Согрей меня

Прошли обещанные Эйсом два дня. Прошли и две недели. Он не вернулся. Ленор не находила себе места и терялась в догадках, отвергая одну-единственную причину, которая остановила бы Портгаса. Он был мертв и поэтому не возвращался. Ленор пыталась убедить себя в том, что ему не удалось поймать Черную бороду в эти дни и он вынужден был отправиться искать его дальше, но в груди все равно продолжало грызть сомнение - даже если бы у Эйса не вышло поймать Тича с первой попытки и пират бы сбежал, разве не нашел бы юноша какой-нибудь возможности, чтобы сообщить об этом Ленор? Разве мог он оставить ее в неведение, прекрасно осознавая, что девушка перестанет есть и спать, дожидаясь его с утра и до утра. Она проводила на палубе все свое время, не обращая внимания ни на что другое, кроме линии горизонта в бесплотных попытках увидеть маленькую точку вдали. Ленор верила и надеялась на то, что Эйс просто задержался в пути, может встретил кого-нибудь, а сейчас торопиться обратно домой, чтобы выполнить свое обещание. Правда оказалась куда прозаичней: он проиграл и был передан Тичем в руки Морского Дозора, который назначил Эйсу казнь в Маринфорде. Ленор узнала об этом, когда на палубе был в самом разгаре разбор утренней газеты. На первой полосе была фотография Портгаса в цепях и кричащий заголовок о том, что Огненный Кулак Эйс был пойман Морским Дозором. Едва увидев этот газетный лист, который Изо пытался содрать с газеты и швырнуть за борт в тот же момент, как заметил распахнутый взор девушки за спиной у сокомандников, аиши впала в какой-то транс, оседая на палубу. До нее не могли достучаться: ее трясли и поливали водой, хлопали по щекам и пытались докричаться, но все попытки оставались бесплотными, пока Белоус не принял решение поворачивать к Маринфорду, чтобы спасти сына из лап дозорных. После этого с Ленор остался только Марко. Он и был тем, кто застал вспышку ее истерики. Сама Ленор плохо помнила, что произошло, когда Марко смог наконец ее успокоить. Взгляд ее упал на лазарет: стены, потолок и пол были покрыты толстым слоем льда, а сам Феникс не вмерз во все это лишь по счастливой случайности - заметил, что в комнате стало холоднее и успел принять другую форму. Дверь, как и иллюминатор, оказались заблокированы, но Марко, кажется, не особенно переживал на этот счет. Больше он волновался за самочувствие Ленор, которая, по его словам, не могла контролировать силу и свои эмоции. Он не держал обиды за ее несдержанность, понимая, что девушке просто нужно было рассказать обо всем сразу, а не доводить ситуацию до абсурда. Только вот Белоус, едва только узнал, что дочь пришла в себя, тут же сообщил ей, что в Маринфорд Ленор не пойдет. Он собирался высадить ее на первом попавшемся клочке суши, чтобы не подвергать опасности, и Ленор это не понравилось. - Я не собираюсь отсиживаться в стороне, пока Эйс находится в Дозоре. Я пойду вместе с вами и буду за него сражаться, - девушка выглядела уверенно, но для Белоуса одних слов было мало. - Ты не можешь за себя постоять. Это не обычная твоя стычка с Дозором в открытом море, где ты всегда можешь маневрировать и применять свои способности. Это не простые рядовые, которые ни черта не смыслят в боях. Там будет высший офицерский состав, у каждого из них есть силы дьявольских фруктов. Нам будет некогда присматривать еще и за тобой, - Белоус был жесток в этот раз, но делал это только для блага Ленор. Он всегда старался уберечь ее от серьезных сражений, в которых она могла пострадать. И сражение за жизнь Эйса было именно таким, где Ленор могла не просто пострадать, а отдать свою жизнь. Как он потом будет смотреть в глаза своим детям, осознавая, что сделал недостаточно и не смог уберечь любимую дочь от смерти? Как его сыновья будут смотреть в глаза друг другу, когда Ленор больше не будет на корабле? Он не мог рисковать еще и ею. - Ты должна подчиниться и остаться там, где тебе будет безопасно... - Я сказала, что не собираюсь отсиживаться. Ты можешь попробовать меня остановить, но даже если ты сейчас ссадишь меня с палубы, я все равно отправлюсь в Маринфорд и буду сражаться, как и все остальные, - Ленор не хотела, но не смогла сдержать сочившегося из нее гнева: ни в голосе, ни во взгляде, ни в собственных руках. По влажным доскам палубы расползлись в разные стороны узоры морозных кристалликов, грозившие всем, кто оставался на влажной поверхности, примерзнуть к палубе в мгновение ока. Команда ахнула. Темноволосая никогда бы не шла против воли Эдварда, покорно, хоть и с некоторой неохотой, выполняя все его приказы. Ленор никогда не перечила ему. Но сейчас воздух между ними искрился от напряжения, пока девушка завуалированно угрожала собственному отцу. Этого никто не ожидал, тем более Белоус, что массивной фигурой возвышался над крошечной