Согрей меня

— Ты обещала мне оставаться на «Моби Дике»? Где старик? Почему он отпустил тебя одну? Ленор все еще считала, что она ненароком заснула или у нее просто начала съезжать крыша от тоски и долгого сидения в четырех стенах. Он стоял прямо перед ней, сведя брови к переносице и сверлил ее гневным взглядом. Девушка проигнорировала все заданные Портгасом вопросы и ущипнула себя руку, пытаясь прийти в себя. Даже глаза протерла, но нет, силуэт Эйса на фоне огней города никуда не исчез и не растворился в предательской дымке сна. Пират был здесь. — Ты себе глаза сейчас сотрешь, — недовольно проворчал парень, перехватывая руки Ленор, которая чуть отшатнулась назад, недоумевая, чего он злиться после многомесячной разлуки. — Немедленно поднимай парус и плыви домой. Ты меня слышишь, Ленор? Здесь опасно, Черная Борода был здесь всего пару дней назад, он может решить вернуться. Сейчас же собирайся и покинь этот остров… Черт, это тоже может быть опасно… Эйс пытался найти выход из ситуации, особенно когда Тич был почти в его руках. Ну почему Ленор никогда не слушает его, почему она приплыла на этот остров и как вообще нашла его? Как она умудрилась сбежать с корабля, если все прекрасно осознают, что Ленор может быть в большей опасности, чем кто-либо? Она фактически беззащитна, рядом нет даже Марко, который в случае чего прикрыл бы ее, так что Ленор становится добычей для кого угодно: от пиратов, которые не прочь поживиться девушкой и даже не будут осознавать всей ее ценности, до местных жителей, которые разорены и недоверчиво относятся к чужакам, что сейчас на острове. Девушка всхлипнула, заставляя Эйса вырваться из круговорота мыслей. Ну вот, она снова плакала из-за него, а Портгас готов был возненавидеть себя еще больше только за эти редкие слезинки на ее лице. — Это… Это правда ты, Эйс? Я ведь не… Не схожу с ума, да? Я же не сошла с ума, — пират замер, выпуская из пальцев хрупкие запястья. Он уложил горячие ладони на ее мокрые щеки, приподнимая лицо девушки так, чтобы он мог его видеть. Боже, и только сейчас, в неверном свете фонарей города, который оставался у него за спиной, он мог видеть, что произошло с его Ленор за то время, пока он гонялся за Черной Бородой по всему Гранд Лайн. — Боже, Ленор, зачем ты… Что ты сделала с собой? — прижимая девушку к себе, Эйс присел на песок, усаживая темноволосую себе на колени. Так знакомо ее лицо уткнулось ему в ключицы, мелко вздрагивая в его ладонях, будто от беззвучного смеха. Если бы это был смех, вызванный радостью встречи Портгас бы сразу посадил ее на парусник и отправил в море, даже не раздумывая. Но она рыдала, цепляясь пальцами за его плечи, будто каждый раз, когда ее ногти вонзались Эйсу в кожу, она могла удостовериться, что это не игра ее фантазии и он действительно на этом маленьком острове, держит ее в своих руках и сам едва сдерживает слезы. Они долго сидели в тишине, которую тихо разбавлял лишь шум набегающих на песок волн. Ленор понадобилось какое-то время прежде, чем она шмыгнула носом в последний раз и уложила голову на плечо Портгасу. — Почему ты здесь? — Тихо повторил свой вопрос Эйс, чувствуя, как Ленор вздыхает и отстраняется от него. В ее глазах он мог рассмотреть только безоговорочную капитуляцию перед его напором. — Я нужна была, как картограф: Марко попросил меня отметить на карте мели, чтобы «Моби Дик» безопасно смог их обойти. Я отпросилась всего на одну ночь, — девушка поежилась, вспоминая четыре стены и полумрак своей каюты, который разбавляли только крохотные язычки свечей. В это мгле она прожила последний месяц точно, изредка выбираясь на палубу в послезакатные или предрассветные сумерки, чтобы ей не жгло глаза. Но этот мрак опустился на Ленор гораздо раньше, вынуждая замыкаться в себе каждый раз, когда взгляд не находил Татча и Эйса. — Я ведь говорил, что