не особенно отдавая себе отчет, быстро проводит кончиком языка по верхней губе и сглатывает почти неслышно, а потом снова ловит властную прожигающую темноту глазами. То, что все это время звуковым сопровождением являются пошлые, влажные шлепки плоти и сбитое дыхание, ситуацию только ухудшает. Буквально через минуту помещение прорезает совсем тихий, низкий полустон. Губы Матвиенко приоткрываются, выпуская звук наружу, а глаза невольно закатываются, но всего на секунду. Но и этого совсем короткого промежутка хватает, чтобы Позов, вырвавшись из-под непонятной гипнотической власти, резко отпрянул назад, снова оказываясь в коридоре. Мужчина судорожно выдыхает. В ушах слегка шумит, сердце бесконтрольно колотится, а пальцы подрагивают, как после неожиданного испуга. И, что самое страшное, он чувствует возбуждение. Не настолько сильное, чтобы оно было слишком явно заметно внешне, но достаточное, чтобы появилось желание подрочить в туалете. Дима резко мотает головой. Не собирается он дрочить на собственного коллегу, которого случайно застал, трахающим какую-то девчонку. Позов выскакивает в курилку, тут же выдыхая облачко пара. Благо, тут достаточно холодно, чтобы успокоиться и унять зудяще-стыдное возбуждение. Сигарета совсем скоро оказывается зажата между губ, а горький, знакомый дым заполняет изнутри, унося с собой все лишние мысли и настойчивое беспокойство. «И какого хера это было..? Я слишком много работаю и слишком мало трахаюсь.»