Ленор. Он не мог подвергать ее опасности. Но и не мог больше ей приказывать, прекрасно понимая, что она уже выросла... …Ленор была раньше в сражениях с Дозором: они часто могли напоминать просто развлечение, когда случайный корабль разведки налетал на "Моби Дик" и вместо того, чтобы уплывать как можно быстрее, они пытались напасть. Девушка любила наблюдать за тем, как отец использует силу своего дьявольского фрукта, чтобы раз и навсегда дозорные с этого корабля поняли одно правило - Белоус является величайшим пиратом со времен Гол Д. Роджера и никому из них не стоит даже мечтать о его аресте. В этот раз все было совсем по другому: офицерский состав дозорных был силен. И не просто силен, а чудовищно силен: Ленор видела Акаину, видела Аокидзи. Дочь и отец пошли на компромисс друг с другом - он разрешил ей отправиться в Маринфорд, а она пообещала ему не сходить с палубы корабля, защищая "Моби Дик". И она честно выполняла свое обещание, даже несмотря на то количество дозорных, которые бросались в атаку на флагман Белоуса. И даже несмотря на то, что Михоук сам пытался уничтожить дом белоусовцев. Она не помнила, как в корабль ударили метеориты, как он загорелся и после пошел на дно. Ленор не помнила, кто вытащил ее с горящей палубы и оставил на берегу. Она помнила лишь то, как корабль, ставший ее домом много лет назад, ушел на дно. Помнила, что вокруг было много дозорных, которые жаждали смертей. И она дала им то, чего они желали, в полном объеме. Марко обронил как-то раз, что в Ленор безжалостна к врагам. И она подтверждала эти слова своими действиями. Бойня, в которую превратилась война пиратов и дозорных, на долгое время отпечаталась в умах всех, кому не посчастливилось в ней поучаствовать. Потери несли и дозорные, которые в пылу сражения даже не замечали, что их товарищи встречали смерть в большем от того, что про них забывали, так и пираты, которых было на порядок меньше. Все сражались так, словно это был последний раз и для многих он действительно стал последним. Ленор окончательно потерялась среди круговерти дравшихся друг с другом дозорных и пиратов, понимая, что она не видит ни членов своей команды, ни вообще знакомые лица. Ее не замечали и трижды Ленор едва не снесли голову свои же союзники, что в пылу битвы просто не обращали внимания на хрупкую девушку. Ленор же было не до этого: она видела Эйса, видела его силуэт на эшафоте и не могла остановить себя. Он был близко, очень близко, чтобы Ленор могла его спасти, вырвать из лап смерти, чтобы увезти отсюда и прикончить любого, кто сядет им на хвост, даже если это будут адмиралы или шичибукаи. Однако, парнишка в соломенной шляпе оказался быстрее и проворнее... …Клинок в плече был прохладным, но жег так, словно сначала его раскалили на огне, а потом уже вонзили Ленор в плечо. Время остановилось на вдохе, застряло настолько, что даже боль отступила куда-то на задний план, вместе с шумом и ощущением реальности. Он был так рядом. Он был тут, в нескольких метрах от Ленор. Она видела его улыбку и испуг в темных глазах, когда Эйс увидел невесту здесь, на поле боя. Она была уверена, что все закончилось и они спасены. Что они смогут уйти и оторваться от преследования. Ленор уже чувствовала, как сожмет Портгаса в своих руках, обещая ему прикончить его за то, что заставил волноваться ее и всю команду. Что могло пойти не так? Когда ситуация повернулась так, что пальцы поймали воздух, а не запястье возлюбленного? Ленор не хватило каких-то чертовых долей секунды, чтобы остановить его. Чтобы сказать ничего не слушать и уйти. Что это провокация и ему нельзя на нее поддаваться. Так в какой чертов момент слова застряли у нее в горле, а сама она застыла на месте, будто ее же сила сработала против аиши? Острое лезвие снова двинулось вглубь мышц, заставляя кровь хлестать с такой силой, что в ушах заложило - или может так работает шок? Ленор не слышала ничего, что сейчас происходило вокруг, хотя звон стали и выстрелы можно услышать, даже если залить уши воском. Аиши знает это, она проверяла. В итоге, девушка видела лишь удаляющуюся спину Эйса. Видела знак Белоуса на загорелой коже. А сейчас... После такого удара не выживают. Это было так просто и так правдиво, что Ленор даже не задумалась об обратном. С дырой в груди не выживают. Кольнуло что-то в плече, отчего заныла рука. Что там происходит вообще? Ах, точно. За ее спиной дозорный. По виду лет на тридцать старше ее самой. Наверное, можно было бы сказать, что он годится Ленор в отцы. В его руках клинок, острие которого с каждым мгновением погружается все глубже в плоть, заставляя кровь стекать по рубашке, напитывая ткань. Дозорный, кажется, и сам удивлен тому, что ему такое позволили. А может тому, что его целью стала девушка, совсем молоденькая и хорошенькая для морской