это может быть опасно… — Я знаю, Эйс, знаю. Но я больше не могу… Я не могу больше сидеть там, — она снова содрогнулась, а Портгас лишь крепче прижал ее к груди, касаясь губами виска. — Я схожу с ума. Я не могу чувствовать себя в безопасности, пока ты вне «Моби Дика». Я хочу, чтобы ты все это оставил… Пожалуйста, давай вернемся домой вместе. Брось эти попытки отомстить… — Ленор, нет. Не проси меня вернуться, я так близок к концу, что бросить все это — значит предать память о Татче. Шевелюра не был бы рад такому раскладу. Я уже почти схватил его за воротник, Ленор. Я закончу это дело через пару дней и вернусь. Ты же помнишь, что я обещал тебе? — Парень отстранился, чтобы посмотреть девушке в лицо, а та в свою очередь прерывисто кивнула. — Я обещал тебе кольцо и свою фамилию. Как только я вернусь, мы поженимся. Я познакомлю тебя со своим братом. Тебе он точно понравится. И больше я никогда тебя не покину. Ленор кивнула, вновь зарываясь лицом в изгиб шеи Эйса, а он вздохнул, понимая, что с каждой минутой Тич удаляется все дальше и дальше, заставляя увеличиваться время его поимки и дату возвращения капитана второго дивизиона на родной борт. И все же… Он не мог отказать. Он не видел Ленор слишком долго, чтобы отпустить ее сейчас просто так, не после того, как он держал ее в своих руках, пока губы нашептывали девушке слова о том, как он скучал и как безумно рад видеть ее. Не после того, как она подняла наконец на него свои прекрасные глаза, цвета бури в море, которые волновали сердце Эйса каждый раз, стоило ему только взглянуть в них. И уж точно не после того, как ее мягкие губы коснулись его губ в робком порыве. Портгас зарылся пальцами в темные локоны на затылке Ленор, почти в отчаянной нужде отвечая на нежный поцелуй, что в мгновение ока перерос в борьбу языков и губ. Боже, как же он скучал по одному этому головокружительному ощущению, когда кислород в легких предательски быстро закончился, а отрываться было сравни смерти, которая настигла бы парня в тот же миг, когда он отпустил бы Ленор. — Я люблю тебя, — прижимаясь лбом ко лбу пирата, произнесла девушка, пытаясь схватить как можно больше воздуха, который будто начинал испаряться из-за жара, который источало тело Портгаса под ее ладонями. Эйс опешил, глядя на Ленор. Она всегда говорила ему, как он дорог ей. Как сильно он ей нравится. Каким идиотом он бывает, когда врывается к ней в комнату посреди ночи, замечая блеклую полоску света из-под двери в ее каюту. Слова о любви от нее услышать можно было очень редко, поэтому они были ценнее любого сокровища, которое таил в себе Гранд Лайн и все Четыре Моря. Ради трех этих слов Эйс готов был броситься в пекло и вмерзнуть во льды, если потребуется. Убить и умереть. Его пугали подобные мысли: Портгас никогда не был настолько зависим от чего-то слова и никогда бы не признался сам, что он готов на коленях стоять у ног Ленор, лишь бы она говорила о том, как сильно любит его. Чтобы целовала его так исступленно, будто нет больше ничего на свете. Чтобы перебирала его черные волосы своими тонкими пальчиками, когда он в очередном приступе нарколепсии вырубается прямо во время их разговора. Все это Эйс обожал в Ленор настолько, что не мог сдерживать дрожи в руках, когда она говорит всего три простых слова. «Я люблю тебя», и Эйс уже готов рассыпаться миллионом крупинок у ее ног. «Я люблю тебя», и Портгас сам себя не помнит от счастья, эхом вторя эти слова ей в губы тихим шепотом, пока мужские ладони находят свое место на талии, сжимая бока до болезненного стона прямо ему в рот. «Я люблю тебя», и пират теряет любой контроль, чувствуя, как тонкие пальчики зарываются в его волосы и оттягивают их у самых корней. Эйс с трудом может вспомнить, как ему удалось подняться на ноги: пляж хоть место и романтичное, и красивое, но совсем не закрытое от любопытных посторонних взглядов, которые в такой поздний час могли ненароком наткнуться на молодых людей. Он отрывается всего на секунду, чтобы найти глазами какую-нибудь хижину на берегу, чтобы спрятать этот бриллиант в его руках от всех, кто может ей навредить, а Ленор будто читает его мысли: — Мой парусник он… Дальше на берегу, — голос Ленор хриплый, она часто дышит и почти мгновение спустя, такое долгое и мучительное, вновь припадает к губам пирата, который лишь подхватывает девушку на руки, чтобы как можно быстрее добраться до заветной лодки и укрыться от всего, что могло невзначай их потревожить. Пинком распахивая дверь в каюту, Эйс запинается о что-то в темноте, едва ли не валиться на пол, кое-как удерживаясь на ногах. В каюте парусника тесно, здесь не так много места, чтобы удобно развернуться и Портгас сильно жалеет, что не додумался снять комнату в какой-нибудь захудалой гостинице в городишке. Однако, стоит этой мысли только посетить его, как Эйс тут же выбрасывает ее прочь: ему не хочется, чтобы Ленор видел или слышал кто-то посторонний. Особенно с Огненным Кулаком Эйсом. Он не замечал, чтобы девушка часто мелькала на листовках, «заработав» за свою голову около 50 миллионов белли, что в сущности было очень и очень мало. Бесспорно, стоит дозорным только прознать, что Ленор является его будущей женой, а по совместительству последним представителем «ледяных людей», как награда за ее голову вырастет в разы. Эйс не мог этого допустить: он никогда бы не подверг ее жизнь опасности. Полутьму разогнала маленькая масляная лампа, загоревшаяся на столе и пара свечей, которые вспыхнули неожиданно даже для Эйса. Если снаружи его жар мог развеять прибрежный бриз, то в замкнутом пространстве каждый градус, на который повышалась его температура, пагубно мог сказаться на обстановке. — Эй, потише, горячий парень, — Эйс остановился, приваливаясь спиной к стене и слыша, как жалобно скрипит дерево. — Ты спалишь мою лодку. — Прости. Не могу контролировать себя, когда ты… Черт, я не могу контролировать себя в отношение любой тебя. Ты заставляешь меня терять голову всякий раз, стоит мне только поцеловать тебя. Я слишком долго сдерживался, чтобы остановиться сейчас, но… Я пойму, если ты не готова к чему-то подобному и я постараюсь успокоиться. Ленор, все еще держащаяся за дрожащего от напряжения Эйса руками и ногами, прижалась теснее, стоило ей почувствовать, как его ладони соскользнули с талии и повисли безвольными плетьми вдоль его тела. Девушка не хотела, чтобы он останавливался: он делал это сотню раз, всегда отговаривая ее, пока не признался, что боится причинить ей боль. Что может случайно сделать так, что у Ленор появиться ребенок. Он бы не хотел, чтобы его дети, так же как и он, ненавидели своего отца-пирата. Он боялся, что Ленор может закончить также, как и Руж, оставив их сына или дочь сиротой, пока сам он будет вынужден скрываться от преследования. Он признался в этом, а Ленор поняла и приняла, пообещав подождать до момента, когда оба они будут в полной безопасности, чтобы завести семью и воспитать не одного ребенка. — Я готова, Эйс. Я люблю тебя и доверяю тебе. Я хочу, чтобы ты сделал это со мной, с твоей будущей женой и матерью твоих детей, Портгас. Наберись уже смелости… — Не говори мне о детях, Ленор. Ты не знаешь, какого жить сиротой и знать, что твой отец был дьяволом, которого ненавидят все, кто окружал тебя. Ты не знаешь, как ненавидят тебя, даже не зная, что именно ты отродье того самого пирата. Я боюсь, что ты умрешь. Что я сделаю тебе больно. Ленор, я умру, если ты пострадаешь… — Ох, Эйс… Все будет хорошо, — она взяла его лицо в свои крохотные ладони и улыбнулась. — Я обещаю, что все со мной будет в порядке. Ее губы вновь мягко прижались к его, пока руки еле осязаемыми прикосновениями очертили шею и ключицы, вновь находя