жизни. В серых глазах - немой вопрос, и дозорный никак не может разобрать его. "За что?" За что с ним так? Что сделал Эйс, чтобы удостоиться такой чудовищной смерти? Что сделал его брат, этот малец в соломенной шляпе, чтобы сейчас держать мертвое тело брата в своих руках? Так за что? За что?! Боль возвращается, жжется где-то в глубине, но это не боль от раны, а боль от осознания. Разум понимает все гораздо раньше, боль начинает пульсировать в такт бешеному сердцебиению, толкая застывшее время вперед, разрывая это мгновение на много маленьких надрывным мальчишеским криком. Ленор понимает его, понимает слишком хорошо, чтобы не поддерживать, но в глотке - пустыня, и застрявшие слова почти перекрывают гортань для вдоха. У нее нет сил на крик, хватает только на то, чтобы схватить ладонью сталь сабли. Под действием холода металл быстро становится хрупким и ломается в пальцах, как хрустящая вафля. Ах, какие вафли готовил Татч, просто оближешь пальчики! Ленор не чувствует, как по руке стекает кровь, она лишь окидывает взглядом напавшего на нее дозорного и разворачивается к Эйсу. Точнее, к его телу, которое лежит на земле. Его брат кричит еще какое-то время, а потом, кажется, теряет сознание. Ленор тоже была бы рада исчезнуть из реальности на какое-то время, но разум предательски крепок: он знает, что ничего еще не закончено и нужно двигаться дальше, чтобы забрать Эйса из этого ужасного места, чтобы найти тех, кто причастен к его смерти, заморозить их так, чтобы они все еще были живы и разбить на сотни кусочков под их же взглядом. Нужно найти всех их и Черную Бороду в первую очередь, чтобы расправиться с его паршивой командой у него на глазах. Ленор чувствует, что по спине вновь стекает липкий холодный пот, когда она видит непоколебимую фигуру отца. И не понимает, что происходит. Белоус... Почему же он не... Осознание приходит не сразу, это не как было с Эйсом: Ленор не может принять даже мысль, что ее отец - огромный и непоколебимый, как гора - может умереть. Кровь капает с холодных пальцев, замерзает и красными кристаллами валится дорожкой за Ленор, которая просто переставляет ноги. Война закончена. Шанкс выступил своеобразным переговорщиком и теперь кажущаяся бесконечной битва резко оборвана, будто оставила какую-то недосказанность. А Ленор не верит в это: ей все еще кажется, что вокруг звучат крики и стоны раненых, предсмертные хрипы, звон клинков и грохот выстрелов, каждый из которых с легкостью может оборвать ее жизнь. Почему это не волнует? Почему это кажется абсолютно несущественным? Потому что все, кто был Ленор дорог - уже погибли, и погибнет она сама или будет жить дальше, ее совсем не волнует. Как разница, если делить эту жизнь ей не с кем? Кто-то мягко останавливает ее за здоровое плечо, над ухом слышится: - Все кончено, юная леди. Нужно уходить и похоронить павших с причитающейся им честью. Ленор видит краем глаза мужской силуэт и щетинистое лицо в обрамлении красных волос. Шанкс мягко сдавливает ей руку, пытаясь привести в чувство и обратить внимание на себя, а не на лежащее тело. Он умер, Ленор. Он больше не вернется. Эти слова звучат в голове грохотом пушечного выстрела... …- Ленор разве не прибудет на похороны? - Марко смотрит на Шанкса, тот в свою очередь смотрит на могилы капитанов и хмыкает. - Она в порядке? - Да, йой. Она шокирована, но... Она поправится. Ей просто нужно время, - нынешний капитан Пиратов Белоуса качает головой, вспоминая, что Ленор была тогда в очень плачевном состоянии. После битвы Шанкс принес ее с огромной кровопотерей и вся команда переживала, что и она не сможет выкарабкаться. Но Ленор смогла. - Она скоро будет. Она не может не быть здесь, в такой день. Ленор действительно прибывает. Правда, чуть позже, Шанкс как раз собирается подняться на свой корабль, чтобы отчалить - впереди было много дел - когда видит ее силуэт, поднимающийся на холм. Она словно стала тоньше и легче, почти прозрачная, то ли от тоски и горя, то ли из-за своего ранения. Марко лишь молчком отходит в сторону, позволяя девушке побыть немного в одиночестве на могиле отца и жениха. Ленор не льет слезы. Она лишь смотрит на надгробие Эйса, слышит стук бусин его ожерелья, когда ветер качает его из стороны в сторону и тихо шепчет одно-единственное слово: "Лжец". Сегодня такой великолепный солнечный день, в который Ленор хотела бы сидеть на палубе "Моби Дика", листая утреннюю газету и слушая перепалку капитанов дивизионов с легкой улыбкой на лице. Она бы хотела чувствовать себя хорошо. Хотела бы видеть бесконечное море за бортом и слышать крики чаек над своей головой. Однако, судьба сложилась так. Ее семья все еще жива и все еще может плавать в море. Им нужно спасать то, что осталось им в наследство. И видит Бог, что Ленор сделает все, чтобы это сделать.