свое место на плечах Эйса. Он все еще колебался, но в итоге сдался под натиском Ленор, отталкиваясь от стены и в два шага преодолевая расстояние до ее постели. Не разрывая поцелуй, который опять перерос в нечто, что было необходимо, как кислород, парень устроил свои руки по обе стороны от головы Ленор, стараясь не прижать ладонями ее разметавшиеся по подушке локоны. Ее руки вновь скользнули на лицо Эйса, он оторвался от мягких припухших губ и обомлел. Его Ленор выглядела сейчас так развратно-хорошо, так правильно, будто судьба свела их вместе именно для этого момента, забросив на один и тот же остров. Будто она специально выстраивала их жизни таким образом, чтобы эти двое встретились ради ночи на маленьком паруснике. Он просто не мог сопротивляться, отдавая всего себя в ее руки, так нежно скользящие по горячей коже и приносящие спасительную прохладу. Из-за контраста температур кружилась голова, когда Эйс спустился мокрыми поцелуями на нежную шею, вырывая первый нерешительный стон из ее груди. Он почувствовал, как его затрясло от этих нежных звуков, которые издавала Ленор, когда его губы скользили все ниже, а пальцы еле управлялись с мелкими пуговицами на рубашке. На последние три его не хватило: круглые перламутровые пуговки с громким стуком встретились с полом, но этого не заметила ни Ленор, которая выгибалась в спине, стараясь поймать все касания горячих рук, губ и языка Эйса, ни Портгас, увлеченный тем, чтобы принести Ленор как можно больше приятных ощущений. — Сделай это, Эйс… Я не могу… Не могу больше терпеть, — Ленор елозила под его напряженным телом, хныкая от связавшего ее возбуждения, которое грозило просто свести ее с ума в ту же секунду, если Портгас не прекратит изводить ее поцелуями, сминая горячими ладонями мягкую грудь. Эйс оторвался на мгновение от нежной кожи, оставляя после себя россыпь полу-укусов, которые расцветали на коже алыми бутонами, чтобы поймать мольбу во взгляде Ленор, которая растеряла любое терпение и потянулась к пряжке на его ремне. Дрожащие пальцы не слушались, срываясь с металла, пока Эйс не остановил ее, справляясь с остатками одежды на них обоих. Ему доводилось раньше видеть Ленор полуобнаженной, когда она плавала в море или приходила к нему в трюм посреди ночи, чтобы забрать его в свою каюту, что временами было чревато тем, что Эйс не выдерживал ее близости и позорно сбегал, пряча красное от возбуждения лицо и дрожащие руки. Но никогда он еще не видел ее такой открытой и беззащитной. Девушка всхлипнула, чувствуя, что Эйс замер, глядя на нее полным отчаянной любви взглядом, от которого Ленор просто растаяла. — Я люблю тебя, Ленор, — он прижался щекой к прохладной ладони, после чего оставил на ней поцелуй и снова спустился к губам, обжигая их своим горячим дыханием. — Я так хочу сделать тебя счастливой, что просто не выживу, если сейчас ты пострадаешь. Скажи, чтобы я остановился. Скажи, что ты должна вернутся. Она лишь промолчала, вновь возобновляя поцелуй, отчего Эйс растерял остатки своего самообладания, сжимая в ладонях мягкие бедра и устраиваясь между ними. Секунда, всего одно короткое мгновение, наполненное судорожным вздохом, тихим стоном и Эйс рухнул лицом в подушку, сжимая зубы. Она была такой горячей внутри, такой сумасшедше-обжигающей, что первые минуты Портгас не мог собраться с мыслями, находясь в Ленор, которая старалась расслабиться и не подавать вида, что ей неприятно. Низ живота саднил из-за вторжения, но это было просто восхитительно, чувствовать, как мышцы Эйса перекатываются под его загорелой кожей, как он выдыхает сквозь зубы и сжимает угол подушки в пальцах. Как он сдерживается, понимая, что это не может приносить удовольствие в первый раз: спасибо Марко, который как-то раз усадил его у себя в лазарете и без стеснения выдал всю базу, которую знал сам, заставляя Портгаса пообещать, что он обязательно прислушается к его советам, как только у них с Ленор дойдет дело. Неприятное саднящее чувство постепенно утихло, девушка зарылась пальцами в волосы Эйса, тихо постанывая от того, как парень двинулся. Толчки были аккуратными, размеренными, хотя видит Бог, Портгас сейчас готов был сжевать угол подушки, лишь бы не закончить слишком рано. Он не мог и представить, что будет так приятно, что это ни в какое сравнение не шло с тем, как он снимал с себя стресс руками. Ленор обхватывала его, сжимала в себе, будто не хотела отпускать, издавая такие стоны, которые заставляли Эйса судорожно сжимать простыни всякий раз, стоило ей выдохнуть его имя. — Эйс… П-посмотри на меня… Нет, нет, не останавливайся, мне так хорошо, только продолжай, — он смог оторваться от постели, глядя на ее раскрасневшееся лицо и приоткрытые сухие губы, которые ловили редкие глотки кислорода, пока ее пальцы безжалостно впивались ему в плечи. Эту картину он хотел запечатлеть на долгие годы, если не на всю жизнь: ее искаженное страстью, возбуждением и удовольствием личико, которое молило его о нем, о его руках и губах повсюду, куда он только мог дотянутся. И это стало последней каплей. Ленор чувствовала: что-то приближается, заставляя ее разводить ноги шире и изгибаться до хруста позвонков. Эйс закончил первым, вбиваясь по самое основание и оставляя на хрупкой шее девушки укус, а за ним и Ленор, сжимая его с такой силой, что у Эйса закружились звездочки перед глазами. Это было слишком хорошо, слишком много и слишком неправильно, чтобы можно было вынести это. Он был бы рад, если бы в этот момент он проснулся где-нибудь на пляже, задремавший под тихий шелест волн и увидевший все это во сне. Но Ленор была слишком явственной: она тихо постанывала, сжимая бедрами его талию. Она была здесь, в его руках, заставила его сойти с ума на короткое мгновение, за которое он совершил непоправимое. — Ленор, я не… Я не хотел! Что же теперь делать? — Не волнуйся, я… Сейчас у меня не может быть детей. У меня безопасный период цикла, — Эйс с вопросом в испуганных глазах все еще смотрел на девушку. — Я бы не стала… Не стала рисковать, зная, что не смогу обещать тебе безопасность. Я не хочу быть для тебя обузой, которая в любую секунду станет для тебя якорем и утащит за собой. — Не говори так. Единственным якорем ты станешь, когда мы с тобой найдем свой дом на каком-нибудь летнем острове, где будет достаточно всего, чтобы мы могли оставить пиратство и жить спокойно. Когда ты подаришь мне дочь, которая будет похожа на тебя. От мальчишек вечно одни проблемы. Ленор рассмеялась, отворачивая лицо в сторону, пока Эйс устраивался сбоку, пытаясь не столкнуть девушку на пол: кровать была узкой, ее едва на одного хватало, и сейчас Портгас молился, чтобы она выдержала их обоих. Уставшая и вымотанная она была чудо, как хороша, с зацелованными губами и россыпями алых пятнышек по всему телу, растрепанная и разгоряченная. — Черт, мы даже дверь не закрыли… — К черту эту дверь, она мне не мешает, — Ленор остановила Эйса, который уже высматривал, куда он бросил свои штаны, чтобы закрыть дверь в каюту, укладываясь ему на грудь и слушая, как грохочет в ней его сердце. Теплая ладонь опустилась на ее плечо, мужские губы прижались к макушке, оставляя долгий поцелуй. Теперь оставалось только уснуть в теплых и уютных объятиях после долгого и тяжелого физического дня, полностью растворившись в мечтательных снах… …Когда утром Ленор проснулась, укутанная в одеяло, Эйса уже не было. В оставленной записке он указал, что не хотел будить ее. Что это была лучшая ночь в его жизни. Что он вернется через пару дней и тогда она точно станет его женой по всем законам. Что он очень ее любит. Девушка только улыбнулась, находя на своем столике, заваленном бумагами, серебристое обручальное кольцо…